Ставлю сто песо!

..Питер просыпается с тем странным чувством, которое еще не сигнал паучьего чутья, но уже и не притупленная человеческая интуиция. Просыпается, когда матрац под ним приходит в движение и сминается с противоположной стороны. - Уэйд? - Тш, Пити. Я просто.. полежу здесь, - голос Дэдпула звучит странно, но.. обычно его странности - это что-то вроде нормы, - прямо вот тут, ага. Ты просто.. забей, паучок. Я так. Он хрипит, бормоча себе под нос неразборчивые проклятия, и резко обрывает едва начавшиеся вдохи. Болезненное ощущение, что это должны быть стоны, которых нет, заставляет Питера тянуться к ночнику у кровати. - Не.. не-не, Пити. Ты просто.. просто лежи. Оно тебе не надо, - Уэйд обнимает его одной рукой за талию, наваливается всем весом на крепкую, хоть и узкую спину. Он шумно дышит, но паук знает: это не от возбуждения. Он мог бы написать целую книгу о том, как распознать настроение Уэйда по его дыханию, но Дэдпул вряд ли позволил бы ему распространять столь важную стратегическую информацию. - Уэйд, все.. - Я в норме, паучок. Ну, знаешь.. норма - это когда.. бля.. - Питер начинает паниковать. Каждое движение Уэйда за его спиной сопровождается странными хлюпающими звуками. Влажными звуками соприкосновения чего-то размозженного с чем-то вскрытым. - Уэйд, пожалуйста. - Прости, тыковка, - бормочет наемник в его затылок, - я опоздал на твой день рождения. Пропустил эти.. крутые маленькие бутербродики на зубочистках, начиненный тротилом торт и.. еще эти.. рекламу в перерыве. Уэйд говорит все тише. - Мой день рождения.. - отзывается Питер севшим голосом, - был две недели назад. - Оу.. - Дэдпул замирает. По движению воздуха паук понимает, что он коснулся своей головы, а следующий звук означает, что он похлопал основанием ладони по виску, - думаю, из нас вышел хреновый бойфренд. Я.. обязательно поработаю над этим, Пит. Пересмотрю "Пятьдесят оттенков серого", и первые три сезона "Отчаянных домохозяек".. дальше, знаешь.. они скатились. Мы перестали им верить. Как ты могла, Саманта.. Питер поджимает губы. Резко развернувшись, он обнимает Дэдпула, и очень старается не замечать, что футболка становится мокрой, а руки - липкими, что они соскальзывают со спины Уэйда. - Вторая серия пятого сезона была ничего, - говорит он. Дэдпул конвульсивно содрогается в попытке посмеяться, но, похоже, легкие его регенерировали не до конца. - Прости, пирожок. Питер молчит, когда рука Уэйда крепче прижимает его к изувеченному телу. Молчит, касаясь губами шеи, под кожей которой едва прослеживается пульс. Молчит, когда ладонь Дэдпула соскальзывает в его трусы и сжимает пальцами подтянутую задницу. - Вот, что я называю "счастливым концом", - снова бормочет Уэйд, смешливо. - Это аллюзия? - Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Пити, но да. Я про свой член. - Какой же ты говнюк, Уэйд. Второй рукой Дэдпул обнимает голову Питера. Проводит по его волосам обрубленными пальцами - уже не кровоточащими, но еще не достаточно длинными - и касается горячего лба напротив сухими потрескавшимися губами. Закрывает глаза, чтобы впервые за очень долгое время.. да просто уснуть. - Я так зол на тебя сейчас, Уэйд Уилсон, - шепчет Питер. - И я тебя, - сдавленно смеется Дэдпул, - честное слово, Пити. Клянусь чимичангами Саманты.