***
Гостями оказались «сантехник» и его друг: на пороге стояли Ра-Гхор и Бааль-Шем. — А вот и мистер недо-Принц, о котором я рассказывал, — небрежно представил хозяина квартиры куратор. — Мастер Снейп, если позволите, — сухо отрекомендовался зельевар. «Развелось этих мастеров, шагу не ступить!» Хранитель времени быстро оглядел суровую фигуру, плотно укутанную в черную мантию, и протянул руку для рукопожатия. В этот раз правая рука представляла собой громадный протез, раза в два больше обычной руки: в живую многосоставную плоть были причудливо впаяны разные механические устройства — толстые клешни, прямые и изогнутые шипы, какие-то шланги, дуло чего-то огнестрельного. «Мечта водопроводчика: все инструменты под… пардон, в руке». Обменявшиеся рукопожатиями мужчины обратили внимание на Петунью. — Мисс Эванс, — слегка склонился в поклоне Ра-Гхор, заводя правую руку за спину. Протез, тем временем, зажил своей жизнью: внезапно удлинившись и потеряв человекоподобие, он изогнулся и ущипнул девушку пониже спины. Прежде чем Петунья успела хотя бы открыть рот, Снейп неуловимым движением взмахнул палочкой, и красная вспышка звонко щелкнула зарвавшуюся конечность. — О, нижайше прошу прощения, — вновь склонился протезист. — Это самый многофункциональный, но при этом самый шаловливый из моих протезов. Пожалуй, я позволил себе излишне баловать его женским вниманием. Между «друзьями-сантехниками» повисло напряженное молчание, которое развеял вампир небрежной фразой: — Вы уже простили моего несдержанного друга, или нам зайти на совещание по поводу спасения мира в другой раз? — Да что уж там, проходите, — нарочито любезно отозвался Снейп, колючим взглядом буравя лицо Ра-Гхора. — Только «шалунишку» оставьте во дворе. Надеюсь, сигнализацию вы в него встроить не забыли, мастер? Хранитель примиряюще поднял руки: — Пару минут, только сменю его на более флегматичного помощника. Петунья разгневанно отвернулась, и первая вошла в комнату переговоров. Гостиная разительно преобразилась: вся прежняя мебель исчезла без следа. Взамен Снейп разложил посередине рунический стол Маэв, заблокировал символы и безо всякого пиетета перед редким артефактом разложил поверх множество чертежей. Венчал этот творческий хаос толстый гримуар с множеством закладок и рукописных пометок прямо на полях. Вокруг импровизированного круглого стола стояли разномастные стулья и даже одна табуретка. Зельевар первым занял стратегическое место в полутемном углу, затем оседлал табуретку Бааль-Шем, умудрившись проделать это хоть и небрежно, но с достоинством, а следом вольготно расположился на массивном стуле Ра-Гхор, чья правая рука выглядела зеркальной копией левой. Еще более уязвленная отсутствием манер гостей (в джентльменстве Снейпа она давно и прочно разочаровалась), Петунья присела в небольшое полукруглое кресло. Слово взял Хранитель времени: — Я надеюсь, можно обойтись без вводных рассуждений. Как вы догадываетесь, мои таланты в области протезирования оказались весьма востребованы для стабилизации действующей конструкции временного потока. Однако их оказалось недостаточно. И собрались мы здесь потому, что дело это не столько дело Хранителя времени, сколько всеобщее — всех, кто плывет по нашему течению. Он обвел взглядом собеседников: те хранили внимательное молчание. Ра-Гхор потер подбородок левой рукой, собираясь с мыслями, потом поставил на стол небольшой саквояж и вынул несколько книг (Петунья узнала первую монографию Цейгергоффера) и чертежей, которые разложил поверх имевшихся. — Созданию нашей заводи мы обязаны творческому гению Марка Цейгергоффера, да продлит госпожа его мучения. Ибо при конструировании он пользовался давними наработками, которые не удосужился не то что проверить, а даже просто пересчитать. Я обнаружил свыше десятка только арифметических ошибок… По лицу Бааль-Шема было видно, что слушать одностороннюю критику удавшегося замысла Мастера ему неприятно, но он пока что сдерживал себя. — Большая часть этих недочетов оказалась устранима, и надо отдать Маэв должное — она проделала колоссальную работу. Однако до сих пор сохранилась самая существенная ошибка, которую силами одного Хранителя преодолеть невозможно. Конструкция, разделившая время на два русла, была запитана силой не Лорда Судеб. Снейп в углу сощурился, а затем вновь лицо его приняло отстраненное выражение. — Да, Альбус Дамблдор 1998 года из верхней воды был во многом близок к этому статусу. Но близость не значит тождество. И ныне для полноценного, окончательного и бесповоротного разделения двух потоков необходимо укрепить имеющуюся распорку силой истинного Лорда Судеб. Эпохальное заявление не произвело должного эффекта: Бааль-Шем задумчиво смотрел в потолок, привычно «куря», Снейп водил костяшкой пальца по губам. Ра-Гхор задумчиво почесал затылок и вопросительно уставился на девушку. — Гриндевальд? — неуверенно предложила Петунья. — Ты серьезно веришь, что мы взломаем защиту Нурменгарда? — Северус дождался ее робкого кивка, потер виски и продолжил. — Погоди, неужели ты полагаешь, что никто ни разу не пытался до него добраться?! Уж если славянским магам не удалось ни лично, ни с помощью наемников, я и подавно не рискну. Вспомнился злой Айван, сжимающий кулаки при упоминании имени Гриндевальда, и скорбная Молчунья рядом, успокаивающе поглаживающая его по плечу: эти бы железных хлебов на «благое» дело не пожалели. — Кто же о мерзавце так печется? — озвучила она мысль вслух. Бааль-Шем закатил глаза, Ра-Гхор неприятно ухмыльнулся. — Догадайся! Главный человеколюбец всея Британии с девизом «Каждый достоин второго шанса». И надлежащего покаяния в добровольном заточении. — Неужели Дамблдор не пойдет навстречу Хранителю времени? — Он и сам не сможет, — покачал головой Ра-Гхор. — Там не одним Обетом гарантирована безопасность проигравшего дуэль. «Прям не знаю: восхищаться «дедушкой» или презирать его?» — Тогда кто? — озадаченно спросила девушка. — Понимаю, что это звучит не менее самоуверенно, — медленно проговорил Снейп — но как раз сейчас в Британии набирает власть еще один Властелин. И так получилось, что его сильное течение я неплохо знаю из личного опыта... Петунья неверяще уставилась на безумца, Северус в ответ только виновато развел руками. — Легкодоступных Лордов Судеб в окрестностях не наблюдается… — меланхолично подытожил Бааль-Шем. «Я начинаю всерьез досадовать, что Дамблдор нам не походит». — Исходя из опыта общения с этим Лордом, когда прогнозируется его значительное ослабление или падение? — практично поинтересовался Ра-Гхор. — Он пал в ночь на Хэллоуин 1981 года, развоплотившись при неудачной попытке убить ребенка пророчества. Затем возродился в 1993–94 годах, а его окончательного падения мне застать не посчастливилось. — Пророчество было истинным? — уточнил Хранитель, делая пометки в одной из книг. Снейп промолчал, потом неуверенно проговорил: — Я сомневался в нем и тогда, и сейчас. Но Дамблдор придавал ему особое значение. Он очень настаивал, чтобы я ни в коем случае не вмешивался, не стоял между ребенком пророчества и отмеченным Мойрами. Предчувствие неприятностей насторожило Петунью. Она перебила уже открывшего рот протезиста, лишь в последний миг удержав свой язык от имен: — Почему вдруг именно ты заботился о нем? Ведь это был не твой сын? Снейп горько улыбнулся и потер подбородок, словно только что получил апперкот: — Разве тебе директор не говорил? Это я донес урезанное Пророчество до Лорда. В первый миг гриффиндорку затопила ненависть на грани с бешенством. Но почти сразу ее отпустило, и дело было отнюдь не в аксиоме Теории магии, что истинные Пророчества сбывались всегда, невзирая на мнение вовлеченных лиц. Просто Петунья соотнесла гибель сестры с тем потухшим и апатичным рабом, которого навязали ей в помощники. «Зачем бы ему подставлять Лили под гнев своего Лорда? Пусть они и разошлись, но сестру он продолжал обожать». — Зачем? — Хотел выслужиться. Думал, одной магглорожденной клушей можно беспрепятственно пожертвовать во имя прекрасного нового общества, — Снейп криво улыбался, явно показывая весь свой скепсис к такому подходу. А Петунья вдруг вспомнила их давнюю, второго курса переписку, когда она еще даже не подозревала, что в маленьком мальчике спрятана сущность взрослого предателя и двойного агента, живущего, как она теперь это понимала, с грузом вины и искупления. — Ничего, если я Вас прерву? — едко спросил Ра-Гхор, обменявшись быстрыми взглядами с Бааль-Шемом. Затем обратился к Снейпу, — возможно ли организовать ловушку в доме ребенка пророчества? — Сомневаюсь, — равнодушно ответил слизеринец. — Отмечал ребенка как равного сам Лорд в памятный Хэллоуин, а до того критерии были весьма туманны. — А кто это был в верхней воде? — уточнил Бааль-Шем. — Сын Лили, — и Снейп мотнул головой в сторону Петуньи. — Правда, после того Эванс что только в жизни не поменяла, так что на простое решение проблемы я бы не рассчитывал. Ра-Гхор нахмурился, вглядываясь в записи: — Тогда какой нам толк от предзнания сильного течения этого Лорда? — Скрестить их и дело с концом, — негромко посоветовал вампир. Снейп саркастично заулыбался, Петунья свирепо засопела. Хранитель внимательно изучил излучавшего спокойную уверенность слизеринца и подытожил: — Оставим на крайний случай. «Про крайний случай я запомнила». — Вторая проблема: нам необходимо учесть ранее проведенные расчеты и вписать полученную силу… — Непонятно где и как полученную, — пробормотал Бааль-Шем. — …в созидающую пентаграмму, без противоречия тангеникам и квинтусоидам. — Чему, простите? — робко уточнила Петунья. — Тангениками называют рунные связки, которые имеют динамическую структуру. Что-то вроде рунного вектора. Квинтусоиды — это пятимерные проекции тангеников, учитывающие трехмерность пространства, направленность и временную проекцию тангеника. Петунья быстро замотала головой. Не помогло. — Закольцованные рунные связки, которые так любит Изида из Александрии, — это частный случай тангеника, — смилостивившись, пояснил Бааль-Шем. — Они самые простые и наглядные, поэтому темпоральных рунистов обучают по ним. «Действительно, куда уж проще». Хранитель, видимо, осознал, что неспециалистам терминология не ясна, так что постарался говорить проще: — Проблема в том, что по моим расчетам заложенные Марком тангеники не должны были активизироваться. Они противоречивы, вдобавок огромный объем влитой силы вообще использовался впустую. — Тем не менее, конструкция работает, — негромко и внушительно произнес вампир. Как видно, за этими аккуратными словами скрывался давний спор. Ра-Гхор только отмахнулся, не желая эскалировать конфликт. — Безусловным выводом является то, что расчеты придется проводить не мне. — Мы можем воспользоваться помощью Дамблдора, — подал голос Снейп. — Я найду, чем его убедить. — Зачем нам директор? — не поняла Петунья. — Представь, что ты двухсотлетний вампир, чью паранойю изрядно обтесала непростая жизнь. Ты станешь читать талмуд с рукописными комментариями, пришедший неизвестно от кого? — Из любопытства? — робко предложила Петунья, не готовая признаваться в собственной недогадливости. Снейп только скептически посмотрел на нее. — Едва ли Мастер согласится, даже если Белый его попросит, — предупредил Бааль-Шем. — Мастер сильно не в себе, особенно последние несколько лет. Но я думаю, можно попробовать разобраться в конструкции самим. Если Принц сольет воспоминания о пентаграммах, которые укрепляли хроноворот, а Эванс применит свои таланты, отточенные в Китае, — и под удивленным взглядом девушки куратор продолжил, — ибо мастер Линь весьма высоко отзывался о ее достижениях. Лицо Хранителя времени прояснилось, и он что-то яростно зачеркал. Похвала была неожиданной. На Петунью возлагали особые надежды, а она по-прежнему не понимала, за что и почему к ней так относятся. Чувствуя, что этот наплыв информации нужно срочно осмыслить, она вышла в уборную. А когда вернулась, в гостиной уже никого не было. «Я, конечно, англичанка, но уходить вот так, не попрощавшись — некрасиво». Она подошла к столу: все свои заметки Ра-Гхор взял с собой. Остались только те, что принадлежали Снейпу. К удивлению Петуньи там были чертежи зажимов и клещей, которыми удерживались протезы. Разные зажимы позволяли не только обеспечивать неподвижность протеза, но и оказать на него дополнительное воздействие. Девушка рассеяно покрутила один из чертежей и небрежно бросила его обратно. «Лучше осмыслить все эти интриги, включая крайние случаи, на улице». Она накинула теплую шаль и вышла во внутренний дворик. Несмотря на все свои путешествия, она никак не могла привыкнуть к природе вокруг: календарь уверял, что на дворе ранняя весна, а все ограды были увиты зеленью и обсыпаны распустившимися цветами. Девушка медленно и с удовольствием вдохнула пряный воздух. «Пожалуй, стоит прогуляться по набережной». Она не успела выйти на улицу, как за углом услышала негромкий разговор. Суховатый голос Ра-Гхора размеренно уговаривал: — Я понимаю, правда понимаю, что может значить женщина для мужчины. Даже если она ему не принадлежит, и может статься — никогда не будет… — Хранитель медленно выдохнул, словно эти слова причиняли ему некоторую боль. — Но я врач. И если для исцеления больного нужно без наркоза отпилить ему ногу тупой пилой — я сделаю это. Сейчас мне нужна твоя помощь. Докажи, что ты мужчина, а не безответственный сопляк, которому случайно досталась темпоральная игрушка. — Не высока ли цена? — с издевкой прошипел Снейп. — И кому мне следует что-то доказывать? «Оп-па!» За углом воцарилось молчание, но, даже не видя собеседников, Петунья чувствовала возникшее между ними напряжение. Ей казалось, она видела, как они буравят друг друга взглядами: Хранитель высокомерно усмехается, а зельевар язвительно кривит губы. Зашуршало, послышались шаги, и девушка беззвучно прянула назад: не хотелось быть обнаруженной. У самого выхода Ра-Гхор замер и, помедлив, все-таки сказал: — В первую очередь... самому себе. После чего уже без остановок отправился на выход.***
Все время прогулки краткий подслушанный разговор не шел у Петуньи из головы. Она догадывалась тем особым чутьем, что присуще всем женщинам, что, несмотря на некрасивую историю, Снейп по-прежнему к ней неравнодушен. Но эти его чувства вызывали в ней двойственное чувство: с одной стороны, ей было до отвращения горько даже думать о неудавшемся Обливиэйте. Сам факт того, что он без спроса собирался изменить ей память, будил в ней неконтролируемую агрессию и желание пытать мерзавца на дыбе. С другой… с другой, ей очень не хватало его. В душе поселилась такая зудящая тупая боль, какая бывает, когда оборачиваешься сказать что-то близкому другу и понимаешь, что его — незаменимого и привычного, как правая рука — больше нет. «Ей-Богу, я уже мечтаю о протезе-Снейпе». И знать, что от него хотят чего-то непростого, опасного, было как-то неловко: как бы то ни было, Петунья не считала, что кто-то иной имеет право наказывать слизеринца. Деспотичная натура мечтала делать это исключительно монополистично. Она помедлила, но все же заглянула в гостиную. Вечерело, и черный силуэт резко контрастировал с рассеянным светом за окном. Сам Снейп задумчиво смотрел во дворик, и в подступающих сумерках длинная тень грустно колыхалась в такт ласкового шепота мантии. — Что он от тебя хотел? Северус промолчал, лишь легким покачиванием головы показывая, что услышал, но ответа не будет. А потом слегка повернул голову, от чего вдоль щеки пролегла густая тень, и медленно проговорил: — Вот скажи мне, Туни, эта твоя обида… Она смертельна и непреодолима? — Что ты имеешь в виду? — Если… допустим исключительно гипотетически… я бы висел на краю бездны, вот-вот готовый сорваться вниз… а ты находилась бы рядом… Ты прошла бы мимо, торжествуя, что мерзавец получил свое, или протянула бы мне руку помощи? «Воистину мерзавец! Он еще смеет во мне сомневаться». Девушка скрестила руки на груди: — А ты как думаешь? Видимо, ее гневный вопрос развеял трансцендентную грусть, потому что обернулся Снейп уже не меланхолично. Внимательно оглядел ее сердитую позу и легонько улыбнулся, самыми кончиками губ. — Что кажется тебе смешным, позволь поинтересоваться? — Твое гриффиндорство, Туни, — тихо ответил Северус, словно завороженный продолжая смотреть на нее. Она почувствовала себя неловко: сложно сердиться на того, кто так откровенно любуется тобой. Смущенная девушка опустила взгляд: — Я не брошу тебя, Север. Мы давно и крепко связаны … Она упустила момент, когда он подошел ближе, и он беспрепятственно закрыл ее губы пальцем. Добившись ее молчания и выдержав паузу, маг негромко начал: — Мне нужно будет отлучиться, подозреваю, что это не займет слишком много времени. Но я опасаюсь Хранителя и его интриг. Не стоит обманываться плебейскими манерами: он очень умен и абсолютно беспринципен. И пусть у меня припасено несколько козырей про запас, но на тот крайний случай, если козыри разлеглись четыре на четыре… Она невольно улыбнулась его преферансному сравнению. — …хотелось бы уверенности, что ты будешь вистовать в мою пользу. — Ты не хочешь объявить мне, что именно будешь играть? — Не я, Туни, — он грустно улыбнулся, — мной. Не надо! — Он удержал ее и продолжил еще тише, — не нужно гриффиндорства. Слизеринцы созданы для таких игр. Именно я имею все шансы выйти с наименьшими потерями. Это просто перестраховка… гарантия на случай нечестной игры. — Ты им не доверяешь? — почему-то шепотом ответила Петунья. Он покачал головой: — Ни на кнат. — Что…? — Мне нужен маяк, на случай, если от меня захотят избавиться. Тот маяк, который приведет меня назад. — Ты хочешь, чтобы я нарисовала тебе Маяк Фароса? — непонимающе нахмурилась девушка. — Нет. Я хочу, чтобы ты сама стала моим маяком.***
Ритуал они проводили несколько дней спустя у небольшого притока Тибра, выше Рима по течению. Тихая мирная речушка почти засыпала в небольшой заводи, из которой выспавшейся и обновленной бежала дальше бурным потоком. Берега были густо засажены невысокими пиниями и оливами, дарившими покой и отдохновение усталым путникам. Северус внимательно и придирчиво озирал окрестности. Наконец, его выбор остановился на небольшом камне, наполовину скрытом водой. Забраться на него оказалось не просто: Петунья по настоянию слизеринца надела простое платье до пят, которое с непривычки сильно путалось в ногах и мешало при ходьбе. «Зато со стороны я, наверное, выгляжу по-ведьмински завораживающе». Снейп залез на камень вместе с ней, встал напротив. Он нервничал: действовал скованно, на лицо вновь налипла бесстрастная маска, но приготовления он совершал уверенно. — Это старинный кельтский ритуал, — пояснил он Петунье ранее. — Когда кельтов стало совсем мало, возникла сложность с проведением таких ритуалов, для которых нужно несколько вовлеченных лиц. Сейчас мало кто применяет даже усеченные варианты: знания свои кельты передавали только устно и только избранным. В нашем ритуале я буду выполнять сразу несколько ролей. — А я? — поинтересовалась девушка. — И ты. Ты поймешь, когда нужно повторять за мной. Из небольшого фиала Северус капнул на руки немного ароматного масла и принялся аккуратными движениями втирать их девушке: за ушами, на шее, ловко скользнул пальцем в декольте, потом провел ладонью по внутренней стороне рук и, наконец, склонившись, обтер лодыжки. Петунья старалась проникнуться участием в уникальном ритуале, но получалось плохо: вид Снейпа у ее ног слишком тешил тщеславие. Маг тем временем поднялся и протянул ей аналогичный фиал. Девушка принюхалась — запахи отличались: ее был свежим и терпким, его травяным и острым. Она смазала ладони и принялась повторять действия Северуса, хотя для обтирания ног ей пришлось сделать над собой усилие. Затем Снейп достал горсть мелких речных камушков: гладких и блестящих и подкинул их вверх прямо над ними. Камешки взлетели и зависли в воздухе своеобразным куполом, а он начал читать наизусть слова ритуала. Со времен второго курса Петунья как-то не удосужилась выучить ни один из кельтских языков, поэтому смысл был ей неведом, так что она с большим интересом принялась разглядывать камни над их головами. Возможно, маг собирал их с помощью волшебства, но женская интуиция твердила ей, что это не так: камни были подобраны почти в один размер, все гладкие и аккуратные, каждый обладал своим особым узором. И пусть сложно было представить слизеринца, бродящего вдоль реки в поисках камней… «Они много для него значат. Понять бы, что и почему?» Не прерывая чтения, Снейп спустился с камня прямо в воду и поманил ее рукой за собой, купол из камешков послушно последовал за ними. Они отошли на несколько метров от берега, прохладная вода нежно обнимала их ноги и пузырила ткани одеяний. Северус протянул левую руку, аккуратно взял Петунью за левую руку и в таком сомкнутом состоянии придержал между ними. Кивком головы дал понять, что ей следует повторить. Что-то шевельнулось на задворках памяти, что-то про ирландские традиции… Девушка повторила, соединив правые руки поверх левых. Они стояли, сплоченные скрещенными руками: решительный и собранный Снейп и внезапно испугавшаяся непонятно чего Петунья. Снейп тихо запел, и от звуков его голоса из воды проклюнулись тонкие стебли. Сначала девушка решила, что это змеи, а потом сообразила, что это вода приняла облик гибких стеблей, чтобы, вырастая из воды, обвить соединенные руки. Как со стороны Петунья услышала, что она и сама поет: ту же песню, которую ранее пел только Северус, на языке, которого девушка никогда не знала, да и слышала-то только пару раз. И вот уже тихая музыка вторит их дуэту, и побеги воды наливаются силой и обвивают скрещенные руки, связывая воедино когда-то разных людей. Девушка в испуге смотрела за перевязанные руки: даже став стеблями, вода продолжала непрерывно течь. А потом вода превратилась в магические путы, которые впитались в запястья, оставив на память тонкие узорные браслеты-татуировки. Пение смолкло, в воздухе отзвучало эхо необычной музыки, и с громкими шлепками в воду попадали гладкие камушки. Петунья вырвала руки, выскочила на берег, подальше от этой ненормальной воды, и разгневанная обернулась к Снейпу: — Это… — Аналог кельтского брака. Самый надежный способ связать двух людей. — ТЫ!.. — Петунья… Это не брак. Я же тебе рассказывал, что кельты упрощали многие из своих ритуалов, когда их стало совсем мало. Некоторые ритуалы смогли упростить, только найдя им замену, аналог. — Он поднял примиряющее руки, — тебе ничего не грозит, клянусь. Мне поклясться Магией? Петунья размеренно задышала: — Нет! «Козел!» И резкими шагами пошла к оставленным вещам и свитку с телепортационной пентаграммой.***
Все время, готовясь ко сну, она пыталась понять, почему так взъярилась на Снейпа после ритуала. Все-таки она уже не питала особых иллюзий в отношении мага и скорее удивилась бы, играй он честно. Да и наглядное подтверждение собственной глупости — следы от водных стеблей — поблекло, и к утру должно было истаять окончательно. Хотя, скорее всего, татуировки и после будут видны ее Высшим глазам, как видны следы Непреложного Обета. Она улеглась в кровать, покрутилась, но сон не шел. «Следует быть честной самой с собой. Я разозлилась, что такой красивый, трогательный ритуал использован для подстраховки. Что я для него только Маяк, страховочная веревка. И что с моими чувствами от присутствия на первой в жизни магической брачной церемонии он никак не считается. Черствый мерзавец!» Петунья зарылась глубже в одеяло. «Тощее носатое бессердечное животное!» Размеренно тикали часы и билось сердце. За окном раздавались веселые крики полуночных балагуров. Сон не шел. «Поработать что ли?» Она повернулась на бок и вдруг заметила в проеме двери знакомый силуэт. «Я же закрывала дверь!» Снейп стоял, прислонившись к косяку, замерший, словно изваяние. Петунья скукожилась под одеялом, перепуганная. Что если он захочет зайти внутрь и закрепить брак? Девушка не обманывалась его смиренным поведением: с него станется околдовать или опоить ее в случае необходимости. А она впоследствии даже протестовать не сможет: любой магический суд умрет со смеху, читая жалобу о «незапланированной близости в первую брачную ночь». Снейп постоял еще немного, и вдруг беззвучно, словно призрак, исчез. Петунья испуганно таращилась в темноту, опасаясь его возвращения. Во мраке комнаты ей мерещились чудовища и темные слуги волшебника, подкрадывающиеся к кровати. По уму следовало встать, затеплить Люмос или свечу, но она до судорог боялась вылезти из-под одеяла. Несколько часов девушка дрожала от страха, пока явь не уступила места сну. Вымышленные чудовища уступили место мрачному городскому кварталу. С неба лил проливной дождь, по каменной мостовой ручьями бежала вода. К старинному покрытому вековым мхом зданию, вросшему в землю по окна, подошел закутанный в черную мантию человек. Осмотрелся и без сомнений поглядел в тень близлежащего дома, откуда медленно вышла невысокая худая фигура в длинном плаще. Сверкнула молния, и Петунья узнала мастера Цейгергоффера. — Вы готовы? — спросил он сухо. — Вполне, — каким-то нечеловеческим голосом отозвался пришедший. — Что с билетом назад? — Решено, — вкрадчиво, почти нежно ответил собеседник. Он медленно расстегнул рукав: на белой коже еще был виден бледный след от кельтской татуировки. — Какой предусмотрительный юноша, — пробормотал Цейгергоффер. — Удивите меня еще раз: как Вы собираетесь обеспечить мое существование в верхней воде? Маг тихо хмыкнул и откинул капюшон. Только с некоторым усилием Петунья узнала Снейпа: кожа его приобрела мертвенно-бледный оттенок, глаза стали горящими красными угольками, из-под верхней губы торчали узкие клыки. — И к чему этот маскарад? — спросил скептически мастер рунистики. Слизеринец медленно взмахнул рукой, перемещая ее в тень, и кисть словно растаяла. Ее контуры стали призрачными, смазанными окружающим мраком, и только брачный узор продолжал тускло светить на запястье. — Частичный уход в Тень, — констатировал Цейгергоффер. — Видимо, Бааль-Шем вынужденно поделился с Вами не только моими координатами. Он еще жив? — И здравствует. Опрометчиво жить так долго и не развивать таланты в окклюменции. — Действительно. Постараюсь дожить до того дня, когда смогу устроить ему выволочку, — пожал плечами вампир. — Вы меня убедили, юноша. Если теперь Вы подскажете, как нам двоим отправиться в верхнюю воду, я исполню наши договоренности. Снейп торжествующе улыбнулся и махнул рукой на старинное здание. — Вы безумны! — сглотнул Цейгергоффер. Северус иронично поднял правую бровь: — Пасуете? Мастер помедлил, разглядывая здание Рупрехтскирхе: — Нет. Я теперь не слуга Императора и могу сделать свой выбор сам. Ваш кураж доведет Вас до смерти, помяните мое слово, — и Марк протянул тонкую кисть, погружая в Тень, чтобы сжать в рукопожатии руку Снейпа. — Почему же Вы следуете со мной? — Потому что Вы победите, — просто ответил Цейгергоффер. И рука об руку вампир и зельевар шагнули внутрь.***
Утром Петунью вновь тошнило. Следовало признать, что Магия весьма доходчиво подталкивала к исполнению взятых перед ней обязательств. К счастью, предложенный Снейпом рецепт успешно снимал самые неприятные из симптомов и делал ситуацию вполне терпимой. Но решимости скинуть обрыдший контракт предложенная лазейка не поколебала. Помимо тошноты девушку охватило странное царапающее чувство, ощущение неловкой пустоты, навязчивой недостаточности чего-то очень важного. Перво-наперво, она проверила плетения защитных чар, но те стояли нетронутыми. Петунья обошла доступную ей часть квартирки: вроде все, как прежде. В гостиной был разложен рунический стол, но все чертежи и книги с него пропали. Взамен лежали три развернутых свитка. Петунья бросила на них беглый взгляд. Замерла. Потом схватила и прочитала внимательнее не только заглавие, но и содержание. Нет, не ошибка. На столе лежали генеральная доверенность, дарственная на редкий артефакт под названием рунический стол и завещание. Она огляделась. Безразмерной сумки с карманами под зелья не было. Как не было и браслетов, закрывавших Снейпа во время поединка с Маэв. Не было теплой мантии. А в тайном отделении шкафа не лежали запасные палочки. «Не сон». Петунья быстро выцарапала руну зеркала прямо на стене. Отражение появилось мгновенно, приняв облик перепуганной Эйлин: — Это не я! — Кто?! — прошипела Петунья и сама не узнала свой голос. — Ра-Гхор! — прозвучал торопливый ответ. — Я предлагала другие варианты, но Хранитель предпочел подстраховаться клещами со стороны верхней воды для укрепления распорки. Петунья яростно зарычала, и швырнула свиток со стола в зеркало. Лживая поверхность не разлетелась, а стекла на пол, словно выплеснутая вода. Девушку это не остановило: она отвесила безропотной стене смачную пощечину, а затем каблуком впечатала свиток с завещанием в быстро исчезающие остатки зеркала: — Будь ты проклят, лицемерный манипулятор! Будь ты проклят, лживый похабщик! Будь ты проклят, Хранитель времени Ра-Гхор!!!