***
По черному с серебром кителю весело прыгала красная точка прицела, а Джаред на собственном примере чувствовал, что «вся жизнь промелькнула перед глазами» — вовсе не художественное преувеличение. События мелькали и перескакивали, быстро-быстро листая генеральные, самые общие вехи приведшего к данной точке пути. К алой точке лазерного прицела. Сколько Джаред Диа Бан, облеченный полномочиями дипломат и советник командующего по политическим вопросам, себя помнил, он всегда дружил с Аланом Холлустом. По странному стечению обстоятельств, теперь служащим у Мидира МакТира начальником охраны, что давало официально не имеющему с Мидиром связей, кроме рабочих, Джареду бывать у того дома, приглашать МакТира к себе и попросту общаться. С родным дядей. С обоими родными дядями, существование которых в его жизни, чем дальше, тем больше виделось дипломату счастливой случайностью. Отец, бывший братом Мидира и Мэллина, и дедушка Ллвид постарались ограничить Джареду информацию о ветви МакТиров из-за какого-то давнего нелицеприятного случая, в то время как Джаред чувствовал со всячески порицаемой кровью МакТиров несомненную связь. И без того бывший лучшим другом Алан почитался Джаредом с тех пор за чудо, ибо не единожды сыграл в его жизни закономерно прекрасную роль. Первый раз это случилось в детском саду, где зародилась их дружба — обоих водили в садик полного дня, хоть и по разным причинам. У Джареда родители были очень занятыми людьми, а у Алана их просто не было. Дядя с тетей, с которыми он жил, приходились Холлусту какой-то особенно дальней родней. Неудивительно, что Алан был тихим, незаметным и застенчивым, когда Джаред с ним познакомился. Удивительно, что Алан был вдобавок открытым, дружелюбным и не несущим в себе зависти или зла. Еще удивительнее было, что обыкновенный, ничем таким не примечательный Алан вступился в четырехлетнем возрасте за Джареда — отличавшегося от сверстников последствием генетических игр старшей родни: ушки у него были отчетливо заостренными с рождения! В сочетании со светлыми волосами и заносчивой манерой себя держать, также почерпнутой от взрослых, таковая помощь смотрелась странной. Чудом, которое поразило Джареда в детском возрасте, послужила эта дружба, когда к нему, выделяющемуся шапкой светлых волос, поспешил на помощь темноволосый, как обидчики, но с первого взгляда отличающийся от них мальчик. Он перехватил тяжелую палку, предназначавшуюся Джареду, встал сбоку и помогал! С тех пор они стали неразлучны. Дружба их вышла на другой уровень и продолжилась в школьные годы, когда обоих определили в профильное учреждение, своеобразную подготовку к военной службе, занимавшуюся их общепрофессиональными навыками. До восьмого класса все учились по одинаковой программе, а в девятом подразделялись по склонностям. Джаред угодил в дипломаты, Алана могли определить туда же, однако его отсеяли в класс усиленной физической подготовки — здесь он был воистину талантлив. Новым чудом для Джареда стало откровение, впервые услышанное как раз от Алана: Мэрвин Диа Бан, отец будущего советника, принадлежит к роду тех самых МакТиров! Джаред, ощущавший за собой тягу к космосу и кораблям не столько в исследовательском, сколько в военном плане, был рад открытию. Пусть это шло вразрез со всем, что вкладывали в него отец, мама и дедушка Ллвид, это многое объясняло. Джаред перестал чувствовать себя в семье белой вороной. В то же время, когда они готовились закончить школу, опекуны Алана по каким-то причинам были вынуждены отказаться от опеки, и судьба Холлуста оказалась в подвешенном состоянии: его вполне могли исключить и отправить в Дом детства, хоть и на полгода, все же перспектива не прельщала. Тогда, еще не состоявшийся Советник, но верный друг применил вполне профессиональные навыки ведения переговоров, обаяв начальство школы и своих родителей, на полгода подписывая Алана своим братом и выкопав допущение в Уставе школы, которое позволило бы всему оставаться на своих местах. Неистовая благодарность Алана так и запомнилась Джареду блеском счастливых глаз и не менее счастливым воплем: «Теперь я могу называть тебя своим братом!» Дедушка Ллвид не одобрял, утверждая, что Алан плохо на Джареда влияет, папа был строг и справедлив (как обычно), поэтому допускал существующее положение вещей, исключая счастливые крики и все, что выходило бы за рамки здорового режима дня — вроде посиделок до полуночи за разговором или общего живого обсуждения стратегий нападения в бою и на светском рауте. Мама сохраняла нейтралитет, приняв Алана как данность, что отзывалось в Джареде обидой за друга — данностью Алан был хорошей! Его взрослые смягчились позже, когда довыступавшийся на очередном соревновании по красноречию Джаред чуть было не огреб проблем с горкой, но возвращался домой с Аланом, поэтому проблем огребли как раз те, кто попытался их организовать молодому Диа Бану. Алан рассадил костяшки, ему рассекли бровь, но трое нападающих были аккуратно сложены в штабель возле края дороги. Холлуст, впрочем, принимавший как должное холодность джаредовой родни, был ошарашен их изменившимся отношением и не знал, как себя вести в такой ситуации. Джареду снова пришлось сыграть роль посредника и развести психологические нюансы происходящего для обеих сторон безболезненно. Школу они закончили одинаково блестяще, Алана определили на работу по охране штаба и командующей верхушки, Джареда поставили в штат того же штаба — и теперь их дружба не находила препятствий на работе. Всегда находились общие темы, общие мнения и общие интересы. Разве что жил теперь Алан в квартирке, предоставленной ему за службу, бывшей совсем рядом от работы, что нисколько не мешало провожать ему Джареда домой и лишь потом отправляться к себе. Как понимал Джаред сейчас, Алан всегда за него волновался. Постепенно круг обязанностей друзей рос, звания менялись, и без того тихий Алан стал практически незаметным в силу профессиональных навыков; Джаред, напротив, приобрел вес и его явление никогда не проходило без привлечения внимания. А потом Алана заметил Мидир МакТир, заметил в одной очень некрасивой ситуации, где Алана подставили и подписали под чужие грехи. Так что первая встреча с родным дядей произошла у Джареда тоже довольно чудесно и косвенно благодаря Алану — нынешний советник старался убедить командующего офицера, что обвинения Холлуста сплошной навет и злая напраслина. Мидир, стоило отдать ему должное, заметил обоих — своего племянника-дипломата и великолепного силовика, поверил Джареду, перетянул со временем обоих в свой круг, обеспечив Алана надежным тылом, а Джареда — интересной и посильной работой. Навыки обоих совершенствовались, Мидир был доволен, а когда Джаред заговорил о предполагаемом родстве, стал доволен еще больше. Тут-то и обнаружилось, что у Джареда есть два дяди-МакТира — военных и еще раз военных! С ними получалось общаться свободнее, чем с родным отцом, что не отменяло, разумеется, сыновних чувств к родителю, но расширяло мир и изрядно облегчало существование. Алан, общавшийся с обоими, Мэллином и Мидиром, по работе, принимался в этой компании за равного, что грело Джареда отдельно. Начальник личной охраны главнокомандующего, сам главнокомандующий, глава отдела исследований и разработок, а также советник и дипломат — все четверо легко находили общий язык, что облегчало координирование действий на работе. После недавнего покушения на Мидира и Мэллина, Джаред переживал за них и за своего лучшего друга: Алана, как и всю личную охрану, обезвредили и стащили в одну комнату, дверь в которую пришлось потом очень осторожно разминировать. И как выяснялось сейчас, бояться Джареду следовало в том числе за себя: он явился на место встречи с Аланом, а теперь по его черному кителю прыгала красная точка лазерного прицела. Дергаться в любую сторону — гарантированно не добежать до укрытия, не дергаться — так же гарантированно сложить голову просто так и неизвестно за что. Джаред привычно заледенел, вскинул голову, высматривая неизвестного стрелка, почти ощутил, как тот нажимает на курок, красный лазерный заряд рванулся в его сторону, и одновременно что-то толкнуло Джареда в плечо. Советник отлетел так далеко, как не смог бы отпрыгнуть, осторожно выглянул из укрытия и увидел то, чего не ожидал ни в коей мере: Алан замер на том месте, где полсекунды назад был Джаред, слегка покачиваясь, от его одежды сбоку поднималась тоненькая струйка дыма, китель тлел. Алан моргнул, тяжело опустился на одно колено, плавно — на второе, а потом завалился набок, продолжая смотреть в сторону Джареда. Советник был уверен, что слышит «уходи». Взбудораженная выстрелом охрана уже сбегалась с территории к месту происшествия, новый красный выстрел опалил клумбу над головой Джареда — затылок обдало теплом, а советник все никак не мог отвести глаз от лежащего. Алые выстрелы, будто бессильные проклятья, шипели над головой, а Джаред размышлял о том, что злоумышленник попал в него настолько удачно, как и мечтать не мог! Джаред без Алана… Это очень странный и несчастный Джаред.Глава девятая, в которой забывчивость приносит пользу
16 сентября 2016 г. в 23:45
Дорога до каюты штурмана от комендантской была на редкость долгой, Дей уже миновал поворот на свое направление, но продолжал идти с штурманом: неясное чувство тревоги возникало вспышками, заставляя думать о себе как о перестраховщике и параноике. Впрочем, где-то посреди душевных метаний Дей решил, что стоит проводить Бранна к самой двери и не маяться.
Гораздо легче, чем переупрямить собственную фамильную натуру.
Бранн не противился, в библиотеку свернуть не пытался, шел, не отнимая руки от левой стороны груди, придерживая плашку с именем и теперь еще званием, будто боялся, что она отвалится. Дею пришлось остановить штурмана, проверить крепление квадратика, поправить, чтобы все было ровно, а потом Дей радостно хлопнул Бранна по плечам.
— Ну вот! Ситуация прояснилась! Хотя почему ты даже не инженер, я не понимаю!
Бранн склонил голову набок, сияя глазами:
— Главное, что я штурман, остальное не так уж важно, — не удержался и еще раз погладил квадратик звания. — Техник или инженер, я просто имею право летать!
Чужая радость удивительно радовала и Дея, особенно после того, как он осознал — останься Нимайт без звания, его могли бы снять с «Двадцать седьмого» в любой момент. Представить на месте справа кого-то другого, пусть даже Гвенн, удавалось с усилием, особенно потому, что представлять Дей как раз и не хотел.
— Вот именно, ты штурман, мой штурман! И я тем более не понимаю, почему нас расселили так далеко!..
Дей сопровождал Бранна, активно жестикулировал, не выпуская коробки с сухим пайком, поэтому когда он Бранна довел и они распрощались на время — ему следовало заполнить формы и бланки наверняка поступившие в личный терминал по месту заселения — МакТир так и унес с трудом добытый обед.
Вспомнил Дей об этом через три поворота от каюты, сердито вздохнул, поражаясь собственной невнимательности и стараясь не представлять, что бы ему на это сказали папа, дядя, мама или Гвенн. Невнимательность для пилота одно из самых дурных качеств, и никакая радость не оправдывала условно дырявой головы и шумящего между ушей ветра.
Поэтому Дей дисциплинированно вернулся к каюте Нимайта, чтобы ощутить вдобавок еще глубочайшее удивление вкупе с таким же глубоким негодованием. Бранн в свою каюту так и не зашел, потому что три патрульных то ли следовали за ними, то ли целенаправленно поджидали штурмана тут. Крайний левый Дею не понравился не зря!
Сейчас именно этот левый примеривался ударить, подходя к Бранну, которого у стены удерживали двое других полицейских. Дей свирепел быстро, однако голова его почти каждый раз оставалась холодной, поэтому он, не замедляя шага, подошел вплотную к Левому, перехватил за затылок — как раз хватило длины пальцев. И прежде чем кто-то из полицейских успел воспротивиться или отреагировать, стукнул Левого лбом о стену возле острого ушка оторопевшего Бранна.
Левый взвыл, вслепую метя кулаком назад, чем Дей тоже не преминул воспользоваться — тут же заломил запястье и плечо. Пришлось, правда, откинуть многострадальный паек, чтобы освободить руку, но Дей надеялся, что упаковка не пострадает.
Полицейский не ожидал нападения, поэтому скрутить его оказалось довольно легко, Дей воспользовался болезненными ударами, чтобы качественно вывихнуть тому руку, не калеча, но предоставляя повод запомнить стычку. Приобрести, так сказать, болезненный опыт.
МакТир оттолкнул от себя Левого, не прерывая движения пододвинулся к Правому, ударил в локоть и точку возле плеча, ближе к груди, к сходящимся ключицам, заставляя руку онеметь, а полицейского — отпустить помятого штурмана хоть с одной стороны. Правый зашипел, затряс кистью, пытаясь вернуть пальцам чувствительность, чем Дей тоже воспользовался, перекинув противника себе за спину. Средний, который был самым рассудительным в троице, разомкнул хватку на черно-изумрудном рукаве сам. Сам же отошел, помогая подняться своим товарищам.
Заговорил первым тоже он.
— Ты бы не стал так горячо вступаться и прерывать наш приватный разговор, если бы знал, кого защищаешь, — в голосе было рационально-прохладное осуждение.
Дей, занятый осмотром подбитого изумрудного глаза и опухающей щеки, отреагировал не сразу. Следовало убедиться, что это самые большие повреждения, которые Нимайт успел получить. Следовало особенно потому, что Нимайт отводил глаза и поджимал губы, явно не собираясь ничего объяснять или говорить. Или, например, жаловаться, что, где и насколько сильно болит.
— Тот человек, которого ты бросился защищать, практически осужденный военный преступник! — Левый голосил с чувством, что-то было в этом личное. — Его должны были осудить по всей форме! А вместо этого отпустили! И раскатали ковровую дорожку, чтобы еще удобнее было!
Наконец Дей удовлетворился осмотром, повернулся к полицейским, загораживая штурмана спиной.
— Во-первых, я и так знаю, за кого заступился, — Дею показалось, что на секунду все вокруг затаили дыхание, он даже тряхнул головой, чтобы избавиться от странного ощущения. — Я защищал своего штурмана, получившего официальное звание, моего полноправного штурмана Бранна Нимайта, и что бы вы ни сказали, факта оно не изменит.
Средний порывался возразить, но Дей отрицательно качнул головой — он еще не договорил.
— Во-вторых, я в курсе, что Бранн имел дело с военной полицией в прошлом, — Дей задержал дыхание, собираясь сказать особенно низким внушительным голосом. — И в-третьих, я не понимаю, как патруль военной полиции при исполнении мог напасть на одного невооруженного штурмана также при исполнении?
Средний и Правый притихли, зато Левый, которого, видимо, болезненный опыт ничему не учил, встал напротив Дея, баюкая вправленную руку и с настоящей ненавистью глядя за плечо пилота.
— А ты в курсе, МакТир, что твой штурман, как бы громко ни звучала его фамилия, подлый убийца без чести и совести?! По его вине! — задохнулся, товарищи дернули его назад, но Левый дернул плечами вперед. — Именно по его вине мой кузен погиб! Эйс! Эйс Буук! Да ты хоть помнишь это имя, убийца?!
Дей вышел еще вперед, загораживая Бранна совсем, очевидно, Левый имел личные счеты и был по этому поводу не в себе. Уперся ладонью в грудь порывающегося его обойти полицейского.
— Что бы ты ни думал о моем штурмане, память у него хорошая, — на свою Дей тоже не жаловался, поэтому слова «посттравматический синдром», «потерял весь курс» и «очень скучаю» обозначились быстро. — А вот у вас, видимо, не очень. Что подумает, скажет, а главное — сделает комендант базы Диа Бан, если узнает об инциденте?
Средний свирепо выдохнул, наверное, это было одним из его аргументов при попытке товарищей от затеи удержать. Левый попритух, огонь в его взгляде стал чуть менее ярким, угас до состояния угольков. По-прежнему угольков ненависти.
— Мне тоже думается, Ллвид будет недоволен, — Дей сделал паузу, чтобы осознание проскреблось сквозь горячку боя. — И если инцидент повторится, он узнает. А пока я вас отпускаю.
Левый снова рыпнулся, подняв кулаки, на сей раз именно к Дею, но его успели перехватить товарищи. Ухватили так, как недавно держали Бранна, плотно под руки, и увели. Дей удовлетворенно кивнул, отошел, поднял паек, отряхнул целую коробочку и подступился к опустившему голову Бранну, что так и стоял у стены.
— Эй, эй, друг, тебе надо поесть, пошли, найдем кухню, должна же тут быть где-то не очень занятая кухня? Может, в жилых блоках ближе к ангарам, ты не в курсе?
Не реагируя на простые вопросы, Бранн поднял ладони к лицу, прикрыл его на пару секунд и почти тут же отнял, не успел Дей даже забеспокоиться по этому конкретному поводу. Ситуация, впрочем, все равно требовала прояснения, поэтому младший лейтенант МакТир призвал все свое фамильное обаяние в помощь и постарался словами выразить то, что крутилось в голове.
— Слушай, Бранн, я понимаю, правда, понимаю, и я догадался про военную полицию сам, а вот что у тебя были с ними за дела, я надеюсь, мне расскажешь ты, — похлопал аккуратно по плечу, разгладил смятую небережными руками ткань. — Если захочешь или когда захочешь.
Нимайт поднял наконец на Дея глаза, в которых сиял отчетливый изумрудный вопрос. Дей глубоко вздохнул, не убирая руку с плеча.
— И что бы они ни сказали, верить я собираюсь именно тебе, да. Ты уж прости, Бранн, но на мелкого злодея ты не тянешь, а для злодея масштабного тебе не хватает жестокости.
— Откуда ты знаешь? — один глаз благополучно заплывал, и Дея смущало то, что данный факт совсем не смущал Бранна. — Что я не жестокий? Не убийца? Ты же ничего обо мне не знаешь…
Дей бросил взгляд на сухой паек, но отложить его в энный раз не решился. Поэтому похлопал Нимайта по второму плечу тремя пальцами, не выпуская ручки футляра оставшимися двумя.
— Не преувеличивай, Бранн. Мы с тобой прошли достаточно, кажется, препятствий, чтобы составить суждение о характерах друг друга, — Дей с тревогой посмотрел на припухшую щеку. Лишь бы не повредили челюсть. — И в твоем особой жестокости или страсти к насилию, или тяги к мучениям, или жажды убийства не наблюдается. Иначе я нахлебался бы болотной воды и был ославлен на пять поколений кадетов впредь! Как МакТир, не справившийся с собственным скафандром! Это была бы очень жестокая шутка!
Скептицизм из взгляда потихоньку уходил, Бранн поморщился, перевстал, отлипая от стенки, впервые заинтересованно посмотрел на паек.
— В то время, как я не услышал от тебя и слова упрека, — Дей хлопнул напарника по плечам еще раз и осторожно отпустил, стараясь не давить фамильным обаянием излишне. — Согласись, основания рассуждать подобным образом у меня есть?
— Звучит логично, — Нимайт склонил голову, чуточку улыбаясь, и Дей практически почувствовал, как рухнул барьер, возведенный при появлении военной полиции. — Спасибо, пилот Дей, не знаю, что бы я без тебя делал.
Дей фыркнул, рассмеялся и прихватил Бранна за загривок, уводя от неприятной развилки, утягивая куда-нибудь туда, где найдется пара стульев, микроволновка и обеденный стол! Ближним вариантом рисовался их собственный корабль — «Двадцать седьмой» заждался своего экипажа, да и всегда можно было остаться ночевать там, чтобы не отпускать Бранна из-под крыла, в одиночестве искать неприятных приключений. Дей был почти уверен, что Нимайт осознал его ход мыслей, однако не воспротивился, к себе в каюту не рвался и вполне поддержал, то есть не возразил, ночевке на кораблике.
После обеда и обследования слегка битого Нимайта, не выявившего ничего страшнее синяков, МакТир воспользовался случаем добраться наконец до семейного альбома — по семье и друзьям семьи он успел изрядно соскучиться.
Их, МакТиров, семейный альбом представлял собой уникальное устройство, которое дядя Мэллин сочинил по наводке отца. Дядя создал хранилище информации, в частности, файлов-изображений, хранящихся в головном устройстве — дома, на Земле, а стоило подгрузить туда новую съемку, в удаленных механизмах происходило обновление базы. Дей иногда жалел, что в их с Гвенн филиалах семейного альбома нельзя было добавлять новые фото, но в целом он был счастлив, что под рукой всегда находились фотографии всей семьи.
Бранн, сразу после обеда устроившийся спать, избежал удаленного знакомства со всеми членами семьи МакТиров, а вот Дей еще долго сидел в гостиной-обеденной и рассматривал старые-новые полузабытые изображения. Отец, мама, дядя, сестра… Еще друзьями семьи считались, а потому мелькали на праздниках и снимках Джаред Диа Бан и Алан Холлуст — помощники отца по работе. Злые языки поговаривали, что Джаред приходится Мидиру не только советником, но и каким-то родственником, чему Дей почти не верил.
Кабы Джаред был родственником, ему не удалось бы избежать семейных посиделок во всех видах! Да и фотографий было бы больше. Вообще, Джаред был отцовским советником и помощником по особым поручениям, к тому же — был внуком коменданта базы, Ллвида Диа Бана. Насчет родни среди МакТиров Дей регулярно сомневался, однако доказательства пересиливали любые дикие версии. Алан же значился главой отцовой охраны и был им всегда — по крайней мере столько, сколько помнил себя Дей.
Младший лейтенант МакТир вздохнул очень горько и задумался, подперев щеку кулаком, зависнув над общим фото — как-то там у них дела? Скучают, поди, скисли за своими рутинными кризисами власти! Очень хотелось связаться, но не хотелось, чтобы их передачу поймал комендант и прослушал. Что Ллвид мог, Дей не сомневался. Отец, мама, дядя… Даже Джаред и Алан — Дей не отказался бы от знаний о каждом! Жаль, они ему за своими сугубо взрослыми делами позвонить вряд ли соберутся!