Будь всегда молодым, Вечно пляшущим под дождём.
Я осталась в комнате одна. Он ушёл. Ничего так и не сказав. Хотя, что я ожидала от него? Что он расставит мне всё по полочкам? Объяснит, как всё исправить? Что надо делать, чтобы вернуть всё назад? Одна часть меня понимала, что он так же, как и я, находится в неизвестности. А другая часть, злилась, и обижалась на него, словно он ничего и не делает. Я слишком эгоистична. Всё-таки хорошо быть девушкой. Можно встать посередине комнаты и расплакаться, и всё равно, что я сейчас в теле парня. Что я, собственно, и сделала. Утерев слезы на лице, я глубоко вдохнула и приоткрыла дверь, пытаясь прислушаться к голосам с кухни. Но ничего не было. Музыка играла тихо, почти не слышно. В доме и вправду никого не было, я проверила все комнаты. Да куда они все подевались?!***
На улице было жарче, чем в квартире. Жара парализовывала. Я стояла перед подъездом, не в силах сделать ни шагу. Солнце жгло кожу, перед воспаленными глазами плясали разноцветные круги. Я надела бейсбольную кепку, стараясь прикрыть лицо козырьком. Погода подозрительно летняя, как бы в июне снег не пошел. — Артём! Артём! — я услышала девчачьи крики и обернулась в сторону исходящего звука. Рядом с кустами стояли три девушки, они широко улыбались и махали мне рукой, да с такой силой, что мне казалось, будто она скоро совсем отвалится у них. — Привет, — легким взмахом я поприветствовала их и не знала, что делать дальше. — Можно к тебе подойти? — я опешила от этого вопроса. Но этим девочкам явно не нужен был мой ответ. Через секунду они подскочили ко мне и внимательно разглядывали моё лицо. Не зная, что делать в таких случаях, я просто нервно улыбалась. — А если я тебе свой номер телефона оставлю, ты мне позвонишь? — спрашивает у меня на вид самая старшая из них девушка, и отдувает прядь со своего лица. — Попробуй, — безразлично кинула я, и снова поморщилась на солнце. Девушка дала мне свой номер телефона, и попросила взамен мой. Я как-то даже и не подумала об последствиях, поэтому спокойно написала ей номер, и с умиротворенной душой, что я сделала всё как надо, двинулась в сторону парка. Без малейшего понятия где находятся парни, я решила им позвонить, на четвёртом звонке на телефон ответил Толя. — Йо-йо-йо, один.четыре.восемь.три., да три.шесть.девять., Альбукерке жжёт. Чё-кого сучара, жди сигнала, — по голосу, да и по настроению, я поняла, что это был Влад. Дальше на линии я слышу какие-то помехи, и чуть-ли не борьбу за телефон. «Не лапай меня!.. Люди!.. Это из фильма… Отпусти… А ну отдай… Ты что… Эй!» — Тёмыч? — голос Толи заставил меня выйти из раздумий. — Типа того, — вздохнула я. — Вы где? — В магазине, у нас тут казус небольшой произошёл, — проговаривает он почти-что шепотом, — так что нам придётся задержаться. — Что случилось? Машина сломалась? — мне на самом деле хотелось, чтобы они приехали как можно раньше. — Если бы, — с надеждой в голосе ответил парень. — Влад, решил набить себе все карманы конфетами, мол, детство вспомнить, вот теперь сидим с ним в комнате полиции, — издаётся смешок. — Это всего лишь конфеты, одним штрафом они обойтись не могли? — Ну, он ещё кроксы забрал себе. Я не поняла Толю. Как кроксы и конфеты связаны между собой? Казалось бы, они должны находиться совершенно в разных магазинах. — Вы в Ашане? — сообразив, спрашиваю я. — Были, — озадаченно говорит он. — Ладно, мы пойдём, нас зовут. До встречи. Толя положил трубку. И я снова осталась одна. Делать было нечего. Абсолютно. Вернуться обратно? Желания нет. Желудок требовательно заурчал. Я не ела часов шестнадцать точно, приступы тошноты подходили к горлу, и неприятная пустота внутри, всё это заставило меня поёжиться. Оглянувшись в поисках хотя бы одной ближайшей забегаловки, взглядом я наткнулась на то, что было мне нужно. Нетерпеливыми шагами направившись туда.***
Первое, что меня в нем поразило, — глаза. Цепкие, глубоко посаженные, они смотрели в упор. Вообще-то в мою сторону поглядывали все посетители этого кафе: кто украдкой, кто открыто. Но этот человек пялился так беззастенчиво, что от его взгляда стало на миг страшно. Понятия не имею, сколько ему лет; судя по морщинистому лицу — шестьдесят. Одет он был в пожелтевшую от стирок и времени рубашку, зеленые вельветовые штаны и несуразные кеды. Ну и пусть таращится! Меня донимала жара, слишком хорошая погода для весны, как бы летом снег не пошёл. Вдруг старик встал и подошёл ко мне. — Тысяча извинений, юная госпожа, за то, что осмелился подойти к вам, — начал он, усаживаясь за столик. Я молча смотрела на него, переваривая его слова. — Знаю, вести себя так — крайне невежливо с моей стороны, особенно учитывая, что мы незнакомы и вы не имеете даже отдаленного представления, кто я такой. Меня зовут Ю Бу. Я много наблюдал за вами и за этим молодым человеком, — не дотрагиваясь, он провёл ладонью по «моему» телу. — Хотя это никоим образом не извиняет моей бесцеремонности. Полагаю, вы шокированы. Ещё бы! Мне в высшей степени понятно ваше состояние, но всё же хочется… Нет, я просто обязан задать вам один вопрос. Я так долго дожидался этой возможности, что теперь, когда вы здесь, не мог молча сидеть и наблюдать за вами. — Откуда вы знаете? — выдавила из себя я, меня охватил некий холод. — Вы только не подумайте! — ушёл он от ответа. — Мне много лет, и я не знаю, сколько ещё проживу. Однако я должен был увидеть вас и помочь. Улыбаетесь? Думаете, вы выжили из ума? Или же я выжил? Нет! Мы с вами абсолютно нормальные люди. Хотя у вас и есть на это веские основания. Может быть и раньше мои слова показались бы вам в высшей степени странными, но сейчас, я думаю, мы нужны друг другу. Согласен, мой внешний вид не вызывает доверия. Моя кожа обвисла, словно болтается на веревках. Мою, с позволения сказать, белую рубашку давным-давно пора выбросить на помойку. Я весьма щепетилен в подобных вопросах, но видите, в каком положении находится наша страна. Поистине в удручающем! Его произношение оставляло желать лучшего, но говорил он на достаточно правильном русском языке. — Извините, я отвлёкся. По глазам вижу, что испытываю ваше терпение. Сделайте одолжение, не отворачивайтесь. Я правильно угадал, вас никто не ждёт? Ведь Владислав с Анатолием сейчас в действительности заняты немного другим, нежели чем ожидалось. А Никита с Артёмом куда-то пропали, так? Я кивнула. — Вы здесь одна. Посидите ещё немного со мной, Софья, не пожалейте несколько минут для старика. Вы изумлены? О, как округлились прекрасные глаза вашего молодого человека! Впервые за всё это время вы смотрите на меня. Спрашиваете себя: «Откуда, чёрт побери, он знает моё имя, мою ситуацию, если прежде мы никогда не встречались, и вообще, об этом никто не знает?» Вы теряетесь в догадках: может, я случайно подслушал ваш разговор? Уверяю, мне это ни к чему. Я знаю не только ваше имя, историю, я знаю и дату, и час вашего рождения. Я замерла, а он продолжил: — Итак, вас зовут Туманова Софья Станиславовна. Вы родились второго августа тысяча девятьсот девяносто шестого года в Новосибирске. С детства у вас были проблемы с родителями, и из-за этого ваша бабушка забрала вас к себе. Но после её, увы, скоропостижной кончины, под опеку вас взял ваш дядя. Тогда то вы и распустились в поведении. Десять приводов в полицию, и заметьте, это за три месяца. Многовато для девочки пятнадцати лет. Плохие компании, вечные побеги. Всё это было для вас как некий повод убежать от действительности. Обманули своего дядю, к слову, о чём вы и жалеете, но признаваться не собираетесь. Потерпите немного: я всё объясню. Но вначале позвольте спросить, верите ли вы в любовь? В устах этого старика вопрос звучал до такой степени нелепо, что я невольно рассмеялась. — Смеётесь. Однако же я серьёзно. Софья, вы верите в любовь? Я молчала. — Я спрашиваю не о всплесках страсти, которые побуждают нас говорить и делать то, о чем мы потом будем сожалеть. Речь не о глупых заблуждениях, будто нам не прожить без какого-то человека. Я говорю о любви, которая наполняет жизнь смыслом, противостоит природным законом угасания. Его монолог начал меня утомлять. — Качаете головой? Не верите ни во что такое? Не знаете, о чем я говорю? Что ж, тогда ничего удивительного, что вы до сих пор не вернулись. Прошу у вас тогда чуточку терпения. Уже поздно, и вы, наверняка, устали, тем более дома вас уже ждут. Мне же, старику, нужно беречь силы. Я найду вас позже, надеюсь, вы правильно поймёте меня. — А что со всей этой произошедшей со мной ерундой? Что делать?! — вспылила я, сейчас я была готова поверить кому угодно, лишь бы он что-нибудь подсказал мне. — Звёзды, — вздохнул старик и пальцем указал вверх, — не волнуйтесь, уже скоро. Уже очень скоро… Ю Бу посмотрел на меня и встал. Я провожала его взглядом, пока он не скрылся из кафе. Хотелось крикнуть ему вслед, что я не верю в звёзды. Но, тщательно поразмышляв, поняла, что тут уже и не знаешь, во что надо верить, а во что - нет. Верю ли я в любовь? Ну и вопрос! Любовь то здесь при чем? Она не религия, не обязательно в неё верить. Лет в шестнадцать я мечтала о прекрасном принце, настоящей любви. Но с годами это чувство угасало всё больше и больше, и потом я уже смирилась с мыслью, что не способна на такое чувство. Но я промолчала, ссутулившись на низком стуле. Голос у старика был спокоен, мелодичен, и по мягкости своей напоминал отцовский. Я была измотана. Болела голова. Казалось, я наконец-то проснулась, вырвалась из цепких лап кошмара. Передо мной на тарелке лежали три засохших пирожных. Стол был усеян липкими крошками тростникового сахара. Хотела отхлебнуть остывшего чая, но, как ни сжимала стакан, он все равно выскользнул из трясущихся рук. Я наблюдала за его падением — медленным, но не настолько, чтобы поймать беглеца. Посетители удивленно обернулись на звон стекла. Можно подумать, я опрокинула сервант, полный посуды! И зачем я столько времени слушала этого старика? Ведь в любой момент могла его прервать. У меня бешено колотится сердце. А вдруг он и правда знает, чем мне помочь? Через несколько минут мой телефон завибрировал. Оповещение. Аккуратно достав его, провожу пальцем по иконке сообщения. Внимательно вглядываюсь в содержание. « Квартира 105. Соседний подъезд.» Номер неизвестен. Но он тут и не нужен.POV АРТЁМ.
— И куда ты меня ведёшь? — недовольно спрашиваю я у впереди идущего Никиты, который ловко проскакивает сквозь толпу. — Как куда? За подарком твоему молодому человеку! — фыркает парень. — Ему не нужны подарки, — процедил я сквозь зубы и уже потихоньку начал закипать от злобы. Не знаю, хорошо это или плохо, что Никите пришла в голову именно такая мысль. Он решил, что мы с Соней встречаемся. Как на это надо было реагировать? «Да нет, ты ошибся», «Ну, на самом деле мы поменялись телами, не вникай в подробности, просто запомни»; «Извини, я по девочкам»; «Ля-ля-ля». «-Ого, а ты однако проницательный парень, ничего от тебя не скроешь! — ударив кулаком парня по плечу и „искренне“ засмеявшись, при этом пригрозив ему пальцем, от чего Ник самодовольно улыбнулся, радуясь, что он очень хорошо чувствует людей. — Вот какова была моя реакция тогда.» Скорее всего, я придурок. Точно придурок. — Мы пришли, — радостно вздохнул Никита и остановился возле книжного магазина. — И зачем нам сюда? — Мне нужно тетрадку и ручку купить, — кивнул тот и сделал широкий шаг, переступив через порог магазина. В магазине мы были ещё часа полтора…***
Никита, как только зашёл в квартиру, сразу же принялся за приготовление кофе. Но не как обычно, а с помощью кофеварки, которая удобно располагалась напротив микроволновки. Всё-таки он решил потратить на неё деньги. «Если кто-нибудь надумает придти, его мы тоже угостим» — решил Ник, аккуратно засыпая кофейные зёрна в специальный отсек вверху электро-устройства. Правда, до этого пришлось повозиться с инструкцией, познавая все способности этой штуки. И пока он разбирался с этими «ноу-хау», наступил поздний вечер. А ходить в гости на ночь глядя вряд ли кому-то в голову взбредёт. Никита, глядя на чёрный аппарат, с улыбкой тихонько произнёс: «Прогресс хренов». Через несколько минут парень уже стоял с подносом в руках, на котором стояли две белые чашки, одна была заполнена ароматом свежемолотых зёрен, а другая была моя, с чаем. Никита присел на краешек стола и пододвинул ко мне чашку, а после тарелку наполненную всякими печеньями. — Спасибо, — кивнул я и постарался обворожительно улыбнуться. Кажется, я делаю успехи. — Не за что, — слабо улыбнулся парень и сделал небольшой глоток из чашки. — А на кого ты учишься? Я немного насупился. И правда, а на кого Соня учится? — Да так, там не интересно. — отмахиваюсь рукой я. — И тебе нравится? — спрашивает он меня, пристально глядя в глаза. — Не плохо, — киваю я и вспоминаю хотя бы не сколько моментов, чтобы если что, рассказать ему. — Здорово, — ухмыльнулся парень. — Извини за вопрос, вы давно с Тёмой встречаетесь? — Нет, — сглотнул я, — совсем недавно. Он просто пока не хотел вам говорить, боялся вашей реакции, он ведь не так давно расстался с одной девушкой, — отвечаю я парню, заранее опережая его вопросы. — А у тебя, у тебя есть девушка? Встречаешься с кем-нибудь? — я наигранно заиграл глазами, что вызвало у Никиты неподдельную улыбку. — Нет, никого нет, — отмахнулся он и повернул голову в сторону окна, затем вернулся обратно. — И правильно, не стоит торопиться, — кивнул я. — Тёме с тобой повезло, вы очень похожи. Я поднял глаза на него, на того человека, который был мне словно младшим братом. — Это точно, — подметил я, — мы с ним очень похожи. — Главное - не забивайте себе голову всякой ненужной ерундой, так будет легче, — кивнул Никита и снова улыбнулся. Но в следующую секунду нечто примагнитило его взгляд. На колике стола совсем мелко и криво было что-то высечено. Так, что и заметить-то практически невозможно. Однако дерево старательно хранило память прикосновения острого предмета. Два слова, точно крошечные шрамики. Первое:НК
А рядышком — зачёркнутое:Я бы отдал всё, лишь бы только тебя сберечь.
. Не подавая виду, Никита незаметно прикрыл клеенкой эту область стола, приложил сверху свой локоть и задумчиво поморщился. За весь оставшийся день он ни разу больше не улыбнулся.