О зелье, шоколаде и злом роке...

Ричард обернулся очень быстро. По счастью, кондитер еще не запер лавочку, несмотря на то, что на город уже опустились ароматные сумерки. Улыбчивый и вежливый хозяин лавки, очень любезно согласился продать оруженосцу Первого маршала самую изящную коробочку для конфет, какая нашлась в его магазине. В руках Ричарда оказалась небольшая, но прекрасная, упаковка для шоколада, в форме розы, обтянутая алым шелком. Красота! Окделл порадовался тому, что подарок будет в тон родового цвета Ариго, и, не мешкая, отравился домой. Он бежал. Сона осталась в конюшне, а вышел Дикон пешком и через черный ход, так велела Кончита, чтобы не привлекать внимания дворовых и Хуана — дело-то тайное… Бежал, мечтая о том, как изящно преподнесет свой подарок Катари, и о той нежной любви, которая его, Повелителя Скал, ожидает после. Ах, как чудесно ему все это виделось! Душа Дикона пела, сердце восторженно билось (совсем, как в пьесах у любимого поэта), каблуки сапог стучали по камням мостовой. Камни же тихонько хихикали над своим повелителем, но кто бы их слушать стал… Когда же окрыленный Ричард, проскользнув черным ходом, вернулся во владения Кончиты, женщина встретила его выражением ужаса на обычно улыбчивом лице. — Что случилось? — вид кухарки насторожил Дикона и весь романтический флер, как ветром сдуло. — Зелье не работает? — Знамо дело работает, рецепт проверен, — пробормотала Кончита, заламывая полные руки, — вот только… Ричард скользнул взглядом за спину пра-пра-правнучки великой ведьмы и увидел пустую тарелку, на которой должны были лежать волшебные конфетки. Закатные твари!!! Кто-то слопал все, что предназначалось нежному гиацинту. Ричард чуть не разрыдался, ему казалось, что любовь королевы у него у же в кармане, а теперь… — Не о том вы печалитесь, дор Рикардо, — мудрая Кончита словно прочла тоскливые мысли Дикона, — они не просто пропали, их кто-то съел… Ай-ай-ай… как плохо-то… Остается молиться, чтобы это был кто из мальчишек, или на худой конец Пако, иначе… Народ у нас страстный и темпераментный… Ох беда… Вот только тут до Ричарда стала доходить вся глубина свалившейся на него проблемы. То, что Катари не полюбит его это конечно плохо, но не смертельно, а вот то, что по дому бродит кто-то съевший все приворотное на Ричарда зелье… — Святой Алан… — прошептал Дикон, бледнея, — лишь бы это был не Хуан… — Вот и я о том же, — Кончита кусала губы и охала, — вот ведь дура старая, нельзя было со снадобья глаз спускать. Бедный вы бедный, дор… — Кончита, миленькая, — Дикон испуганно зыркнул на дверь, ведущую из кухни, — скажи, что это можно как-то исправить… — Действие зелья понемногу сходит на нет, но лишь при одном условии, — кухарка обняла несчастного оруженосца и очень сочувственно продолжила, — нужно не один раз вступить в связь с тем, кто его принял. Расчет тут на то, чтобы ваша дорита… кх… или тот, кто съел конфеты, за это время успел проникнуться к вам настоящим чувством и оно со временем должно вытеснить наносное. — Создатель… — в голос простонал Ричард, — это ж мне, что теперь нужно… с Хуаном? — Нужно рассказать все соберано, — серьезно сказала Кончита, — он сможет уберечь вас от опасности быть… ну в общем… соберано единственный кто поможет в этой ситуации. — Нет! — в непритворном ужасе завопил Дикон, — я скорее умру, чем расскажу эру Рокэ… Признаться Алве в задуманном было действительно для Ричарда смерти подобно. Пришлось бы признаваться в своей беспомощной любви к Катари, и в попытке отбить нечестным способом у него, у Ворона, любовницу, но самым отвратительным было то, что Рокэ засыпал бы его нескончаемыми насмешками, замешанными на презрении, а потом, как это водится, играючи и небрежно спас бы его. Ужасное положение. Но если подумать, в том, что бы быть изнасилованным Хуаном или кем-то другим из кэналлийцев, тоже радости мало. Нужно было на что-то решаться. — Как думаешь, — горько выдавил из себя Ричард, — кто это мог быть? — Да кто угодно, — отозвалась Кончита, прижимая к себе дрожащего герцога, — у меня ж не кухня, а проходной двор, вон хоть бы негодника Пако вспомни. Голодный он, видите ли был… Ишь вломился… Мог и вернуться. Он от шоколада никогда не отказывался. Пако… Конечно конюх, был симпатичнее старого угрюмого Хуана, и все же… Не о таком первом разе Ричард мечтал. Такой романтик, как Ричард заслуживал лучшего — Катарину Ариго, а никак не конюха… Создатель, неужели придется идти за защитой к Рокэ?! — Кончита, у тебя есть яд? — тихо, голосом полным отчаяния спросил Ричард. Хотелось плакать. Хотелось бежать из этого проклятого дома, куда глаза глядят, хоть обратно в Надор, да пешком, без Соны, но разве ж Алва отпустит? А прятаться от кого-то одурманенного зельем три года было невозможно. Смерть представлялась сейчас любителю Дидериха самым простым и изящным выходом из случившейся беды. — Что это ты удумал, негодник? — кухарка сурово свела брови. — Лучше смерть, чем такой позор… — всхлипнул Дикон, теребя край колета, — да и грешно это, с мужчиной-то… — Иди к себе в комнату, — строго велела Кончита, —, а как вернется соберано, бегом к нему, уж он не даст тебе пропасть.