Четыре стороны счастья

Вроде бы ехал по своим делам и вдруг свернул с проспекта на обсаженную тополями аллею и оказался возле внушительной арки с гербом Астории, глобусом и циркулем. Нахально запарковался прямо возле входа и побрел по дорожке к старинному зданию, еще не зная зачем, вглядываясь в шумные и странно чужие стайки щебечущих мальчишек, чувствуя себя удивительно старым, практически древним. Илайю он узнал сразу, а узнав, поразился: омега совсем не походил на старинную фарфоровую куклу, даже непонятно, откуда пришло такое мгновенное узнавание. Простые брюки, просторная туника с длинными рукавами, длинный светлый хвост, он выглядел как каждый второй из них, странных, оживленных и шумных созданий... Смотрел на него со стороны, наблюдал, как он улыбался стоящему рядом юноше, а тот рассказывал что-то увлекательное, размахивая длинными руками. Как обернулся, словно услышав что-то странное, и вдруг взглянул прямо на Ронара. Радость, волнение, смущение сменили друг друга на лице омеги, и он направился к Ронару с нерешительной и страшно милой улыбкой. - Здравствуй, Илайя, - сказал альфа тепло и не заметил, как тонкая ладонь оказалась в его руке. - Здравствуйте! А вы к кому? Хотите, я вас провожу? - А разве тебе не нужно на занятия? - Нет, у меня свободная пара. Мне в лабораторию еще через час, так что время есть. - Давай я тебя украду на час. Меня могут арестовать за незаконную парковку, если к тому времени я не умру от голода. Илайя обернулся на своих спутников, многие из которых исподтишка наблюдали за ними, и вдруг решился: - Я тоже голоден, а домой попаду не раньше шести. Так что да, украдите меня, Ронар. Страшно хотелось обнять мальчика, хотя бы взять под локоть, но пришлось отказать себе в невинном удовольствии. На них все еще смотрели. Для ланча выбрал тихое кафе в переулке старого города, где вероятность наткнуться на знакомых была невелика. Ронар заказал несколько блюд, овощи и фрукты, рыбу, запеченную в сметане, дюжину устриц, мидии в остром чесночном соусе. Илайя смеялся: куда столько еды? Но ел с аппетитом, видимо, действительно был голоден. Пользуясь сравнительной уединенностью их столика, Ронар взял руку омеги, погладил тонкое запястье. Спросил: - Илайя, как у тебя дела? Как учеба? - Очень хорошо! - отозвался юноша. - Мне правда очень нравится, особенно исследования. И у меня получается, профессор мною доволен. Ронар отвел с милого лица выбившуюся из хвоста прядь, почти случайно касаясь виска, мальчик инстинктивно потянулся за его ладонью, как кошка, за лаской. - Тебе необходимо научиться владеть собой. Каждую твою мысль можно прочесть у тебя на лице. Говори, что случилось. С учебой, с профессором. Илайя вздохнул: - От вас не скроешь. Нет, все действительно прекрасно. Профессор даже предложил мне выступить с докладом на конференции в Тир-Ларре. - Это же превосходно. Для студента-первокурсника большая честь. - Я на втором курсе, - улыбнулся Илайя. - Но все равно, я отказался. Во-первых, нет денег... - Это не проблема. Я буду рад помочь, причем сделаю это анонимно... - Спасибо, Ронар, но это не главное. Папа считает, что омегу, рискнувшего на публичное выступление перед залом, полным альф, можно и нужно побить камнями. - Святой Свет, Илайя, твой папа как будто так и остался в своей Наймерии времен последнего императора. Я еще не встречал таких поразительно несовременных предрассудков. - Да, я тоже так считаю, - Илайя оживился, стал заглядывать в лицо Ронару пристально, почти с просьбой. - Я, например, хотел бы всю жизнь заниматься исследованиями. Я понимаю, жизнь может по-всякому повернуться, и мой альфа может мне запретить... Дети, семья, я тоже этого хочу. Но ведь мы живем в другом обществе, не так ли? Это ведь возможно, сочетать семью и карьеру. Как вы думаете? Ронар помимо воли умилился страсти омеги и его интересом к его, ронарову, мнению. - Когда десять лет назад я попал в аварию, собрал меня по частям хирург-омега. В моей компании, далеко не последней в отрасли, главный технолог - омега, с двумя уже взрослыми детьми. На Всемирном Форуме я общался с омегой - признанным финансовым гением... - Я знаю, - тихо проговорил Илайя, низко опустив голову. - Я видел ваши фотографии... Не с Форума, с Президентского приема... - Илайя... - Нет, я понимаю. Я не имею права... Ронар коснулся нежного подбородка омеги, поднял его голову, взглянул в милое грустное лицо. И неожиданно для себя коснулся поцелуем приоткрытых губ. И потерялся в бездонной пронзительной нежности, в теплой и чистой близости. - Ты опоздал в свою лабораторию, - прошептал он, касаясь губами розовой мочки уха. - Поехали ко мне. - Нет... - легкая рука коснулась его плеча. - Я хочу, очень хочу. Но не могу, Ронар. Трудно было разорвать теплое объятие, взглянуть в грустные глаза. - Хорошо, я понимаю. Послушай... А ты когда-нибудь поднимался на трансляционную башню? - Что? - рассмеялся пораженный омега. - Как это, на башню? - Пойдем! - Ронар вскочил на ноги и поднял за собой Илайю. Жизнь вдруг засияла всеми цветами радости. Выехали за город, помчались по извилистому шоссе между пологими холмами, до золота выжженными солнцем. Илайя вертелся, смотрел в окна с радостным нетерпением, и Ронар понял, что мальчик нечасто покидал город и переживал теперь настоящее приключение. Вскоре подъехали к вышке, окруженной защитным периметром с охранником на воротах. Он узнал Ронара в лицо, но документы все же проверил у обоих. На небольшую площадку на вершине башни вела вертикальная лестница, будто вставленная в ажурный цилиндр круговых перил. Упасть с такой хоть и возможно, но трудно. Ронар посмотрел вверх, потом, с сомнением, на омегу. - Здесь сто сорок ступеней. Сможешь? - Конечно! - радостно отозвался Илайя. На Ронара он не смотрел, не в силах оторвать глаз от пропадающих в высоте ступеней. - Можно же, да? Уже можно? Поднимался омега первым, Ронар чуть позади. Примерно на последней трети юноша остановился, и альфа поравнялся с ним, одной рукой приобняв за плечи. - Ну, что? Голова закружилась? - Нет, устал немножко. Сейчас, минуту... - Держись, малыш, мы уже почти пришли. Может от силы пятьдесят ступеней осталось. Дальше поднимались чуть медленнее, но все же поднимались, а вершина пришла, как всегда неожиданно. Просто расступилась по бокам металлическая сетка и оказалась под ногами, а вокруг, на сколько хватало глаз, распахнулось бескрайнее небо. Всякий раз по-новому, ошеломляюще прекрасно. Илайя ахнул, прижав руки к груди. Ронар обнял его за талию, вместе они сделали шаг к невысоким перилам. - Вот, посмотри, там город. Может быть, свой дом разглядишь, примерно на середине склона, чуть правее парка. А вот река, а там - море. Но сегодня не видно, дымка. Далеко все же. Нравится? Илайя не отвечал, жадно глядя вдаль, в сторону невидимого на горизонте моря. Маленькая слезинка налилась в углу глаза, покатилась по щеке. Омега ее не заметил. Ронар понял, что слова его лишние, и лишними будут любые приставания, и, может быть, только тепло его сильного тела и сила теплых рук окажутся нужными и приятными им обоим. Он встал за спиной Илайи и, обхватив его за талию, прижал к груди и замер, растворяясь в синеве и в вечности, короткой, как мгновение. А ветер с моря пронизывал их насквозь и нес с собой дыхание дальних стран и обещание невозможного, немыслимого счастья, от которого становилось трудно дышать, а не летать - еще труднее.