С(т)раный зверь

Орихиме резко вошла в него сознанием, вторгалась глазами в его мир, и Оикава видел лишь их, лишь его девочку, ради которой он был готов на все. Приспустив штаны, Тоору обнял рыжую за талию и прижал к себе, вовлекая ее в поцелуй, играясь с ее горячим языком. Это нравилось Оикаве и девушке Ива-чан, потому парень продолжил свою наступление, чувствуя, как продавливается больничная койка под тяжестью их тел. Пот стекал по спине, мочил футболку и штаны, но шатену было не до этого. Возбуждение застилало Тоору глаза, и он, поддавшись ему, повалил Иноуэ на койку, сдергивая ее обтягивающую кофточку. Орихиме простонала сквозь закрытые губы, поддаваясь нежным ласкам своего возлюбленного, тогда как он в это время заломил ее руки и связал их свой стянутой мокрой футболкой. - Тебе нравится, Химе-чан? - промурлыкал Оикава, ластясь к большой девичьей груди своего ангела. Она в ответ лишь сдавленно кивнула, отчаянно краснея. - Химе-чан, а ты знаешь, я люблю жестче~ Крепко-крепко завязав руки ошеломленной девушки, Тоору принялся целовать ее пухлую большую грудь, жестко мять ее, срывая громкие пошлые стоны с губ Хаджиме. Девушка закусывала губы, пытаясь сдерживать стоны, и Тоору жарко выдохнул ей на ухо: "Хватит кусать губу, я тоже хочу ее укусить". Время потерялось для них двоих, и Ива-чан даже не заметила, как Тоору вошел в нее без подготовки, сразу же срываясь на бешеный ритм. Было мокро, жарко и душно, и хлюпающие звуки смазки и крови заставляли Орихиме краснеть и плакать, и слезы ее стекали по щекам, но Оикава их бережно слизывал. - Какая у тебя кожа, Ива-чан! Белая и без единого изъяна. Я хочу покрыть поцелуями каждый дюйм. Я хочу, чтобы все видели, что ты только моя. - пропел Тоору, ставя очередной темно-фиолетовый засос на животике рыжей. У Хаджиме снова вырывается стон. Она с трудом сдерживаю чувства, в крови бушуют гормоны. Иноуэ просто изнемогает от желания. Сжав его руку, она чувствую бицепс, удивительно сильный… мускулистый. Неуверенно она проводит рукой по его лицу, касается волос. Боже. Они такие мягкие, непокорные. Хаджиме тянет за них, и Тоору стонет. Девушка рассыпалась в его руках на тысячи кусков, ее тело пронзала судорога восторга. Он зажимал ей рот поцелуями, его язык вбирал ее крики. Он двигался быстро, то входил резко во всю длину, то полностью выходил, кусал Ива-чан за плечи и шлепал руками по груди и румяной попе Иноуэ. Ему было так хорошо, что он быстро и много кончил прямо в рыжую, издавая утробный рык и матерясь себе под нос о том, насколько это было потрясающе. Пещерка любви Химе-чан пульсировала болью и истекала белоснежной спермой Тоору. Девушка уже не понимала, где реальность кончилась и где начинались ее фантазии. Было одновременно так больно и так хорошо, что хотелось кричать. Но Тоору было этого мало. Он нашарил на прикроватной тумбе злополучный банан, смочил его густой слюной и вставил в разгореченное тело женщины. Его женщины. Она стонала громко, извивалась в его руках и впилась ногтями в спину связующего, оставляя длинные красные царапины. Оикава жестко поимел Орихиме, и она поняла, какой же он все-таки классный.