О зелье, шоколаде и злом роке...

Ричард уныло ковырял ложкой кусок пирога. Молодому и безнадежно влюбленному в свою королеву герцогу жизнь казалась серой и унылой, несмотря на бесподобную выпечку доброй Кончиты. — Ай-ай-ай, дор Рикардо, — покачала головой женщина, — ну куда это годится? Так убиваться в вашем возрасте… Молодость дарит человеку все: радость, здоровье, любовь… Ричард тяжело вздохнул. Вот с любовью как раз проблемы и были. — О, Создатель всемогущий, — всплеснула руками черноглазая кухарка и широко улыбнулась, — что я вижу! Наш дор влюбился! Радость-то какая! Ричард от обиды закусил губу. И отодвинул от себя тарелку с восхитительным десертом. — Ничего в этом кошмаре радостного нет, — пробормотал он едва ли не со слезами на глазах. Страдания по Катари были так себе, но романтик, живущий в душе Дикона, требовал страстей в лучших традициях Дидериха, - увы, я люблю, но без взаимности… — Ай-ай-ай… — поцокала языком Кончита и пригладила непослушные, отросшие после Лаик, вихры Ричарда, — бедный мальчик… Да кем же надо быть, чтобы отвергнуть такого сладкого дора?! «Королевой, влюбленной в нашего Ворона», — мысленно горько простонал Дикон, прикидывая насколько трагично он выглядит. Судя по неподдельному сочувствия на лице Кончиты, Дидерих одобрил бы. Хорошо, хоть что-то хорошо. — Ну не переживай, мой золотой, — доверительно шепнула кэналлийка Дикону в ухо, явно меняя тон и опуская уважительное «дор», — я знаю, как помочь твоему горю. — Правда?! — Ричард встрепенулся, и поднял замутненные непролитыми слезами глаза на свою спасительницу. — Мы сделаем приворотное зелье, — совсем тихо и немного жутковато прошептала Кончита, — у меня в роду была ведьма, моя почтенная пра-пра-пра-пра бабка, и секрет ее приворотного снадобья достался мне от бабушки, той еще кошки. Ричард аж рот приоткрыл. И тотчас же в него был отправлен, ловкой рукой пра-пра-правнучкой южной ведьмы, изрядный кусок пирога. — Да ты ешь, милый, — Кончита улыбалась и таинственно сверкала черными глазами, — такие дела не делаются на пустой желудок. Герцог Окделл усиленно зажевал, в душе ощущая себя героем немного жуткой, но страшно интересной пьесы. — Вот молодец, — Кончита заговорчески подмигнула, а потом уже более деловым тоном спросила: — Твоя красавица шоколад любит? Ричард задумался, он никогда не видел, чтобы Катари ела шоколад, впрочем, он вообще никогда не видел, как Ее Величество ела хотя бы что-то. Но… Ведь всем известно, что приличные эреа любят шоколад. А потому Дик кивнул. — Очень хорошо, — сказал Кончита задумчиво, — мы сделаем конфеты из шоколада, замешанного на ведьмином зелье, вот увидишь, все обязательно получится. Моя бабка столько благородных доров им попортила. Работа оказалась долгой. По счастью, эр Рокэ весь день болтался при дворе (Дикон усердно гнал от себя мысли о том, что Алва в этот самый момент может без помех обхаживать любимую и почти святую Катарину), а потому молодой оруженосец мог всей душой отдаться важному делу, не отвлекаясь на капризы Ворона. Кончита колдовала над небольшой кастрюлькой, вливая в ароматнейший шоколад, разные ингредиенты из маленьких бутылочек и подозрительных склянок, бормоча себе под нос заклинания. Когда все было готово, правнучка ведьмы приказала: — Так, дор Рикардо, теперь ваш черед. — Что я должен делать? — Сердце Дикона забилось трепетной рыбкой, но он решительно шагнул к загадочной кастрюльке. — Помешивай, — Кончита передала юноше деревянную лопатку, — сорок пять раз с востока на запад и сорок пять с юга на север, при этом осторожно дуй на шоколад. — И все? А я думал, сюда нужно будет добавить мои… ну не знаю, волосы или ногти что ли… Кончита фыркнула и кивнула на кастрюльку: — Приступай и не болтай лишнего. А когда закончишь, четко и громко произнеси свое имя. И всякий кто попробует наше лакомство потеряет голову от любви к тебе, Рикардо… Только не вздумай пробовать его сам, а то погибнешь глядясь в зеркало, от неразделенной любви к своему отражению. Ричард задохнулся от восторга и с большим энтузиазмом принялся за дело. Шоколад пах и дурманил. Ложка легко скользила, перемешивая густую темную массу… Ричард исправно дул, как было велено мудрой кухаркой и, не переставая мечтал о том, какая счастливая жизнь его ожидает после того, как прелестная Катари отведает этих конфет. Выходило очень славно, картины безграничного счастья сменяли одна другую… Юноша не думал о скучном, и гнал от себя дурные мысли о том, каким образом Фердинанд отреагирует на изменения, что непременно произойдут с его супругой или что скажет эр Рокэ… Все пустое — главное прекрасный гиацинт будет пылать чувством только к славному потомку Святого Алана. Когда все было отсчитано и помешано, Дикон громко произнес свое имя, и замер, ожидая дальнейших распоряжений Кончиты. — Очень хорошо, мой мальчик, — одобрила кухарка, заглядывая в кастрюлю, — теперь мы зальем его в формы и будем ждать пока остынут. — Но как они попадут к Ка… — Ричард осекся и покраснел, сообразив, что чуть разболтал свою сердечную тайну. — Очень просто, ты сам ее и угостишь, — простодушно посоветовала Кончита. Ага просто… Дик уже представлял себе эту сцену, как он подносит шоколад королеве на глазах Ворона, короля и, возможно даже кардинала… Вот ужас-то! А кроме того, подарку нужна изящная коробочка, да не какая-нибудь, а самая лучшая. — Ладно, посмотрим, — выдавил из себя Дикон, — пусть они остывают, а я схожу пока к кондитеру и закажу у него подобающую упаковку. Кончита согласилась и, улыбаясь черными глазами, проводила Ричарда до черного выхода из дома. *** Рокэ вернулся в особняк в крайне раздражительном состоянии. День проведенный во дворце может исчерпать все запасы прочности даже такой несгибаемой личности, какой несомненно являлся Первый маршал Талига. Рокэ устал. Рокэ был зол. Рокэ хотел вина в хорошей компании… — Где Ричард? — спросил Алва, у подошедшего Хуана, тяжело спускаясь с Моро. Суавес слегка приподнял брови, удивляясь вопросу, а потом пожал плечами: — Дор Рикардо где-то в доме, я его давно не видел, но знаю точно, что он не покидал особняка. Теперь настала очередь Рокэ удивляться. Ни во что не влип и сидит тихонько над книгами? Свежо предание, как говорится… Хотя то, что Окделл был дома, а не болтался невесть где и с кем, слегка успокаивало. — Ваш оруженосец на кухне, у Кончиты, — вставил свой золотой в интересную беседу Пако, принимавший у соберано узду Моро. — Вот как? — Рокэ хмыкнул. Ричард никогда не выказывал интереса к кулинарии, да и ел отвратительно мало, для своего возраста. — И что он там делает? Пако, подражая Хуану, пожал плечами: — Не могу сказать, соберано, но, по-моему, у вашего дора были какие-то секреты с Кончитой. Она на меня так гаркнула, когда я явился, что есть сразу расхотелось, и я поспешил уйти. — Как интересно… — Рокэ решительно шагнул к дому и сразу, не скидывая перчаток и дорожного плаща, направился на кухню. Когда Алва вторгся в обитель Кончиты, кухня была пустынна — ни кухарки, ни Ричарда… В воздухе витал запах шоколада. Рокэ потянул носом и зажмурился. Он не слишком любил сладкое, более того, частое пребывание во дворце вообще отбило у маршала любовь к шоколаду, но стряпня Кончиты легко ломала все эти внутренние протесты. Покрутив головой, Алва увидел стоящую в сторонке, словно спрятанную от чужих глаз, тарелочку на которой ютилось несколько свежих конфет. Хм… Рокэ задумчиво протянул руку и сунул одну шоколадку в рот. Конфета растеклась шелковой нежностью, обволакивая сладостью язык и небо. Вкус был необычен: слегка горчило, будоражило и пьянило. Ну надо же! — Новый рецепт? — пробормотал Ворон и потянулся за следующей конфетой. Та растаяла во рту быстрее первой. Потом еще одна, за ней еще… Шоколад закончился быстрее, чем Алва понял, что оруженосца нужно искать в другом месте. Рокэ вздохнул. При мысли о Ричарде по всему телу пробежала горячая волна, дурманящая и возбуждающая. Ворон замер — ничего подобного он не испытывал уже очень давно, кажется со времен Карси. Однако… Рокэ облизнул пахнущие шоколадом губы и вдруг понял, что ему жизненно важно срочно отыскать Окделла. Зачем? Да кошки его знают, просто нужно и все тут.