Три дня пролетели совсем незаметно, и Рейн поняла, что возненавидеть Элладана у неё не получится.
Она лежала на кровати, разглядывая потолок, с пустой головой. Туда тихонько забрался вопрос: «А какой сегодня день недели?». Навстречу ему пришёл вопрос: «А какое сегодня вообще число?». Пришлось вставать и смотреть на календарь, который какой—то заботливый эльф каждое утро настраивал на нужное число.
— Третье октября, третье октября, третье октября… Вот блин! У меня сегодня день рождения, — вздохнула Рейн.
Дни Рождения она не любила и даже не знала говорить кому—то об этом или молчать.
Поток мыслей остановила Нимфа, с размаху открывшая дверь.
— Утречко! На завтрак идём или как?
— Ага, Доброе. Идём.
На террасе их встретил Рид, пожелал доброго утра и, взяв обоих девушек под руки, повёл их в нужную сторону к малой трапезной. По дороге эльфы обсуждали, как прошла вчерашняя тренировка с Элрохиром, и куда подевался Элладан, которого они не видели уже как раз три дня. А дело-то было в том, что он стыдился показаться на глаза Рейн и получить от неё тонну мрачных взглядов и возможных упрёков. Но в это утро он решил-таки спуститься на завтрак в компании отца, брата и гостей.
— Доброго утра! — поприветствовал всех Элронд, садясь на свой стул.
Все дружно ответили и принялись за трапезу. Такие посиделки не были весёлыми без старого доброго Бильбо, который именно в это утро решил проспать завтрак. Поэтому все занимались употреблением пищи молча.
Тут Рейн отчего-то передёрнуло сказать о своём дне рождения. Всё-таки все хотят, чтобы на него обратили внимание в этот, — только его, — праздник.
— Кхм… А мне сегодня восемнадцать исполняется.
— Рейн. Ты условность про наш «эльфийский» возраст забыла? — тихо напомнил Ридернар — Ну-с, с днём рождения!
— А-а… Точно, что-то я забыла. Извините, не восемнадцать, а сто семьдесят один.
Тишина. Все старательно дожёвывали что-то, чтобы поскорее ответить поздравлениями. Первым начал хозяин дома.
— Что ж, Рейнделл, прими мои поздравления, — сказал Элронд и улыбнулся, но потом тихо добавил: «Но всё же в следующий раз, не забывай про условленную легенду».
— Да, Рейн, с днём рождения, — отозвался Элрохир. — Так надо же праздник устроить.
— Уверяю вас, это лишнее, — отмахнулась Рейн.
— Нет, нет. Ты наша гостья, и всё должно быть на должном уровне. Отец, с твоего дозволения, я займусь этим, — сказал Элрохир.
— Думаю, тебе будет интересней провести время с именинницей, чем организовывать праздник.
— Ada, я помогу тебе, — отозвался Элладан с другого конца стола.
— Ты не хочешь прогуляться, брат? Уже три дня не видел тебя на тренировках, всё время проводишь в саду. Ты не заболел?
— Нет, всё нормально. Просто куда-то делось настроение что-либо делать. Прости, что оставил тебя одного обучать гостей.
— Ух ты! Какой официальный, — поддразнил Элладана Рид и весело засмеялся.
— Так и быть. Элладан, ты поможешь мне и Линдиру, а Элрохир пусть, наконец, покажет, где у нас сад, — сказал Элронд и покинул зал.
— А там есть фонтаны? — спросила Нимфа.
— Есть, — ответил Элладан и вышел вслед за отцом, не удостоив Рейн ни единым взглядом.
Эх, а она-то думала, что он и вправду её любит, но он даже не посмотрел в её сторону.
Весь день эльфы провели в саду в компании Линдира и Элрохира, что любезно согласились развлечь гостей до праздника. Нимфа чуть не подтвердила своё имя, увернувшись от падения в фонтан, поэтому ударилась только коленкой и до самого праздника просидела в беседке с чашкой чая и Линдиром, рассказывающим старые баллады.
Тем временем Ридернар и Элрохир носились за Рейн по всей округе, уговаривая подержать паучка, ведь он такой симпатичный. Ним и Линдир смеялись над ними в голос, чем привлекли внимание к себе. О, все помнили, как Ним ещё долго обижалась на Бильбо из-за его красочного описания пауков, поэтому стали издеваться над ней. Но, к счастью, Линдир не позволил обижать его собеседницу, не пуская ребят в беседку. Нимфа была ему сердечно благодарна.
Так в беготне и во всеобщем веселье время прибежало к празднику. Все разошлись готовиться к мероприятию. Для девушек сшили нарядные платья, а для Рида кафтан.
Рейн, как именинница, должна была выглядеть сногсшибательно. Поэтому для неё сшили длинное красное платье с золотыми блондами, доходящими до воротника и спускающимися к зауженному рукаву в три четверти. В её волосы не стали вплетать живые цветы, а вставили ободок с красными шёлковыми цветами. Её белые локоны свободно спускались до талии, словно снег застилал кровавый пол. Рейн долго разглядывала себя в зеркале, раскручивая длинный шлейф кружев, и уже представляла, как будет на них наступать и не красиво ругаться.
Нимфе, как почетной гостье, сшили платье из тяжёлого тёмно-зеленого бархата, отделанного вышивкой листвы из золотых нитей. Плечи её платья были открыты, а облегающие вверху рукава спускались до самых колен, расширяясь к низу. Вышивка окаймляла широкую горловину и тянулась от неё до самого низа, разделяясь на два стебля вьющегося растения. Длинные чёрные волосы решили уложить в высокую причёску, но Ним (шокировав бедняжку-помощницу) обрезала волосы до плеч и собрала на затылке, скрепив золотой заколкой. Тонкое золотое колье уютно устроилось на шее. Естественно девушка тоже долго крутилась перед зеркалом, но только ей за шлейф беспокоиться не нужно было, его просто не было.
Ридернар же стал обладателем длинного серебристого кафтана из украшенной почти незаметной вышивкой парчи. Под низ такого предмета гардероба ему полагались узкие светло-серые брюки, лёгкая ситцевая рубашка и нижняя рубашка. Медные волосы не стали собирать в причёску, а просто распустили по широким плечам, давая возможность эпично развиваться на ветру. Его помощник уверял, что надеть тиару будет интереснее, но парень наотрез отказался от этой затеи. Надев поверх лёгкий серебристый плащ, Рид вышел из комнаты.
Вся компания собралась на террасе и, переглянувшись, направилась вниз. Туда, где играла красивая музыка.
Наша троица подошла к залу где, по словам слуг, должно было происходить торжество. Эльфы вошли в павильон, им навстречу вышел Владыка Имладриса.
— О вот вы где, — спокойно сказал Элронд. — Позвольте вам представить мою дочь Арвен.
Из-за угла вышла известная всем троим Арвен Ундомиэль, знаменитая как самая красивая эльфийка. У Рида отвисла челюсть, ведь не зря же она самая красивая, а девчонки немного потупились.
«Элронд — тролль. Решил сделать так, чтобы я себя уродиной чувствовать начала», — подумала Рейнделл.
И в правду до приезда Арвен, Ним и Рейн были чуть ли не самыми красивыми в Имладрисе, и это многие признавали, но сказка всегда заканчивается. Троица, насколько это возможно, грациозно поклонилась принцессе.
— Мы очень рады познакомится с вами, Арвен Ундомиэль, — слегка отойдя от шока сказал Рид. — Моё имя Ридернар, это Нимфа и Рейнделл, — он указал на спутниц и вновь заткнулся, боясь ляпнуть чего-нибудь лишнего.
— Я рада видеть вас, — начала эльфийка самым волшебным из голосов, — Мои братья уже многое мне о вас рассказали. Я поздравляю тебя с днём рождения, Рейнделл, ты прекрасно выглядишь, и мой брат не соврал о твоей красоте.
«Зашибись! — подумала Нимфа. — А я, значит, гоблин?»
— Что ж, давайте пройдём в зал. Все уже в сборе, — сказал Элронд и, взяв дочь под руку, открыл дверь.
В зале вдоль стен стояли длинные столы, а в центре было много свободного места для танцев. Все присутствующие уже сидели за столом: Линдир, Элрохир и несколько других знакомых эльфов, парочка стражников, которые помогали близнецам с обучением троицы, пара следящих за библиотекой, в которую часто заглядывала Ним (единственная догадавшаяся выучить эльфийский), а вот ещё с два десятка были фактически незнакомы.
«Ну и где, интересно, Элладан» — подумала Рейн, — Ладно, забудь о нём, как о плохом сне. Не хватало, чтоб ты опять разрыдалась».
— С днём рождения, Рейнделл! — воскликнул Элрохир, вставая навстречу подруге, и за один присест осушил свой кубок с вином.
— Спасибо, — ответила Рейнделл, сев на своё место во главе стола, слева сели Элронд с дочерью, и рядом с ними Элрохир, а справа сели Нимфа и Ридернар.
Праздник был в полном разгаре, когда Элрохир и Элронд решили потанцевать; Элронд пригласил именинницу, а его сын Ним. Девушки охотно согласились, не учтя, разумеется, что они толком-то и танцевать не умели.
Рейн, танцуя с Элрондом, думала только о том, почему на праздник не пришёл Элладан. Как бы она не хотела затолкать чувства как можно глубже, она определённо волновалась за того, кто задел её сердце. Пусть таким наглым способом, как непрошенный поцелуй. Но с другой стороны она не могла его понять: он избегал с ней встреч и даже не смотрел в её сторону. Рейн запуталась. Что она должна была чувствовать к тому, кто так упорно не хотел её видеть? Она боялась стать для него простым увлечением. И… Боялась вообще больше не увидеть.
— Ай! Ты меня так хромым оставишь, — ворчал Элрохир, умело направляя Ним в нужные па и повороты.
— Ты сам меня пригласил, теперь не ной. Я далеко не эллет.
— Да, тебе до неё далеко, — согласился эльф. — Хочешь, я поговорю с сестрой? Она охотно согласиться сделать из вас с Рейн настоящих принцесс.
— С чего ты взял, что ей это будет интересно? — спросила Ним, снова наступив бедолаге на ногу.
— Я просто знаю свою Арвен. Она любит заводить новых друзей и наверняка согласится проводить с вами время. В конце концов у неё, в отличии от меня с братом, свободного времени предостаточно. Ним!
— Прости. Может я лучше сяду? На меня все пялятся, — предложила Ним, снова перепутав ноги.
— Это потому, что ты танцуешь с принцем, со мной.
Остановившись, Нимфа пристально на него посмотрела.
— Дыхни.
— Что? — удивился Элрохир.
— Да ты же уже в стельку, — заключила эльфийка. — Иди, проспись.
— Как пожелает моя спутница, — лукаво улыбнувшись, эльф поднёс руку девушки к губам и, поцеловав, удалился к столу, заставив Ним покраснеть до состояния помидора.
— Это он ещё трезвый, — донёсся из-за спины Ним голос Элронда. — Позволишь станцевать с тобой?
Он протянул девушке руку в приглашающем жесте.
— Может, не надо? — с надеждой спросила Ним, боясь оттоптать ноги ещё и лорду.
— Я постараюсь уворачиваться, — улыбнувшись, ответил Элронд и уже повёл эльфийку к танцующим парам.
Почти весь не слишком активный танец, Элронд молча рассматривал девушку. При этом не забывая её вовремя отдёрнуть от поворотов и шагов не в ту сторону. Нимфу это немножко раздражало. Наконец, когда музыка почти закончилась, Элронд вдруг проговорил:
— Ты странным и интересным образом собрала в себе все качества моих детей.
Ним от неожиданности остановилась на мгновение, но Владыка подтолкнул её танцевать дальше.
— Что вы хотели этим сказать? — не поняла она.
— Ты прекрасна, как моя дочь. Сильна и упорна, как Элрохир, и питаешь ту же страсть к познанию всего вокруг, как Элладан. Разве что скромностью обделена.
— Я даже не знаю, как на это реагировать, Владыка. Что ж сочту за комплимент.
Музыка стихла, танец закончилась, и Элронд, поклонившись, проводил Ним к столу, где, потягивая вино, сидели Линдир и Элрохир.
Праздник шёл уже где-то часа три, и было станцовано несколько танцев. Рид сидел, потягивая вино из кубка, по правде говоря, он был трезвенником, но решил, что раз изменился — меняйся полностью. Нимфа общалась с Элрохиром, время от времени посмеиваясь над, как видно, его шутками, а Рейн общалась с какими-то незнакомыми ему эльфийками.
— Можно мне присесть? — отвлекая его от грандиозных дум красивым голосом, попросила Арвен.
Он обернулся. Ему всё ещё было неудобно рядом с ней после того, как чуть не упал во время танца после смены партнёров, когда они встали в одну пару.
— Да… Да, конечно, — оклемавшись, ответил Ридернар. — Как вам праздник?
Принцесса присела на соседний стул и ответила:
— Довольно интересно. Ваша сестра так веселится в компании моего брата, — сказала Арвен.
— Что? — слегка поморщившись от смеха, спросил Ридернар. — Вы про Нимфу? Мы не родственники. Да и кто вам такое сказал?
— Никто. Просто вы очень похожи между собой, — ответила эльфийка, пригубив вина.
— Правда? Возможно это и так.
— Отец рассказал мне, что вы из другого мира, это правда? — переходя к главной теме, спросила Арвен.
— Да, — грустной ответил Рид.
— Почему вы печалитесь? Что-то вас тревожит, верно? — удивилась Арвен.
— Я скучаю по дому.
— А как он выглядит, ваш дом и мир в целом?
— Ну как сказать? Ним от него не в восторге, ей тут очень нравиться, да и Рейн тоже. Небось уже имена свои забыли. Там всё не так радужно, и иногда начинаешь думать, что в твоём мире нет ничего прекрасного, но некоторые моменты могут вернуть тебе веру в свой мир. Господи, я говорю как философ какой-то, хотя сам таким и не являюсь, конечно же.
— А что вы можете описать из своего мира? — спросила принцесса. — Что из того, что вы видели, вы считаете самым красивым?
— Наверное, это восходы над рекой Волгой. Моя семья любила проводить лето на островах этой реки: я любил утром уходить на пляж и смотреть на поднимающееся с востока солнца, оно заливало светом сначала противоположный остров, а потом и тот на котором сидел я, — завороженно, будто вспоминая, проживая это по новому, говорил Рид. — Но войны, смерть и ещё многое, всё это скрывают толстой пеленой, за которой мало, что видно.
— Если так, то я не хочу знать деталей, — невесело проговорила принцесса.
— А о чём грустите вы? — спросил Ридернар, заметив её не настроение.
— Да так, о кое-чём далёком.
— А случаем не о ком-то?
— Что вы имеете в виду? — слегка отстранившись, настороженно спросила Арвен.
— Я имею ввиду наследника одного древнего рода, — с улыбкой сказал Ридернар.
— Откуда вы знаете? — испуганно спросила Арвен, покосившись на отца.
— Просто знаю. Не бойтесь за него, с ним всё хорошо, — ответил Ридернар, встал из-за стола, поклонился и ушёл.
Правда недалеко. Ним и Элрохир, узнав от Линдира страшную тайну Ридернара, решили этим воспользоваться.
— Эй, Ридернар? — позвал его уже действительно пьяный Элрохир. — А тебя же Линдир учил на лютне играть? Спой что-нибудь под музыку.
— Что? Нет, — ответил Рид, угрожающе посмотрев на хихикающего, весьма нетрезвого Линдира. — Не буду. Я спать пошёл.
— А в честь моего праздника? — спросила Рейн, состроив моську.
— Да я же сейчас только одну песню помню, а она грустная, да и ваще про падение империи, и вдобавок не историчная, но прикольная.
— Так, давай пой, — резко приказала Ним, единственная трезвая среди всех гостей.
— Ладно, но если песня не понравится — не ругать чур.
Он отошёл на пару минут за лютней и, немного примерившись, начал вспоминать текст и как должен звучать инструмент.
— Ну-с, начнём, — сказал он, от чего-то окончательно протрезвевшим голосом, и заиграл.
Померкнул свет,
Зачах очаг,
Король сложил главу на подступах к столице.
Известий нет
Иных, чем бед.
Несут гонцы лихое эхо от границы.
В порту галдёж,
Пакуют груз,
Дают полцарства за скамейку на триере.
Кругом грабёж,
Надежда — ложь,
И нам придётся оставаться на премьере.
И мы танцуем в тронном зале среди брошенных на произвол реликвий.
Со стен глядят на нас растерянно портретов обесцвеченные лики.
Когда падёт могучий Рим и первый варвар въедет в оперный театр
Верхом на бронзовом коне, тут станет ясно кто плебей, а кто — сенатор.
Прощальный бал,
Балкон в цветах,
Горят предместья, фейерверк оплачен кровью.
Развеет галл
Сомнения в прах,
Махнет косой старуха смерть у изголовья.
Кому — трофей,
Кому — триумф,
Кому кинжал врага по рукоятку в горло.
Кого кормить мышей
Отправят в трюм,
Не удивит галерный раб манерой лорда.
И если вынесет нас щепками потоком неизбежных потрясений,
Изрядно вымотав в пути, на опустевший и безлюдный плёс осенний,
Мы сядем греться у костра, и наблюдать, как умирает с каждым годом
Держава, сломленная собственным великим, но юродивым народом.
Пуста казна,
Меч затуплён,
Нам не узнать похвальной участи героев.
Мы пьём до дна
Позор племён,
Теряя Веру и Язык, и выход к морю.
Мы танцевали в тронном зале, упиваясь обретённою свободой,
А ветер гнал наперекор течению мутные изменчивые воды,
Шагать на глиняных ногах, летать на сломанных крылах — премудрость древних.
Прости, покинутая мать, прости, поруганная мать сынов неверных…
P.S.
И те, кто знал, и все, кто мог, шагнули молча за порог — и в Зазеркалье.
И тех, кто пел о тех, кто смел, глушил на каждом перекрёстке лай шакалий.
Когда оттают ледники, нас раскопают лыжники в мохнатых шапках,
И будут долго изучать, но не сломается печать молчания… жалко…
После гула аплодисментов, Ним скептически заявила:
— Да ты просто ходячий кладезь позитива.
— Я предупреждал. Не спрашивайте про незнакомые слова, потом объясню, — сказал, немного помедлив, «певец».
— Хорошо, — лёгким голосом ответила Арвен. — Смысл песни итак понятен, и под это время он очень даже подходит. Хотя, давайте не буду я вам портить настроение. Извините, но сейчас поздно. Я, наверное, пойду спать. До свиданья и с днём рождения.
Сказав это, эльфийка удалилась.
***
Дойдя до своей комнаты, Рейнделл заметила, что дверь приоткрыта. Она нерешительно вошла и обнаружила там Элладана, сидящим на подоконнике. Он встал ей на встречу и с глупой, совсем нетрезвой, улыбкой протянул ей маленький букетик помятых цветов.
— Я не решился спуститься на праздник в таком виде, — заплетающимся языком проговорил Элладан.
— Ты пьян. Лучше иди к себе и, если хочешь, приходи утром.
— Я не смогу. Поэтому это тебе, — он протянул ей маленькую бабочку из белого золота с голубыми бриллиантовыми крыльями. — С днём рождения, Рейн.
Эльф нерешительно поцеловал девушку в щёку.
— Спасибо, — ошеломлённая внезапным действием принца, ответила Рейнделл и сжала брошь в руке.
— Ещё раз прости меня. Ты правда мне очень нравишься, и… и я не знаю, что на меня нашло. Я не хотел тебя обидеть.
Он умоляюще посмотрел на возлюбленную, та отвернулась и прошла к окну. Эльф последовал за ней и встал у неё за спиной, не решаясь прикоснуться. Рейн тихонько сказала:
— Почему ты не можешь понять, что, если нас вернут домой, мы расстанемся навсегда. Не пускай меня в своё сердце.
Мужчина обнял эльфийку за плечи.
— Но ты ведь здесь? Ты можешь остаться.
— Ну не знаю. Меня вот не спрашивали, хочу ли я сюда, — возразила Рейн, не отталкивая Элладана.
— Если ты здесь, значит, хотела, — справедливо заметил эльф.
— Ты бесишь меня спорами.
— А мне нравится. Ты ведь всё ещё здесь и разговариваешь со мной. Ты даёшь мне шанс?
Рейн, подумав, ответила:
— Да. Только, чур больше без внезапных порывов. Я не хотела бы торопить события.
Она обернулась к эльфу и обворожительно (на его взгляд) улыбнулась.
— Я постараюсь стать тебе достойным женихом.
Он, улыбнувшись во все тридцать два, спросил:
— Можно я тебя поцелую?
Девушка кивнула, и Элладан легко поцеловал её в губы.
— Доброй ночи, — пожелал принц и вышел.
А Рейн, поставив букетик в стакан с водой, завалилась спать, сражённая выпитым вином.
