Никого лишнего

Курамочи не мог сказать о Нори ничего хорошего и ничего плохого. Он был неплохим питчером, неплохим товарищем, неплохим человеком — во всех отношениях средним. Он был одним из тех, кто всегда остаётся на фоне и даже не против этого. Курамочи не мог сказать о нём ничего особенного. Ровно до той ночи. Всё-таки в чём-то Нори оказался очень даже исключительным. Не то, чтобы Курамочи прежде переживал нечто подобное. Не то, чтобы ему хоть чуть-чуть нравилось его лицо. Или его руки, или его тело. Не то, чтобы ему нравились парни в принципе, но… Тот факт, что у него член встал в течение секунд трёх, всё-таки о чём-то да говорил. Это произошло в комнате Миюки. Миюки никогда об этом не узнает. Ни за что. Курамочи, конечно же, сначала был в шоке и против! Первые секунды три. А потом, уже… был не против. А минуты через две, когда ноги подкосились и ему пришлось опуститься на кровать, он уже сам с удовольствием насаживал Нори на свой член. Ночью они оба были пьяны, и им было всё равно. Но на утро Курамочи перестало быть всё равно. Он очень хотел узнать, какого чёрта это было! Но Нори вёл себя так, будто ничего не произошло. Целую неделю они вели себя так, будто ничего не произошло. Ну, Курамочи, как бы, сложно было забыть такое. Он смотрел на Нори и прямо тут же вспоминал! Во всех подробностях. Поэтому в конце недели он не выдержал и зажал Нори в уголке. Всё оказалось довольно запутано, потому что спустя какое-то время он обнаружил, что зажат в уголке сам. Курамочи очень ярко себе это нафантазировал, но в реальности его ждало совершенно другое. Не то, чтобы это было настолько плохо, но не совсем то, чего он хотел. Так что Курамочи чувствовал себя неоднозначно. Ещё целую неделю ловил на себе взгляд Нори и так и чувствовал — неоднозначно. А в конце недели — немного более однозначно, но всё ещё не совсем так, как он хотел. В этот раз это произошло прямо на столе. Курамочи вообще не ожидал, они просто разговаривали, обсуждали происходящее, так сказать, он уже был уверен, что в этот раз всё пойдёт по его плану, а потом каким-то образом это произошло. Было хорошо, даже очень хорошо, можно сказать, что в каком-то смысле Нори был в этом мастером, но всё-таки это было не совсем то, чего Йоичи хотел первоначально. Ещё после несколько неудачных (ну как) попыток Курамочи всё-таки решил поговорить об этом с Миюки. Не то, чтобы он собирался говорить ему всё, так, лишь уточнить, какими способами можно на Нори повлиять. Миюки посмотрел на него понимающе, вздохнул и рассказал свою историю. Это произошло в комнате Курамочи. Миюки не собирался ему об этом рассказывать, конечно. В тот вечер они оба были пьяны, и им было всё равно. Миюки, конечно, был против первые несколько секунд, а потом уже был не против. На утро ему стало не всё равно, его очень волновали отношения в бэттери, и он решил прояснить ситуацию. Но вместо этого ситуация стала ещё более запутанной. — И вот уже с месяц я пытаюсь его трахнуть, но постоянно оказываюсь снизу! — закончил Миюки отчаянно. Они друг другу посочувствовали. Попытались понять, как это работает, но после долгого и вдумчивого анализа так и не нашли ответа. Но ведь Миюки и Курамочи друзья. Хорошие друзья. Очень хорошие друзья. Поэтому они решили объединить усилия. Это произошло в комнате Миюки. Нори пришёл именно к нему, но ждали его оба. Он, конечно же, сразу догадался, что здесь происходит. Уходить не стал — он был уверен в своих силах. Тем более, ему очень хотелось посмотреть, как Миюки берёт Курамочи, воочию. Не то, чтобы он планировал всю эту ситуацию заранее, всё вышло довольно спонтанно. Просто они все были пьяны в тот вечер, а Курамочи и Миюки, когда пьяные, оказывается, очень любвеобильны. Если говорить прилично. Если говорить неприлично, то в тот вечер они так откровенно целовались, что их пришлось разнимать. А на утро, видимо, оба об этом забыли. Конечно, никто из команды не стал поднимать эту неловкую тему. Так что тоже притворились, что забыли. Но происходившее после этого почему-то и Миюки, и Курамочи слишком хорошо запомнили. Конечно, Нори тоже был пьян тогда и, как любой человек, имел свои слабости, в которых не очень хотел признаваться. Так что всё это было довольно проблематично. Миюки довольно сложно было контролировать, потому что он сам, кого захочет, «проконтролирует». С Курамочи было немного попроще, но Нори тоже часто чувствовал себя очень неоднозначно. Не то, чтобы он сильно хотел их обоих… Просто их желания не совпадали с нежеланием Нори одалживать кому-то свою задницу. А Нори никогда не делал того, чего не хотел. И раз уж эти двое так сильно жаждали секса с ним, он был не против удовлетворить их желание, но только так, как нравилось ему самому. Это было очень кстати, что эти двое решили объединиться. Наконец Нори мог избавиться от них обоих, избегая всяких объяснений и неловких ситуаций в будущем. Правда, пошло всё не совсем по его плану. Не в том смысле, что его всё-таки оттрахали, — этого как раз-таки и не произошло, а в том смысле, что он думал, что Миюки окажется сверху скорее, чем Курамочи. По крайней мере, именно такое мнение у него сложилось по ощущениям от них обоих. Но, видимо, Курамочи относился к Миюки совершенно не так, как к нему. Это было очень заметно в процессе. Пожалуй, это было даже к лучшему. Миюки был в шоке первое время, но ему определённо понравилось. Курамочи тоже не был особо против, а потом — очень даже за. В общем, Нори считал, что полностью выполнил свою миссию. И очень надеялся, что эти двое больше к нему с такими предложениями не подойдут. Конечно, отчасти он сам был виноват в случившемся. Но считал, что уже полностью понёс за это ответственность. * Они оба смотрели в потолок. Нори давно ушёл. — И что это было? — спросил Миюки. — Не знаю, — ответил Курамочи. Они были друзьями. Хорошими друзьями. Очень хорошими друзьями. Очень. До этого момента. Теперь же всё было довольно неоднозначно. — Ты же понимаешь, что должен был оттрахать его, а не меня? — уточнил Миюки. — Он сказал: «Неужели ты думаешь, что вот так возьмёшь и оттрахаешь меня?». Ты вообще когда-нибудь слышал от Нори такое?! — огрызнулся Курамочи. — Но это же не значит, что надо было ответить: «Конечно нет, вместо тебя я оттрахаю Миюки!». — А я и не говорил такого! — Нет, но сделал же! — Ну… Просто в какой-то момент Курамочи понял, что Миюки довольно сексуален. Очень сексуален. Очень. Как он вообще раньше этого не замечал? Как вообще это можно было не заметить? Именно об этом Курамочи думал, когда входил в него. А Миюки был в шоке. Он понял, что все его предали, что никому нельзя доверять. Впрочем, он тоже подумал о том, что Курамочи довольно сексуален. Даже очень. И как он раньше этого не замечал? А Нори смотрел на него так, как будто знал все его мысли наперёд. Потом Миюки что-то расплывчато вспомнил. А может быть, ему это приснилось, он не был уверен. Но определённо, даже если ему это приснилось, он испытывал к Курамочи что-то не совсем дружеское. И в процессе полностью в этом убедился. Поэтому теперь чувствовал себя неоднозначно. — И что будем делать? — поинтересовался Курамочи. — Ты мне должен один секс, — ответил Миюки. — Это понятно, — мрачно ответил Курамочи. Он, вроде как, не был против, но не совсем так, как этого хотел Миюки. То есть. Совсем не так. В общем, надо сказать, что со своей миссией Нори и вправду справился на ура. И теперь, если бы его спросили, Курамочи мог сказать о Нори кое-что. Плохое или хорошее — тут уже зависит от взглядов на хорошее и плохое.