***
Время летело незаметно. Санса с каким-то удивлением подметила про себя тот факт, что проживает в Дорне чуть больше месяца, однако, несмотря на то, что прошло достаточно времени, мало что изменилось. Ее равнодушие стало новой броней, но и Оберин не остался в долгу, правда поначалу поведение жены откровенно злило его, а затем… видимо он просто решил отплатить Сансе той же монетой, попутно посещая бордели. В глубине души девушка дико злилась, но, как ни странно, предпринимать что-либо тоже не спешила. Она неплохо проводила время с Мелларио, которая уже успела несколько раз вывести ее за пределы дворца. Тенистый город, по мнению Старк, значительно отличался от Королевской Гавани (по крайней мере до начала войны, улицы города казались ей красивыми) и должного впечатления на нее не произвел. Хотя, естественно, нашлись и в этом городе улочки, которые особенно запомнились северянке: прилавки с пряностями, девушка никогда не забудет этот терпкий запах приправ, который витал в воздухе, и лавки где продавали разные ароматные масла для тела. Санса не сдержалась и даже купила себе несколько флаконов, чтобы в любой момент насладиться запахом розы, сандала или оливы. Она не страдала в Солнечном Копье, нет, ни в коем случае, более того, ощущение опасности отступило и Санса иногда позволяла себе полностью расслабиться, гуляя по саду или читая в библиотеке. Но все-таки что-то не давало ей покоя, все-таки она ощущала себя глубоко несчастной, от чего-то душа ныла и иногда душили слезы, а безразличие растворялось, словно утренний туман. Старк догадывалась в чем заключается истинная причина ее состояния, но признавать никак не смела. Едва Санса проснулась, к ней тут же заявилась Амина, которая сказала, что леди Мелларио приглашает ее на завтрак. Северянка тут же дала свое согласие, несмотря на то, что идти куда-то ей не особо хотелось. Отказать она не посмела, так как это было бы просто неприлично с ее стороны. Несмотря на то, что было утро, в покоях уже стояла духота. Санса остановила свой выбор на нежно-зеленом легком платье. Ее кожа уже успела приобрести золотистый загар и немного покрыться едва заметными веснушками. Девушка, глядя на себя в зеркало, стала невольно отмечать, что заметно похорошела. Глубоко несчастный вид пропал, как и синяки под глазами, волосы отросли еще сильнее, стали гуще и более блестящими и благо, ей удалось немного пополнеть и теперь она не выглядела болезненно-худой. Как бы душа не ныла иногда и не болела, а отрицать того, что пребывание в Дорне пошло ей на пользу, Старк не могла. Она уже начала привыкать к палящему солнцу и зною, который прекращался лишь ближе к вечеру. Но от этой вечной жары, тоска по холодному Северу лишь усиливалась. Чтобы попасть в сад, где леди Мелларио завтракала, Санса вышла на широкую веранду. Сад в Солнечном Копье был менее роскошным, нежели чем в Красном замке — элементарно не хватало растительности, ведь в такую жару выживет не каждое растение. Мелларио сидела в беседке недалеко от фонтана. Служанки сновали вокруг стола, расставляя вазы с фруктами и другими яствами. — Жара сегодня невыносимая, я попросила приготовить нам мороженого молока, — улыбнулась женщина, когда Старк опустилась на стой стул. — Вы очень похорошели, Санса, золотистый загар вам весьма идет. — Сколько бы я не проводила времени на солнце, мне все равно никогда не догнать дорнийцев! — улыбнулась девушка. — О, это точно! Даже я на их фоне смотрюсь весьма бледно. Дальше пошла незаурядная беседа о том, что с завтрашнего дня в Тенистом городке будет проходить ярмарка. По словам Мелларио, туда привезут разные виды тканей и украшений из-за Узкого моря и пропустить такое, женщина не хотела. — Вы же составите мне компанию, Санса? — Разумеется. — О, спасибо большое! — от всей души поблагодарила жена принца северянку. — Гулять одной мне совсем не по душе, а посетить ярмарку надо как можно быстрее. — Почему? — поинтересовалась Санса. — Принц Доран, будем говорить откровенно, не особо любит Солнечное Копье, — начала Мелларио, — здесь слишком удушливая и жаркая погода, и от такой жары сложно укрыться. Он хочет передохнуть пару недель в Водных Садах. Там очень красиво! Вам обязательно понравится там. Но Сансе уже не нравилось само напоминание о Водных Садах. Как бы там не было красиво и прекрасно, там, на данный момент, находилась Эллария Сэнд, а пересекаться с бывшей любовницей Оберина, девушка никак не желала. Ей хватало этой не пойми какой шлюхи Розмари, которую она, может и не видела в глаза, но люто ненавидела. — Я не поеду, — жестко отчеканила Старк. — Почему? — Мелларио очень удивилась. — Мне нравится тут, я не хочу пока менять обстановку, — ловко соврала девушка. — В Королевской Гавани я была всего лишь гостьей, вначале в одних покоях, которые достойны невесты короля, затем в других, а потом и вовсе в темнице. Тут я наконец чувствую себя… в безопасности, почти как дома, мне пока не хочется перемен. — Но принц Доран так надеялся, что вы поедете, отчасти, он затеял эту поездку и ради вас, — сказала жена принца. — Он был уверен, что вы будете в восторге от Водных Садов. — Как-нибудь в другой раз. Санса отпила немного холодной воды из чаши, чувствуя, как душу начинает заполнять негодование. Почему-то, когда речь касалась похождений ее мужа или его любовниц, терпение буквально трещало по швам. Старк пыталась изображать безразличие из последних сил, но при встрече с Оберином, она едва сдерживалась от порыва, со всей силы, какая у нее только есть, ударить его. Такие мысли, от части, казались ей крайне неприемлемыми, однако и терпеть она уже не могла. Она никогда не одобряла насилие, особенно после пережитого в Королевской Гавани и уж тем более никогда не думала, что вот так просто захочет сама, со злости, ударить человека, но Мартелл словно превращал ее в какого-то чудовище, ведьму, вроде Серсеи, озлобленную, жесткую… глубоко несчастную. Неужели ее ждет та же участь, какая постигла королеву?***
У него было хорошее настроение, и он решил вести себя не как последняя сволочь, хотя бы сегодня… Оберин и вправду чувствовал себя виноватым перед Старк и это не только заставляло его обдумывать и анализировать каждое действие, но еще и дико раздражало его. Когда он в последний раз чувствовал себя таким виноватым? Чувствовал угрызения совести, стоило ему только проснуться? Или впадал в глубокую задумчивость, обдумывая свои неправильные действия и пытаясь понять, как все исправить… Может за всю свою долгую и насыщенную жизнь, он и редко прибывал в таком состоянии, но сейчас, это в действительности мешало ему жить! Ему казалось, словно он постарел лет на десять, да и вообще начинает превращаться в своего брата Дорана, хотя, в какой-то степени, он теперь мог понять его. Но от этого чертового чувства вины и от этой проклятой задумчивости надо было срочно избавляться. Он не такой! Не его удел что-то обдумывать, переживать по каждому поводу и постоянно думать, что он совершает что-то не то или действует неправильно. Да и вообще, как так можно жить: обдумывая, анализируя каждый свой шаг, каждую ошибку? Нет, такая жизнь вправду не для него. Мартелл не удивился, когда никого не обнаружил в покоях. Была яркая, солнечная, а главное, теплая погода, с чего бы Старк вообще сидеть в своих палатах? Внезапно двери отворились, Оберин стремительно обернулся, надеясь, что это пришла Санса, но его ожидания не оправдались — это всего лишь была служанка его жены. Девушка несла в руках кувшин, завидев принца, она поклонилась. — Где принцесса Санса? — спросил Красный Змей. — Она ушла в сад, леди Мелларио пригласила ее на завтрак. Мелларио. Как же она его раздражала! И с какого черта она вообще набивается к Сансе в подруги? Ему только оставалось понадеяться на то, что после пережитого опыта в Королевской Гавани, Старк будет делить слова жены его брата напополам… — Ясно. Служанка прошла в покои и поставив кувшин на столик, еще раз поклонилась и вышла. Как ни странно, а Оберину уходить не захотелось. Санса все обставила в покоях на собственный вкус, на письменном столе лежали листы пергамента и стояло несколько чернильниц, а также, мужчина обратил внимание на то, что в комнате было много книг. Они лежали на том же письменно столе, на прикроватных столиках и софе, которая стояла недалеко от балкона. Он нашел всего лишь пару книг, в которых были написаны песни и красивые сказания, которые так любят молодые девушки. Остальные же фолианты содержали в себе информацию о истории Вестероса, о Великих домах, также были книги, где говорилось о истории городов за Узким морем, видимо Санса всерьез принялась за свое обучение. Внезапно его внимание привлекла большая книга, которая лежала прямо на полу рядом с большим сундуком, что стоял около ширмы. Оберин подошел ближе, чувствуя невольное любопытство. Книга была в грубом кожаном переплете, судя по названию сказания Севера. И не удивительно, эти легенды — частичка, которая наверняка напоминает девушке о родном Винтерфелле. Ненавистное чувство вины, снова наполнило душу. Сундук, рядом с которым лежала книга, был сделан из темного дерева, более того, на нем был вырезан герб дома Старков. Мартелл знал, что так делать нельзя, да и вообще, подобные поступки не в его характере, но все же, он открыл сундук. Эти вещи Санса наверняка привезла с собой еще из самого Винтерфелла и ему просто хотелось посмотреть на них. Посмотреть на жизнь своей жены ее же глазами, понять, что именно напоминает ей о Севере, чем она так дорожит, почему рвется в этот неприступный холодный замок, который теперь принадлежит ее врагам. Он нашел серебряный кулон с изображением знамени Старков, шерстяную шаль, которая наверняка не пригодилась девушке в Королевской Гавани, как, впрочем, не пригодится и в Дорне. Также он увидел свернутый лист пергамента, развернув его, Оберин увидел величественный Винтерфелл, очертания которого искусно были перенесены на бумагу. Он также обнаружил свои стихи, которые подарил ей еще в столице и что-то, подсказывало мужчине, что они оказались именно в этом сундуке не просто так. Внезапно он заметил кусок белой ткани, наверное, Мартелл и не придал ему значение, если бы не заметил засохшие пятна крови. Его удивлению не было предела, когда он вытащил этот непонятный кусок ткани и понял, что это гвардейский плащ. «И чей же он?» В голове тут же начали мелькать самые разные догадки, но почему-то, чаще всего в голове мелькало только одно имя: Джейме Ланнистер. Ну естественно! Это элементарно! Цареубийца красив, и каждая девица на него заглядывается, да и Санса сама по себе прекрасна, как же тут не обратить внимание? Джейме ведь даже верил в невиновность Старк и хотел выступить на судебном поединке, если бы Мартелл его не опередил, и неужели это отношение само по себе просто так возникло? Отчасти он не понимал, почему плащ в крови и грязный, да и по общему виду ясно было, что человек в нем побывал на поле боя, но Ланнистер подлец еще тот, наверняка забил Сансе голову разными глупыми россказнями, восхваляя себя и отдал ей этот плащ как трофей, мол, вечное напоминание о нем. Оберин внезапно и неосознанно почувствовал дикую ярость, чуть ли не какое-то животное бешенство, когда понял, что Санса могла любить и восхищаться кем-то, и он не единственный такой «прекрасный принц», который спас ее из плена лжи и страданий Королевской Гавани. «Чертов ублюдок! Надо было его убить еще тогда в тронном зале!», — зло подумал мужчина и швырнул плащ обратно в сундук. Выходя из покоев своей жены, громко и яростно хлопая дверью, Красный Змей даже не задумывался над тем, что его гложет самая настоящая ревность.***
Санса вернулась в свои покои под вечер, дико вымотанная, но, как ни странно, веселая и с хорошим настроением… После общения с Мелларио, она прогулялась еще и с принцессой Арианной, которая оказалась очень хорошей собеседницей, а главное, девушка сама по себе была очень приятной, правда… пока разговор не касался власти и прочих политический тем. Принцесса Дорна может и была улыбчивой и общительной, но Санса поняла, что девушка может перерезать глотку любому, кто встанет между ней и троном в Солнечном Копье. Чтобы выяснить сей факт, северянке не пришлось особо усердствовать: она всего на всего спросила о том, готова ли принцесса к правлению в Дорне, ответ не заставил себя ждать… Дальше последовала прогулка с Мирцеллой. Принцесса уже не являлась той робкой маленькой девочкой, она выросла, стала красивой девушкой, более того, горячий нрав дорнийцев оставил свой отпечаток: она стала более раскованной в общении, более уверенной. Сансе даже на миг забылось то, что Мирцелла является дочерью той женщины, которая буквально разрушила ее жизнь. Они вместе смеялись и шутили, отчасти Старк даже находила в общении с принцессой утешение: они обе были связаны и с Винтерфеллом, и с Королевской Гаванью, у них есть какие-то общие воспоминания и более того, они не были урожденными дорнийками, они оказались тут по стечению обстоятельств и обе пытаются приспособиться. У Мирцеллы это неплохо получилось, она поладила со всеми: начиная от детей Дорана и заканчивая дочерями Оберина, а также пользовалась уважением у придворных. Санса же, только шла к этому. Позже к ним присоединился Тристан, который казался девушке более приятен в общении, нежели чем Арианна, но Старк понимала, что парень пока слишком юн, чтобы рассуждать о власти также, как и старшая сестра. В ходе разговора выяснилось, что принц Тристан обожает играть в кайвассу, чтобы объяснить Сансе что это именно за игра, он уговорил ее на одну партию. Спустя часа потраченного времени, нервов Мирцеллы, а затем и других придворных, которые с увлечением наблюдали за игрой (Санса также заметила, что за партией наблюдают даже дочери Оберина), Старк одержала победу и к ее удивлению, очень многие возликовали и похлопали в ладоши, благодаря за прекрасную игру, что не могло не польстить девушке. — Сразу видно, северная кровь, — по-доброму усмехнулся Тристан. — Если быть точнее, кровь Старков, — важно заявила Санса, улыбаясь, они пожали друг другу руки. После этого, состоялся ужин в главном чертоге. Были все… кроме Оберина, что заставило северянку тихо позлиться на него, а затем, уговаривая саму себя, девушка выпила целую чашу вина, чтобы внешне не показать недовольства и расстройства таким крайне пренебрежительным отношением мужа. Принц Доран, оказывается, также наблюдал за игрой сидя на своем балконе. — Надеюсь, вы как-нибудь сыграете со мной, Санса? — с улыбкой спросил он. — С большим удовольствием, — сказала она, улыбаясь в ответ. Напряжение спало, девушка и вовсе забыла про принца Оберина, пока Тиена не соизволила напомнить об этом, спросив у стоящего на страже Арео, не видел ли он отца. Когда мужчина сказал Тиене, что принц еще днем отбыл в город, девушка посмотрела на Сансу и как-то хищно улыбнулась. — Странно, уж больно часто отец отлучается туда. Фраза была сказана явно в адрес Старк, причем, только дураку могло быть неясно с каким именно намеком. Отпив немного вина, северянка произнесла: — И не удивительно, — она посмотрела в глаза дочери своего мужа и внезапно улыбнулась, — если верить слухам, в Тенистом городке есть то, что невольно манит и притягивает взор. Тиена чуть сощурила глаза и взгляд ее стал каким-то злым, хищным, и Санса невольно сравнила девушку со змеей. — В любом случае, — Роза Севера поднялась из-за стола, решая, что спектакля с нее хватит, — принц Оберин взрослый человек, ему виднее где проводить свободное время… к тому же, я сама часто гуляю по городу. Доброй ночи! Посыл и сказанные фразы приводили только лишь к одной, и-то неправдивой мысли, но, впрочем, Старк мало интересовало кто и что подумает, ей просто хотелось спать. И вот она оказалась на пороге своей опочивальни, уставшая, но с приподнятым настроением, даже слова Тиены никак не смогли испортить его. Ядовитые фразы в свой адрес, она часто слышала и в Королевской Гавани, поэтому ее давно перестали трогать какие-то там сплетни и слухи, пусть думают и говорят, что хотят, главное, чтобы для самой Сансы это не было головной болью. Амина пришла в покои принцессы спустя небольшой промежуток времени. Старк попросила подготовить легкую сорочку для сна, намереваясь направиться в купальню, чтобы смыть с себя пот и пыль. За день она достаточно находилась по всей резиденции Солнечного Копья, ей дико хотелось почувствовать себя чистой. Вода в небольшом каменном бассейне, в котором купалась Санса, была прохладной. Амина добавила в воду лавандового масла и лепестков розы, что действовало успокаивающе. Идя в свои покои, девушка буквально чувствовала, как душу переполняет легкое умиротворение. Она отпустила Амину, сказав, что собирается спать и более, ей не требуется ее помощь. Санса считала, что расстелить себе постель сможет и сама, и мучать ради этого служанку не стоит. Но когда она зашла в свои покои, сон как рукой сняло, и северянка тут же почувствовала себя неуютно. Для нее было неожиданностью увидеть Оберина, который вальяжно сидел в кресле около камина. — А я все думаю, где ты пропадаешь! Тон его голоса не понравился Сансе, он был какой-то злой, с нотками усмешки, из-за чего девушка невольно задалась вопросом, а не провинилась ли она в чем-то? — Принц Оберин… — Оставь свои любезности при себе, — прошипел он со злостью, поднявшись с кресла. Перед тем как встать на ноги, принц схватил что-то с пола. В покоях стоял небольшой полумрак, слабое мерцание огоньков свечей на особо могли разогнать темноту, именно поэтому Старк вначале не могла понять, что именно Мартелл держит в руках. Он шел нетвердо, хромая еще сильнее и было несложно догадаться, что мужчина пьян, пусть и не сильно, но все же Санса, словно против собственной воли, шагнула назад. — Ну куда же ты? — усмехаясь спросил он. — Я ведь даже не поговорил с тобой. — Нам не о чем говорить, приходите завтра, — холодно отчеканила девушка. — О, да ты злишься? — Вы непристойно себя ведете! — Замашки истинной леди у тебя в крови! Но, впрочем, я пришел сюда не за этим… Когда Оберин кинул гвардейский плащ к ногам Сансы, внутри у нее все похолодело. Как он его нашел? — Вы что лазили в моих вещах? — возмущенно спросила она. — И как видимо не зря, — выпалил принц, — и чей же он? — Это не имеет значения, человека, которому принадлежал этот плащ, уже давно нет в моей жизни. — Вот как? — брови Мартелла приподнялись. — Но мы ведь не так уж и давно отбыли из Королевской Гавани. — Что вы имеете в виду? — Признайся мне Санса, это плащ ведь наверняка принадлежит Джейме Ланнистеру. Слова эти до глубины души возмутили ее, причем, она даже не понимала по какой именно причине, то ли потому что, формально сейчас ее обозвали едва ли не шлюхой, намекнув на связь с Цареубийцей, то ли потому, что Оберин намекает ей на измену и сейчас допрашивает из-за какого-то чертового плаща, словно сам при этом сохранял супружескую верность. — Вы пьяны, этот разговор ничего не даст, — сказала девушка, — я прошу вас уйти. Санса хотела пройти мимо мужа, отойти подальше и дождаться пока он уйдет. Разговор этот был действительно крайне неприятен для нее. Да, она хранила этот плащ, более того, будет хранить всегда, но это только ее история и Пса, и никого, даже Оберина, она не собирается посвящать в нее. К тому же, он наверняка придет в дикое бешенство, когда узнает, что плащ принадлежит Клигану. Пусть и не самому Горе, но у северянки не было сомнений по поводу того, что муж ненавидит всю их семейку. Оберин схватил ее за локоть. Этот жест не был грубым, однако, было в нем что-то собственническое, словно мужчина показывал, что она не уйдет и не закончит разговор, пока он не позволит. — Чей-это-плащ? — медленно спросил он, заглядывая Старк в глаза. — Даже если это и плащ Джейме, какая теперь разница? У вас есть повод сомневаться в моей верности? — не отведя взгляда, ответила она. В Сансе внезапно проснулась какая-то ядовитая, едкая словно яд змеи, мстительность. Внезапно ей стало все равно на последствия, главное — это позлить Оберина, отомстить за эти чертовы измены! — О, Санса, я прям слышу, как ты негодуешь и ненавидишь меня. Внезапно она ударила его по щеке. Это было неожиданностью даже для самой Розы Севера, но злость брала вверх. — Хочешь сказать, что я должна любить тебя за измены! — рявкнула она со злостью и ударила его кулаком в грудь. — Должна любить за то, что постоянно подсчитываю любовниц, с которыми ты проводишь все свое время! Он схватил ее за запястья, почему-то лукаво улыбаясь, что еще больше злило девушку. Исчезла броня леди, исчезло безразличие и выдержка, исчезло все. Эмоции обуяли Сансой, и она уже никак не могла их в себе подавить, она была злая и ей было дико обидно за саму себя. Старк никогда не подозревала, что опустится до таких истерик, но и почему-то сдерживать себя не могла. Возможно так на нее влияет сам Дорн: дорнийцы ведь никогда не скрывают свои чувства, показывая ярый нрав, неужели и она невольно начинает становится такой же? Санса попыталась оторваться от Мартелла, ей надо было успокоиться и просто прогнать его, разговор окончен, обсуждать этот чертов плащ, ее якобы неверность и уж тем более измены мужа, она не собиралась. Но попытки были безуспешны, Оберин лишь крепче прижал ее к себе, а затем, когда хватка девушки ослабла, и она перестала так яростно вырываться, поцеловал ее. Санса никак не желала этого и не отвечала на поцелуй. Сколько шлюх он целовал до этого? Мартелл отпустил ее запястья, руки заскользили по телу девушки. Старк вздрагивала от каждого прикосновения, боясь, что если это продолжится она просто-напросто поддастся мужу. Ее охватил самый настоящий страх, когда принц оторвался от ее губ и снова схватив за руки, повалил на кровать, нависая сверху. — Нет… — она не успела более ничего сказать, так как Оберин снова требовательно впился в ее губы. Санса почувствовала дикую безвыходность, от того, что это делается фактически против ее воли и от того, что остановить мужчину с каждой секундой ей все труднее и труднее. Возможно она была дико зла на него, но и одновременно с этим… сильно скучала и ей никак не хотелось, чтобы он уходил. Старк почувствовала, как руки Мартелла скользнули под сорочку, приподнимая ее, он оторвался от ее губ, переключая внимание на тонкую девичью шею. Ее кожа была такой мягкой и от нее исходил приятный цветочный аромат. Чувствуя, как Санса ерзает под ним, Оберин еще больше возбуждался. Как же давно он этого хотел, эту девушку, эту несорванную, холодную Розу Севера, в душе которой на самом деле бушует самый настоящий ураган. Он был не настолько пьян, чтобы не помнить того, что это ее первая близость. Ему не хотелось причинять ей боль, заставлять страдать, самому наслаждаясь этой ночью, нет, он не поступит так, только не с Сансой. Злополучный плащ с которого все началось, был давно забыт, так же как были и забыты измены, и брошенные в гневе слова. Санса прижималась к Оберину ближе, чувствуя его теплое тело, его древесно-терпкий запах напоминающий чем-то сандал и корицу. Она чувствовала постыдный жар внизу живота от каждого прикосновения и поцелуя. Когда принц стянул с девушки сорочку, она густо покраснела и отвернула голову, чтобы не смотреть ему в глаза. Мартелл, почувствовал ее скованность, но решил продолжать, зная, что рано или поздно девушка сдастся, и сама раскрепостится от его прикосновений. Какое-то возбужденное любопытство завладело ей, когда принц стянул с себя камзол. Раньше Сансе не приходилось особо разглядывать обнаженных, пусть и по пояс, мужчин. У Оберина было стройное, крепкое тело, со множеством шрамов, пусть и не сильно заметными в ночном сумраке, но сразу было видно, что он побывал не в одном сражении. Она посмотрела на его сильные руки, а потом, заметив, что Мартелл поймал ее заинтересованный взгляд, которым она окидывала его тело, смутилась. Смущение, как и возбуждение нарастали с каждой секундой. Санса поддавалась каждому прикосновению мужа, понимая, что уже не в силах скрыть удовольствие от сладкой истомы, которая теплыми волнами проходила по телу. Он доставлял ей неимоверное удовольствие своими умелыми прикосновениями, своими поцелуями. Она доставляла ему удовольствие — своей податливостью, робостью и естественно он никак не мог не отметить красоту ее стройного молодого тела. Глядя на нее: раскрасневшуюся, смущённую, но и вместе с этим, дико возбужденную, Красный Змей невольно восхищался ее каким-то постыдно-невинным видом. Ее грудь высоко приподнималась при каждом вдохе, как только он наклонялся ближе, она неосознанно поддавалась бедрами вперед, и он чувствовал исходивший от нее жар. Ему хотелось проникнуть в нее, слиться в единое целое, но и одновременно с этим, он никак не мог насытиться ее прекрасным телом, которое хотелось бесконечно ласкать и покрывать поцелуями. Боги, что же делает с ним эта неопытная, холодная северянка? Почему возбуждает одна только мысль, что она сейчас лежит под ним, обнаженная, беззащитная, еще никем не тронутая. Как-то отстраненно, Оберин подумал о том, что видимо он слишком долго имел дело со шлюхами, которые знают, как обращаться со своим телом. — Посмотри на меня, Санса. Мартелл наклонился к ее лицу, заглядывая прямо в глаза. Девушка, поняв, что именно сейчас произойдет, инстинктивно сжала ноги и беспокойно заерзала, словно пыталась выбраться из-под мужа. Он не стал говорить никаких успокаивающих слов, тем более просить. Оберин наклонился к губам девушки, страстно целуя ее и давая понять, что не отступит. Старк чувствует слабость во всем теле, оно словно предавало ее, девушка раздвигает ноги, снова поддается бедрами вперед, чувствуя, как жар внизу живота нарастает. Спустя мгновение в покоях раздается ее громкий судорожный вдох. Она не кричала, и не вырывалась из объятий. Словно ища поддержки, чтобы справиться с резкой болью, она сильнее прильнула к принцу, обвивая руками его шею. Чувствуя эту боль, смешанную с возбуждением, чувствуя и прикасаясь к своему мужу, сближаясь с ним настолько, насколько это вообще возможно среди людей, Санса внезапно осознала, что эта ночь унесла с собой ту девочку Сансу Старк и призрак этого прошлого мелкой пылью развеялся по дюнам дорнийской пустыни. Ее прошлой уже нет, есть только принцесса Санса Мартелл, отныне полноправная жена принца Оберина, который навсегда присвоил себе не только ее тело, но и душу, и сердце.***
Он смог уснуть только под утро, не веря в то, что произошло этой ночью. Когда Санса уснула, прильнув к нему, Оберин еще долго смотрел на ее осеннего цвета волосы, лицо с тонкими чертами и хрупкие плечи, которые не были прикрыты одеялом. Боги опять с ним шутят. Ведь после того, как он нашел этот плащ, душу заполняла твердая уверенность в том, что эту холодную северянку надо отпустить. Мартелл и правда думал об этом, ему казалось, что этот брак — очередная ошибка, что снова он возжелал не то, что было в пределах досягаемости. Естественно, подтолкнуло его к таким мыслям не только находка плаща, но и безразличие девушки. Ведь Мелларио ему твердо сказала, что Санса все знает, и он убеждался в этом при каждой встрече, когда ловил на себе холодный и вместе с тем, разочарованный взгляд жены. Это было неправильно и дико эгоистично с его стороны, но и поделать с собой Мартелл ничего не мог: ему хотелось вывести Старк из себя, хотелось, чтобы она утроила истерику, заревновала. А в результате, вышло немного наоборот… Для чего ему это было нужно? С какой целью он это все устроил? Может быть для того, чтобы убедиться в собственном совершенстве? Или убедиться в том, что Санса на самом деле не так уж и важна для него, и как-то меняться ради нее, он не собирается? У него было много любовниц, но видят боги, он никогда не ревновал ни одну из них, даже если непосредственно заставал с кем-то в постели. Он ревновал только один раз, ту, которую любил крепкой нежной любовью и за которую готов был умереть, защищая ее до конца — Элию. Эта была не та ревность, которую он испытывал сегодня к Сансе, но все же она имела место быть, так как принц еще тогда понимал, что его сестра выходит замуж за того, кто ее попросту недостоин. И пусть принц Рейегар был обходителен с Элией, пусть он и старался сделать ее счастливой, никогда не обижал и даже, в какой-то степени, был привязан к ней, он попросту не заслуживал ее. Рейегар не заслуживал ни красоты, ни доброты, ни уж тем более любви Элии. Также, как и он — Оберин, не заслуживал Сансы. Чертов плащ был уже забыт и вспоминать про него принц более не собирался. Как же глупо было обвинять Старк в какой-то там неверности, учитывая то, что он сам в эту же ночь лишил ее невинности. Даже если это и был Джейме Ланнистер, даже если он позволил себе поцеловать Сансу, какое это имеет значение? Роза Севера теперь принадлежит только ему и никому более, и делить ее с кем-то он не будет. Она только его и для него, пусть это и звучит очень собственнически, но для Оберина это было правильным. Когда наступило утро, и он открыл глаза, Сансы рядом не оказалось. Он приподнялся на локтях, смотря по сторонам и гадая, куда с утра пораньше могла деться его жена. Почему-то он испытывал острую потребность в том, чтобы увидеть девушку, потому и не стал задерживаться в постели. Было раннее утро и скорее всего, многие обитатели дворца все еще спали. Однако, когда Мартелл увидел двух служанок, которые не заметив принца, понеслись вниз по лестнице, говоря что-то про главный чертог дворца, мужчина насторожился. Он поспешно двинулся следом, намереваясь выяснить, что же все-таки случилось. Подойдя к массивным дверям, он услышал чьи-то голоса. Судя по всему, в главном зале замка присутствовало немного человек. Оберин не стал медлить и зашел в чертог. Санса и принц Доран сидели за столом, что-то обсуждая. Арео Хотах молчаливой горой возвышался над обоими, правда иногда, он прерывал свое молчание, говоря какие-то свои аргументы по поводу, пока еще неизвестного, разговора. — Мой брат и дядя являются братьями Ночного Дозора, — сказала Санса, — вести наверняка пришли от них. Если они просят аудиенции, то она состоится, я не собираюсь отказывать людям, которые прибыли ко мне с самой Стены! Доран поднял голову вверх и переглянулся с Арео, тот в ответ посмотрел на принца. — Пусть будет так, — произнес глава Солнечного Копья. — Если принцесса желает увидиться с братьями Ночного Дозора, она с ними увидится. — Я могу привести их прямо сейчас, — тихо вымолвил Арео, — их трое: двое взрослых мужчин и паренек, совсем юный, еще постоянно держит в руках какую-то коробку, с рук не спускает, говорит, что это подарок для вас, принцесса. — Тогда тем более я должна их увидеть! — твердо изрекла Старк. Хотах незамедлительно направился к выходу из чертога. Заметив Оберина, который замер в дверях, он поклонился ему и вышел. Доран также заметил младшего брата и не оставил его без внимания. — Оберин! — И что тут у нас происходит? Он посмотрел на Сансу, которая тут же отвела взгляд, явно засмущавшись. — Еще ранним утром в Солнечное Копье прибыли три брата Ночного Дозора, которые просили аудиенции с твоей женой. — Хм, — Красный Змей чуть вскинул голову и поочередно посмотрел на брата и жену задумчивым взглядом, — им же сказали, что не каждый может удостоиться такой чести? — Их это не остановило, к тому же, сама принцесса Санса изъявила желание поговорить с ними. — А мы изъявили желание посмотреть на братьев Дозора, — внезапно раздался голос. В зал вошли Арианна и Песчаные Змейки, а именно: Нимерия, Тиена, Обелла и… Элия. Оберин чуть сощурил глаза, глядя на свою младшую и самую строптивую дочь, которая все еще отказывалась разговаривать с ним. Было удивительно видеть ее здесь, учитывая то, что в чертоге на данный момент присутствовали он сам и Санса, которую дочь люто ненавидела и секрета из этого не делала. Арианна села рядом с Сансой, заинтересованно глядя на северянку. — Это правда, что они всегда носят черное? — Да, принцесса, — кивнула Старк. — И что на Стене еще более лютый мороз, чем там, где родилась ты? — Если верить рассказам, то да. Наверное, юная наследница Солнечного Копья еще долго донимала бы Сансу вопросами, если бы внезапно не появился бы Арео с парой стражников и сами дозорные. Узнать их было несложно: они были одеты в те самые черные одежды, про которые буквально минуту назад спрашивала Мартелл. Их было трое, как и описывал Арео: двое — уже взрослые мужчины, а третий был юнцом, который нес в руках деревянный ящик. Юнец явно нервничал и пытался разглядеть убранство дворца получше, постоянно вертя головой в разные стороны. Двое других напротив, вели себя увереннее и спокойнее: один был с русыми волосами и крепким телосложением, другой выглядел старше, ростом был ниже и с темными волосами. — Мы рады приветствовать вас, принцесса, — сказал брат Ночного Дозора, что выглядел старше своих товарищей. — Нас отправил в Дорн ваш брат — лорд-командующий Джон Сноу. Услышанная фраза заставила девушку встрепенуться, она поднялась на ноги и подошла к дозорным ближе. В последний раз она видела Джона перед отъездом в Королевскую Гавань: юнец с серьезным лицом и печальными глазами, конечно же, Санса понимала, что за прошедшее время ее брат возмужал, окреп, стал настоящим мужчиной, но ей все равно было сложно представить его в роли главнокомандующего Ночным Дозором. — Джон стал лордом-командующим? — удивленно спросила она. — Лорд Сноу всегда любил повыпендриваться, — усмехнулся русоволосый, но тут же получил тычок локтем в бок от своего товарища. — Заткнись, Гренн, — прошипел он тихо, а Старк лишь по-доброму усмехнулась. Откашлявшись, Гренн чуть смущенно посмотрел на Розу Севера и проговорил: — Джон просил передать вам это письмо и… еще один подарок. После того, как Санса приняла свернутый лист пергамента, взволнованный юнец, который немало забавлял новоиспеченную принцессу, поставил к ее ногам деревянный ящик. — Это всегда должно напоминать вам о Севере. Санса опустилась к ящику и аккуратно, одними пальцами, ухватилась за край крышки, чтобы приподнять ее. Оберин невольно шагнул вперед к жене, стражники и Арео, которые стояли еще ближе к принцессе, насторожились и не отрываясь смотрели на коробку. Старк открыла крышку и запустила руки в ящик, восторженно вздыхая. — Поверить не могу! — Она поднялась на ноги, держа в руках маленького волчонка с каштаново-рыжей шерстью. — Лютоволк! Все с опаской взглянули на этого маленького зверя, которого Санса так беспечно прижимала к своей груди, будто котенка. Впрочем, этот волчонок сейчас и сам был не больше кошки, но если верить рассказам, потом, спустя каких-то пару месяцев, он вымахает до размеров лошади. — Принцесса, — Арео с подозрением взглянул на животное, — безопасно ли это? — Да, — Старк подняла волчонка и заглянула в его синие глаза, — безопасно. У меня уже была лютоволчица, но ее убили по вине Джоффри и Серсеи. У каждого из детей Старков: у меня, моих братьев и сестры, у каждого был свой лютоволк. Они абсолютно безопасны. — Правда это волк, а не лютоволчица, — вмешался Гренн. — И где же братья Ночного Дозора находят лютоволков? — поинтересовался Оберин. — Потомство Призрака, — усмехнулся Гренн, — говорил сотню раз Сноу, чтобы не пускал своего зверя гулять за Стену! Санса улыбнулась, снова прижимая волчонка к груди и чувствуя себя бесконечно счастливой. «Джон, мой дорогой брат, ты не прогадал с подарком», — подумала она.***
Она написала письмо Джону в тот же вечер, решая, что теперь будет регулярно вести с братом переписку. Какое-то счастливое упоение переполняло душу и Санса улыбалась весь день не переставая. Она не могла отойти от своего лютоволчонка ни на шаг, все наглаживала его шерсть, вспоминая счастливые дни в Винтерфелле. Старк прекрасно помнила, как Робб преподнёс ей Леди. Маленькую, тихую, она так ласково тыкала ей мокрым носиком в шею, Санса полюбила ее сразу же как увидела. Она настояла на том, чтобы братья Ночного Дозора остались во дворце, чтобы передохнуть с долгой дороги, впрочем, никто ей и не возражал. Принц Доран даже навестил своих гостей под вечер, чтобы узнать какая обстановка творится на самой Стене и за ней. Почему-то Сансе показалось, что глава Солнечного Копья, после разговора с дозорными, стал более озадаченным. Позже, девушка все-таки выяснила как зовут угрюмого спутника Гренна и нервного юношу: Эдд и Рик. За ужином, Гренн весело заявил Сансе, что Эдда на Стене зовут Скорбный Эдд, потому что более угрюмого типа еще никто никогда не встречал. Старк никогда не думала, что ей будет комфортно в окружении братьев Ночного Дозора, которые не особо научены манерам поведения. Они много рассказывали о Стене и о Джоне в частности, много рассказывали о том, что творится в Краю одичалых. С этими рассказами ей вспоминались сказки и легенды старой Нэн и девушке на мгновение показалось, что она находится в могучем Винтерфелле. Старк даже почувствовала поверхностную грусть, вспомнив, что уже завтра, с рассветом, они покинут Солнечное Копье и снова она останется одна со своими воспоминаниями о Севере. День был настолько насыщенным, что о самом главном, Санса вспомнила уже тогда, когда оказалась в своих покоях. Девушка посмотрела на свою кровать, чувствуя, как у нее начинают гореть щеки. Что это было прошлой ночью? Ее муж просто получил то, что так давно хотел или… Старк приложила руки к животу, понимая, что ей безумно хотелось бы, чтобы ее мысли действительно оказались правдой. Волчонка, которому девушка так и не придумала имя, забрала Арианна, чтобы показать брату и Мирцелле. Санса видела, что дочери Оберина с немалым интересом разглядывали нового и весьма необычного питомца Солнечного Копья, и поэтому позволила принцессе забрать его, понимая, что при ней, они ни за что не притронутся к лютоволчонку. Девушка прошла в покои, решая, что сегодня стоит лечь спать пораньше. Санса на мгновение подумала о том, а не зайти ли ей к Оберину, но потом поняв, что даже и не знает, что именно она хочет ему сказать, решила, что это крайне плохая идея. Чтобы хоть чем-то занять руки и отвлечься, Старк начала тушить свечи в своих покоях. Заслышав тихий скрип двери, северянка обернулась, почему-то думая, что это наверняка пришла Амина. Она почувствовала, как руки ее затряслись от волнения, когда увидела своего мужа. Оберин смотрел на нее лукавым взглядом некоторое время, а затем, каким-то плавным размеренным шагом, двинулся к ней. Санса словно завороженная наблюдала за ним, едва сдерживаясь от порыва не кинуться к нему навстречу. Когда стёрлась эта грань отчуждения и ненависти? С каких пор она так рада видеть Мартелла и так скучает по нему? Ответы на эти вопросы были, но Старк поклялась себе, что не признается в этом сама себе, пока не услышит нечто подобное от Красного Змея, а пока… Он не сказал ни слова, лишь притянул ее к себе, целуя в губы и зарываясь руками в ее волосы. Старк поддалась ему, отвечая на поцелуй и тут же чувствуя возбуждение. Пока она просто… будет наслаждаться моментом. _______________________________________________________________________________ Кайва́сса — популярная в Вольных Городах настольная игра для двух игроков, ведётся специальными фигурами на разграфлённой в клетку доске. В мире Мартина кайвасса занимает место шахмат. Кайвасса, как и шахматы, имитирует реальное сражение с разными родами войск; она требует терпения, логического мышления и умения планировать на многие ходы вперёд (информация взята из энциклопедии "Льда и Пламени").