Шторы были плотно задернуты, так что в комнату почти не попадали лучи солнца. Свет был выключен, и в спальне вот уже несколько дней царил полумрак. В прочем, Люси не особо обращала внимания на угнетающую атмосферу. Она сидела в своей кровати, кутаясь в одеяло и прожигая взглядом стены, часами думая о чем-то своем. Изредка включала телевизор, читала потрепанную временем книгу, которую нашла у себя под кроватью, — занимала себя чем только можно, лишь бы только взгляд не падал на висевшее на стене зеркало. Лишь бы только снова не видеть многочисленных ссадин на теле и не вспоминать события того дня, когда она в последний раз видела Нацу. Каждый раз, когда она видела в отражении свои пустые глаза, девушка словно возвращалась мыслями в прошлое и вновь чувствовала на себе этот убивающий ее изнутри взгляд. Тогда слезы наворачивались на ее глаза и она, не переставая, могла рыдать часами, сильнее укутываясь в одеяло, пытаясь скрыться от всего. Особенно от зеркала, которое так некстати висело напротив.
Некоторые синяки, правда, уже начали сходить, но полосы на шее лишь становились темнее. Люси понятия не имела, что должна делать. Разве что сидеть в четырех стенах, запираясь в своей спальне и уходить в себя. Иногда улыбаться — едва заметно, — вспоминая, как счастлива она была всего недавно, но затем еще сильнее расстраиваться, осознавая, что время уже не вернуть назад.
Она разрывалась между ненавистью и сожалением и не знала, какое из этих двух зол хуже сказывается на ней. Готова была своими руками прикончить Нацу при встрече, но в то же время желала вернуться в прежние времена и вновь почувствовать себя под его защитой. Меньше всего на свете она хотела встречаться с ним сейчас, но мечтала о том, как выскажет ему все в лицо: про то, что нарушила главное правило и влюбилась, хотя и знала, что может даже не рассчитывать на взаимность, что никогда в жизни не предала бы его, это он —
он — подвел ее.
Люси ненавидела. Но все еще любила.
Хуже всего был этот запах. Каждый раз, когда засыпала, просыпалась в холодном поту. Ей всегда мерещился сигаретный дым и аромат свежезаваренного кофе. А затем Люси долго оглядывалась по сторонам, пытаясь найти в комнате Нацу. И до самого утра снова сидела под одеялом — иногда с горячим кофе в руках, — даже не пытаясь сдерживать слезы. Плакала ни то из-за того кошмара, через который ей приходилось проходить, ни то из-за того, что Драгнила все еще не было рядом. Хартфилия не могла понять и за это ненавидела его еще больше. И любила не меньше.
Время от времени звонил телефон. Чаще всего на экране появлялось имя Нацу. И каждый раз Люси все тем же прожигающим взглядом смотрела на дисплей, чуть подрагивая. Она хотела услышать его голос, услышать в нем отчаяние и понять, что Драгнил страдает не хуже нее, но боялась. Да, она боялась Нацу. Не брала.
Иногда звонила Лейла. Тогда Люси приходилось через силу выдавливать из себя улыбку и заверять мать, что у нее все хорошо, что она отлично справляется. Правда, у Нацу возникли некоторые проблемы, так что она больше не может оставаться у него. Но волноваться не нужно, ведь Леви и Стинг часто заходят к ней, так что Лейла может наслаждаться своей поездкой.
Это был замкнутый круг из звонков, слез, сериалов и страданий, пока вчера поздней ночью Люси не услышала, как кто-то настойчиво стучится во входную дверь — к счастью, она была заперта. Сперва Хатфилия подумала, что это пришли Леви или Стинг, но потом, уже стоя в коридоре, услышала голос Нацу. Не сложно было понять, что парень едва стоял на ногах. Говорил что-то невнятное и звал Люси. Каждый по-своему справлялся со своей болью, и, в отличие от Люси, Драгнил начал пить.
Как только услышала его голос, девушка вновь запаниковала. Все возможные сценарии, что скажет парню при встрече, которые она досконально продумывала в течение нескольких дней, мгновенно забылись. Дыхание сперло, ноги словно перестали слушаться; она, как и в ту ночь, прижалась спиной к стене и медленно сползла на пол, чувствуя, как слезы стекают по щекам. Она хотела выйти к нему, поговорить, высказаться, возможно, даже не поскупиться на хорошую пощечину, но какой-то странный, очень странный
страх останавливал ее.
Она хотела вновь встретиться с Нацу, но отчаянно избегала его.
Тогда Люси не выдержала и нашла в аптечке несколько таблеток-антидепрессантов. Это была первая ночь за последние несколько дней, когда она смогла нормально поспать.
Следующий день ничем не отличался от предыдущих. Чуть позже обеда пришел Стинг. Они с Леви часто заглядывали к подруге, как только освобождались от занятий, которые Люси упорно продолжала пропускать. Девушка никак не могла понять, что по поводу всей этой истории думает Эвклиф, ведь если Леви так открыто высказывала свое мнение по поводу Нацу — а было оно не самым доброжелательным — и старалась больше разговаривать с Люси, чтобы та чувствовала себя не такой покинутой, со Стингом все было наоборот. Парень приходил значительно реже, иногда помогал по дому, приносил какие-то сладости или фрукты — сегодня это были яблоки — и по большей части молчал, старался даже не встречаться с Люси взглядом. Может, он чувствовал себя виноватым за случившееся — Люси не до конца понимала, что на уме у Эвклифа.
И сегодня было так же: он поднялся к Люси, неловко улыбаясь, и положил яблоки на столе возле кровати, а затем сел в кресло и еще несколько секунд просто молчал, рассматривая Хартфилию. За несколько дней ей стало заметно лучше, но следы на шее стали лишь сильнее выделяться. Девушка чувствовала себя неловко и лишь сильнее куталась в одеяло — за последнее время это уже вошло в привычку.
— У Леви остались дела в школьном совете, так что она не смогла прийти, — чуть улыбнулся Стинг, — но она передавала тебе привет и обещала заглянуть, как только появится свободная минутка.
Люси кивнула в ответ. Молчание нарушил телефон, неожиданно завибрировав, оповещая о новом сообщение. Стинг не мог не заметить, как изменилось выражение лица девушки в этот момент. Глаза ее сперва заблестели, а затем, словно опомнившись, она поджала губы и поджала под себя колени. Эвклиф слишком хорошо знал ее, чтобы понять, что Люси на пределе. И это от одной несчастной смс-ки.
— Не будешь читать? — удивился блондин.
— Это Нацу, — покачала головой девушка. — Не хочу.
Тяжело вздохнув, парень вытащил из кармана пачку сигарет, взял одну, а остальные небрежно кинул на стол.
— Ты не против?
— Нет, — пожала плечами Люси, наблюдая за тем, как Стинг подходит к окну и распахивает шторы, из-за чего комнату заполняет столь неприятный для глаз свет.
Хартфилия зажмурилась, а в следующую секунд учуяла сигаретный дым в воздухе.
Стинг стоял, глубоко погруженный в свои мысли, а Люси широко открытыми глазами смотрела в открытое окно. Она никогда не любила черный кофе, но, живя вместе с Нацу, поняла, что этот вкус на его губах нельзя было сравнить ни с чем другим. Она ненавидела едкий сигаретный дым даже тогда, когда встречалась со Стингом, но вместе с Нацу этот запах стал ассоциироваться у нее с тесной кухней и пронзительным взглядом зеленых глаз, от которого бросало в мелкую дрожь. И ей показалось, что она стала зависеть от этого сочетания. И тогда Хартфилия поняла, что больше всего на свете хочет купить себе пачку сигарет и заказать эспрессо в ближайшем кафе. Возможно, хоть это поможет ей расслабиться?..
— Знаешь, я все… не могу подобрать слов, чтобы извиниться.
Люси словно пришла в себя, когда услышала голос Стинга, все еще стоявшего к ней спиной и курящего сигарету. Так и знала. Он винил себя за произошедшее.
— Я… не должен был делать… не должен был целовать тебя, прости. Я правда очень сожалею. Как бы не хотел, но… наверное, я все же опоздал, — Эвклиф обернулся, и Люси смогла увидеть его улыбку. Теплую и искреннюю, как всегда. Ей и самой невольно захотелось улыбаться. Стинг был уникальным человеком: как бы тяжело ему не было, парень всегда находил в себе силы улыбаться ради других. И Люси была бесконечно благодарна ему за это.
— Нет, — покачала она головой, — это мне следует извиняться. Нужно было сразу рассказать все вам с Леви. Тогда все было бы нормально. Тогда… я бы не… я бы не...
Она бы не совершила эту ошибку. Стинг с Леви явно наставили ее на верную дорогу, сделали хоть что-то, чтобы открыть девушке глаза на то, что их отношения с Нацу — сплошная ошибка. И тогда у Люси сейчас не стоял бы ком в горле и слезы уже в который раз за день не затуманивали глаза от одних воспоминаний.
Стинг быстро оказался рядом, крепко обнимая, позволяя наконец-то почувствовать то, что так банально нужно было Люси: простое человеческое тепло. Хартфилия крепко пальцами сжимала его рукав и еще долго плакала, пока Эвклиф гладил ее по голове.
Тогда Люси и не задумывалась, как тяжело было Стингу видеть ее в таком состоянии, как тяжело было осознавать, что все ее слезы были пролиты из-за Нацу, который не ценил ее даже наполовину как ценит он. Но такой уж Эвклиф был человек: никогда бы не смог оставить друга в беде, даже если это доставит ему самому проблемы.
— Ты даже сейчас любишь его, да? — с некой обреченностью усмехнулся Стинг, и рука его на миг замерла, а голос дрогнул.
Люси лишь крепче сжала пальцами ткань пиджака и плотно сжала зубы. Как можно любить человека, который без единого намека на жалость изнасиловал? Который избивал, душил и выламывал руки. Которому она была нужна лишь для сексуального удовлетворения, лишь ради забавы, чтобы не заскучать. Люси не понимала.
— Да, люблю, — голос ее так же дрожал.
— Тогда все будет хорошо, — улыбнулся ей Эвклиф, помогая лечь обратно. — Тебе нужно отдохнуть. А когда отдохнешь, сходи куда-нибудь, развейся. Нельзя же сидеть в четырех стенах все время, Люси! Помнишь кафе, куда мы раньше постоянно ходили? Закажи там себе любимый чай и расслабься хоть ненадолго. Не мучь так себя, Люси, — засмеялся блондин, и Хартфелия улыбнулась ему в ответ, вытирая покрасневшие глаза. — Отдыхай.
Стинг встал, все еще улыбаясь, и направился к двери. Лишь краем уха он услышал тихое «Спасибо» от Люси, а затем вышел из ее комнаты. Тут же улыбка спала с его лица, и тяжелый вздох сорвался с губ. В руке он сжимал телефон, на экране которого можно было увидеть оповещение о нескольких сообщениях. Быстро разблокировав смартфон — оказывается, Люси не меняла пароль с тех пор, как они еще встречались, — Стинг быстро просмотрел несколько из них.
«Как долго ты не будешь отвечать на мои звонки?»
«Люси, нам очень нужно поговорить.»
«Прошу тебя, перезвони мне, Люси, умоляю.»
«Если ты не возьмешь чертову трубку, я приеду сам!»
Стинг даже не удивился, когда оказалось, что все сообщения были от Нацу. Крепко сжав в руке телефон, он направился к выходу, скрипя зубами. Что за подонок этот Нацу и что же Люси в нем нашла такого, чего не нашла в Эвклифе?..
***
Люси стояла у зеркала, завязывая шарф Нацу вокруг шеи. От него все еще исходил слабый запах квартиры Драгнила, и Хартфилию это ужасно напрягало. Напрягало скорее то, что она, черт возьми, стала зависима от этого запаха, что не может не вспоминать его каждый день, каждый час!
Как и посоветовал ей Стинг, Люси решила выйти прогуляться. В кармане лежала сигарета из пачки Стинга, которую блондин так и забыл на письменном столе Люси, что ей только облегчало задачу. Эвклиф же не будет против, если она возьмет одну без спросу?
Уже через несколько минут Люси была около кафе, в котором раньше они со Стингом появлялись чуть ли не каждый день. Здесь готовили просто потрясающий кофе, как говорил Эвклиф, но Хартфилия как всегда заказывала себе фруктовый чай, так что у неё не было возможности проверить слова парня. До сегодняшнего дня.
— Один эспрессо без сахара, пожалуйста, — тихо попросила Люси, уткнувшись взглядом в небольшое меню, висевшее на стене, и все поправляя шарф, беспокоясь о том, чтобы никто не увидел следов на ее шее.
Хартфилия любила это место, но почему-то сейчас она чувствовала себя неуютно. Хотелось наконец-то покинуть заведение и выйти на свежий воздух, чтобы не чувствовать на себе взгляды посетителей кафе. Как только оплатила заказ и получила стаканчик с ненавистным напитком, Люси поспешила выйти. Холодный ветер тут же неприятно дунул в лицо, а пальцы девушки крепко сжимали стаканчик с горячим кофе, что так приятно грел ладони.
Снег потихоньку начинал таять, только тогда Люси поняла, что весна уже рядом. Прошлой весной она пережила расставание со Стингом, а этой? А этой ее ждала боль от потери Нацу? Странно улыбнувшись сама себе, девушка уже начала подумывать, что ненавидит эту пору года. Ведь и правда, что в ней хорошего?..
Пройдясь вдоль улицы, Люси села на лавочку, удобно расположившуюся в тени деревьев. Людей сегодня было совсем мало, что только радовало Хартфилию: можно было не беспокоиться и наконец-то сделать то, о чем она грезит вот уже пару часов.
Достав из кармана сигарету, Люси зажала фильтр между губами, а второй конец поднесла к огню зажигалки. Глубоко вдохнув, она выпустила густой дым изо рта, чуть кривясь. И что только Нацу со Стингом нашли хорошего в этой гадости? Чуть отпив со стаканчика крепкий кофе, Хартфилия едва заметно улыбнулась сама себе. Интересно, что бы сказал Нацу сейчас?
Затянувшись еще раз, Хартфилия закрыла глаза. Во рту был странный привкус кофе и сигарет, и девушка словно снова оказывалась в тесной кухне на седьмом этаже в квартире под номером 471. Не хватало только одного…
— А Лейла знает о твоем новом увлечении?
Хартфилия широко открыла глаза, сигарета тут же куда-то пропала с ее губ, и кто-то опирался рукой о спинку лавочки, стоя прямо позади нее. Люси словно окунули в холодную воду. Она сидела, не смея произнести и слова, но все же нашла в себе силы обернуться. Нацу стоял рядом, с неким укором смотря ей в глаза и держа в руках недокуренную сигарету.
— Ч-что ты тут делаешь? — совсем тихо, не узнав свой голос, спросила Хартфилия, резко поднимаясь и отходя на пару шагов назад. — Я… мне пора.
— Твой друг сказал, что ты будешь здесь, — несмело схватив девушку за рукав куртки, для чего ему пришлось переклониться через лавочку, ответил парень.
Люси вздрогнула, когда почувствовала его прикосновение у себя на руке, а затем обернулась, нерешительно покачав головой, все отрицая. Вдруг Хартфилия осеклась, вырвала свою руку от Нацу и начала обыскивать карманы в поисках телефона. Неужели… Стинг? Нет, не может быть, он точно должен был быть против того, чтобы она виделась с репетитором.
— Люси.
Девушка вновь перевела взгляд на учителя, который совершенно серьезно смотрел на нее, затягиваясь сигаретой. Некоторое время они просто молчали, смотря в глаза друг другу. Сложно было подобрать слова для разговора после всего случившегося…
— Я… мне жаль, — наконец-то затушив сигарету, выдохнул Нацу. — Прошу, давай вернемся домой вместе?
Люси ошарашенно смотрела на него, чуть хмурясь, не смея пошевелиться. А через несколько секунд повернулась к Драгнилу лицом. Губы ее дрожали, а в глазах смешались куча эмоций, которые Хартфилия вряд ли смогла бы высказать словами. Вместо этого по ее щекам снова начали скатываться слезы. Нацу ошарашенно смотрел на нее, никак не ожидая такой реакции. Пощечины, удара, криков — чего угодно, только не слез.
— Ты… ты… — дрожащим голосом произнесла девушка. — Тебе жаль? Тебе жаль, Драгнил? И это все, что ты можешь мне сказать?! Ты… ты ублюдок, — замахнулась девушка на него рукой, но через несколько секунд опустила ее, поняв, что не сможет ударить его. — Ты последняя сволочь, ты…— сделав пару шагов к нему, Люси чуть ли не упала на землю, не удержавшись на ногах, но Нацу быстро подхватил ее, прижимая к себе, позволяя выплакаться и высказать все, что скопилось на душе. — Ты… это не я, слышишь меня, не я тебя предала! Это ты поступил со мной, как… как с… — крепко вцепившись пальцами в его куртку, еще громче разрыдалась девушка.
Нацу лишь сильнее прижимал ее к себе, плотно сжимая губы и путая пальцы в ее светлых волосах, которые так знакомо пахли корицей.
— Я ненавижу тебя! — оттолкнув от себя парня, с яростью смотрела на него Люси, но тот, все так же плотно сжимая губы, лишь опустил голову.
— Я понимаю.
— Ни черта ты не понимаешь! — еще с большим отчаянием выкрикнула Люси. — Ты сказал мне это перед тем, как сделать то, что сделал! А знаешь, что я хотела тебе сказать? Что… я люблю тебя, Нацу! Теперь понимаешь, как… как больно?..
Отойдя на пару шагов назад, Хартфилия прижала руки к лицу, медленно опустившись на землю, но Нацу тут же поднял ее.
— Отпусти, — едва слышно попыталась вырваться Люси, но Нацу крепко держал ее. Хотелось скрыться и больше никогда его не видеть. Укутаться обратно в одеяло и больше никогда не выходить из своей комнаты. Никогда-никогда.
Буквально через мгновение Хартфилия почувствовала нежное и теплое прикосновение к губам и наконец-то успокоилась. И в который раз Люси заметила, что вкус губ Драгнил несравним ни с чем, она не могла подделать его чашкой кофе и сигаретой, как и не могла отпустить или возненавидеть.
— Прости, — наконец-то отстранившись, почти шепотом произнес Нацу. Люси опешила. Она не могла видеть его лицо, но точно знала, что его голос, как и руки, дрожал. — Я… мне нет оправдания, я еще никогда не ошибался так сильно, Люси. Я… все думал, что ты такая же, как и она, что ты предашь рано или поздно, что… но это не так. Ты другая, прошу…
— Нацу, — вдруг перебила его Хартфилия. Она еще никогда не видела, чтобы Драгнил был так напуган. Он едва сдерживал себя, а руки дрожали с каждой секундой лишь сильнее, крепко обнимая девушку. — Я замерзла, поехали домой.
Парень резко отстранился, широко раскрытыми глазами смотря на девушку. Только тогда она смогла разглядеть слезы, которые стояли у него в глазах. Раньше она и представить не могла, что Нацу может плакать, но сейчас… похоже, настоящий Драгнил был не таким уж и бесчувственным, скорее, ранимым, но никогда не показывал этого.
Он кивнул, широко улыбнувшись, искренне и тепло, как Люси привыкла. И от этой улыбки и самой девушке стало легче на душе.
— Пошли, машина тут, рядом.
Люси не до конца понимала, как могла не заметить автомобиль Нацу, который был припаркован прямо перед кафе, но, значит, так нужно было. Сев на переднее сидение рядом с Нацу, она осмотрела салон, чуть улыбаясь. Прошло совсем мало времени с тех пор, как она была тут в последний раз, но уже успела соскучиться. Нацу сел рядом, еще некоторое время просто наблюдая за ней и смотря за ее улыбкой, а затем неуверенно потянулся рукой к шарфу, но Хартфилия вовремя остановила его.
— Не волнуйся, — ободряюще кивнул Драгнил, и Люси медленно отпустила его руку, отводя взгляд и позволяя стянуть с ее шеи шарф, скрывающий темные полосы от его пальцев.
Нацу не мог произнести и слова, когда снова увидел их, лишь плотно сжимал губы и глубоко дышал. Хартфилия заметила в его взгляде удивление и вину, тут же попыталась вернуть шарф на место, но Драгнил остановил ее, все так же рассматривая следы на ее нежной коже, а затем аккуратно провел по одному из них большим пальцем.
— Это... это я сделал? — когда Люси встретилась с ним взглядом, поняла, что Нацу в растерянности. А что же он надеялся увидеть?
— Это пройдет, — положив свою руку поверх его, слабо улыбнулась девушка. — Все нормально.
Люси не сопротивлялась, когда парень медленно притянул ее к себе и поцеловал в скулу, плавно спуская ниже к шее, с такой неожиданной нежностью выцеловывая каждый сантиметр. Ей оставалось лишь тихо постанывать и крепко сжимать его руку. Теперь все будет хорошо. Теперь все наладится…
***
— Не могу поверить, что ты действительно позвонил ему, — вздохнула Леви, наблюдая за черной Audi, в которую только что сели Люси и Нацу. Признаться честно, тонированные окна машины несколько мешали за наблюдением, но тут они со Стингом были уже бессильны.
Друзья сидели на лавочке в другом конце улицы, достаточно далеко для того, чтобы их заметили, но достаточно близко, чтобы наблюдать за развитием событий у кафе. На коленях у Леви лежала — что не удивительно — какая-то книга, которую девушка успела дочитать за то время, что они ждали Хартфилию, а Стинг все вертел в руках телефон Хартфилии.
— А если это снова повторится?
— Не повторится, — усмехнулся блондин. — Тогда я своими руками его прикончу.
Леви тяжело вздохнула, вновь пролистывая книгу. Разумеется. Это же Стинг. Как еще он может решить проблему?
— До сих пор поверить не могу, что она его так просто простила.
— Любовь толкает людей на необъяснимые вещи, — пожал плечами Эвклиф, после чего заметил на себе пристальный взгляд Леви.
— Я уже заметила, — посмеялась МакГарден, на что Стинг лишь фыркнул и отвернулся, чтобы девушка не увидела едва выступивший румянец.
— Пошли. Заглянем к ним на днях. Хочется поближе познакомиться с этим Нацу.
Стинг поднялся, захватив с собой свой рюкзак и сумку Леви, а девушка еще несколько секунд наблюдала за черной машиной, после чего кивнула и побежала за другом.
— Уже не терпится, — улыбнулась МакГарден, догоняя друга.
