Солнце Севера

      Старая крипта Винтерфелла как всегда казалась мрачной. Безмолвные статуи, стоящие над гробницами, казалось, следят за каждым шагом, а лютоволки, сидящие около каменных ног, вот-вот зарычат и тем самым зловеще нарушат темную тишину крипты. В воздухе повисла тяжелая неприятная и холодная влажность, тепло подземных источников почему-то не доходило до крипты, словно знало, что здесь покоятся те, кому не нужно тепло, те, кто уже привык к холоду.       Санса шла вперед, освещая себе путь факелом, что держала в руках. Девушка очень боялась, что резкий холодный порыв сквозняка потушит пламя, и она останется в полной темноте. Руки её похолодели, а тело сотрясалось от холода и страха. Девушка была напряжена и напугана. Она не была в этой крипте уже давно, она уже давно забыла все страшные сказки старой Нэн, все эти легенды, что ей рассказывала старуха, словно дым растворились на фоне многих дней, что она прожила в страхе, но сейчас всё внезапно вспомнилось. Санса боялась, что мертвецы сейчас восстанут из своих каменных гробниц, а из темноты тихой поступью выйдут Белые Ходоки, что они схватят её своими холодными руками и начнут душить. Душить до тех пор, пока не потемнеет в глазах, а до сердца не доберется колючий холод, который превратит её в Иную, и её кожа станет белой как снег и такой же холодной, а глаза станут ярко-синими.       Санса продолжала идти. В крипте всё так же царила тишина, нарушаемая лишь треском пламени факела и звуками её собственных шагов. Внезапно, пожалуй, даже для самой себя, девушка остановилась и посмотрела на изваяние возле подножия которой лежали цветы. Бледно-голубые розы, отец всегда говорил, что она любила цветы… — Лианна, — шепнула Санса и чуть опустила факел, не отрывая взгляда от статуи.       Старк простояла так пару минут. Внезапно она почувствовала острую необходимость дотронуться до холодного грубого камня. Девушка шагнула вперед и протянула руку… Крик застыл у неё в горле. Хотелось сильно закричать и убежать вон из крипты, но из горла вырвался лишь хрип, а ноги не слушались.       Статуя повернула голову. Резко и внезапно. Из глаз её лились кровавые слезы. Санса отступила назад, роняя при этом факел, который почему-то не потух, упав на холодный каменный пол. Девушка почувствовала, как её плечи накрыли чьи-то ледяные руки, они были настолько холодные, что, казалось, этот холод проникает сквозь ткань шерстяного плаща и платья. Санса почувствовала, как кто-то проводит такими же ледяными руками по её волосам. Девушка повернула голову и увидела мать, которая со скорбным выражением лица смотрела на неё. Женщина опустила руку, переставая гладить рыжие пряди, и посмотрела на мужа, который всё также накрывал плечи дочери своими руками. — Мама… — шепнула Санса. Но леди Кейтилин лишь покачала головой, словно призывая к молчанию.       Статуя всё так же смотрела, обливаясь кровавыми слезами. А Санса чувствовала, как ноги её подкашиваются, и она медленно опускается на землю. Отец отпускает её плечи. Девушка падает к ногам лорда Эддарда Старка, а по щекам её продолжают литься горячие слезы.       Раздается неприятное шипение, которое заставляет сердце забиться ещё быстрее. Санса чувствует, как по её руке что-то проскальзывает. В свете факела видно красную влажную чешую. Змея с тихим шипением проползает прямо по руке. — Беги, — слышит она шепот отца. — Прямо за ним, — говорит мать, а Санса понимает, что у неё нет сил подняться на ноги.       Однако девушка встает — словно против собственной воли, но встает. Отец и мать отступают, лица их такие же скорбные, Санса знала, что они тенями растворятся в темноте крипты, как только она побежит за красной змеей. И она побежала. Она бежала, видя, как красная змея, шипя, ползет вперед. Девушка вскрикивала каждый раз, когда безмолвные статуи поворачивали голову и смотрели прямо на неё. Они плакали кровью, также как и каменное изваяние Лианны.       Санса видит ступени старой лестницы крипты, что выведут наверх. Ещё один рывок — и она оказывается в коридоре, в конце которого виден выход. Через арочный проем проникает дневной свет. Змея ползла к выходу. Только сейчас Санса заметила, какая она большая и длинная… один только вид говорил о том, насколько она опасна.       «Это — змей. Красный змей. Ядовитый» — проносится мысль в голове Старк. Девушка поднимает голову, смотря, как свет заполняет полутёмный коридор. — Леди Санса… Леди Санса.       Девушка открывает глаза, чувствуя, что по щекам её катятся слезы. С губ срывались такие же хрипы, как и во сне, словно она действительно недавно вышла из крипты, и всё это было наяву…       Санса садится и только сейчас замечает Шаю, которая её уже как несколько минут будила, видя, что девушке снится кошмар. В окна проникал солнечный свет, шёлковые полупрозрачные занавески приподнимались при каждом дуновении ветра. Королевская Гавань. Она не на Севере, не в Винтерфелле, не в крипте… Санса делает глубокий вдох, про себя думая, что уж лучше бы её сон был явью, лучше бы она действительно это всё испытала, лишь бы её не было здесь, в Красном замке, в этой золотой клетке, в которой она каждый день пытается выжить. — Вам кошмар приснился? — спрашивает Шая, внимательно смотря на девушку. — Я… — Санса замолчала. В горле пересохло и девушка почувствовала сильную жажду. — Воды.       Служанка тут же подскочила на ноги и подбежала к столику, на котором стоял кувшин с водой. Наполнив чашу, Шая подала её девушке, которая выпила всю воду до последней капли — настолько сильно ей хотелось пить. — Со мной всё в порядке, — наконец смогла произнести Санса, — я хочу подышать свежим воздухом. Подготовь платье и заплети мне волосы. — А завтрак?       Санса лишь махнула рукой, вставая с кровати. Есть ей совсем не хотелось, несмотря на то, что девушка чувствовала легкую слабость и тошноту. Но эти ощущения были вполне терпимы. Старк понимала, что если позавтракает, то её и вовсе вывернет наизнанку.       Шая лишь поджала губы и принялась выполнять приказы, про себя думая, что девушка в последнее время почти ничего не ест. Но сама она не могла заставить Сансу начать питаться нормально и обратиться с этим вопросом ей было не к кому. Разве что к Тириону, к которому Санса, как ни странно, относилась довольно-таки тепло, так же как и он к ней.       Некоторое время Старк молчала. Шая уже даже потеряла надежду на то, что девушка перемолвится с ней хоть парочкой фраз. Но Санса всё-таки задала вопрос, когда уже сидела перед зеркалом, наблюдая как Шая заплетает ей волосы. — А к чему снятся змеи? — К врагам, — не раздумывая, ответила Шая. — Нет… — как-то слабо возразила Санса. — То был змей, красный змей, и он… он даже не укусил меня. Я была в темной крипте, а он словно вывел меня. — Змей это был или змея — это неважно, — сказала Шая, — эти мерзкие твари никогда не несут собой ничего хорошего. Красный змей, говорите? — Ага. — А с чего вы взяли, что это был именно змей? — Это был змей! — уверенно заявила Санса. — Я… просто знаю это и всё. — Нет, леди Санса, не думаю, что этот сон означает что-то хорошее. Все змеи коварны, а при случае чего они обязательно отравят твою кровь ядом.       Санса лишь поджала губы, ничего не отвечая. Слова Шаи почему-то сильно разочаровали её. Старк видела пару раз этих тварей в королевском саду вживую, и тогда она испытывала отвращение и страх, но во сне она испытала страх лишь один раз: когда змея внезапно появилась из темноты и скользнула по её руке, а потом… Потом страха просто не было и всё, даже когда она увидела, насколько этот змей большой, даже когда поняла, что он ядовит и опасен. Может, в её случае это не будет считаться плохим знаком?       Но внезапно девушка вспомнила статуи, которые плакали кровавыми слезами, завядшие голубые розы, отца и мать, что смотрели на неё со скорбным выражением лица. Санса вздрогнула от жутких воспоминаний, а Шая от резкого движения случайно дернула девушку за прядь волос. — Простите, — бросила служанка. — Всё в порядке. — Санса поднялась на ноги и расплела волосы, которые ей уже успели наполовину уложить. — Пожалуй, сегодня похожу с распущенными, от этих вечных причесок болит голова. Я пойду прогуляюсь… одна.       Старк поспешно покинула покои, чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Шаи.

***

— На эту свадьбу потрачено немало денег… — Варис проводит кончиком пальца по краю чаши, наполненной вином и исподлобья смотрит на Тириона. Карлик лишь вздохнул и, облокотившись на спинку кресла, в ответ посмотрел на евнуха. — Так же, как потрачено и немало моих нервов. Приготовления к празднеству весьма… утомительны, особенно если именно тебе поручено следить, куда ушла каждая потраченная монета. — Быть мастером над монетой — особенно в период празднеств — не так уж легко, — проговорил Варис с мягкой полуулыбкой. — Особенно, если король привык ни в чём себе не отказывать, — Тирион переводит свой недовольный взгляд с лица мастера над шептунами на чашу, наполненную вином, что стояла перед ним. — Осталось недолго терпеть, — сказал Варис, всё так же улыбаясь, — через пять дней начнется свадьба, расходы будут просчитаны, начнется празднество, и голова начнет болеть у вашего дражайшего старшего брата, сира Джейме, который отвечает за безопасность короля Джоффри. — А потом снова у меня, — возразил Бес и потянулся к своей чаше с вином, — потому что работа моя никуда не денется и после свадьбы. Если, конечно, лорд Бейлиш не соизволит вернуться. — Надеюсь, что нет, — честно признался Варис. Впрочем, евнух никогда не делал секрета из того, что не любил Мизинца, — вы гораздо больше нравитесь мне в роли мастера над монетой. — По-моему, только вам. — Я — это уже что-то.       Варис замолчал на некоторое мгновение, а затем задал вопрос, который немного напряг Ланнистера. — Вы уже слышали новости? — Какие? — Они касаются гостей, что должны явиться на свадьбу.       Лорд Тирион вначале ничего не ответил. Он прекрасно помнил, как ему лично докладывали о том, кто прибыл, но это было дня три назад, и если свято верить всему, что ему сообщали о прибывших, то все гости уже в Королевской Гавани и заняли западное крыло замка, где расположены гостевые покои. — Все гости прибыли, проблем ни у кого не возникло, — неуверенно сказал Бес, следя за выражением лица Паука. Впрочем, тот сидел, всё так же мягко улыбаясь. — Но теперь проблемы будут, — спокойно проговорил он. — Почему же? Неужели Джоффри уже успел насадить голову кого-то из гостей на пику? — Нет, но я не сомневаюсь в том, что прибывший гость сам может сделать это, при случае чего… Речь касается дома Мартеллов. — Они всё-таки прибыли? — удивился Тирион. Про Мартеллов он уже достаточно давно ничего не слышал и был полностью уверен в том, что на свадьбу никто из них не прибудет. Отношения Ланнистеров и представителей великого дома Дорна всегда были, мягко говоря, напряженными. — Принц Дорнийский Доран прислал нам свои извинения: последнее время принцу нездоровится, поэтому он не отважился отправиться в столь далекий путь. Но, чтобы совсем не обделять нас вниманием, он, судя по всему, попросил своего младшего брата посетить свадьбу вместо него.       Тириону на это оставалось только глубоко вздохнуть, чтобы собраться с мыслями. Новость действительно была неожиданной. Младший брат принца Дорана был весьма… своеобразным человеком, который пользовался дурной славой. Про него ходило очень много неприятных слухов, начиная с его любви к дуэлям и заканчивая слухами о многочисленных любовницах и внебрачных детях. — И где же он? — спросил Тирион, чувствуя, что хочет напиться как в старые-добрые времена. — Без понятия. В покоях, которые отвели принцу, никого нет. Слуги, что прибыли вместе с принцем Дорнийским, так же не знают, где он. — А ваши птички вам ничего не напели по этому поводу? — Нет, — Варис поднялся на ноги, улыбка на его лице уже выглядела не мягкой, а скорее снисходительной, — но будь я принцем Оберином, я бы отправился в бордель.

***

      Санса слушала Маргери, которая весело щебетала о свадьбе. Девушка восторженно рассказывала о свадебном платье, которое в скором времени будет готово, и думала, как же именно зачесать волосы, чтобы это смотрелось торжественно и по-королевски. — Шелка из Эссоса, я думала, мне придется ждать корабли из-за Узкого моря целую вечность! — произнесла Тирелл и посмотрела на Сансу, мысли которой были далеко отсюда. Она даже не старалась прислушаться к словам будущей королевы. — Санса!       Девушка вздрогнула и посмотрела на подругу. Лицо Маргери было слегка недовольным. — Ты весь день какая-то рассеянная, с тобой всё в порядке?       «Меня как пленницу держат в Красном замке, издеваются надо мной и при этом ждут послушания и учтивости истинной леди, а ещё совсем недавно я узнала, что моих братьев и матери больше нет. Я больше никогда не вернусь в Винтерфелл… и после этого ты спрашиваешь, всё ли со мной в порядке?» — пронеслось в голове Сансы. Девушке очень хотелось сказать все эти слова вслух, но она понимала, что Маргери не тот человек, которому стоит это говорить. Ей стоит это сказать Серсее или Джоффри, когда они спросят у неё, почему она грустная и у неё несчастный вид. Только, увы, девушка прекрасно понимала, что эти слова она никогда не осмелится произнести вслух при Джоффри или королеве. — Я просто не выспалась, — сказала Санса и перевела взгляд на море, которое расстилалось перед ней во всей своей красе. Водная светло-голубая гладь блестела в лучах солнца, то и дело до слуха доносились далекие звуки всплесков волн. — Мне так жаль! — Маргери внезапно поддалась вперед и взяла Старк за руки. — Я уже давно должна была сказать тебе это, но…       Санса поняла, что именно имеет в виду Тирелл, но ей не хотелось ничего слышать. Не хотелось слышать слов, которые будут выражать сожаления об её утрате, не хотелось видеть сочувствующих взглядов, обращенных в её сторону. Смысл выслушивать все эти слова от людей, которым на самом деле всё равно? Она дочь предателя, вся её семья предала короля — вот что думают про неё, когда она попадает в поле зрение кого-нибудь из жителей дворца. Никто по-настоящему не может сожалеть ей или сочувствовать. Это Санса уяснила уже давно.       И сейчас Старк смотрела на девушку, которую считала своей подругой. Истинная леди должна выслушать все слова сожаления, особенно если обращаются именно к ней. Будет неприлично прервать сейчас Маргери и дать понять ей, что она не хочет выслушивать всё это. Такое поведение неприемлемо для леди. Но зато так будет правильно…       Санса вырывает свои руки и подскакивает на ноги, смотря на слегка потрясенную Тирелл. — Не стоит, — шепчет Санса и чувствует, как снова накатывают слёзы. Боги, она сейчас разрыдается как дитя!       Девушка разворачивается и уходит, ничего не говоря Маргери, мысленно уверяя себя, что подруга должна её понять, и что она обязательно извинится, как только придёт в себя.

***

      Бордель отсутствующего лорда Бейлиша считался самым лучшим в Королевской Гавани. Тирион понял, что не ошибся в своих ожиданиях, сразу же, как только прибыл к его зданию.       Из окна второго этажа с громким криком вылетел мужчина, сломав своей широкой спиной деревянные резные ставни одного из окон. Тирион с каким-то безразличным выражением лица посмотрел на мужчину, что упал на землю, шипя от боли, и прислушался: ему очень ясно послышались звуки драки, которая продолжалась на втором этаже. Варис оказался прав…       Тирион понял, что подоспел весьма вовремя. Бордель, может, и считался престижным, но много человек в себя тоже вместить не мог, поэтому карлик тут же мысленно прикинул, что пострадало от силы человека три, максимум пять.       Из открытого окна послышалась ругань, а затем чьи-то крики. — А этот принц, я смотрю, вспыльчивый парень, — рядом возник Бронн. Рука его лежала на рукояти меча, а взгляд был устремлен на окно второго этажа со сломанными ставнями. — Радуйся, что нас к нему не привела дорожка трупов, — как-то нервно проговорил Тирион. — И как вы собираетесь… успокоить его? — поинтересовался бывший наемник. — А разве ты мне в этом не поможешь? — Не думаю, сегодня я чувствую себя на удивление… бессильным. К тому же, мало ли, вдруг этот принц не обижает маленьких. В таком случае, думаю, вам повезло, — пошутил Бронн. — Я — Ланнистер, и если принц Дорнийский будет учитывать этот факт, то на мой рост, особенно, если учесть то, что попадусь я ему под горячую руку, он смотреть не будет.       Из того же окна высунулась голова другого мужчины, создавалось впечатление, что бедняга решил скинуться сам. — Тут невысоко! — словно подбадривая, крикнул ему Бронн.       Не успели прозвучать эти слова, как сзади кто-то подтолкнул мужчину, и он полетел вниз. — Пора! — Бес толкнул дверь и прошел в бордель. Шлюхи испуганно жались по углам, прикрывая свои обнаженные тела полупрозрачными шелками, и прислушивались к шуму драки наверху.       Тирион старался идти так быстро, как только мог. Лицо полумужа сделалось предельно серьезным, на ходу он старался решить, как именно будет успокаивать разбуянившегося принца Дорнийского. Ланнистер свято надеялся на то, что Оберин хотя бы сейчас трезв. С трезвым человеком, пусть и разбушевавшимся, договориться всегда легче, нежели чем с пьяным. — В следующий раз лучше хорошенько подумать, прежде чем говорить, — послышался голос, затем послышался крик.       Тирион свернул за угол и быстро прошел через проем в комнату. Оберин сидел за столом, в правой руке его был зажат кинжал, острие которого было воткнуто в ладонь мужчины. Рука бедняги лежала на столе, прибитая к столешнице оружием, в то время как сам он лежал под столом почти без чувств. — Принц Оберин! — воскликнул Тирион таким голосом, будто увидел старого друга. — А мы вас обыскались, благо, шум драки был довольно-таки громким, и мы без труда вас нашли. — Ланнистер, — по одному тону мужчины карлику стало ясно, что его запросто сейчас могут так же пригвоздить кинжалом к деревянному столику.       Оберин поднялся на ноги, на ходу вынимая кинжал. Мужчина, что валялся под столом, застонал и, кажется, потерял сознание. Принц, не обратив на него внимания, двинулся навстречу Тириону и Бронну, который стоял в проеме и с безразличным выражением лица глазел вокруг, словно находился в этом борделе впервые. — Неужели мое присутствие в Красном замке настолько важно, что сам лорд Тирион направился разыскивать меня? — насмешливо спросил Мартелл. — Нам важно присутствие каждого гостя в Красном замке, — вежливо проговорил Ланнистер. — Но не Мартеллов. — Мы бы не пригласили вас на свадьбу короля, если бы ваши слова действительно были правдой. Оберин улыбнулся шире. — А ты смелый, несмотря на то, что не особо вышел ростом. — Присутствие моего телохранителя прибавляет мне уверенности, — честно ответил Тирион на колкость, — хоть он в открытую признался мне, что дел с вами иметь не хочет. — Правда? — Оберин посмотрел на Бронна, брови его чуть приподнялись, с лица всё так же не сходила усмешка. — Ну… вы довольно эффектно выкинули из окна тех двоих, что до сих пор валяются во дворе, — сказал Бронн. — Они заслужили, — лицо мужчины резко стало серьезным. Мартелл развернулся и, подойдя к столу, на котором стоял кувшин с вином, наполнил чашу. — Так что же, вы ждете, что я появлюсь в Красном замке? Не боитесь, что я и там найду кого-нибудь, кого выкину из окна? — Вы наш гость, к тому же в замке едва ли кто-нибудь осмелится доставать вас. — Именно поэтому в замок мне и не хочется, — сказал Оберин и разом осушил чашу. — Мой отец хочет пригласить вас на прием. — Приём? — В голосе принца явно слышалось удивление. — Да, завтра утром. Лорд Тайвин хочет лично поприветствовать вас, — подтвердил Бес. — Боюсь, ваш отец опоздал, я прибыл сегодня, а не прибуду завтра утром, — колко проговорил Мартелл. — Мы предполагали, что вы устанете после дороги и… — Довольно! — Оберин снова наполнил чашу вином. — Поеду я в ваш замок, только избавьте меня от всех этих любезностей. Наши семьи терпеть друг друга не могут, так что, думаю, это всё ни к чему. — Вы, конечно, правы, — сказал Тирион, — правда, любезен я с вами не потому, что так приказал мне мой отец. — А почему же тогда? — Просто у меня нет оснований относится к вашей семье с презрением. — Я должен этому порадоваться? — Как вам будет угодно, принц. — Тирион понял, что на этом разговор можно заканчивать. Уже вечерело и по-хорошему следовало бы покинуть бордель. — Думаю, нам стоит поехать в замок.       Карлик выдохнул с облегчением, когда Оберин просто кивнул и направился к выходу. Теперь оставалось только надеяться на то, что по дороге в замок с ними не произойдет ничего из ряда вон выходящего.