27 июля 1864 Мистик Фоллс, Вирджиния
(Дом Гилбертов)POV Elena Halsey — I Walk The Line
*1 I keep a close watch on this heart of mine. I keep my eyes wide open all the time. I find myself alone when each day is through. You've got a way to keep me on your side. *1 Я внимательно слежу за биением своего сердца. Я пытаюсь держать свои глаза постоянно открытыми. Я нахожу себя слишком одинокой каждый день. Ты постоянно держишь меня рядом с собой. После того как папу забрали из дома в церковь, чтобы не травмировать меня ночью, проведенной с покойником в одном доме, я поднялась по лестнице в свою комнату. Дом был слишком пустым, слишком большим… он давил на меня, ещё больше напоминая мне о том, что я осталась одна… нет, он не просто напоминал, он кричал об этом. Я снимаю с себя платье и натягиваю ночную рубашку на голое тело. Я чувствую себя грязной, использованной, одинокой… и все только из-за одного вампира, который в конец смог испортить мою и так несчастную жизнь. Сажусь перед зеркалом за столик и снимаю с себя украшения, всё, кроме маминого кулона. Эта вещь появилась в моей жизни, чтобы защитить меня от вторжение в мой разум. После того что случилось, я никогда его не сниму. Вся эта тайна о вампирах, вербена, которая пустила корни в небольшом стаканчике с водой, все это внушение, под которым я должна сейчас быть и искренне улыбаться и показывать, что Деймон не сделал со мной ничего плохого! Чем дальше все это заходит, тем больше я верю в силу вампирского существования. Быстрые движения, кровь, которую он пил с моей шеи, попытки внушения. Я уже не знаю точно, может, он уже не впервые приходил ко мне и так издевался… или даже не второй и не десятый! Он приходил, стирал память и уходил… Если это так, мне кажется, я ещё больше смогу возненавидеть его. Но разве это возможно?! Ещё больше, чем сейчас! Как можно быть настолько бесчувственным? Он и вправду не жалеет о том, что сделал со мной, он настолько коварен и злобен… он монстр. Правду говорил папа, то, во что он превратился не имеет чувств, не имеет и капли сожаления, они только убивают, издеваются, мучают и играют, если становится скучно. Вынимаю по одной шпильке из волос, высокая прическа распадается, и волосы локон за локоном спадают на плечи. Смотрю на свое отражение, выгляжу паршиво. Глаза, которые обычно светятся добротой, были тусклые и красные от слез. Неужели я или моя семья сделали для Сальваторе что-то такое плохое, что он так обошелся со мной. Я люблю Лили, после смерти мамы, она не отвернулась он меня и папы, а наоборот, помогала справиться с утратой семьи. Стефан так хорошо ко мне относился, мы часто играли вместе и вели беседы о современных писателях. А Деймон… я его редко видела, ведь как рассказывал сам Стефан, их отец больше опековался Деймоном, он выбирал лучшие учебные заведения для него, мне казалось, что он достаточно хороший парень… до того самого дня. Бесчеловечен… без капли сожаления… монстр… И это говорю я? Та, кто потеряла своего отца и не может выдавить из себя ни одной слезинки?! Как можно вести себя так, словно ничего и не происходило той злосчастной ночью? Действительно! Елена! Посмотри на себя! У тебя умер отец, и ты жалеешь себя… Ему нет оправдания, пусть он и вампир и уже давно перешёл грань человечности и чувственности, но в кого превращаюсь я. Во мне нет сожаления по смерти отца! Я жалею себя и отомстить в первую очередь хочу за себя! Отомстить за всю ту боль, которую он мне причинил! Я ненавижу тебя, Деймон Сальваторе! Балконная дверь с грохотом открывается, я тут же подрывается с места, расческа, которую я держала в руках, падает на пол. Я была напугана, уставившись на балкон, ведь мой ночной кошмар стоял всего в паре метров от меня и ехидно ухмылялся. — Привет, Елена, — негромко говорит вампир и хочет ступить шаг, но складывается чувство, что невидимый барьер мешает ему сделать движение вперед, минутное замешательство на его лице. — Малышка Елена стала законной владелицей поместья? — он удивлен и отступает шаг назад. Я не знаю, что это значит, но обязательно узнаю. Он не может войти и это хорошо, значит в своем доме я в безопасности. — Мистер Сальваторе, уже слишком поздно для вечерних визитов, — подаю голос, так и стою около туалетного столика, не осмелившись подойти ближе. Как мне кажется, с такого расстояния, он не сможет причинить мне вред. — У меня не вечерний визит, а ночной, — говорит он. — Мы же можем его так назвать. А теперь, мисс Гилберт, если ваша ласка, пригласите меня войти, некрасиво гостей держать на пороге, ох, пардон, балконе, — он ходит с одного угла в другой, словно зверь в клетке, не спуская с меня взгляд. Он выжидает приглашения… нет уж, пока не узнаю какие законы у этого вампирского мира, приглашать не стану. А если мое приглашение станет пропуском в мой дом… и после этого он перестанет быть моей крепостью. — Простите, мистер Сальваторе, но гостей я так поздно не принимаю, до завтра, — я смотрю на вампира, тот останавливается, его руки сжимаются в кулаки. Он прожигает меня взглядом, но в один момент его взгляд яснеет, и он с неким дружелюбием смотрит на меня. — Простите, что напугал вас, просто захотелось подшутить. Увидев вас на празднике города, я вот уже третий день не могу выбросить вас из головы, может, вы выйдите ко мне, мы посмотрим на звезды, убывающую луну, и поговорим, — Деймон поворачивается и облокотившись на перила поднимает взгляд в небо. Я на цыпочках, чтобы он не слышал, подхожу ближе и схватившись за ручки двойной двери, закрываю балкон, тут же задергиваю окна и двери тяжелыми бархатными занавесками. Я шумно выдыхаю. То, что происходило в гостиной прошлой ночью говорило о том, что он не привык отступать и деревянная дверь и огромными стеклянными вставками не смогла бы его остановить, но вот уже проходит минуты три, а в доме тишина. Он не ломится в дверь, не бьет окна… он отступил. Сегодня мне слишком сильно повезло, нужно разобраться в причине, не думаю, что его слова о празднике города были правдой. Мое сердце бешено стучит. Спускаюсь в гостиную и беру в руки дневники отца, теперь я точно во всем разберусь и по максимуму смогу себя защитить. Мне страшно возвращаться в комнату, поэтому, держа в руках дневники, я прохожу по всему поместью и плотно зашториваю окна и проверяю закрыты ли балконные двери. Нужно поскорее нанять прислугу, и хорошо бы, чтобы это были крепкие мужчины, которые хорошо управляются с оружием. С дневниками и подсвечником я иду в коморку, там жили служанки пока работали в этом доме. Ставлю на небольшой стол около кровати свечку и сажусь на кровать. Здесь немного пыльно, и я чихаю от этого, но это не страшно, об этом я позабочусь завтра. Тут нет окон, и Деймон не сможет подглядывать за мной. Ведь я так боялась, что он следит за мной и в любой момент может появиться и вновь обидеть меня. Я жалею себя, и у меня на глазах выступают слёзы! Только после того, как я понимаю, что я бедная и несчастная девушка, которой воспользовались, у меня появляются слёзы на глазах. Ненавижу себя за это! Вытираю ладонью слезы и беру в руки дневники отца, которые ранее оставила на столе. Сажусь на кровати, опустив босые ноги на холодный пол, это немного приводит меня в чувство действительности. Не хочу сейчас ничего чувствовать, хочу быть той маленькой девочкой, которую любят и опекают. Опускаю взгляд в записи отца… нужно во всем разобраться.POV Author кладбище Мистик Фоллс
— Братья и сёстры, в этот скорбный день мы собрались здесь, чтобы почтить двух хороших людей. Джонатана Гилберта и мэра нашего городка Джузеппе Сальваторе… — монотонный голос священника раздражает до чертиков и портит всю трагичность момента. Энзо и Деймон переглядываются и одновременно ухмыляются, теперь никто не запретит им делать с городом все, что только может прийти в голову. Энзо уже подумывает о своем личном гареме с красивыми вкусными девочками, и никто не сможет ему запретить делать это. Пока священник вел церемонию, Елена стояла, опустив пустой взгляд в землю. Проводить сие торжество около их семейного склепа было не самой удачной идеей миссис Сальваторе. Все мысли Елены были заняты воспоминаниями о своей счастливой семье, которая распалась. Люди стали перешептываться о том, что девушка не скорбит. Конечно же, на фоне «убитой горем» Лили, которая навзрыд плакала и не могла успокоиться поддержкой Стефана, пустой взгляд то на каменные стены слева, то в землю и дрожащие руки были смешной пародией на прощание с отцом. Около Елены стояла Бонни и пыталась всеми способами поддержать девушку, она крепко держала Гилберт за руку. На протяжении всей церемонии Деймон не сводил взгляд с Елены. Он наслаждался её состоянием. Он слышал, как спокойно бьётся её сердце. Видел как медленно поднимается и опускается её грудь, когда она вдыхает в лёгкие кислород и выдыхает его. Чувствовал запах скорби, которой пропахла девушка. Вчерашняя ситуация здорово потрепала его нервы, ведь он получил отказ… а этого он так сильно не любил. Он привык к тому, что все приходило ему в руки само… его отец старался, чтобы его старший сын себе ни в чем не отказывал. Посмотрев на младшего брата, который обнимал маму за плечи, подставив свою жилетку для её слез, Деймон видел и его слёзы, собравшиеся в уголках глаз. Деймону было жаль Стефана, он хотел избавить его от этого чувства. И он непременно сделает это. Чуть позже, но сделает. Он избавит брата от душевных страданий, по такому никчемному человеку, как его отец. » — Самое интересное, во всей этой истории то, что ты точно такой же, как и я! Ты такой же хитрый, такой же лживый эгоист, Деймон. Ты протеже меня, и хочу тебе сказать, если бы ты знал, что твоя жена изменила тебе, ты бы на одних избиениях не остановился бы. Особенно, если бы с самого начала думал, что два сына это твоя кровь, но как оказалось позже… это не совсем так…» — слова отца всплывают в голове у Деймона. »… Деймон, ты протеже меня… — Думал, что два сына это твоя кровь, но как оказалось не совсем, » — он задумывается, а потом ухмылка кривит его лицо. Он понял?! Да! Однозначно! Теперь то он мог понять почему Стефан так сильно отличался от него! Он всегда переживал, как может быть, что один такой тихий и спокойный, а второй такой «дьявол». Как у одних родителей не могли родиться белая овечка и волк в овечьей шкуре. Они не могли быть от одного отца. «Теперь то понятно, почему Стефан такой зануда!» — Деймон улыбается, но когда ловит на себе непонимающий взгляд Стефана, скрывает ухмылку и переводит взгляд в сторону Елены. Сейчас она смотрела на него, оба помнили о сегодняшнем ночном визите, Деймон даже в какой-то мере был горд, ведь это самая умная из всех тех, кто ему попадались. Заметив что Деймон смотрит в её сторону, Елена тут же отводит взгляд, сердце само по себе забилось чаще, а ладони сжались в кулаки. Стефан и мама для Деймона были самыми родными людьми. Но глаза брата, наполненные слезами, которые посмотрели на Деймона, не давали ему стоять спокойно. Вампир разворачивается и быстрым шагом уходит с церемонии, вызывая массу недовольных взглядов в его сторону. Стефан, тот человек, которым Деймон дорожит и не даст ему страдать! Он любит его и не даст в обиду, даже душевную, в которой сам же виноват.POV Damon
После моего ухода, который вызвал шквал перешептывания, которые я уловил, я отправился в поместье, чтобы как обычно посидеть в одиночестве, потом встретится с Энзо и с ним придумать что-то действительно интересное и с отсутствием человечности, но, видимо, сегодня не мой день… — Деймон! — слышу, как окликает меня младший брат. Лучше бы он этого не делал! Я останавливаюсь и выжидающе смотрю на Стефана, пока он со своей человечной скоростью подойдёт ко мне. — Деймон, почему ты ушёл? Это наш отец, мы не можем так неуважительно относиться к нему, — Стефан подходит ко мне и кладет руку на плечо. Во-первых, братец, только мой… — Он не заслуживает того… — Деймон, он умер, его нужно почтить, несмотря на то, как ты к нему относился, — прерывает меня брат и заглядывает в мои глаза. — Он любил тебя, и мне всегда казалось, что его любовь к тебе намного больше, чем ко мне, поэтому ты должен почтить его. — Он не тот, кого мы должны почитать после смерти, — внимательно смотрю на Стефана. Он кривится от моих слов, вижу, как на его глазах выступают слёзы. Сердце, или место, где оно должно быть — щемит, я обнимаю брата, прижав к себе сильнее. Он слишком юн, чтобы пережить все это. Я резко отхожу от него, оставляя руки на его плечах. — Ты не должен горевать о нем! Он не достоин! — Говорю я, внушая Стефану свои слова. — Будь счастлив, забудь об этом человеке, как о чем-то важном в своей жизни, — вновь гипнотизирую его я. — У тебя всегда есть я, я всегда приду тебе на помощь, только позови, — продолжал уже просто говорить, пытаясь найти понимание в его глазах. — Спасибо Деймон, но он остаётся моим отцом, и я не могу просто вычеркнуть его из своей жизни, — отвечает Стеффи. Я смотрю на его руки, на пальце, вместо своего кольца замечаю такое огромное и вульгарное кольцо Джузеппе. Теперь-то все ясно! — Можно? — спрашиваю я и показываю на руку Стефана. — Ты же не против? — спрашивает брат и, сняв с пальца отцовское кольцо, кладет мне в ладонь. — Я подумал, что могу взять… — но дальше я не слушаю, в чем объясняется Стефан. Как только серебро касается моей кожи, она начинает жечь. Я выпускаю кольцо с ладони. Стефан делает попытку поднять его, но я его останавливаю. Повторяю слова о том, что ему нужно перестать корить и мучать себя из-за смерти отца. А после внушаю постоянно носить это кольцо. Если в городе будет ещё какой-то вампир, мой брат должен быть защищен, всегда в трезвом уме и сознании. Когда Стефан надевает свою зачарованную игрушку на палец, мы направляемся в поместье. Вдвоём! Вместе! Плюнув на смерть тирана! Lights (Original version) — Ellie Goulding (дом Елены)</i>POV Author
*2 I had a way then losing it all on my own. I had a heart then but the queen has been overthrown. And I'm not sleeping now the dark is too hard to beat. *2 Я в одиночестве прошла по пути потерь, Тогда мне хватало мужества, но королева была свергнута. И сейчас я не сплю, потому что темноту слишком сложно победить. — Елена, открой! — в дверь тарабанит мулатка, которая только что вернулась от своей бабули. Она видела, в каком состоянии была Елена на похоронах, девушку сорвало с тормозов. В самом конце церемонии она чуть не бросилась в яму вместе с Джонатаном. Все понимали, как она разбита, но никто ничем не мог помочь. Она просидела в семейном склепе до захода солнца, и только то, что стало темнеть и Деймон мог вновь явиться заставило быстрым шагом направиться домой. Когда дверь открывается, Бонни смотрит на девушку, на ней темное платье, волосы завязаны вверх, черной лентой. На черном платье были заметны белые следы, наверное от муки, думает Бонни. — Ты не плакала? — Бонни удивлена, замечая мягкую улыбку на лице у Елены. Все это было странно, но девушка выдохнула со спокойствием, увидев, что Елена ничего с собой не сделала. — Нет, я занималась выпечкой, — отвечает Елена и пропускает девушку внутрь. В нос ударяет такой сладкий запах ванили и терпкий — корицы. Бонни улыбается и проходит за Гилберт внутрь. — Как ты? — спрашивает мулатка. — Хорошо, — отвечает Елена. — Изучаю странные записи моего папы, в дневнике… и пеку печенье… — Странные? — с интересом задаёт вопрос мулатка и садится на диван напротив самой Елены. В тот момент Бонни вспомнила о всем странном, что происходило с ней в доме бабушки. — О кровососущих, бесчеловечных тварях! Вампиры, — спокойно говорит Елена внимательно изучая эмоции Бонни. — Я сейчас сделаю травяной чай, там есть ромашка, она помогает мне немного успокоиться. — И что же там такого написанного? — вновь задаёт вопрос Беннет. В комнате постареет щемящая тишина, девушки смотрят друг другу в глаза с неуверенным доверием. — Наверное, после смерти мамы, он сошёл с ума, а я после его смерти, если верю во все это, — смеётся Елена, пытаясь подшутить и тем самым разузнать отношения самой Бонни ко всему этому. — А я вот верю во все это! — уверенно говорит девушка, решая идти ва-банк. Взгляд Елены устремляется на Беннет, он одновременно излучает интерес и облегчение, возможно, сейчас она нашла поддержку в одной из служанок, из дома Сальваторе. Возможно, она что-то знает, ведь живет под одной крышей с вампиром. — Мне бабушка рассказывала, что весь наш род — Беннеты, являются потомственными ведьмами, и я тебе это докажу, — заметив сконфуженность и недоверие на лице у новой подруги, говорит Бонни. — Хорошо, как? — спрашивает Гилберт и улыбается, она уже и забыла про чай, который предложила с самого начала, её интересовало то, что знает Бонни и сможет ли она ей помочь. Ведь в записях говорилось лишь про вампиров, а про ведьм никто ничего не упоминал. Все в городе знали, что Шейла Беннет ведьма, но это скорее было суеверие, чем правда. — Просто… у тебя есть перья? Мне это заклинание показала бабушка. Она обещала научить меня ещё много чему интересному, но это потом. Пока, я должна освоить самые простые основы чар… Елена внимательно наблюдает за девушкой. Она верит ей! Особенно, если учесть, что в её подвале мумия вампира, которая может проснуться от малейшей капли крови. Поверится не только в это. — У меня есть перья, Бонни, — прерывая разговоры, слишком возбужденной происходящим, Бонни. Елена приносит подушку из своей комнаты и сделав надрез ножницами достаёт перья и кладет перед Беннет. Бонни мягко улыбается и смотрит на перья. Вновь посмотрев на Елену, она ставит ладошку в десяти сантиметрах от перья и что-то шепчет себе под нос. Елена заворожено смотрит, как мягкое, белое перышко поднимается в воздух, всего за одним взмахом ладони, вновь опускается на своё место… но в ту же секунду, уже несколько перьев поднимаются в невесомость. У Елены перехватывает дыхание, когда все перышки начинают, как снежинки кружиться около неё. — Бонни! — шепчет девушка, не веря своим глазам. — Это просто чудо! — Елена, я самая настоящая ведьма, — перья опускаются на диван. — Это так завораживает, Бонни… я… — Я понимаю, — смеётся юная ведьма. — Но помимо всего хорошего, мне удалось узнать и о плохом. Бабуля входила в тайный совет основателей. Туда входили Джузеппе, Джонатан, ещё несколько почетных семей нашего города, и я даже видела фамилию Романовы, хоть они не живут здесь очень давно. — Романовы? — переспрашивает девушка, вспоминая запись в дневнике. — Ага! Они здесь жили до 1860 года, дальше революция, а потом они уехали. Последние сборы были три года назад, но от этой семьи никто так и не приехал. Поскольку, уже вспоминаемые вампиры, как казалось Джузеппе, уже побеждены, совет был распущен. Бабуля настаивала, чтобы он продолжал действовать, так как она чувствует, что вампиры рядом, но не может сказать, кто именно … — у Бонни в сознании всплывает образ Энзо. «Нет, этого просто не может быть!» — заверяет сама себя девушка. — В дневнике было сказано, что ещё не все вампиры убиты, — говорит Елена. — Ещё, я узнала, что им опасно такое растение, как вербена. Но все запасы сгорели вместе с вампирами… — И моей семьёй, в 1861 году, в церкви, — добавляет Елена. — Откуда ты знаешь? — Мой отец, Джонатан Гилберт, у которого была привычка все свои мысли записывать в дневники, — Елена криво улыбается. — А ещё, — Елена снимает из себя кулон и открывая его достаёт веточку высушенной вербены. — Точно такое же было и у бабушки, — говорит Бонни. — Не снимай его, это твоя защита! — Возможно, не все запасы вербены были уничтожены, пойдём, — Елена ведёт Бонни к небольшому горшочку. С земли выглядывали два малюсеньких листочка. — Теперь моя очередь что-то показывать, — Бонни аккуратно сжимает в руках горшок. Вновь понятные только для Бонни заклинания и уже через минуту в горшке стоит высокое растение с маленькими, похожими на соцветие сирени, цветочками. — Это так нереально, мне не верится, — говорит Елена, а потом крепко обнимает Бонни, она тут же отходит, ведь подумывает, что Беннет может её неправильно понять, такое проявление чувств было непозволительным с почти незнакомым человеком и теперь их общению придет конец, но Бонни, вместо возмущения широко улыбается, и они обнимаются.***
— И она уже здесь три года? — ошарашено спрашивает Бонни, осматривая мумию вампира. Беннет хочет зайти, но Елена не дает ей этого сделать. — Я не знаю, может, ли она быть безопасна. Если верить записям из дневника отца, то нет, — Елена не подходит ближе к неживому вампиру. — Её зовут Катарина Романова. — Романова? Теперь ясно, почему тебя так заинтересовала эта фамилия, — улыбается Бонни. — Ладно, пошли, а то ещё проснется… — Для того, чтобы ей прийти… в чувства, — наконец подобрав слово, — она должна получить кровь, но как я уже говорила, я не знаю на какую именно кровь она реагирует, просто на живое, иле ей нужно её дать, — размышляет Елена. — Дневник? — Ага, — с улыбкой говорит Елена. — Конечно, пособием по вампирам его не назовешь, но там много полезной информации. — Ты разрешишь мне его почитать?.. — У меня как раз есть на примете один человек, который, как я думаю и есть вампир. Я бы хотела проверить все это на нем, — Елена вспоминает Деймона и в её сердце зарождается такое чувство как злость. — Энзо, — говорит Бонни. Гилберт переводит взгляд на подругу, а потом соглашается, так как понимает, что хорошо, что она не сказала о Деймоне, ведь тогда ей пришлось бы рассказать то, что её обесчестили. А Елене так не хочется ворошить эти воспоминания, ведь то, что он с ней сделал, может разрушить всю её жизнь, так и не дав надежды на будущее. Сейчас девушки, не подозревая о той опасности, что может настигнуть их, все больше и больше погружались в мистический мир, который вобрал в себя Мистик Фоллс.***
POV Bonnie
Mansionair — Easier От всей той информации, что снежным комом упала мне на голову, кровь стыла в венах. Такие страшные и кровожадные существа, которые стали появляться на страницах книг, оказались совсем не выдумкой, а вполне живыми и существующими особями в обществе. Они могли передвигаться как обычные люди, им было не страшно ни солнце, ни чеснок. Их не отличишь от обычного человека и от этого становилось ещё страшнее. Попрощавшись с Еленой, я направилась в поместье Сальваторов, так как ещё в полдень должна была принести некоторые вещи для миссис Сальваторе. Когда я вышла з дома Гилберт, на улице уже было темно, и это немного беспокоило меня. Слишком много всего ужасного о мире, который, как я думала существовал лишь с сказках. — Мисс Беннет?! — дрожь проходится по всему телу, низкий голос Энзо, окликает меня. Я улыбаюсь, ведь в груди появилось легкое волнение, которое всего на секунду выбило воздух, но потом кривлюсь. Чтоб только это оказалось неправдой! Натягиваю улыбку и поворачиваюсь. — Здравствуйте, Лоренцо, — здороваюсь я, немного наклоняю голову. — Весь день вас не видел, вы были, наверное, заняты чем-то очень важным, — парень подходит ко мне, он целует мою руку, не отрывая взгляд своих карих глаз от меня. — Можно сказать и так. Сегодня я взяла выходной, так как миссис Сальваторе плохо себя чувствовала с утра и попросила оставить её одну, — отвечаю я на немой вопрос парня. — Как по мне, она даже очень хорошо себя чувствует, я видел, как она гуляла со Стефаном по парку, — Энзо предлагает мне взять его под руку. Я с удовольствием принимаю его жест. — Не будем о ней, — говорю я, а потом сразу же выправляюсь. — Ей сейчас тяжело. — Все наладится, — Энзо замечает, как я быстро проговорила последнюю строчку, как бы выправляю себя сама. — Как прошёл ваш день? — с интересом спрашиваю я. — Все как обычно, — вздыхает Энзо. — Сначала с Деймоном отправились на лесопильный завод, который принадлежал моему отцу, потом Деймона попросили явиться к шерифу, на какое-то закрытое собрание, увы, меня туда не пригласили. Теперь, наверное, Деймон Сальваторе, новый мэр! — гордясь за своего друга, произносит парень, я вижу ухмылку на его лице. — Оу, думаю, он будет хорошим руководителем, как и его отец, — я мягко улыбаюсь. — Не сомневаюсь в этом, — с улыбкой отвечает Энзо. Я замечаю, как он вторую руку кладет мне на ладошку. — Вам не холодно? Сегодня день выдался прохладным, совсем не летним, — он поглаживает пальцы руки, которой я взяла его под руку. — Нет, все хорошо, — вновь мило улыбаюсь. Мы заходим в чащу леса, чтобы сократить дорогу к поместью. Мое сердце бьётся чаще … Ну не может он быть вампиром! Он такой хороший, галантный, а бабуля рассказывала, что они ненастоящие, лживые твари. Незаметно для парня, я достаю с небольшой складки на платье цветочек вербены, растираю его в руке, так, чтобы на ладони остался сок, который выделился из цветков. А теперь пора действовать. — Знаете, что первого августа будет светский бал, насколько я знаю, что его устраивают Сальваторе в честь приезда возлюбленной Стефана, — начинает Энзо, чем немного отвлекает меня от размышлений. — Да, но, наверное, я не пойду, так как миссис Сальваторе, как обычно загрузит меня работой, вся организация будет на моих плечах, — жалуюсь я, специально останавливаюсь. — Я возьму это на себя, — улыбается Энзо. — Мисс Беннет, вы согласны, чтобы я, конечно же после всех организационных времязатратных процедур, сопровождал вас на балу? — спрашивает Энзо и стает напротив предлагая руку для танца. Как раз ту, что мне нужно. — Конечно, мистер… — Просто Энзо, — отвечает парень, не убирая руку. Я киваю и вкладываю свою руку. Как только кожа соприкасается, Энзо отдергивает свою руку и стряхивает. Он внимательно поднимает на меня недовольный и раздраженный взгляд, а потом грубо разворачивает мою руку к себе. Неприятно, и я пытаюсь вырвать свою руку с его хватки, но бесполезно, он вновь тянет меня за руку. Наклоняется и нюхает ладонь, его темные глаза впились в меня, от его взгляда сердце готово остановиться. — Что это? — спрашивает он, немного повысив голос. — Что вы имеете в виду? — непонимающе задаю вопрос, на глазах появляются слезы, ведь мне становиться больно от его грубой хватки. — Это рука, Лоренцо, — тут я чувствую, как он отпускает мою руку. Тут же начинаю растирать кожу на запястье, которая покраснела. — Я знаю, что это рука! Что ты держала в этой руке? — спрашивает он повышая на меня голос. Бабуля была права, вампиры — монстры, их легко вывести из себя, а образ галантного, воспитанного мужчины — лживый. — Мистер Энзо, вы ведете себя непозволительно грубо! Простите, но дальше я пойду сама! — хочу уходить, он останавливает меня, положив свою тяжелую руку мне на плечо. Немного надавливает и разворачивает к себе, я позволяю это сделать. Может, это просто совпадение! Нужно точно убедиться в этом. Кровь! Точно, кровь! Бабуля говорила о том, что они себя не контролируют при виде крови. Замечаю корень от дерева, который торчал из земли. Сейчас будет немного неприятно, но мне нужно проверить. Специально цепляюсь ногой за этот выступ и лечу на землю. Счесываю себе ладошки и локоть. Получилось уж слишком правдоподобно и больно. Надо мной сразу же появляется Лоренцо. Он, не касаясь моей второй «вербенной» руки, помогает мне подняться. — Как вы себя чувствует? Сильно ушиблись? — спрашивает он, осматривая меня с ног до головы. Удостоверившись в том, что на мне нет заметных повреждений, он отпускает мою руку. — Простите, я наверное напугал вас … Я смотрю на свою руку, когда Энзо её отпускает и замечаю кровь. — Вот чёрт, — ругаюсь я и достаю небольшую салфетку. Не могу не заметить, как парень отворачивается от меня, как только я начинаю вытирать кровь белым платком. — Нужно промыть, чтобы не было заражения, — стоя ко мне спиной, говорит Лоренцо. — Вы не переносите кровь? — с интересом спрашиваю я. Он мгновение молчит, а потом поворачивается и виновато улыбается. — Она не вызывает у меня фанатические ощущения, — шутит парень. — Пойдем-те быстрее, уже слишком поздно, а в Мистик Фоллс говорят о том, что в лесу бродят дикие животные, которые нападают на людей, — добавляет он, так же не посмотрев на меня. Я мягко улыбаюсь и киваю, соглашаясь. — Так что насчёт бала? — меняю тему разговора, так как понимаю, о том, что случилось нужно говорить с Еленой, так как чувствую, что сейчас меня хотели подать внушению.27 июня 1864 год, Гучленд, Вирджиния POV Author
Josef Salvat — Open Season *3 This is open season, Time is up, time to be leaving, Head on down this very arbitrary road. Armor up, and say your prayers from underdogs and millionaires, I heard you better off on your own, *3 Это сезон охоты, Время вышло, пора уходить, Вперёд по этой своевольной дороге. Надевайте доспехи, молитесь все, от неудачников и до миллионеров, Я слышал, что легче жить самому по себе Две блондинки в пышных, дорогих платьях шли вдоль центральной площади. Это был жаркий денёк, и обе ждали, пока солнце начнет садиться, чтобы встретиться и поговорить. Форбс так свыклись с компанией Ребекки, что и дня не могла провести без подруги. Для Кэролайн Ребекка была собеседницей, которая слушала её и давала дельные советы. Она была умна не по своим годам и хотя не разделяла увлечений подруги двумя мужчинами сразу, никогда не стала бы её в чем-то винить. Для Ребекки, Кэролайн была хорошим и веселым времяпровождением, так и Клаус не контролировал её, пока она была с Кэр… ровно до того момента, как они пробрались в тайную комнату в подвале. — Знаешь вы с братом слишком странные, держать холодное оружие под кроватью… — Чшш, — шипит Ребекка, чем обижает Кэролайн, она так старалась, пошла против своих принципов, чтобы достать этот кинжал и этот пепел из белого дуба. — Он с тобой? — спрашивает Ребекка. — А как же, — недовольно фыркает Кэролайн и передает для Ребекки свою сумочку. Ребекка улыбается и берет в руки ридикюль Кэролайн взамен отдавая ей свой. — Ну вот, твоя сумка не подходит мне под платье, — возмущается блондинка, что вызывает тихий смех у Майклсон. — Будешь у меня, можешь выбрать любое платье из моего гардероба, — предлагает Ребекка и видит, как глазки Кэрри загораются. Ну вот, возмущений больше нет. — Так ты точно поедешь в Мистик Фоллс? — спрашивает Ребекка, ей тоже очень хотелось бы побывать на настоящем балу, о котором трещала Кэр уже насколько дней. Только недавно вампирша вновь вернулась к жизни и многое ещё не разузнала с периода 19 века. — Да, я добилась того, чтобы дядюшка взял меня с собой, — испытывая гордость к себе, отвечает блондинка и смотрит на подругу. — Даже мистером Зальцманом, братом твоей матери, ты вертишь, как хочешь, — подмечает девушка. — Единственный ребёнок в семье, который остался без родителей, дважды. Конечно, со мной будут носиться, — пытается холодным, безразличным тоном, говорить Кэролайн, но подруга замечает, как подрагивает её голос. — Как ты будешь и со Стефаном и с Тайлером в одном городе? — удачно переводит тему Ребекка. — Тайлер уехал вчера, на целую неделю, у него там какие-то дела в Ньюпорте, дальше Джорджия…— улыбается Кэролайн. — Как все хорошо складывается! — немного недовольно и осуждающе говорит подруга девушки. — Ребекка, я люблю Стефана, также я люблю и Тайлера. Когда я им скажу, мы будем жить втроём, долго и счастливо, — улыбается Кэролайн, на что Майклсон лишь фыркает. — Понимаешь, Бекс, один мужчина может наскучить своим поведением, своей манерой общения, а тут есть второй. Возьмем Стефана, я бы его охарактеризовала, как лодку, которая спокойно плывет по течению в ясную погоду, он словно мудрец, который говорит мало, а слушает много, но в его голове роится мыслей, словно капель в море. Тайлер, это лошадь, она молниеносная, быстрая… дикая. Он, как необузданный зверь, а Стефан клетка. — Ох, Бекс, а Мэтт, он зверь или клетка? — тараторит Кэролайн, когда видит, что возлюбленный Майклсон стоит в нескольких метрах от них. — Кэролайн, он человек, которого я люблю, я не ровняю его с клетками, лошадьми, лодками, он моя любовь… — Кстати, вот твоя любовь, — Кэролайн прерывает подругу, посмотрев по правую сторону от дороги. Завидев свою любимую Бекс, молодой парень с волосами созревшей пшеницы покидает компанию ребят, с которыми разговаривал до этого, и с улыбкой до ушей направляется в сторону девушек. — Мисс Майклсон, мисс Форбс, — он целует руку поочередно для обеих девушек. — Мистер Донован, как чувствует себя ваша мать? — спрашивает Кэр, вспоминая о том, что женщина недавно заболела. — Спасибо, уже намного лучше. Сегодня она выходила на улицу, чтобы прогуляться и подышать свежим воздухом, — отвечает парень с улыбкой. — Пожелайте ей полного выздоровления от меня, — в ответ Кэр также улыбается. — А теперь, оставляю вас, мне срочно нужно явиться к дядюшке, — она многозначно смотрит на подругу с улыбкой до ушей и в конце, поклонившись, уходит. Ребекка возвращает взгляд на Мэтта. — Что там? — спрашивает она, зная, что Мэтт сказал неправду Кэролайн. — Пока что, все стабильно, но врачи говорят, что если станет хуже, нужно будет ехать за лекарствами, — говорит парень. — Я предлагала свою помощь, ты же знаешь, моя кровь лечебная, не нужно не за чем ехать! — начинает говорить Ребекка. — Нет, и я говорил почему, — Мэтт смотрит на свою любимую голубыми глазами. — Да, я помню, ты когда-то имел печальный опыт по излечению своего брата кровью вампира, значит, он должен был умереть… — Ребекка, я просил больше не возвращаться к этому разговору, я люблю тебя несмотря ни на что, так давай мы оставим тему о вампирах, — говорит Мэтт. — Я тоже тебя люблю, Мэтти, но я хочу помочь… — Хорошо, если лекарства из Мистик Фоллс не помогут, мы попробуем твоим способом… Но я… — парень замялся, а Ребекка остановилась. — Что? — она берет его руки в свои и заглядывает в глаза. — Понимаешь, если она умрет, я боюсь, что стану винить тебя в этом… — Как же я хочу, чтобы все было хорошо, — говорит девушка. — Все так и будет, — он криво улыбается, тем самым успокаивая свою Бекки. — Ещё, ничего неизвестно, возможно, завтра все станет на свои места, а послезавтра, моя матушка будет танцевать на балу, — улыбается Мэтт. — Ох, Мэтт… — девушка смотрит на парня. — Давай пойдём в какое-то тихое место, от всего этого я только проголодалась, — умоляюще смотрит на парня блондинка. — Ну вот, моя питательная и вкусная кровь как раз подойдёт, — шепчет Мэтт. — Моя кровь тоже может подойти, помни об этом, — вновь говорит Ребекка, так как вообще не понимает, как кровь вампира могла вместо того, чтобы исцелить, ускорить и усилить симптомы болезни.***
BLOW — You Killed Me on the Moon *4 You killed me on the moon I was in love with your woman Your woman down in heaven There's nothing else to lose You killed me in the gloom 'Cause I was holding the whispers Of your woman that you shot down. *4 Ты убила меня, когда я был на седьмом небе от счастья, Я был влюблён в женщину, В женщину там, на небесах Больше нечего терять Ты убила меня во мраке Потому что прошептала мне секреты Твоя женщина, которую ты отверг. Алларик сидел в своей комнате, на кровати, в его руках было письмо. Вид мужчины оставлял желать лучшего, ведь тот с вчерашнего вечера отказывался выходить из комнаты и даже успел рассориться с Кэролайн, которая принесла ему обед, ведь как-никак она заботилась о своем дядюшке. Почему меня должна заботить эта женщина, я не писал ей, по её же просьбе, писем, я не напоминал ей о себе, я сделал, что она хотела, и пытался забыть её и жить счастливо. Мужчина срывается с места и подходит к письменному столу, он открывает тумбочки и рыщет в поисках предпоследнего письма от Лили Сальваторе. Эмоции бушуют в нем словно торнадо. Он вытаскивает со стола ящик за ящиком. Он переворачивает кипы документов и находит его. Руки дрожат, а дыхание немного сбилось, он держит в своих руках оба письма, ерошит волосы и вновь направляется к кровати. Глоток виски. Вновь ставит бутылку с импортным напитком на прикроватную тумбочку и с ногами залазит на кровать. «Знаю, что прошло уже более двадцати лет… я запретила тебе… не прошло и дня, чтобы я не вспоминала о тебе… наверняка у тебя есть жена и дети… …Я, Лили Сальваторе, и я признаюсь наилучшему мужчине в мире в своей верной и вечной любви… пока мой муж жив, ты не имеешь права заезжать Мистик Фоллс». Я не имею права… она запретила мне! Да что эта дьяволица возомнила о себе… пока у тебя был маленький Деймон я понимал тебя, а теперь, что останавливает тебя от того, чтобы сбежать от той несчастной жизни, на которую я тебя послал? Уверен, ты винишь меня… А я люблю тебя… люблю до хруста ребер от биения сердца, когда вспоминаю о тебе. Сейчас меня гложет то, что я послушен тебе на протяжении стольких лет… Нет, Лилия Сальваторе… Нет! Мужчина вновь делает глоток ирландского виски и открывает письмо двадцатилетней давности. «Привет, Рик, много писать не буду, ведь у меня нет на это времени. Я запрещаю тебе писать мне, приезжать в Мистик Фоллс или же любым другим способом напоминать мне и моему мужу о своем существовании. Я, Лилия Сальваторе, по мужу и замужем. PS. Но помни, что я, твоя Лили, признаюсь навеки, наилучшему мужчине в мире в своей верной и вечной любви». — Нет, Лили, сейчас не будет так, как ты мне сказала, я не тот парнишка, который был двадцать лет назад, твои приказы — это издевательство над моей жизнью! — мужчина достает со шкафа чемодан и раскрывает его, положив на полу. Вещи летят в сторону чемодана. Аларика в последнюю очередь заботило то, как они будут сложены. — Если уж написала, будь готова встретиться со мной и дать отчет своим словам. Я терпел, ждал, но теперь пришел конец моему терпению. Жди меня, Лили, в Мистик Фоллс. Там мы все решим, либо я увезу тебя с собой, либо ты останешься без меня… тебе решать, моя дорогая дьяволица.Мистик Фоллс, Вирджиния (комната Лили Сальваторе в поместье)
*5 Я лечу, я іду, я повзу. Та я бачу крiзь темряву ночі — У чудовиськ, що ждуть унизу — Мої побрані зеленню очі. -Руслан Лиськов-
Женщина сидела за письменным столом и держала в руках бокал с красным французским вином, её прическа немного растрепалась, ведь день выдался слишком тяжелым. Похороны мужа, который был её адом на протяжении двадцати лет. Она знала, что только она была виновницей того, что Джузеппе так вел себя с ней. Ведь он любил её всем сердцем, и она видела это в первые четыре года их совместной жизни. Он не чаял души в своей жене… пока не узнал о её любовнике. Лили же никогда его не любила. Удобный для их родителей союз был причиной их соединения узами брака. Джузеппе прекрасно знал, что девушка, которая выходила за него, не чувствовала к нему ничего, кроме неприязнт, ведь он стал тем, кто разрушил её надежды на настоящую любовь. Перо падает на стол, и женщина зарывается руками в волосы. — А если он женат?! Если он и вовсе не читал мое письмо, если его любовь была лишь слабостью тех двух недель? Глупая дура! Вновь глоток, ещё один… она хочет подлить ещё вина, но бутылка пуста. — Зои! — немного повышает голос Лили, и через мгновение в комнату, почтенно поклонившись, входит старшая женщина с темным цветом кожи в черном платье с чистым белым фартучком. Её волосы были собраны в тугую косу, которая была закручена на голове. — Найди точно такое же вино в погребе. Хочу ещё, — спокойно говорит Лили. Та откланивается и уходит. А темноволосая женщина берет в руки перо. — Ну ничего Алларик, даже если у тебя есть жена, тебе придётся смириться с тем, что у тебя ещё есть любовница.