Letters

Дорожная сумка грузно шлепнулась на кровать обычного одноместного номера дешевого мотеля. Потом еще одна. Следом на одеяло устало завалился восьмилетний мальчишка, даже не сняв обуви. Все десять кварталов, что они преодолели от парка до мотеля, Такеда послушно шел рядом, пока его отец нес тяжеленые сумки, оставленные им матерью — не удивительно, что маленькие ноги, не привыкшие к такому темпу и расстояниям, сильно устали. Кенши тоже устал. И хотя большая часть опасностей уже осталась позади, он чувствовал себя невероятно разбитым перед фактом того, что это всего лишь небольшая передышка. От безопасного дома их отделяет не менее двух тысяч миль суши и воды, по меньшей мере три государственных границы и два моря. Соня категорически запретила пользоваться самолетами, сославшись на простую логику: случись что, и они окажутся в ловушке, запертые, загнанные в стальной мешок, подвешенный в воздухе на высоте десятка тысяч метров. Один он бы еще выбрался, но с сыном… Кенши невероятно устал. Сняв темные очки, он прошел в крошечную кухоньку номера, ставшего их прибежищем на ближайшую ночь. Спать еще слишком рано, поэтому самой удачной показалась идея сделать кофе. Он щелкнул чайник, насыпал в фарфоровую чашку маленькую ложку растворимых гранул. Потом подумал и досыпал еще одну. Потом подумал еще, высыпал из чашки весь кофе и вновь положил одну. От дальнейших размышлений спас выключившийся чайник. С другой стороны, накачай он себя кофеином — не сможет уснуть всю ночь и наутро тронется в путь еще более разбитым и сломанным. Соня приказала ждать до утра. Ждать звонка… — Пап? — тихий голос выдернул его из потока мыслей, уносящих сознание вдаль. Похоже, он все-таки уснул над чашкой, уронив лицо на ладонь. Рука затекла до самого локтя. — Да? — он протер глаза пальцами, стараясь не размыкать веки. На скулах остался холодный конденсат, дрожащий от каждого движения — видимо, кофе совсем остыл, пока он дремал. — Можно я посмотрю мультики? — робко спросил мальчишка. — Конечно, — он запнулся, сглотнул, потом тихо добавил: — Сын. Такеда бодро умчался по направлению к телевизору, снова оставив отца наедине со своими грузными мыслями и остывшим кофе. Обреченно вздохнув, мужчина сделал глоток холодного горького напитка и страдальчески поморщился — он не успел добавить сахар прежде, чем уснуть. Теперь придется найти в себе силы встать со стула, выплеснуть горькую дрянь в раковину, снова щелкнуть чайник. На этот раз он не стал мелочиться и все-таки положил две— даже лучше три — ложки плевать, уснет так или иначе. Вслушиваясь в шум кипящей воды, он так и стоял все несколько минут, упершись руками в столешницу и склонив голову, когда услышал топот из комнатки. Босые пятки шлепали быстро прямо к нему, мальчишка бросился, крепко обняв его руками, прижался щекой, скомкал сцепленными пальцами рубашку. — Ч-что случилось, сынок? — дрожащим голосом поинтересовался мечник, накрывая маленькие руки своей широкой ладонью. — С мамочкой все будет в порядке? — пробубнил мальчонка куда-то в поясницу родителю. — Что? Да, — неловко стушевался Кенши, отдирая сына от своей спины и обнимая в ответ. — С твоей мамой все будет в порядке. Мои друзья присмотрят за ней, ее никто не даст в обиду. — А как же мы? — он испуганно поднял на отца лохматую голову, волосы спадали ему на лицо, почти мешая видеть. — Все у нас будет хорошо, — он почти машинально потрепал ребенка по загривку, другой рукой еще крепче прижимая к себе, и снова повторил, как будто в бреду: — Все у нас будет хорошо… Может и не на долго, но Такеду это обнадежило. Постояв еще минуту рядом с отцом, он все-таки ушел смотреть мультики, оставив папу в одиночестве с чашкой крепкого растворимого кофе, картой местности и своими мыслями. Мечник совсем не считал часов, а когда наконец оторвался от раздумий, обнаружил мальчишку спящим прямо на ковре перед телевизором — вымотался, наверное, да еще и перенервничал, поэтому усталость взяла свое. Кенши вздохнул, пультом включая в комнате блаженную тишину. Подумав немного, он аккуратно уложил ребенка на кровать, как-то по-особенному заботливо подоткнул одеяло — не оставлять же монстрика спать на полу, в самом деле. Бремя отцовства на практике оказалось гораздо тяжелее, чем он даже мог себе предположить, ведь одно дело видеть сына с пеленок, наблюдать его рост, учить завязывать шнурки и кататься на велосипеде, и совсем другое — вытащить из семьи восьмилетнего детеныша, который до недавнего времени даже не знал, кто его отец. Теперь мечник засыпал, лежа на расстеленном спальном мешке на полу убогого номера этого чертова мотеля, вслушиваясь в тихое и мирное сопение мальчишки, занявшего единственную узкую односпальную кровать. И как жаль, — думал он, — что во все это втянули Такеду. Ему бы еще хоть немного нормального человеческого детства, материнской заботы, друзей, игрушек. Словом, всего того, что не светило в детстве его отцу. Но вместо счастливого безмятежного подрастания его втянули во взрослую войну, выдернули из привычной жизни, разлучили с матерью, вынудили убегать и прятаться. О себе он старался не думать. Надо воспринимать все просто как новое задание — временное, конечное, требующее немного больше ответственности, чем все до него. Можно сказать, новый уровень сложности. И все-таки что-то в нем изменилось — он понял это, когда его сон, обычно нерушимый даже пушечным выстрелом, прервало всего лишь учащенное дыхание ребенка. Кенши проснулся посреди ночи, едва услышав, как мальчишка заворочался наверху, всхлипывая сквозь кошмар. — Такеда! — он встряхнул ребенка за плечи. — Проснись, сынок. Все хорошо, это был только сон. Страшный сон, — мечник покрепче прижал к себе мальчонку, зарывшись пальцами в черные волосы. Он конечно же догадывался, что ему снилось. Ужасы, пережитые в детстве будут мучить еще долго. — Все хорошо. — Мне было так страшно, — прошептал Такеда, уткнувшись лбом в отцовское плечо. — Мама сказала закрыть глаза, но я все видел… Они стреляли. Их было так много, все кричали. Они ведь хотели нас убить?.. — Нет, — выдохнул мужчина, баюкая хнычущего ребенка, и чувствуя, как тот обнимает его в ответ. — Нет. Они хотели найти меня. Но у них не получится, слышишь? Они не найдут нас. Никогда. Я не дам тебя в обиду. Мальчик что-то невнятно пробубнил ему в рубашку и снова притих, вздрагивая от задушенного рыдания. Попытка Кенши отстранится и снова лечь спать на пол была встречена отчаянным сопротивлением — парень крепко вцепился в него объятиями и совсем не собирался отпускать, значит нужно остаться пока не уснет. Мечник и сам не заметил, как отключился, а обнаружил их спящими рядышком на узком матрасе только на рассвете, разбуженный телефонным звонком. Мерзкий черный гаденыш противно тренькал на полу и беспрестанно вибрировал, а Кенши едва мог пошевелиться, поскольку на плече его умиротворенно посапывал детеныш. Пришлось демонстрировать все чудеса ловкости и акробатики, свесившись с кровати в поисках мобильного, ведь этот звонок ему никак нельзя пропустить: номер есть только у одного человека, а он — вернее сказать, она — терпением никогда не отличалась. Максимально быстро мужчина нажал клавишу ответа и поднес к уху динамик. «Она в безопасности», — бодро возвестил в трубку голос экс-миссис Кейдж. На той половине планеты, куда Соня увезла его единственную любовь, должно быть, занимались вечерние сумерки. — «Мы на время отвлекли их. У тебя 36 часов, чтобы вывезти сына. Удачи» И все. Звонок оборвался, линия закрылась. А Кенши понял, что попал уже начиная с нынешнего момента: половина тела у него ужасно затекла от пребывания в одной позе, а это значит, что подняться обратно на высокую кровать ему не светит, потому как обмякшие мышцы наотрез отказались слушаться. Вздохнул, он кое-как высвободился из скомканного одеяла и свалился на пол окончательно, чем случайно разбудил Такеду. — Пааааап? — лохматая голова мальчика свесилась через край кровати, мутные глаза его блестели в полумраке комнаты. — Все нормально? — Ага, — кивнул телепат, не открывая век, чтобы избежать вопросов, на которые совсем не хотелось отвечать именно сейчас. — Просто упал с кровати. А тебе пора вставать — нам нужно собираться в дорогу. — Но за окном еще темно, — парень широко зевнул и завалился обратно на постель. — Можно мне еще поспать? Кенши горестно вздохнул и покачал головой. Тяжело будет объяснить ребенку, почему им надо бежать перед самым рассветом — лишь бы не заупрямился. — Нет, сынок, у нас мало времени, — он перевернулся набок, пошарил рукой, пытаясь найти оставленные рядом со спальником темные очки. — Лучше прими душ — тебя это взбодрит. А я пока придумаю что-нибудь на завтрак. Мальчишка что-то угрюмо промычал и все-таки покорно поплелся в душ, сонно морщась на яркий свет, ослепляющий спросонья. Кенши лежал неподвижно еще несколько секунд, пока не услышал шум льющейся воды, потом нашел в себе мужество подняться, собрать свои немногочисленные вещи и отправиться соображать нехитрый перекус перед дорогой. Пятью минутами позже они молча завтракали — два невыразимо похожих, сонных и взъерошенных бесформенных куска человечины — жевали сэндвичи, запивая их зеленым чаем. Такеда едва ли не засыпал каждый раз, прожевывая очередной кусок — он был ужасно вымотан, поэтому отец сжалился, взяв его на закорки, а ради этого пришлось избавиться больше, чем от половины вещей, оставленных им Сучин. Среди немного избранного оказался минимальный набор одежды, единственная книжка с картинками и пара самых любимых плюшевых игрушек. Взошедшее солнце застало их уже на автобусной остановке. ****** Поездка предстояла долгой и мучительной. Кенши понимал, что две тысячи миль на 36 часов — цифра почти нереальная. Хорошо, если время истечет уже на отрезке их морского пути в Наго, но гарантий никаких не было. Враг не должен настигнуть их на суше. Всю первую половину дня Такеда бессовестно продрых на коленях у отца, пока мечник не мог ни на секунду закрыть глаза, опасаясь всего на свете. Придется очень постараться, ведь ближайшие пару суток об отдыхе ему еще мечтать и мечтать. Да, можно было сказать, что он проработал довольно безопасный маршрут: по суше они передвигались в людных автобусах и электричках, не задерживались в пустом транспорте, держались ближе к экскурсионным группам и шумным компаниям, но риски все равно присутствовали на каждом шагу. Красный Дракон не побрезговал бы уничтожить целый пассажирский автобус, лишь бы добраться до заветной цели, повесив на его совесть не только сына, но и все случайные жертвы. — Скоро нам придется пересекать границу, — предупредил телепат, доставая из внутреннего кармана своей куртки какую-то распечатку и протягивая ее сыну. — Все наши документы в порядке, но полицейские все равно будут спрашивать, чтобы убедиться, действительно ли я твой отец. Прочитай и запомни все это. Парень с интересом забрал у него листок, повертел так-эдак, развернул и принялся тихонько читать вслух: — Кенши Такахаши, — произнес он, с трудом читая английские слова, потом отметил, вызвав легкую улыбку мечника: — Фамилия совсем как у меня. Тридцать два года… Тебе тридцать два? — удивился он, повернувшись к папе и рассматривая его всего. — Ты совсем не выглядишь старым. — С чего ты взял, что я должен выглядеть старым? — развеселился Кенши, изо всех сил пытаясь сохранить серьезное выражение лица. — Тхонгу тридцать один, и он выглядит как старик, — авторитетно заявил пацан, с видом сущего эксперта по взрослым почесав нос. — Кто этот Тхонг? — полюбопытствовал мечник, чувствуя одновременно веселье и странную, поднимающуюся к горлу жгучую ревность. Нет, головой он, конечно, понимал, что сам виноват, что бросил ее одну с ребенком, поэтому не имеет ровным счетом никакого права на подобные чувства, и самым большим и прекрасным проявлением его протянутой сквозь года любви будет просто оставить Сучин в покое, позволив ей жить счастливо. Уж кому как не ему знать, что сердце иногда нужно осаживать на поворотах. Спокойнее. Вдох. Выдох. — Он жил с нами, — методично разъяснял тем временем Такеда. — Он даже хотел, чтобы я называл его папой, но мама сказала, что он совсем не мой отец. Под пальцами Кенши хрустнул подлокотник. До скрежета сжимая зубы, он старался контролировать дыхание, чтобы избавиться от звона в ушах. О, лучше бы ему никогда не встретиться с этим человеком, кем бы он ни был, иначе кто знает, насколько он будет нравится своей жене с разбитым в кашу лицом. Ну, может и не так жестко. Может, обойдется переломом нескольких — всех — ребер. Спокойнее. Вдох. Выдох. Полегче на поворотах. — Здесь написано, что ты патрульный, — продолжал мальчик. Его голос понемногу возвращал телепата в реальность. — Мама говорила, что ты сражаешься со злыми людьми, как те, которые на нас напали. Совсем как супергерой. — Сражаться со злодеями можно разными способами, — туманно ответил мечник. — Но ты прав — я сражаюсь с ними. Зло должно сидеть в тюрьме, чтобы другие люди могли жить спокойно и мирно. Конечно же он врал. Только смерть избавит мир от последователей Красного Дракона, и Кенши не успокоится, пока не перебьет их всех. Или пока не убьют его, но этому не бывать. Теперь он бьется не просто так — ради Сучин и Такеды он очистит землю от подобных уродов, негодяев, убийц и психопатов, чтобы никого не постигла участь его семьи. — Нам еще долго ехать? — устало проворчал мальчик, когда автобус остановился у пограничного поста и ему наконец-то представилась возможность размять ноги. Первые четыре часа пути он выдержал довольно мужественно, но это всего лишь четыре часа, которые он почти целиком проспал. В другой ситуации было бы глупо требовать от восьмилетнего мальчишки подобной выносливости — в другой, но не в этой. Ближайшие тридцать два часа слабость — их злейший враг, поэтому должна быть изничтожена на корню. — К утру будем в Макао, — заверил Кенши, выходя из автобуса следом за сыном. — Там пересядем на корабль и к вечеру следующего дня прибудем в Японию. Обещаю, когда доберемся — можешь спать хоть целые сутки. И хотя в первом пункте своего плана он был не особенно уверен, то на счет второго не сомневался ни секунды: едва добравшись, он и сам впадет в коматозное состояние минимум на сутки. Сколько уже длилась погоня? Сколько ночей он спал не более пяти часов? Чем скорее это закончится, тем больше у него шансов не сойти с ума…