Гореть

      Стайлз видит пожары. Она не знает, как это объяснить, просто видит, просто чувствует. Это началось давно, Стайлз уже и не помнит, когда проснулась и увидела вокруг отца крохотные искры и где-то в районе солнечного сплетения мерное золотистое мерцание.       Горят все. Это она понимает почти сразу. Только каждый по своему, от характера зависит, от души. Когда Стайлз, ещё маленькой девчонкой, встречает Маккола, сразу замечает его скромный, но быстро разгорающийся кроваво-красный огонёк, пробивающийся в тёмные глаза.       Лидия её притягивает разумно-капризным изумрудным пламенем. Оно всегда подчиняется хозяйке, по желанию смиряется и яро вспыхивает, когда она сердится или когда целуется со своей ящеркой.       Уитмор искрится нежно-зелёным, в тон своей девушке. Они сочетаются красиво, но, по мнению Стайлз, Лидии нужен другой. Тот, что будет гореть с ней наравне, а не вспыхивать, подобно праздничному фейерверку.       Эллисон походит на газ. Не в прямом смысле, разумеется, но душа у неё ярко-ярко горит небесно-голубым, как природный газ. Наверное, потому что самая Арджент такая же. Взрывоопасная.       Они странно смотрятся вместе, сильное лазурное пламя охотницы и мирный, немного нерешительный, рубиновый огонь оборотня. Стайлз старается не думать об этом, но… Да, они, безусловно, красивая пара, а про то, как волчонок любит свою Элл, Стайлз вообще не заикается, но Арджент и Маккол — это не то. Просто они не созданы друг для друга. Конечно, не ей решать, однако есть такие души, созданные быть рядом, гореть в унисон. Не тот случай, увы. — Стайлз, а ты… — потирая шею раскрытой ладонью, улыбаясь нервно, как-то скомкано начинает Скотт, — видишь, эм-м… всех? — Да, чувак, — спокойное подтверждение, она привычна к этому, — и если ты опять про свою ненаглядную, то тем более. Как это я только ещё не ослепла от этих двоих, — она крайне красноречиво косится на огни невдалеке — изумруд и топаз. — А цвет? — Скотт смотрит на неё с надеждой, и, будь проклят его щенячий взгляд, против которого подруга всегда бессильна. — Лазурный, голубой, что-то такое, — Скотт быстро кивает и убегает с криками про «я должен бежать в ювелирку, прости-прости-прости!»       Конечно в том, что друг догадается рано или поздно, Стайлз не сомневалась. Так, только ставки на время делала. Людям обычно идут цвета их личного пожара…       Айзек милый, он лучится солнцем. В прямом смысле, душа у него, точно маленький софит, огонь без всполохов, такой золотисто-желтый. И как-то невольно думается, что Лейхи и Арджент смотрятся вместе до ужаса правильно. Солнце и небо.       Пламя Эрики странно-серое, темнее серебра, но всё ещё светлое. Поначалу Стайлз даже не замечает искр, но внимания на этом не заостряет — другие проблемы отвлекают. Вторая сущность меняет её не только внешне, Стайлз видит. Да, Эрика становится другой, она в яркости может соревноваться с Лидией и Эллисон. Глаза волчицы большие карие, а в зрачке на месте безграничной черноты отражение сизого пламени. — Я нашла свою истинную пару, — едва не мурлычет Эрика, устроившись головой на коленях новой подруги, а Стайлз зачаровано смотрит на то, как серые языки огня ласково скользят в круг грудной клети. — Я знаю, — тихо отвечает дочь шерифа, медлит несколько секунд и широко улыбается. — Бойд? — Ага, — Эрике, кажется, вообще плевать на внезапную экстрасенсорику. — Это такая редкость у оборотней. Нам везёт.       А Вернон он… чёрный. Нет-нет, не в этом смысле, это не расизм. И с Эрикой они рядом просто потрясны. Когда тихим вечером в лофте волчица усаживается к нему на колени, мягко прижимаясь к мужской груди, их огни смешиваются, а Стайлз просто не в силах сдержать рвущегося наружу вздоха умиления.       Много позже, когда приходит в стаю миленькая Кицунэ, Стайлз не смотрит ей в глаза. Киру это напрягает, а Скотт глядит с полным пониманием и спокойно ждёт, пока подруга проводит свои обыкновенные исследования. Она смотрит на пожар. — Эй, Скотти, мне нужна твоя волчья задница, чтобы забрать кое-что из джипа, — Стайлз манит друга на улицу и уже там, вдали от чутких ушей оборотней, быстро и сбивчиво шепчет, что разглядела в груди маленькой лисы. — Ты хочешь сказать, что… — Скотт немного кривит лицо, вспоминая ещё живые, пусть и едва, чувства к Эллисон. — Чувак, оставь Элл Айзеку, она его истинная, я тебе говорю, — Стайлз гордо водружает руку на его плечо. — Верь мне. Кира, она… — Стайлз забавно морщит нос, — вы одинаковы. Серьёзно, как будто из одного сделаны! Чувак, верь мне, я её тебе не навязываю, но, подумай, таким не разбрасываются.       Она не знает, прислушивается ли друг к её совету или внимает инстинктам оборотней, но на следующий день Элл докладывает ей, что видит Маккола в кафе в компании заливающейся смехом Киры.

***

      Стайлз видит пожары, да. И иногда её это пугает. Когда Стайлз впервые встречает Дерека, ей кажется, всего на мгновенье, но кажется, что огня в нём нет. И она боится, искренне боится, а волк, похоже, замечает. Позже, во время одной из больших заварушек, она поверить не может, что это рдяное багряно-кровавое пламя, охватывающее всю грудную клетку, жесткими языками оплетающее мощную шею и голову, принадлежит Хейлу. Она, сама того не сознавая, по нескольку часов, которые они невольно проводят вместе, не отрывает взгляда от пламени. Её тянет к его теплу, ей хочется, пусть, возможно, это будет больно, всё же отчаянно хочется прикоснуться к этому огню. Но Дерек упорно прячет его, скрывает глубоко внутри, и только в порывах злости Стайлз видит в глазах его блёклые красные отголоски.       Она пытается отвлечься от соблазнительной цели — заставить огонь разгореться. Она насильно отводит взгляд и задумчиво косится на Хейла-старшего. Если Дерек своё пламя закрывает в стальной клети души, то у Питера в груди настоящая пустота. Смерть гасит искру, но Стайлз при ближайшем рассмотрении в его глазах видит бирюзовые и, странно, серебристые огни. А ещё, и вот это чертовски ненормально, но Стилински находит что-то схожее у Лидии и Питера. Да, это настораживает.       Стайлз пытается отвлечь себя, честно. Обходит Хейла стороной, на «встречах» стаи и тренировках садится от него подальше, смотрит на ярких подруг и думает. Маккол, кажется, дыру в ней хочет прожечь своими глазищами, но Стайлз его взгляд упорно игнорирует. Да, она ведёт себя странно: молчит постоянно, хотя раньше болтала едва ли не во сне, не распускает руки и смотрит исключительно в землю, ну или на один из трёх присутствующих отвлекающих факторов. — Стайлз, что происходит? Ты даже когда голос на матче сорвала и не могла нормально говорить неделю, не молчала так долго, — Скотт подходит к ней и садится на крыльцо старого дома, настороженно оглядывая подругу. Потому что притихшая Стайлз Стилински — это бомба с часовым механизмом на неустановленный срок. И когда она соизволит взорваться, неизвестно.       Она тяжело вздыхает, вскидывает голову и вываливает на друга всю информацию и все мысли, накопившиеся у неё. — Понимаешь, чувак, я не знаю, как тебе это объяснить, просто всё очень сложно. Чёрт, я даже сама не знаю, почему так парюсь этим, но последние несколько недель я только и думаю, что об этом тупом волчаре! А всё из-за этой глупой способности. Я уже миллион вариантов перебрала, список даже составила, теперь вот жду подходящего момента. Как ты думаешь, он мне сразу горло клыками порвёт или на потом оставит? Надеюсь, что всё же второе, потому что я ещё хочу посмотреть на его огонь. Он красивый, знаешь ли, я больше даже сказать не могу. Только он его прячет, а я расшевелить хочу. Проверить, — глухо бормочет она, прекрасно зная, что оборотень со своим сверхслухом всё равно уловит каждую малейшую деталь её отповеди.       Скотт молчит, а Стайлз и не требует от него ответа, занятая своими внутренними проблемами. Может ли быть это помешательство любовью? Стилински, будучи крайне неопытной в практике амурных дел, ответить на этот вопрос не может. Она пытается воссоздать перед закрытыми веками образ Хейла и понимает, что, кажется, окончательно сходит с ума. Потому что Стайлз Стилински, всё же влюблённая в Дерека Хейла, это уже доказано ускорившимся сердцебиением и тупыми мыслями однообразного плана, — катастрофа вселенского масштаба.       Она упорно думает, что справится с этим, переживёт, переболеет и похоронит так далеко в себе, что ни один луч света больше не увидит этой чёрной тайны. Но Стайлз видит пожары, а потому забыть о внезапно вспыхнувших чувствах не получается.

***

      Стая собирается в лофте на следующий же вечер, неразлучная парочка Маккол-Стилински появляется последней. Эрика по устоявшейся уже традиции усаживается с Бойдом в угол мягкого дивана. Вернее будет сказать, что на диване сидит Вернон, потому как Рейес, обвив рукой его шею, оккупирует его колени. Айзек и Эллисон ещё не до конца привыкли к тому, как активно оттесняют их друг к другу остальные члены стаи, но, тем не менее, сопротивления подобным манёврам не выказывают. После отъезда стервозной ящерки, Лидия находится либо одна, либо в компании подруг. Вот и сейчас, когда женская часть стаи, в большинстве своём, разбредается к своим парам, красавица-банши обретается одна в глубоком кресле. Впрочем, очень скоро рядом магическим образом нарисуется Питер с бокалами вина или коньяка, протянет один из них Лидии и с типичной маньячной улыбочкой опустится в соседнее кресло.       Стайлз случайно сталкивается с Хейлом-младшим в небольшой кухне, когда пытается приготовить себе чая, пока зомби-дядюшка отпускает ехидные комментарии, что в хорошей-то компании можно и что-нибудь покрепче. Она неловко разворачивается и тут же утыкается носом в грудь только подошедшего Дерека. — Волчара! — смущенно отскакивает от оборотня, безуспешно пытаясь скрыть учащенное сердцебиение и вспыхнувшие щеки, потому что в широкой мужской груди Стайлз видит проскользнувшее на секунду пламя. — Стилински, смотри, куда идешь, — ворчит альфа, но Стайлз косится недоверчиво, и думает, не померещился ли ей этот притягивающий её огонь.       Второй раз она размышляет над этим, когда после небольшой драки с заблудшей стаей, глядит на Хейла и видит вместо обыкновенных тлеющих угольков яростное пламя. Но… Прошло уже достаточно времени, за которое оборотень уже несколько раз мог усмирить разошедшийся огонь. — Ты ранена, — без предисловий рычит он и указывает пальцем на глубокую царапину на её руке. — Спасибо, наблюдательный хмурый волчара, что бы я делала без твоего ценного замечания! — Стайлз язвит, кривит лицо во что-то издевательски смешное, но не может игнорировать неугасающую душу.       Дерек закатывает глаза, своеобразный ритуал в присутствии единственного человека в стае, хватает за руку и вытягивает резкую боль. Это, конечно, не сильно помогает от крови, заливающей всю руку ниже середины плеча, но в лесу всё равно с этим ничего полезного поделать нельзя.       В третий раз Стайлз замечает его огонь, когда Хейл приезжает за своими волчатами в школу, а она выходит оттуда в компании какого-то старшекурсника и следует с ним до своей машины, не обращая внимания на чернильное пятно возле Камаро. И, ладно, ей кажется чертовски странным, что всегда прекрасно контролирующий себя Хмуроволк, лидер премии «Самый сдержанный оборотень Бейкон Хиллс» (ситуации с самой дочерью шерифа не в счёт, её вытерпеть — вообще подвиг), вдруг позволяет своему пламени вырваться наружу.       Стайлз не понимает, не хочет понимать и даже боится понимать, что твориться в душе одного конкретного хмурого волчары. Но сам Хейл, кажется, её мнением интересоваться не собирается. Это выясняется, стоит начаться очередной ссоре между Альфой и гиперактивной занозой стаи. Стайлз спорит с ним, доказывает что-то, упрямо приводит факты и разжевывает свои умозаключения, где-то в глубине понимая, что в конце концов всё это бессмысленно. Дерек довольно громко ругается себе под нос, лохматит пятернёй угольные волосы и, крепко сжав пальцами её плечо, резко дёргает на себя. Не ожидавшая подобного подвоха девушка пролетает расстояние, разделявшее их, и носом утыкается ему куда-то в ключицу, пока сильные мужские руки сжимают её в жадных объятьях. — Эй, Х-хмуроволк, ты чего… — заикается Стайлз, но сопротивляться нет и в мыслях. Правды ради стоит сказать, что мыслей сейчас нет в вихрастой голове вообще, всех их выметает оттуда лёгкий поцелуй в висок и всё ещё не разжимающиеся жаркие объятья. Она опускает взгляд и, сдавленно охая, буквально слепнет от багрянца света в груди. — Заткнись, Стайлз. Просто заткнись, — спокойно советует альфа, зарываясь носом в её пушистые волосы. А Стилински согласно кивает и довольно жмурится, крепче прижимаясь к оборотню, чувствуя внутри сладкое тягучее тепло.

***

      Стайлз видит пожары, это правда. Но когда несколькими неделями позже Дерек целует её, она понимает, что может ещё и чувствовать этот огонь на себе. Правда, об этой же способности Стилински жалеет, представляя Хейла отцу, как своего парня. Стайлз видит пожары, но никогда, как не пытается, не может разглядеть свой. Дерек пожаров не видит, но с полной уверенностью заявляет ей, что её огонь является полной противоположностью его. Даже несмотря на то, что дочь шерифа, по его собственному признанию, его истинная пара. — Как такое возможно? — смеясь, спрашивает у него девушка, ворочаясь в постели. — Заткнись, Стайлз, и не порти момент, — оборотень притягивает её к себе и, обхватив ладонью её затылок, целует настойчиво, тягуче и так горячо, что ей кажется, будто так он хочет передать ей часть своего пламени.

***

      Стая растёт, и у Эрики в груди затерялись чёрные угольки. А на лазурном небе Эллисон, как и полагается, светят лучи солнца Айзека. Скотт и Кира и до того были похожи, но теперь отличить одну от другого не представлялось возможным вообще. Ничего конкретного насчет Лидии Стилински по-прежнему сказать не может, но зато, возможно, лишь возможно, что бирюза в глазах Питера ей не мерещится. Дерек, наконец-то, перестаёт скрывать притягивающий её огонь, а отпускает его, позволяя его языкам иногда доставать до самых черных волос.       А Стайлз всё ещё видит пожары…