***
Новая квартира устраивала родителей, потому что из окон был хороший вид, и до работы не очень далеко. Квартира устраивала их младшего сына, так как была достаточно просторной. А Дэну было, в общем-то, всё равно. Ему не очень нравился длинный коридор: ночью было страшновато идти по нему в темноте. Не нравилась слишком большая гостиная, в которой Дэн не чувствовал себя уютно. Зато Дэну нравилась его комната. Человек, который сдавал квартиру, сказал, что в этой комнате раньше жил молодой человек примерно такого же возраста, как и Дэн. Это было заметно. На стенах остались постеры с героями видеоигр и фильмов, а в книжном шкафу было много комиксов и ужастиков. Было странно, что все эти вещи бывший владелец оставил в комнате, но Дэн в любом случае был не против. В течение нескольких дней вещи семейства Хауэллов наполнили шкафы, полки и тумбочки, и вскоре квартира перестала казаться чужой. Она была новой, но уже своей. Раскладывая вещи, Дэн обнаружил в одном из ящиков старого стола тетрадь в потёртой обложке с милыми наклейками. Дэн не позволил своему любопытству взять верх и не открыл тетрадь: всё-таки это была чужая вещь, а у Дэна было правило — не прикасаться к чужому. Но через несколько дней Дэн решился заглянуть в тетрадь, оправдывая это тем, что её владельцу, должно быть, уже всё равно, раз он забыл её. Это оказался дневник, принадлежавший парню, который жил в этой квартире раньше. На первой странице размашистым, но красивым косым почерком было написано: «Вам запрещено это читать, если вы не Фил Лестер! Так что если вы им не являетесь, убедительно вас прошу не быть ублюдком и положить тетрадь туда, откуда вы её взяли. Нет, серьёзно. Тут нет ничего интересного для вас. Займитесь чем-то полезным вместо того, чтобы читать глупые заметки подростка». Дэн улыбнулся, прочтя это, но всё-таки положил тетрадь обратно в ящик.***
Осень в Манчестере мало чем отличалась от осени в Уокингеме. Те же жёлтые деревья за окном, тот же холод, ветер, сдувающий Дэна с ног по утрам, по пути в университет. Жизнь повернулась не так уж и круто, как Дэн ожидал. Новые знакомые, которых он рассчитывал завести, не торопились разбавить его серые будни: Дэн по-прежнему был одинок, если не считать одну девушку из университета, которая почему-то всегда здоровалась с ним, когда они сталкивались в коридорах. Учёба на юридическом факультете медленно убивала Дэна. С каждым днём он всё сильнее убеждался в том, что его отвращает выбранная им же профессия. Зубрёжка скучных конспектов, скучные лекции, от которых жутко клонило в сон, скучные проекты, скучно, скучно, скучно… Парень был доведён до отчаяния беспросветностью своего будущего. Перспектива всю жизнь заниматься нелюбимым делом настолько ужасала, что Дэн не знал, куда девать себя. Тогда пришла новая беда, беда по имени Бессонница. Дэн не мог спокойно лежать на кровати со своими мыслями, они заставляли его ворочаться, а от этого старая кровать громко скрипела. Дэну приходилось вставать и наматывать круги по комнате, жалуясь самому себе на свои проблемы. Иногда он забывался и начинал говорить вслух. К счастью, его никто не слышал. Так думал Дэн.***
Зима в Манчестере была настолько холодной, что Дэну приходилось спать под двумя одеялами. Вставать рано утром, в темноте, и выбираться из тёплой постели было как никогда тяжело. Дэну нравилась его комната, по-настоящему нравилась: это было единственное место, в котором ему было уютно, несмотря на то, что в комнате осталось много чужих вещей. Дэн уже не воспринимал их как чужие. Тетради бывшего владельца комнаты, его постеры и книги на полках стали частью интерьера, и Дэн не собирался избавляться от них. Иногда, отвлекаясь от скучных конспектов и видеоигр, Дэн доставал из ящика стола дневник того парня и нерешительно открывал на какой-нибудь странице. Он читал заметки о том, как незнакомый ему парень приехал в Манчестер и поступил в университет; о том, как рано ему приходилось просыпаться, чтобы успеть позавтракать и доехать до универа; о боли в сердце, которая иногда беспокоила парня; о друзьях, знакомых, преподавателях и просто о разных забавных случаях из его жизни. Заметки, то выведенные аккуратным неторопливым почерком, то наскоро нацарапанные, были такими искренними, что Дэну казалось, будто парень сидит рядом с ним и сам ему всё это рассказывает. Дэну уже начинало казаться, что он давно знает этого парня, хотя на самом деле он никогда с ним не встречался. «Может быть, стоит найти этого Фила Лестера и отдать ему тетрадь?» — задумывался Дэн. После этого он начинал злиться на себя и кидал дневник обратно в ящик стола. «Судя по последней заметке, он перестал писать год назад. Ему уже плевать на этот дневник, раз он за ним не вернулся», — так думал Дэн. Но всё же мысли об этом парне начали преследовать его. Ему нравилось думать о том, что в этой комнате когда-то жил совсем другой человек, который, кажется, был куда счастливее, чем Дэн. Совсем иначе дело обстояло с учёбой в университете. Дэну не нравилось там всё, начиная самим зданием и заканчивая людьми, которые его наполняли. Парень проваливал все сроки, кое-как сдавал экзамены и мечтал лишь о том, чтобы всё это поскорее закончилось. Это происходило не из-за того, что Дэн был безнадёжным тупицей или слишком ленился. Причина была в том, что он просто не видел никакого смысла в том, что ему приходилось изучать. По непонятной причине некоторые преподаватели не любили Дэна. На лекциях он старался быть как можно тише и незаметнее, что было затруднительно из-за высокого роста и врождённой неуклюжести. Но один из преподавателей, профессор Киган, всегда находил повод привязаться к парню с претензиями и окончательно выводил его из себя. Дэн очень нуждался в друзьях, в людях, которым он мог бы пожаловаться на свои беды, с которыми мог бы посоветоваться. Но никто из новых знакомых Дэна, которых он всё-таки завёл, не вызывал у него доверия и, уж точно, не мог стать для него другом. Поэтому его переживания по-прежнему выслушивала только пустота его комнаты.***
День выдался на редкость ужасающим. Парень предвидел это ещё утром, когда проснулся под звон будильника с головной болью. На улице было ещё темно, окна заносило снегом, и Дэну страшно хотелось остаться дома: сидеть в комнате, кутаться в одеяло и читать одну из книг, которая осталась от бывшего владельца. Но вместо этого он был вынужден идти в университет. Дэн провалил экзамен. Это была катастрофа. Профессор Киган не только поднял его работу на смех, но и умудрился оскорбить лично Дэна. «Вы до жути ленивый, Хауэлл», — сказал он с отвращением на дряблом лице. «Ленивый?!» — так и кричал голос в голове Дэна в тот момент. Потому что профессор понятия не имел, как Дэн пытался понять его предмет, как мучительно пытался что-то выучить… и у него бы всё получилось, если бы он был действительно в этом заинтересован. Но он не был. Он мог бы выучить всё, что угодно, в какие угодно сроки, если бы хоть немного интересовался тем, с чем связал свою жизнь. Дэн не был глупым. Он обладал достаточно хорошей памятью. Но, стоя в аудитории в тот день, он ощущал себя тупейшим человеком во Вселенной. Вернувшись домой, Дэн обнаружил квартиру пустой. «Отлично, — севшим голосом пробубнил он. — Никто не услышит моего вытья». Он скинул сумку и куртку в прихожей, поморщился, мельком увидев своё унылое отражение в зеркале — ссутулившийся парень с растрёпанными волосами и красным лицом, и прошёл в свою комнату. В комнате горела настольная лампа. Дэн часто обнаруживал её включённой, возвращаясь из университета. «Опять забыл выключить, идиот», — Дэн хлопнул себя по лбу, но выключать её не стал. Вместо этого он обрушился на свою кровать, которая жалостливо скрипнула, и зарылся лицом в подушку. Дэн катастрофически нуждался в друзьях. Хотя бы в одном. Та девушка из университета, Бриана, она выглядит довольно милой и часто оказывается рядом, когда Дэну нужна помощь… «Наверное, я должен пригласить её куда-нибудь или что-то вроде того», — подумал Дэн, поднимая голову и делая судорожный глоток воздуха. Из его горла вырвался всхлип, и парень опять уткнулся в подушку. Дэн испытывал отвращение к себе. Ему было душно. Горячие слёзы щипали щёки. Вдруг он почувствовал приятный холод на своих плечах. Затем холод стал сильнее, у Дэна появилось ощущение, будто к его спине прижался человек, только что пришедший с мороза. Парень вздрогнул, снова поднял голову и обернулся. В комнате не было никого, кроме него. Чувство холода исчезло, а затем дверь комнаты открылась настежь сама собой. Будто бы невидимый человек смутился от своего же поступка и убежал из комнаты. Подумав об этом, Дэн фыркнул и вытер слёзы рукавом рубашки. «Да, конечно, человек-невидимка обнял меня и убежал, — мысленно одёрнул себя он. — Не неси ерунды, Хауэлл, ты и так уже сегодня достаточно облажался». Он встал с кровати и беспомощно осмотрелся, пытаясь найти хоть что-то, любой предмет, который мог бы отвлечь его от размышлений о собственной никчёмности. Взгляд Дэна упал на дневник Фила Лестера, который на этот раз почему-то лежал на столе, а не в ящике. Взяв дневник в руки, Дэн принялся его листать, почти не вчитываясь в заметки. Он почему-то был зол на Фила, будто бы Лестер был виноват в том, что его жизнь в Манчестере была куда более счастливой, чем жизнь Дэна. Этот Фил, судя по тому, что Дэн уже читал ранее, имел пару хороших друзей, хорошо учился, встречался с какой-то девушкой, а потом с каким-то парнем… Пролистав почти до конца, Дэн остановился и прочитал заметку, сделанную Филом прошлой зимой. Его почерк стал трудным для прочтения, слишком косым и поспешным, но Дэн смог разобрать строки: «Привет. Я немного сбит с толку. Я прошёл обследование, и мне сказали, что я действительно болен. Из объяснений врача я понял, что моё сердце может остановиться в любой момент. Это очень странно. Я жил с этим всю жизнь. Я мог умереть так много раз и до сих пор жив! Эта болезнь вроде бы наследственная, мой дедушка умер от остановки сердца довольно рано. В общем, мне нужно постоянно следить за своим здоровьем и как можно меньше волноваться. Трудно не волноваться, зная, что можешь в любой момент умереть». А рядом оранжевой гелевой ручкой был нарисован мультяшный лев, держащий в лапах сердечко с трещиной. Дэн через силу улыбнулся: этот лев был изображён на многих страницах дневника. Дэн отложил дневник и сел за стол, обдумывая то, что прочитал. Он испытывал странное чувство. Это уже не была обида от провала, это не был стыд за чтение чужих заметок. Это была тоска, будто Дэн скучал по парню, с которым и знаком не был. Фил нравился Дэну. После такого пугающего диагноза он сохранял позитивный настрой, по крайней мере, так это выглядело. «Интересно, что с ним сейчас? Наверное, он переехал, потому что ему нужно какое-нибудь лечение», — думал Дэн. Он крутился на стуле и нервно кусал губы, не решаясь читать дальше. В конце концов он всё же взял тетрадь в руки и перелистнул страницу. «Привет, дневник. Сегодня был очень странный день. Я расстался с Чарли. Не знаю, к лучшему это или нет. Сейчас я чувствую себя легче, но, может, завтра я уже пожалею об этом. Сердце сильно болит в последнее время, но, думаю, это нормально. Я просто переживаю из-за Чарли. Сегодня мне звонил папа. Такого почти ни разу не случалось за то время, что я живу отдельно, всегда звонит мама. Он спрашивал, всё ли у меня хорошо, и как я себя чувствую. Кажется, они за меня переживают больше, чем я за самого себя. Я всё-таки решил купить тот кактус с мизерными иголочками. А Роуз внезапно подарила мне фиалку. Не знаю, что на неё нашло, но теперь у меня три фиалки и пять кактусов ^-^». И рядом красовался рисунок: лев из маленькой леечки поливал красивую фиалку в синем горшке. Прочтя последнюю строку, Дэн машинально посмотрел на свой подоконник, и его сердце забилось чаще: там по-прежнему стояли три разноцветных горшка с фиалками и пять горшков с кактусами разных размеров. Дэн ни разу не поливал ни одно из растений за те пять месяцев, что он жил в этой квартире. Они уже давно должны были засохнуть, но Дэн отчётливо видел, что и кактусы, и фиалки чувствуют себя замечательно. На листьях одной фиалки блестели капли воды… «Их кто-то поливал, пока меня не было, — догадался Дэн. — Не мог же я их поливать и не помнить об этом. Наверное… наверное, это мама их поливает. Странно. Она не любит комнатные растения». На одну секунду в голову Дэна пришла идиотская мысль о том, что бывший владелец регулярно проникает в квартиру и, пока дома никого нет, поливает свои драгоценные цветочки. У Дэна было нехорошее предчувствие. Что-то в прочитанной заметке его беспокоило. Он снова взял дневник Фила и дрожащей рукой перевернул страницу, чтобы прочитать следующую заметку. Но их больше не было. Заметка, сделанная Филом чуть больше года назад, была последней. Дэн нашёл это очень странным. Теперь всё казалось странным, абсолютно всё. Почему Фил оставил свой дневник в этой квартире? Почему он оставил здесь столько вещей, если переехал в другую квартиру? Хотя… в последних заметках не было ни слова о переезде. Судя по тому, что Фил писал в дневнике, ему нравилась его квартира, и он не планировал съезжать. «Может быть, он вовсе не переехал, — подумал Дэн и похолодел от собственной мысли. — Может быть... он... он умер?» Нет. Этого быть не могло, Фил — такой жизнерадостный парень, он же не мог… Дэн судорожно перелистывал страницы дневника, проглядывая заметки Фила: заметки о его знакомых, заметки об учёбе, о планах на будущее, о домашних животных, о книгах... и о боли в сердце, которую Фил всегда упоминал лишь вскользь, не уделяя ей особого внимания. Открыв самую первую заметку, сделанную почти три года назад, Дэн, уже искусавший губу в кровь, прочитал: «Привет! Мне исполнилось 18 на днях, и я решил, что пора начать вести дневник. Я переехал в Манчестер и учусь в университете. Я думал, будет тяжело жить одному и учиться, но всё оказалось очень неплохо. Мне нравится квартира, которую я снимаю. Из моей комнаты красивый вид на городской парк, и даже немного видно колесо обозрения. Сегодня я познакомился с Патриком, это парень с факультета журналистики. Мы вместе возвращались домой после универа (потому что он живёт рядом) и разговорились о планах на будущее. Я сказал, что хотел бы переехать в Лондон через пару лет, хотя, на самом деле, мне и в Манчестере нравится. У меня тут есть пара друзей, мы снимаем разные видео, и людям, кажется, нравится. Надеюсь, я когда-нибудь встречу своего соулмэйта ;_;» Слёзы опять застелили глаза Дэна, но сквозь них он всё же видел рисунок — маленького льва, держащего в своих лапках сердце, на котором ещё не было трещин. Сделав глубокий вдох, Дэн встал, положил тетрадь в ящик стола и на ватных ногах подошёл к окну. Голова кружилась. Дэн облокотился на подоконник и дал волю слезам. Он видел, что на улице светили фонари, а снег с тёмного неба уже не падал. Парк не был виден за недавно построенными многоэтажками, но колесо обозрения по-прежнему виднелось вдали и блестело огнями в темноте. У Фила всё было впереди. У него были планы на жизнь, у него были друзья, он был счастлив… Фил не должен был умереть. Дэн не мог смириться с тем, что этого человека уже год как нет в живых. В глубине души он всё-таки лелеял мысль о том, чтобы найти Фила и пообщаться с ним лично. Потому что, читая его дневник, Дэн уже чувствовал, будто давно с ним знаком. Фил был интересным и креативным. Он был позитивным и добрым. Был. Послышался хлопок входной двери. Дэн вздрогнул, машинально вытер слёзы и лёг на кровать. Он не хотел ни с кем говорить, ужинать с семьёй. Ему хотелось как можно скорее заснуть. Холод щипал ладони Дэна, будто кто-то невидимый взял его за руки, но Дэну было всё равно. Единственный человек, которого Дэну хотелось назвать другом, оказался давно уже мёртвым.