Кровь Бога

Бог первые минуты не мог понять, что произошло, ненависть все еще перетекала по венам, как яд, заливая чувство боли отчаянием и злобой. Он желал отомстить, но каждый раз, когда пытался встать, тут же падал обратно, без крыльев он не мог сделать и шагу. Он должен был встать и бороться дальше, но, когда он посмотрел сквозь прутья решетки, около камеры уже никого не было. Боги ушли и… забрали его крылья. Словно забрали надежду, отчего из глотки вырвалось недовольное шипение, и Хатор тут же успокаивающе коснулась его волос. Он хотел сломать эту камеру и вырваться на волю, хотел убить этого Монту так, чтобы весь мир об этом знал, но… что скажет этот мир, когда увидит, что он остался без крыльев. Бог Неба без крыльев. Позор. Гор сжал кулаки, впечатывая их в камень, отчего тот раскрошился под его сильным ударом, и он оскалился, но вдруг богиня дотронулась до болезненного места, и его будто охладило ледяной водой. Он боялся смотреть, что было на спине, боялся даже представить, как он выглядел, ведь… Их не было. За спиной теперь ничего не было. Гор сжал губы и отвернулся в сторону, понимая, что физической боли было недостаточно, чтобы сравниться с болью эмоциональной. Будто у него отняли все, что только можно было, и это заставляло его теряться. Как он выручит Хатор и Сехмет, как он защитит весь Египет от Амона, если он не может летать? Хатор начала гладить его лицо и щеки, начала что-то говорить, но он не слышал ее, видел, как открывались ее губы, как в глазах стояли слезы, но не понимал ни слова, что она ему говорила. Весь мир будто в один момент сузился, и пару минут он не ощущал ничего кроме пустоты за спиной, которая тянулась к сердцу. Бека не было рядом. Гор в отчаянии покачал головой, стараясь собраться, сейчас было не время раскисать, он должен был встать и бороться, должен был убить Амона и уничтожить Монту. С последним богом теперь у него были личные счеты, и никакие слова о пощаде тому уже не помогут, он сделает с этим мужчиной то, что делают соколы со своими жертвами — рвут на куски. Царь Египта глубоко вдохнул и, оставив в груди лишь мысли о крыльях и Беке, взглянул на встревоженную Хатор. Наконец, ее слова начали пробираться сквозь шум в голове, и он смог понять, что она хотела. Конечно, она спрашивала о том, знает ли кто, что он собрался в Дуат, то есть, она надеялась, что кто-то должен был прийти за ними и спасти их. Будто теперь, без крыльев, он был совершенно беспомощен. Гордость слабо дернулась. Сейчас он не тот Гор, что был прежде, когда он стал затворником, будучи ослепленным, сейчас он царь Египта, и он докажет всем, что никто не смеет трогать ни его, ни его любимых. А за Бека они еще получат. Этот Кук будет умирать столько раз, сколько его жена будет его создавать, каждый раз, самым ужасным способом. — И что нам теперь делать? — увидев, как знакомые голубые глаза прояснились, Хатор в беспокойстве дотронулась до его руки, ощущая напряженные мышцы в липких пятнах крови. Мужчина совершенно не обращал внимания на боль, что была за спиной, а потому избавился от доспехов, только вот две параллельные раны все равно оставались на его лопатках как знак того, что там были крылья. — Будем выбираться отсюда, — решительно сказал он, сжимая кулаки. — Я не собираюсь так просто отдавать Амону победу, и я найду этого Монту и размажу его по стене тонким слоем. Казалось, больше всего царь Египта хотел именно последнего, но и все остальное тоже было весьма недурно, а потому богиня быстро согласилась. И пусть она хотела обнять бога за то, что тот не забыл про нее и пришел спасти, и сказать тому, как она счастлива от этого, но будет лучше, если они сначала все-таки выберутся из этой темницы, а потом она отблагодарит его более достойно. Все время, что она пробыла в заточении, с ней практически никто не разговаривал, будто она была не нужна похитителям. Каждый бог, что побывал у ее клетки, не поддавался на ее любовную магию, словно все из них уже кого-то любили, только вот у богини было упорное понимание того, что самих себя. Слишком уж много было в них эгоизма и себялюбия, не удивительно, что они жили под землей, ведь им не было место ни в Дуате, ни в Египте. Они были изгнанниками — теми, кого поглотило время, но не мир. — Я уже пробовала все способы, — Хатор в отчаянии сморщилась, ведь в те моменты, когда ей не приходилось кружить головы, она придумывала способы выбраться отсюда, желая сбежать, но ничего не выходило. — Я не знаю, как можно выбраться отсюда, это невозможно, — богиня надеялась, что у бога Неба был план не только как найти ее, но и как спасти. — Невозможно… — Гор скривился, и в его душе что-то оборвалось, отчего он быстро отвел взгляд и сжал губы. Хорек. Его хорек. Этот мир заплатит ему сполна за смерть Бека. — Теперь делать невозможное нужно уже нам. — Что со смертным? — тут же спросила Хатор, помня, что когда она в последний раз видела парня, тот был жив. Здоров это вряд ли, но все-таки относительно жив, по крайней мере, не собирался так быстро умирать, хоть и желал попасть к своей любимой. — Он… — мужчина глубоко вдохнул, трудно было это говорить, но он должен был. — Он помог победить Сета, но был ранен и не выжил. Голос бога Неба впервые задрожал, и это было не из-за его физической боли, которая уже более не существовала, а эмоциональной, что была куда страшнее. Ее невозможно было так просто потушить, замотать бинтами и намазать специальным средством, и пару дней дожидаться полного исцеления, тут все было гораздо труднее — такие раны не проходят, пусть и со временем затягиваются, но от каждого прикосновения начинают жечь горечью потери. — О нет, — богиня тихо пробормотала и зажала рот рукой, покачав головой. Этот смертный пусть и был довольно безрассудным парнем, но он был такой живой, искренний и любящий. А как он отважно пошел на все, чтобы спасти свою возлюбленную, тут говорила не только любовь, но и весь его характер. — Но потом Ра оживил его, — Гор будто бы воспрянул духом, тут же замирая и вновь опуская плечи. — Он… так хотел пойти со мной спасать тебя, несмотря на все опасности и трудности, что я его все-таки взял. Он думал, что это был он виноват в том, что ты оказалась тут и… — Никто в этом не виноват, это было мое осознанное решение, которое я приняла с сознанием дела, — Хатор решительно сжала руку мужчины, словно пыталась уговорить того. — Кто бы еще ему об этом сказал, — Гор усмехнулся. Он и себя корил за то, что не удержал ее тогда, позволив демонам заполучить богиню Любви, в конце концов, если бы он признался Беку с самого начала, что не может возвращать мертвых, такого бы не произошло. Впрочем, и Египет сейчас был бы под властью Сета. — Мужчины, все вы готовы винить себя в том, что вам непонятно, — богиня усмехнулась. — Так выходит, ты взял его с собой. В Дуат. Гор, ты… с ума сошел, честно. Что смертному здесь делать? Ему тут не место, ладно мы… но Бека, за все, что он испытал в своей жизни, скинуть его в Дуат, куда он попал бы только в глубокой старости, — Хатор уставилась невидящим взглядом куда-то через Гора, не замечая его повинных голубых глаз. — Ничему тебя жизнь не учит. Он же твой друг… — Не сыпь соль на рану, — Гор в отчаянии сморщился. Эта богиня поддерживала его, это да, но у него было упорное чувство, что над пропастью. — У тебя же нет нормальных друзей, по крайней мере, из смертных, — Хатор подняла взгляд на бога Неба и пронзила его ненавидящим взглядом, укоряя его за то, что тот поступил так по-глупому. — И тут появился, наконец, кто-то достойный и храбрый, и ты его тут же отправил в Дуат. Трудно быть твоим другом, да и любимой тоже. — Спасибо, ты меня подбодрила, — хмуро заметил Гор, уничтожающе смотря на богиню Любви, которая, как и сама любовь, беспощадно била — в самое сердце. — Нет, это я сейчас тебя тыкала носом в твои глупые поступки, — Хатор покачала головой, фыркая, будто кошка, от того, что мужчина не понял ее слов. — Чтобы ты увидел их, наконец. Бог Неба, неспособный увидеть то, что перед его носом, что нужно сделать, чтобы ты вновь смог видеть? — определенно, женщина сейчас говорила отнюдь не о самой возможности, но о чем-то большем, том, что скорее было на подсознательном уровне. Гор нахмурился и опустил плечи, плотно сжимая губы и тихо вздыхая. Он и сам не знал, что нужно сделать. Ему просто нужен был Бек, сейчас, живой и невредимый, со своими глупыми вопросами, с этими медовыми глазами. Может быть, тогда заточение в темнице не было бы таким ужасным. — Ладно, — увидев, что она победила царя, Хатор немного успокоилась, и тихо спросила. — Так ты видел его? Видел, как умер? — Он упал в ущелье, нет, я не видел, — мужчина промолчал о том, что если бы он увидел, как парень разбивается о скалы, он бы просто этого не выдержал. Первый раз, когда тот летел с обелиска Сета, Гор ринулся за ним и успел спасти, видимо, у смертного не хватило удачи на повторное спасение. — И даже после? — удивленно спросила Хатор, на что Гор с каким-то ужасом посмотрел на нее, понимая, что сейчас та говорила о его теле. Он до сих пор помнил то чувство, когда нес смертного… своего друга в гробницу. С каким трудом давались те шаги, какой болью пережимало сердце. — Не видел, — вновь хрипнул он, чувствуя, как глотку пережали, не давая ему сглотнуть. Чувство вины упорно убивало его, тянуло вниз, унижало, а он практически и не сопротивлялся. — Гор, ты точно идиот, — Хатор еле сдержала смех, только лишь улыбнулась губами, чувствуя внезапную легкость от того, что она успела понять. Но видимо, до разума бога Неба практически очевидные вещи доходили куда дольше, чем она думала. Сокол всегда смотрел вниз, забывая смотреть наверх. Спрашивается, что так помутило его разум, что царь Богов внезапно перестал замечать все в округе. — Это же подземный мир, Гор, тут души видимы. Если бы Бек умер, то его душа сразу же пришла бы к тебе, думаешь, он просто так оставил бы тебя, если уж сам напросился в подземный мир? Видеть, как это осознание вселяет в мужчину не просто надежду, а неожиданную силу, было довольно забавно, Хатор впервые видела столько чувств на его лице, промелькнувших за какие-то доли секунды. В один момент Гор вырос из униженного бога Неба в гордого царя Богов, глаза которого засияли новой надеждой. Хатор вновь залюбовалась им, понимая, что этот смертный действует на царя довольно благоприятно, что ж, это надо будет запомнить, а пока им стоит выбираться отсюда. — Так он не умер, — мужчина задышал глубже, прикусывая губы, и те дернулись то ли в улыбке, то ли в дрожи. И хотя это не было вопросом, Хатор все-таки решила ответить на него. — Если бы он умер, его душа сейчас была бы с тобой, и он точно не остался бы в темноте и не бросил бы тебя, такой уж он человек. К тому же, ты не видел его тела, все говорит само за себя, что-то мне подсказывает, что он жив, а не появляется перед нами лишь потому, что пытается нам помочь. — Но как? — Гор в непонимании уставился на женщину, будто та обладала знаниями всего мира, а потому сейчас он просто нуждался в объяснении. Теперь это уже гораздо больше походило на поддержку. — Хотя бы для начала стоит вернуть тебе крылья, — Хатор едва прищурила глаза и, улыбнувшись, качнула головой, наблюдая за потрясающей реакцией бога Неба. Определенно, за все время, что тот пробыл с человеком, он научился довольно многому. — Ты же сам говорил, что он любит делать невозможное. — Он самый невозможный смертный в мире, — тут же кивнул Гор, глубоко вздыхая. Ему казалось, что он мог взлететь и без крыльев, а потому его взгляд заметался по камере. Они должны были выбраться отсюда, но, раз уж теперь этим занимается Бек, то им следует подумать наперед, иначе в тот момент, когда они вырвутся на свободу, Амона уже ничто не способно будет остановить. Так, что он там говорил о мире? Он хотел стать единым богом, как его все еще величают в некоторых храмах Египта, и он хотел избавиться от создателей, настоящих создателей этого мира. Единственный способ — это разрушить все храмы и стереть любое воспоминание о них, но вряд ли Амон выберет такой долгий и тяжелый путь. Нет, скорее тот выберет путь куда легче, но гораздо опаснее. — А тебе Амон ничего не говорил? — Гор обернулся на Хатор, которая в непонимании уставилась на него. — Ну, план захвата мира? Порабощения людей и богов? — Он не так глуп, — отчеканила богиня и мужчина нахмурился. Если тот не говорил это ей, то может быть, он сказал это ему? Но в каких его словах была правда? Он должен был увидеть больше, должен был увидеть то, что было перед его носом, различить бестелесное, то, что отдавало бы откровенным желанием поработить весь мир и что выражало бы его суть. Сет, будучи богом Пустыни, мечтал о том, чтобы плодородная земля Египта стала безжизненной и обратилась в пыль, но чего хотел бог-создатель, который был низвергнут остальными? Оставлен во тьме на долгие века своей бессмертной жизни… Вот оно! Гору показалось, что он ухватился за нужную мысль, тут же прикрывая глаза и пытаясь объединить трепетное понятие о темноте со словами Амона. Кажется, тот упоминал про нее, говорил, что он слишком долго жил во тьме и хотел, чтобы люди ощутили то же самое, дабы его приняли как единственного бога. Не может быть, мужчина качнул головой, неужели Амон готов был оставить мир без солнца, лишь бы править всеми? И на что он готов был пойти - убить Ра и скормить солнце Апофису? Это глупо, если он хотел стать богом Богов, то его правление не продлилось бы и больше года, потому что без солнца сгинули сначала бы люди, а потом и боги потеряли бы свое бессмертие, значит, нужно было лишь погасить солнце. Украсть его? Ра не позволит. Но… есть одно время, когда солнце не охраняет бог Света, и это происходит каждую ночь, когда то опускается под землю и гаснет. Так получается, что Амон хочет выкрасть солнце, когда то будет проходить над Дуатом, когда оно превращается в змею, и не дать ему обрести силу. — Ларец Хепри… — Гор встревожено посмотрел на Хатор, и женщина дернула бровью. Она знала, что это за ценная вещь, но не понимала, о чем ей хотел рассказать мужчина. — Что «Ларец Хепри»? — спросила она. — Помнишь, Амон говорил, что ему надоело быть в тени, и что он готов сделать так, чтобы и люди почувствовали это на себе? — спросил Гор и тут сам себе кивнул. — Он вознамерился украсть солнце, сейчас, пока оно не достигло ларца Хепри, оно слабое, превращенное в змею, которое, правда, охраняют, но разве это остановит Амона? Только Хепри может открыть ларец и напитать солнце силой, где бы то не находилось, а это значит, что… — Он хочет убить Хепри, — Хатор в ужасе вздохнула, но Гор покачал головой. — Пленить его, когда тот появится в Дуате, ему не нужна его смерть, он не убивает богов. Ему проще пленить его и подождать некоторое время, пока люди будут находиться в темноте, чтобы потом вновь дать им свет солнца, лишь бы они приняли его. Такое точно поможет, ради света смертные сделают что угодно, а потому будут вынуждены отказаться от всех остальных богов и… — И мы станем смертными, — Хатор тут же закончила эту ужасную мысль за мужчину, трепетно вздыхая. Неужели Амон готов был посягнуть на солнце, ей просто не верилось в это. — Нужно что-то делать! И срочно! — Мы не допустим этого, — Гор сжал руку богини и постарался подбодрить ее, тихо произнося. — Баст, мне нужно поговорить с тобой, появись. — Но мы же… Мужчина посмотрел на нее и заставил замолчать, он помнил про дар богини-создательницы, отчего успел подумать, что это был довольно стоящий подарок, который должен был уберечь их от опасности. Несколько минут ничего не происходило, пока внезапно из-за угла не вышла небольшая серенькая кошка с тремя глазами, один из которых находился на ее лбу. Она легко просочилась сквозь прутья решетки и остановилась перед мужчиной. — Ты звал меня, царь Богов? — человеческим голосом произнесло животное и взглянуло на Гора. Кошки легко могли проходить в иные измерения, видели тени и довольно ярко реагировали на них, поэтому бог Неба не удивился тому, что Баст могла связаться с ним через обычное животное, с необычным третьим глазом. — Спасибо, что пришла, — Гор присел на колени, не желая быть выше столь могущественной богини и всматриваясь в нее, на что кошка легко кивнула головой, прося его продолжать. — У нас сейчас очень мало времени, мы тут встретили старую личность, Амона, если ты помнишь. — Помню, — спокойно произнесла она. — Так вот, он хочет похитить Хепри, чтобы тот не смог открыть свой ларец в Дуате. Амон хочет поработить весь мир, лишив его солнца, — Гор объяснял быстро, путано для той, кто слышала это впервые, но сейчас объяснять все до мелочей было не нужно. Скоро настанет Пятый Час ночи, когда солнце достигнет Ларца, а потому нельзя было терять время. — Что мне сделать, царь Богов? — спросила Баст, ожидая указаний, и Гор громко вздохнул. — Найдите Хепри и ни за что не отпускайте его в Дуат одного, пускай возьмет лучших воинов, Нэйт, остальных, его безопасность сейчас самое главное. Если его похитит Амон, будет плохо, но если его убьют — будет еще хуже, — Гор и подумать не мог, что обычное спасение Хатор из плена обернется такими проблемами. — Все исполню, царь Богов, — кивнула кошка и тут же удалилась, оставив их одних. — И что нам теперь делать? — тихо спросила Хатор, касаясь руки бога. — Молиться, чтобы Хепри остался жив, а Бек успел принести мне крылья раньше, чем солнце окажется в руках Амона.