Alter Ego

Это очередной рабочий день Барри, он перебирал файлы, когда просигналил телефон. Со вздохом он отложил файлы и взял телефон. Прочитав сообщение, глаза Барри расширились от страха, он пробормотал: - О нет, о нет. Только не снова! Это было не сообщение, а напоминание о «дне испытаний», один день месяца, который Барри ненавидел больше всего. «День испытаний» - день, когда Кейтлин проводит на нем все возможные тесты с иглами и другие процедуры. Это день, когда Уэллс мучает Барри, заставляя его тренировать суперскорость. Другими словами, это очень утомительный день. Как бы Барри не хотел все это пропустить, у него нет выбора. Прошлый опыт показал: не важно, под каким предлогом он не придет, люди которых он по какой-то неизвестной причине называет друзьями, все равно найдут его. Несмотря на свои дела, мысленно он уже готовился к безумным задачам доктора Уэллса. После окончания утомительной работы от других детективов Барри пошел в Джитерс, когда понял, что больше не может находиться в лаборатории. Войдя в кафе со своим ноутбуков и заказав карамельный маккиато с добавлением Курвузье, он сел за свободный столик. Вытащив свой серебряный ноутбук из сумки, он положил его на стол и включил, надев наушники. Он вошел в систему, и в верхней части экрана выскочило уведомление «Lopez3263хочет открыть видео­чат? Принять или отклонить?». Нажав кнопку «принять», Барри ухмыльнулся. В окне видеозвонка показалось красивое лицо латиноамериканки, сидящей на кровати с ноутбуком на коленях. Она была одета в красную Далтонскую лакросскую толстовку с темно-синей надписью. - Эй, красавчик. - Эй, наслаждаешься моей потной толстовкой? Мне было интересно, где он, - дразнил Барри. - Ну, это отстой не так ли? Мне очень нравится этот свитер, так что для тебя никакого шанса получить его назад, - ответила она. - В любом случае на тебе она выглядит лучше, - с улыбкой признался Барри. - На мне все выглядит лучше, - кокетливо улыбнулась в ответ Сантана. - Что бы это значило, Лопез? – немного наклонившись вперед, тихо сказал Барри. - Я думал, ты лесбиянка. - А я думала, ты гей, - рассмеялась в ответ девушка. - О, пожалуйста, - издевательски тянет Барри. – Мы оба знаем, что я не гей. - Это отвратительно, Бас, - пошутила Сантана. - Никакой недосказанности, - понимая, что она имела в виду, ответил он. - И ты называешь меня извращенцем. - Ты извращенец, Бас. Серьезно, ты секс­наркоман. - Уж кто бы говорил, Сантана. - Туше. - Я скучал по тебе, Сантана, - признался Барри. - Я тоже. А ты думал, что причина, по которой мы ненавидели друг друга, связана с тем, что ты не притащил свою раздражающую французскую задницу в Огайон, чтобы оплатить визит своего дорогого друга, - саркастично сказала Сантана. - Ну, я не виноват, что ты не можешь посетить Централ Сити, - ответил Барри. - Ну, это не я забыла сказать лучшей подруге, что получила удар молнии. - Я же сказал, что сожалею! И я не хотел, чтобы ты волновалась! - Я даже не знала, что ты девять месяцев был в коме, я думала, ты просто не обращаешь внимания на мои звонки. Я не знала до тех пор, пока Блейн, три месяца назад, не упомянул этого, - сердито призналась она. - Я знаю, знаю. И мне очень жаль. Но я должен был казать Блейну; если бы я этого не сделал, Купер бы сказал ему. - Так значит, Блейн и Купер твои лучшие друзья? – угрожающе спросила Сантана. - Нет, конечно же нет. Ты знаешь, что ты мой лучший друг, Сантана. Я просто знал, что, если ты узнаешь об аварии, ты придешь, не дав мне выбора и не предупредив. - Очень плохо, Бас, - с довольной и немного злой ухмылкой ответила Сантана. – Я приду в гости, нравится тебе это или нет. И лучшая часть состоит в том, что ты не будешь знать, когда это произойдет. Я просто приду, без предупреждения. - Детка, - ухмыльнулся Барри. – Если хочешь видеть меня, могла просто сказать. - Мечтай. Теперь я лучше подготовлюсь к работе. Увидимся, детка. - Пока Сантана, - с мягкой улыбкой сказал Барри, закрыв ноутбук. Поняв, что у него осталось только двадцать минут на дорогу до Стар Лабс, он быстро допил свой кофе и побежал. Первое, что бросилось в глаза: Стар Лабс - большое пианино из красного дерева, стоящее в центре. В один момент Барри накрыл поток воспоминаний. Его мать играла на фортепиано, и, когда он был маленьким, мать также учила его играть. Ему не потребовалось много времени, чтобы стать профессионалом, выиграв несколько сольных концертов и трофеев за выступления. Это было так естественно, под присмотром матери. Она была удивительной пианисткой, и вместе они тратили часы за игрой. Составление мелодий - один из самых больших талантов Барри. А потом ее убили. В последний раз он играл на пианино на ее похоронах. Он играл "Canon D", фаворит его матери. Когда Барри играл, глаза его были плотно закрыты, пока пальцы не дрогнули. Он играл этот кусок сотни раз, и сейчас он должен был стать последним. Но на середине песни он почувствовал, как капли слез падают на пальцы. Он даже не понял, что плачет. Доигрывая последнюю ноту, он молча поклялся никогда больше не играть. И он сдержал это обещание. Потом он стал соловьем. Его соседу по комнате Джеффу нужна была помощь, чтобы научиться играть на фортепиано для его продвинутого музыкально класса, и Барри вызвался обучать его, не до конца все обдумав. Сначала он испугался, но когда пальцы коснулись клавиш, уверенность вернулась к нему. Он чувствовал, как музыка течет по жилам, и, когда он играл, неприятности уходили. На мгновение он вспомнил, что не должен играть, и тогда он понял, что он не Барри Аллен, он - Себастьян Смайт. И Себастьян без забот играет на пианино. Сантана была первой, кто узнал о его небольшом нежелании играть на пианино; она напоминала ему что, играя, он чтит память матери. Как раз с этого момента он играл. Играл и вспоминал мать; то, как сильно она любила его. В то время пока он был с Соловьями, он почти ежедневно играл, хотя никогда не делал этого рядом с семьей. Что касается Джо и Айрис, они знают, что Барри не играет на пианино, так как на похоронах матери. Если бы они только знали... Поскольку он был сосредоточен на пианино, он не слышал, как вошли Циско, Кейтоин и доктор Уэллс. - Вижу, вы нашли пианино, мистер Аллен. - Да...что это? - спросил Барри. - Ну, мы придумали, как тебе лучше контролировать свою скорость, - в обычной взволнованной манере ответил Циско. – Мы поняли, что одним из ключевых факторов является концентрация, так что для того чтобы научиться играть на пианино, нужно много концентрироваться, так ты сможешь лучше контролировать свою силу. Думай об этом, как о простой тренировке. Не могу поверить, что мы не додумались до этого раньше. Это гениально. - Да, гениально, - нервно пробормотал Барри. - Я немного могу играть на пианино из-за моего брата, и я научу тебя основам, - сообщил Циско. - Прекрасно, - вздохнул Барри. - Как бы мне это не нравилось, я должна поехать к дяде на побережье и, если я не отправлюсь сейчас, то опоздаю на автобус. - Прямо сейчас? Тогда я пойду с тобой, твоя тетя ведь лучший повар, - сказал Циско. - Вы оба уходите? Очень хорошо, я тоже пойду, - сказал доктор Уэллс. - Пока, Барри, увидимся завтра! - крикнула Кейтлин. - Да, пока! Завтра я научу тебя играть! - крикнул, выходя, Циско. Когда все трое ушли, Барри остался один на один с пианино. Садясь на деревянную скамью, он нежно дотронулся пальцами хрупких клавиш. Не осозновая этого, он начал играть знакомый мотив "Canon D" и вспомнил о матери. Дальше - фаворит Сантаны, потом Yiruma - "Река течёт в вас". Он все играл и играл. Он начал терять себя в музыке и играл уже с закрытыми глазами. Когда затихли финальный ноты песни, он услышал хлопки за спиной. Пораженный внезапным шумом, он вскочил со своего места и, обернувшись, увидел Кейтлин, Циско и доктора Уэллса, хлопающих ему. Кейтлин выглядела полностью очарованной игрой Барри. Циско выглядел удивлённым. Доктор Уэллс одобрительно улыбался. - Барри! Я и не знала, что ты так хорошо играешь! Это потрясающе! – воскликнула Кейтлин. - Похоже, тебе не нужна моя помощь, - пошутил Циско отойдя от шока. - Похоже, что нет, - рассмеялся Барри. - Серьезно чувак, это было удивительно! Ты играешь гораздо лучше, чем мой брат, - признался Циско. - Должен признать, что ты очень талантливый пианист, должно быть, ты долго практиковался. Кто учил тебя играть? – спросил доктор Уэллс. - Моя мать, - мягко ответил Барри. В комнате стало тихо. После такого короткого молчания они поняли, почему не знали об этом таланте. - Она бы гордилась тобой, - мягко сказала Кейтлин. - Я надеюсь на это, - слабо улыбнулся Барри.