***
Мирцелла наклонилась так низко, словно хотела перегнуться через борт и броситься в морские пучины. Ей и вправду хотелось этого, ей было страшно: на ее глазах убили Арианну, а затем какие-то незнакомые люди поволокли ее на этот корабль. Ее оторвали от Тристана, от Дорна, оторвали тогда, когда она уже обрела свое счастье и не хотела уезжать, когда она смогла полюбить этот жаркий край, привыкнуть к нему. Лорд Бейлиш твердил ей, что все хорошо, что они возвращаются домой, но так ли это? Мирцелла с опаской покосилась на стражников, что стояли неподалеку от нее. Каждый день ее уверяли, что скоро она увидит мать, которая даже не соизволила приехать на ее именины, и брата, который теперь стал королем. Баратеон почему-то не верила ни одному слову и с каждым днем, страх охватывал ее все сильнее и сильнее, она плакала каждую ночь, вспоминая своего Тристана. — Вам не стоит наклоняться так низко, принцесса. — Кто-то положил руку на ее плечо, Мирцелла резко выпрямилась от испуга и отпрянула от человека, который появился весьма неожиданно. — Лорд Бейлиш… — Скоро подадут завтрак, вам надо поесть, плыть еще достаточно долго, — проговорил мужчина. — Я не хочу есть! — Мирцелла решила ответить на заботу Мизинца капризом. — Я хочу обратно в Дорн! — Чем же он вам так полюбился? — Там мой жених. — Боюсь, принц Тристан уже не ваш жених, — равным голосом сказал мужчина, — Мартеллы предали Железный трон, вашу семью, скоро все Мартеллы будут казнены за измену короне. — Нет! — На глазах Мирцеллы навернулись слезы. — Принцесса… — попытался успокоить девушку Петир, он подошел чуть ближе, но она отступила от него. — Оставьте меня! — В голосе ее слышались отчаяние и горечь. Мирцелла отвернулась от Бейлиша, пряча лицо в ладонях. Мужчина, поняв, что принцесса сейчас точно никак не будет реагировать на его слова, покинул палубу. Несколько минут девушка стояла неподвижно, тихо плача и не понимая, почему боги так жестоки. Она полюбила Тристана всем сердцем, а теперь ее увозят от него и заявляют, что они более никогда не встретятся. Острое отчаяние захватило Мирцеллу, она отняла руки от лица и снова посмотрела на темно-синие соленые воды. Стражники, которые увлеченно что-то обсуждали и даже не глядели в сторону принцессы, замолкли тогда, когда услышали короткий вскрик. Они посмотрели на то место, где буквально пару секунд назад стояла принцесса Мирцелла, но ее там не было. Если верить рассказам железнорожденных, то принцесса Мирцелла отныне — невеста Утонувшего Бога.***
Санса очнулась только под вечер. Голова ее была тяжелой и она никак не могла восстановить последние события, точнее понять: все было наяву или ей все привиделось. Оберин лежал рядом, сжимая ее руку, а лицо, несмотря на то, что он спал, было хмурым, словно принц видел беспокойные сны. Девушка аккуратно перевернулась на бок и прижалась к мужу, чувствуя острую необходимость в этом. Ей хотелось, чтобы Мартелл обнял ее и никогда не отпускал, ей хотелось уехать с ним куда-нибудь далеко от всего этого кошмара. Понемногу Старк начала вспоминать последние события и с каждым воспоминанием сердце ее сжималось, а душа начинала маяться от беспокойства, страха и горя. Ей было безумно жаль Арианну, она не заслуживала такой смерти. Санса уткнулась лицом в плечо мужа и тихо заплакала, чувствуя дикий страх. Ланнистеры добрались и до Дорна, теперь она не будет чувствовать себя в безопасности пока Серсея жива. Внезапно она почувствовала как Мартелл поворачивается к ней. Он положил свою руку ей на спину, ласково поглаживая. — Оберин, — она подняла голову и посмотрев на мужчину, улыбнулась, а затем, погладила его по лицу. — Все хорошо. — Не уезжай от меня никуда, прошу, — попросила девушка. — Санса… — Я люблю тебя и я не представляю, что будет со мной, если тебя не станет. Он молча прижал северянку к себе, осознавая, что нуждается сейчас в ней также сильно, как и она в нем. Мартелл помнил, что сказал ему Доран: он настаивал на том, чтобы младший брат отправился к Дейенерис Таргариен и заключил с ней союз. И Оберин знал, что ему придется это сделать, чтобы выиграть эту войну, чтобы свергнуть Ланнистеров. Мысли эти не давали ему покоя: оставлять Сансу одну категорически не хотелось, но и отсиживаться в Дорне тоже было нельзя. Но сейчас он не будет расстраивать жену такими словами, он подождет, пока она придет в себя, а потом они спокойно поговорят. — Я никуда от тебя не денусь, — он поцеловал ее в макушку, — никогда. Ты ведь сама прекрасно знаешь, я не проигрывал ни одного боя. — Все равно я не хочу, чтобы ты был далеко. — Еще ничего не решено, милая. Ты не должна так волноваться, подумай о нашем ребенке. Санса снова посмотрела на мужа. Она чуть приподнялась, лицо ее было предельно серьезным. Взяв принца за руку, северянка приложила ее к своему животу. — Это будет мальчик, в котором будет кровь Севера и Юга. — Ты уверена? — Да. Мартелл провел рукой по чуть выпуклому животу девушки. — Мне еще никто не рожал сына. — Также как и никто не выходил за тебя, — Санса улыбнулась. — Это будет мальчик, я уверена и он будет такой как ты: сильный и храбрый, я хочу, чтобы он был похож на тебя. — Тогда тебе придется родить мне и дочь, которая будет похожа на тебя, — улыбнулся в ответ Оберин. Сансе хотелось забыть обо всем и сосредоточиться только на собственном счастье, которое никто не успел разрушить. Которое она не позволит разрушить. — Я рожу тебе много дочерей и сыновей, — она припала к его губам. Мартелл заключил свою жену в объятия, надеясь, что ее словам вникнут боги и это обязательно сбудется.***
Доран слег через два дня после того, как похоронили Арианну. Сансе показалось, словно весь Дорн окутал черных смог. Она хотела вернуться обратно в Солнечное Копье, где она чувствовала себя по-настоящему в безопасности. Водные Сады, которые, пусть и отдалено, но все же напоминали ей о Королевской Гавани, Старк хотела покинуть как можно скорее. Мелларио требовала от Оберина разрешение на то, чтобы отвести Тристана в Норвос, но Красный Змей возражал женщине пытаясь объяснить, что мальчик теперь главный наследник престола Солнечного Копья, по крайней мере, до возвращения принца Квентина. Санса старательно не вмешивалась в данный конфликт, так как понимала, что ее муж будет поступать так как ему будет нужно и тут не стоит лезть со своими советами. Вся власть теперь легла на плечи Оберина, Доран был не в состоянии управлять Дорном, а Тристан был еще слишком юн для этого. Но более всего северянку беспокоило то, что ее муж собирается отправиться к Дейенерис Таргариен, которой почему-то она не доверяла. Не доверяла потому, что уже достаточно наслышалась рассказов о том, что у нее большая армия и три дракона, но вторгаться в Вестерос, тем самым спасая народ от деспотичного господства Ланнистеров, она не спешила. Не доверяла потому, что просто-напросто предполагала, что Мать Драконов возможно держит зло на всех лордов главных домов Семи Королевств и никак не заинтересована в том, чтобы заключать с кем-то союз. Старк каждый день находила поводы ей не доверять и отпускать Оберина она никак не хотела. Северянка пыталась отговорить мужа, делясь с ним своими опасениями и на ее благо, он воспринимал слова девушки всерьез, более того, разделял ее мнение, но и отказаться от этого путешествия не мог. Санса в итоге сдалась, надеясь, что на этот раз боги будут милостивы к ней.***
Северянка шла по коридору Водных Садов, который вел в главный чертог дворца, придерживая руками подросший живот. Прошло более четырех месяцев с печальных событий. Со стороны Ланнистеров не было никаких нападок и создавалось ощущение, словно время застыло на какой-то мертвой точке. И от чего-то у Сансы создавалось впечатление, что это затишье перед долгой бурей. Кан, который также заметно вырос за прошедшее время, шел рядом с хозяйкой. Слуги, когда встречали коридоре северянку и ее огромного лютоволка, не могли скрыть страх в глазах. — Принцесса, — через арочный проем, который вел в сад, зашел Хотах. — Арео, — Старк слегла улыбнулась, посмотрев на мужчину, — я уже слышала о том, что произошло. — Вам не стоит об этом волноваться… — Я не могу больше не вмешиваться, — покачала головой девушка, — Мелларио слишком несправедлива к принцу Оберину. — Она в отчаянии, — спокойно пояснил Арео и подстроился под шаг северянки, — весть о смерти принца Квентина совсем выбила ее из колеи. — Но не мой муж виноват в этих смертях. — Честно говоря. — Мужчина внезапно остановился и Санса также замедлила шаг. — Я не хотел говорить об этом вам и уж тем более принцу Оберину, но леди Мелларио недавно поделилась со мной опасениями… — О том, что Оберин хочет захватить власть в Дорне, ведь после смерти двух наследников ему почти открыт прямой путь к престолу, — жестко отчеканила северянка, — я знаю, что она говорила. — Именно поэтому, я считаю, что идея отправить Тристана в Норвос не такая уж плохая, хотя бы на время войны. Принц Оберин сможет справиться с этой ношей, он сможет вырвать победу для Дорна, это ему под силу. — Я хочу, чтобы принц Тристан навсегда уехал из Дорна, — внезапно заявила Санса, — не только на время войны. Оберин должен занять престол в Солнечном Копье. Слова эти не понравились Арео, девушка поняла это по одному выражению лица мужчины, однако, она считала, что лучше сразу высказать правдивое мнение о ситуации, нежели чем скрывать правду. — Вы ведь прекрасно знаете, что если никто из Старков более не объявится на Севере, то по закону, престол в Винтерфелле должен будет занять ваш ребенок. На двух конях не усидеть, принцесса. — Я попытаюсь, — возразила она. — Арео, под контролем будет Север и Юг, которые обеспечат нас хорошей армией, ни Ланнистеры, ни даже Таргариены с драконами не будут нам страшны. Я высказала вам свое мнение не для того, чтобы показать, что я желаю власти, я лишь желаю того, чтобы Мартеллов не постигла участь моей семьи. Дорн — теперь тоже частичка меня, в ребенке, которого я ношу, течет кровь не только северян, но и дорнийцев. Я не могу допустить гибели и этой семьи. — Вам не о чем беспокоиться… — Беспокоиться я перестану тогда, когда у нас будут не только армии Дорна, но и Севера. Все что я хочу знать — будете ли вы со мной и с моим мужем в этот момент, могу ли я вам доверять? Слова Сансы немного поразили мужчину, однако, в какой-то степени он был согласен с ней. Более того, ему понравилось то, что Санса была честна с ним, а главное, сама девушка была полна решимости, чтобы исполнить задуманное. Но пока жив принц Доран, он не имеет право разбрасываться клятвами, пока он верен только ему. — Время покажет, принцесса, — проговорил он. Старк только улыбнулась на эти слова и дотронулась до его руки. — Я все понимаю, Арео, — сказала она, — в любом случае, у нас оно еще есть. Девушка отвернулась от воина и продолжила свой путь. Она не успела подойти к чертогу близко, но ей уже отчётливо слышались грозные крики Мелларио. На этот раз Роза Севера решила вмешаться. Санса пошла в зал и сразу увидела мужа, вид которого был крайне недовольный и хмурый, однако он даже не пытался возразить жене брата, решая позволить ей вдоволь накричаться. Он сидел в кресле, руки его были сложены в замок, а взгляд черных глаз направлен на Мелларио, которая стояла перед принцем и гневно высказывалась. — Санса, — он повернул голову в ее сторону, взгляд его потеплел. — Что случилось? — недовольно спросила северянка проходя в чертог. — Мелларио? Женщина обернулась к Старк, выражение ее лица было злым. — Тебя это не касается, — выплюнула она, — лучше тебе уйти и придаваться радостям скорого материнства. — Не смей так говорить мне, — холодно произнесла Санса, — не мы виноваты в смерти твоих детей. — Но я знаю, что вы хотите на самом деле… — Это нелепо! — вспыхнул Оберин, терпение которого уже было на исходе. — Хотел бы я избавиться от Тристана, отправил бы его с тобой в Норвос уже давно! Не неси чушь! — Зачем тебе отправлять его в Норвос где убить его будет сложнее? — прошипела Мелларио в ответ. — Твои слова безумны! — рявкнул принц. — Не безумнее твоего замысла избавиться от родного племянника! — Мелларио, ты ошибаешься, — возразила Старк, — тем более не стоит забывать, что Доран все еще является правителем Дорна. — Ему становится с каждым днем все хуже, Санса, он еще ни разу не пребывал в таком состоянии так долго, — сказала женщина, — и дураку ясно, какой будет исход. Оберин молча отвернулся и вышел на террасу. Они с Дораном редко находили общий язык и вообще были слишком разные, чтобы понять друг друга. Но он любил своего брата, который мог его всегда поддержать, дать умный совет, выслушать. Мысль о том, что родной человек медленно, словно слабое пламя свечи, угасает, была невыносимой для него, как и осознание того, что он никак не может этому противостоять. Санса лишь сочувственно посмотрела мужу вслед, понимая, какую именно боль он испытывает. Она сама так теряла родных и не раз, она знала, что душевная боль от потери самых дорогих людей — медленно убивает, буквально съедает тебя изнутри, отнимая что-то значимо-важное. И она сожалела, что не может разделить эту боль или вовсе ее унять. Душевные раны не подвластны даже самым искусным мейстерам. Старк посмотрела на Мелларио, по виду которой было ясно, что она сожалеет о сказанном. Пока женщина немного остыла, девушка решила без замедления действовать. — Я могу уговорить Оберина, — тихо сказала она. — Что? — Я могу уговорить моего мужа отпустить тебя и Тристана в Норвос, но у меня будет одно условие. Мелларио чуть сощурила глаза: ей совсем не нравилась эта ситуация, сейчас Санса просто пользуется ее слабостью. Кто бы мог подумать, что робкая, молчаливая и всегда учтивая северянка принесет ей столько хлопот? Но делать было нечего. Женщина хотела сохранить жизнь единственному выжившему ребенку и сейчас она готова была пойти на все. Роза Севера подошла ближе к Мелларио и наклонившись к ней, прошептала: — Вы никогда не вернетесь и Тристан не будет претендовать на престол в Солнечном Копье. Слова эти до дикости возмутили женщину. Она никак не ожидала, что Санса так жаждет заполучить Дорн, как и не ожидала, что северянка будет выдвигать ей такие условия, когда она только недавно пережила потерю детей. Сейчас Роза Севера казалась Мелларио злодейкой, которая ничуть не лучше королевы Серсеи. — Я не ожидала, что ты такая падкая на власть! — Сейчас я несу ответственность не только за свою жизнь, — холодно проговорила Старк, — если мне понадобится я убью голыми руками каждого своего врага, но никто и никогда не причинит моему ребенку вред! Мои дети не понесут ту тяжелую ношу, которую несла я, они не познают такие страдания. Я предложила тебе условия, от тебя требуется ответ. Мелларио замерла на мгновение, пристально вглядываясь в лицо девушки. Быть может сейчас Санса ставит ее в небезвыходное положение, а наоборот? Она сможет быть подальше от Семи Королевств, вместе со своим сыном, который будет освобожден от обязанностей принца Дорна, она сможет подарить ему обычную, безбедную жизнь и его не будут привязывать к определенному месту титулы и обязанности. Ситуация казалась двойственной, запутанной, опасной и Мелларио попросту боялась сделать неправильный шаг. Расстояние — единственное, что сможет уберечь сына и ее саму. Так почему она должна отказываться от предложения Старк, раз может всё разрешить просто покинув Дорн? — Я согласна, — внезапно согласилась женщина, — мы уедем и не вернемся, клянусь всеми богами и жизнью своего сына. Санса кивнула, радуясь этой небольшой победе. Теперь она была уверена, что Дорн за ней, осталось только также присвоить себе Север. Как только Мелларио вышла из чертога, Старк прошла на террасу вслед за мужем. Оберин стоял сложив руки на груди, взгляд его был обращен на цветущий и полный зелени сад. Девушка подошла ближе и обняла мужа со спины. — Ты не должен обращать внимание на ее слова. — Меня просто беспокоит то, что ее слова истинны, — проговорил Мартелл, — Доран не протянет долго, а я не хочу отправляться в путь не попрощавшись с ним. — Быть может шансы есть. — Мне тоже хочется в это верить. Красный Змей обернулся к Сансе и взяв ее за запястья, притянул к себе. — Мне не хочется оставлять тебя, Дорн, не хочется покидать Вестерос, зная, что Ланнистеры только и ждут повода нанести удар. — Ты мог бы отправить кого-нибудь другого к Дейенерис Таргариен. — Мог бы, но не могу, потому что почти никому не доверяю. Старк провела руками по лицу мужа и слегка улыбнулась. — Ты можешь доверять мне, — сказала она, — ты должен знать, что я никогда не сомневалась и не буду сомневаться в твоих решениях, но… — Значит сомнения есть? — Оберин лукаво улыбнулся, а Санса смущенно потупила взгляд. — Я считаю, что на время войны, можно было отпустить Тристана и Мелларио в Норвос, — высказалась она. — Вот как? — По выражению лица мужа, девушка видела, что он не очень доволен ее мнением. — Она потеряла сына и дочь, и не чувствует себя в полной безопасности на территории Семи Королевств. — Северянка внимательно посмотрела на принца. — Сейчас идет война, Оберин, и Дорну нужен такой правитель как ты — ради общего блага. — Я и так сейчас правлю Дорном. — Тогда позволь Мелларио и Тристану уехать, пусть она успокоится, эта женщина не угомонится пока не добьется своего. Если ты сомневаешься в моих словах и в своих решениях, посоветуйся с истинным правителем Дорна — со своим братом. Спроси разрешения у него и тогда никто и не посмеет возразить. — Никто не посмеет возразить, даже если это прикажу я без указаний Дорана, — сказал Оберин, — меня беспокоит то, что Мелларио и Тристан навсегда покинут Вестерос и не вернутся. — Это будет их выбор, — возразила Санса. Принц внимательно посмотрел на свою жену, понимая, что от части она права. Тристан действительно ничем и никак не поможет, он еще слишком молод и к власти его не готовили так усиленно, как Арианну. Требовать от него принятия каких-то решений или просить принимать участие в этой войне — глупо и бессмысленно. — Я очень ценю твои слова, — Оберин поцеловал Старк в губы, а девушка лишь сильнее прижалась к мужу, чувствуя себя полностью защищенной. Она надеялась, что он действительно последует ее совету и Мелларио с Тристаном в ближайшее время, покинут Дорн.***
Серсея чувствовала горький триумф, боль от этой победы, которая стоила жизни ее детей. Она проливала слезы, стоя в септе и смотря на тело Томмена, она проливала слезы по своему сыну и по своей дочери, тело которой даже не смогли привезти домой. «— На нас напали, королева, — говорил лорд Бейлиш, — когда мы садились на корабль. Отряд наверняка послал Оберин Мартелл, чтобы отомстить за смерть принцессы Арианны. Они безжалостно убили вашу дочь». Вначале Томмен, который скинулся с дворцовой башни, когда узнал, что эта шлюха Хайгардена повесилась в темнице, узнав о смерти брата, а вслед за ним и Мирцелла покинула ее. Серсея хотела придаться горю утраты, отчаянию, но она испытывала такую жажду мести, что больше ей хотелось истребить всех своих врагов, нежели чем рыдать в своих покоях. Она отомстит всем: за своих детей, за отца, за свою семью. Теперь она — правительница Семи Королевств, а ее слово — закон. Она не отступит. Серсея посмотрела на своего сына, тело которого было изуродовано после падения, но женщина все равно приказала не завертывать его в саван, пока не попрощается. Она погладила Томмена по золотистым волосам, про себя повторяя свое обещание. — Я отомщу, — прошептала королева в пустоту септы. Шепот ее показался громким отголоском реальности, который за секунду растворился в цветных отблесках солнечных лучей, которые окрасились из-за разноцветных витражных стекол. — Я отомщу им всем… А начну я с Дорна.***
— Что может быть хуже? — Оберин перевел взгляд с письма на Арео Хотаха, который выпрямился словно струна. Он стоял перед принцем и терпеливо ждал, пока тот ознакомится с вестями, что пришли в Дорн. — Она требует повиновения, — спокойно проговорил мужчина. — В таком случае, я могу прямо заявить, что Серсея обезумела от горя, — процедил Красный Змей. — Не будет повиновения, только война, которую начали сами Ланнистеры. Кто вообще пустил эту женщину на Железный трон? — По законам… — Не надо ничего мне говорить про законы, — внезапно разозлился Мартелл, — в Вестеросе давно творится беззаконие! Он свернул письмо и кинул его на письменный стол, чувствуя сильную злобу. Новость о том, что теперь Серсея — правительница Семи Королевств на мгновение выбила мужчину из колеи, но и вместе с этим, призывала к решительным действиям. — Мы протянули слишком долго, — немного устало проговорил Оберин. Он обошел стол и сел в кресло. — Надо как можно быстрее отплывать, нельзя терять время. — Что прикажете, принц? — поинтересовался Арео. — Приказываю начать сборы, к концу этой недели мы обязаны отплыть, — сказал Красный Змей, — мне не нужна половина армии Дорна, собери мне отряд из самых лучших воинов. — Благоразумно ли это, мой принц? — Благоразумно. Если Дейенерис Таргариен решит кинуть меня в темницу или вовсе казнить, ей не сможет помешать даже вся армия Дорна. У нее ведь три дракона и Безупречные... — Я отправлюсь с вами? — Нет, ты останешься здесь и будешь защищать Сансу. Арео кивнул, не смея возражать, хотя сам он считал, что рядом с принцем Оберином от него было бы больше пользы. — Ты выполнил все мои поручения? — спросил Мартелл у воина. — Да, — кивнул мужчина, — леди Мелларио и принц Тристан отбывают сегодня вечером, также как и леди Эллария с вашими младшими дочерями. Правда… — Что? — Оберин метнул внимательный взгляд в сторону Арео. — Ваша дочь — Элия, она отказалась отправиться с матерью в Звездопад. — Ее никто и не спрашивает! — резко отрезал Оберин и поднялся на ноги. Ему хотелось найти дочь и поговорить с ней лично. — Она изъявила желание остаться рядом с принцессой Сансой, — внезапно произнес Хотах, принц замер. — Вот как? — Элия сказала, что ваше отплытие может затянуться, а она хочет быть рядом с принцессой Сансой и помогать ей с ребенком, — рассказал Арео, — она выказала такое желание, когда леди Эллария сообщила ей об отъезде. — И как отреагировала на это ее мать? — Немного… негативно, — Хотах отвел взгляд, словно ему было неловко. — Ваши дочери сдружились с принцессой, когда узнали, что она носит под сердцем ваше дитя. Но если вы хотите поговорить с Элией, то она сейчас в саду. — Хорошо, — кивнул принц Дорнийский, он уже принял решение, что касалось дочери, но все равно ему хотелось поговорить с ней. Элия очень долго держала его на расстоянии, после того как узнала, что он взял в жены Сансу, перед отъездом ему хотелось помириться с ней. Ведь только богам известно, как долго они не увидятся. Он сложил письма в верхний ящик стола и вышел из своего кабинета, направляясь в сад. Водные Сады медленно погружались в вечернюю дремоту, но несмотря на наступление сумерек, на улице было тепло. Ветер лениво ворошил зеленые листья на деревьях и кустарниках, а вдалеке слышалось тихое журчание воды в бассейнах. Вокруг царила такая идиллия и гармония, что Красному Змею не верилось в то, что на самом деле последние месяцы их семью преследует череда бед и несчастий, шокирующих событий, которые они должны просто переживать, оставляя все неблагоприятное в прошлом. Идя по петляющим дорожкам сада, принц внезапно понял, что он устал от постоянной борьбы и войн. Эллария была не права, когда сказала, что он живет лишь войной и упивается звуками умирающих по его вине воинов. Так было раньше, но сейчас он никак этого не желал. Быть может он действительно поддается какой-то сентиментальности или же просто стареет, но в последнее время, Оберин все чаще ловил себя на мысли, что нельзя обрести вечное счастье, отдавая себя бою и странствиям. Он услышал отдалённый смех и чьи-то голоса, когда вышел к мраморным бассейнам. Его дочери и Санса сидели на краю одного из них, опустив ноги в прохладную воду. — Кошмар! — возмущалась чему-то Тиена. — Как так можно: жить без песка и солнца, все время кутаться в меха и постоянно видеть снег? Теперь ясно почему северяне такие хмурые. — А вот и нет, — Санса улыбнулась, — мы умеем веселиться. — Как? — Нимерия с сомнением посмотрела на девушку. — Прогуливаясь до богорощи? Они засмеялись и Оберин также не смог сдержаться от улыбки. Ему нравилось то, что дочери наконец приняли его жену и теперь с удовольствием общались с ней. Это действовало как бальзам на сердце и естественно, видя, что обстановка изменилась в лучшую сторону, Мартелл понимал, что во время путешествия ему будет гораздо спокойнее. Даже Элия была здесь, хоть и держалась чуть в стороне и не смеялась вместе со всеми, а лишь позволяла себе слегла улыбнуться на какую-либо сказанную фразу. Девушка словно почувствовала на себе чей-то взгляд и повернув голову, заметила отца. Оберин приложил палец к губам, давая знак, чтобы дочь не выдала его присутствия, а затем поманил ее к себе. Сэнд незамедлительно поднялась на ноги и заверив всех, что скоро вернется, направилась к Мартеллу. — Пошли, — он чуть приобнял ее и они двинулись прочь от бассейнов, оставляя веселый смех и громкие разговоры позади. — Тебе нажаловалась мама? — удрученно спросила девочка. — Нет, — ответил принц, — мне все рассказал Арео. — Отец… — Не перебивай и слушай, — он посмотрел на Элию и потрепал ее по голове. Она лишь кивнула и не стала спорить, что немного удивило Оберина: Элия не любила, когда ей помыкали или приказывали что-то сделать. Своенравность она унаследовала от него. — Раз ты хочешь остаться с Сансой, значит, будет так, — сказал он, спустя некоторое время. Девочка, словно не поверив его словам, вскинула голову и посмотрела на отца с сомнением. — Правда? — Тебе недавно исполнилось пятнадцать, думаю, такие решения ты вправе принимать самостоятельно, — пояснил Оберин, — к тому же, зная, что ты находишься рядом с Сансой, мне будет спокойнее. — Ха! — Элия с гордостью во взгляде посмотрела на него. — Конечно спокойнее! Санса такая… изнеженная, она даже копье держать в руках не может! — В отличие от тебя, — поддержал дочь Мартелл. — В отличие от меня, — кивнула она, но ее взгляд внезапно погрустнел и она кинулась к отцу, чтобы обнять его. — Но я не хочу, чтобы ты уезжал… я боюсь, что ты не вернешься. — Я всегда возвращался, — спокойно проворил Оберин, прижимая дочь к себе. — Не ты ли мне говорил, что каждый путь, каждый бой, может быть последним? — Элия посмотрела на принца, на глазах ее навернулись слезы. — Говорил, — подтвердил он, — но я уверен, что этот не тот путь и не тот бой, которые должны меня погубить. Элия, послушай… Красный Змей оторвался от дочери и посмотрел в ее глаза. — Вспомни наш девиз: «Непреклонные, несгибаемые, несдающиеся» … — Я не Мартелл, — возразила она. — Ты ошибаешься, — Оберин мягко улыбнулся, — ты — моя дочь и полностью оправдываешь девиз нашей семьи. Чтобы не случилось — не сдавайся! Пообещай мне! — Обещаю, — кивнула Элия, глаза ее были полны решимости. — Я не сдамся, даже если враг ворвется в ворота нашего дома. С этими словами, Красный Змей внезапно почувствовал страх. Однажды он уже не спас ту, ради которой был готов умереть и с тех пор он понял, что на богов нельзя надеяться, нельзя думать о том, что они смилуются над тобой. Принцу стало страшно, что по возвращению, он обнаружит мертвые тела всех тех, кто безумно дорог ему. Оберин постарался выкинуть эти мысли из головы, хотя понимал, что отныне они будут преследовать его до тех пор, пока не закончится война. Он заключил свою дочь в объятия, надеясь, что это прощание лишь перед долгой разлукой.