Гарри шел по коридору школы. Не то чтобы ему хотелось слоняться по коридорам — он бы вообще предпочел сейчас находиться в объятьях мужа, но совесть вещь неподкупная и изводить может похлеще приставучей мухи. Сегодня Гарри услышал от своих однокурсников, что некий слизеринский хорек частенько стал захаживать в гости к преподавателю по Уходу за магическими существами. И не ждать ли им очередной пакости от слизеринского высочества. Гарри стало стыдно: он уже и забыл, когда навещал своего первого и большого, во всех смыслах, друга. Поттер не переживал, что Малфой ходит к Хагриду с целью учинить очередную пакость. Только не тогда, когда ему нужно быть в глазах его подруги сущим ангелом или в данном, конкретном, случае хотя бы меньшим мерзавцем.
Сегодня Гермиона прогуливала уроки, что на неё вообще не было похоже. Однако также в этот день на уроках не был замечен и Драко, что наводило на вполне конкретный вариант причины пропуска занятий гриффиндорской умницы. Гарри усмехнулся: Гермиона взрослая девочка. И если она решила рискнуть и быть с Малфоем, даже несмотря на его мерзопакостного папочку, он её поддержит. Все-таки это её выбор. Правда придется налаживать контакт со Слизеринским Принцем, но это нужно хоть так, хоть этак: всё-таки его муж — крестный отец младшего Малфоя. Поэтому поиск точек соприкосновения, как и налаживание нормального диалога с крестником Северуса, Гарри не особо волновало, да и вел себя Малфой в последнее время вполне сносно…
Подумать над тем, что Гарри открутит Драко, если данный представитель семейства хорьковых обидит его подругу, герой не успел. На его пути словно из ниоткуда на рисовался тот, кто в последнюю неделю делал пребывание героя в школе невыносимым. Раньше с этим успешно справлялись Снейп и Малфой, а теперь вот этот… Филинг. Поттер глубоко вздохнул и изобразил на лице улыбку. Новый преподаватель зелий очень напоминал Локхарта: такой же скользкий, словно дохлая рыба, и двуличный. Может, Гарри слишком предвзят, и новый преподаватель на самом деле был таким, каким старался казаться: белым и пушистым. Но Томас Филинг его бесил, и не только потому, что откровенно до него домогался. Ну, может слово «домогался» слишком громко сказано. Но то, что Филинг положил на него свой голубой глаз, было очевидно и, к сожалению, не только ему. Поттер сильно переживал по этому поводу. Нет, приставания преподавателя его ничуть не волновали, ну, почти. А вот то, что слухи об этом дойдут до его мужа — очень даже нервировало. Гарри прекрасно понимал: ему так и не удалось до конца искоренить из разума супруга мысли о его непривлекательности. Слишком мало времени прошло с того времени, как он начал этим заниматься, и слишком глубоко вросли в душу корни комплексов у Северуса. И сейчас герою только не хватало, чтобы муж узнал, что на Гарри имеет виды преподаватель со смазливой рожей, занимающий должность зельевара, да и просто его бесивший.
— Гарри, мне нужна помощь. Вы не могли бы уделить мне несколько минут вашего времени?
Томас провел пальцами по правому плечу своего ученика и на недоуменный вопросительный взгляд зеленых глаз показал гриффиндорцу снятый с плеча волос, который Поттер ловким движением выхватил из пальцев учителя и спрятал в карман, наслаждаясь секундным разочарованием в голубых глазах. Он не был маленьким и наивным ребенком и прекрасно знал, как мог бы использовать оборотное зелье с его волосом озабоченный им псевдо-Локхарт.
— Чем могу быть полезен, мистер Филинг?
— О, Гарри, зови меня по имени. Я ведь не намного тебя старше.
— Разве? Так, что вы хотите, профессор Томас… Филинг?
Филинг расплылся в слащавой улыбке, но Гарри слышал скрип его зубов. Что ж, он сейчас не на уроке, чтобы делать вид, что ничего не происходит, и профессор крутится возле его места весь урок не потому, что имеет на него виды, а потому, что просто место ему нравится. Да и как известно с кем поведешься от того и наберешься.
— Помощь. Мне нужна ваша помощь…
— Я уже это слышал. Конкретнее можно?
Филингу в этот раз потребовался весь актерский талант, чтобы выдавить из себя улыбку. Вообще герой оказался не таким, как он его себе представлял. Перед ним стоял уверенный в себе молодой мужчина — судя по взгляду, видящий его насквозь, а не зашуганный войной с Темным Лордом подросток. Но, что самое главное, Поттер не велся на его уловки. Ни капельки. Чтобы он не делал, как бы не смотрел, не прикасался, Гарри на него не реагировал. А он заставлял пускать по себе слюни даже убежденных натуралов, а тут школьник! И это выбивало из колеи, поскольку такое случилось впервые.
— Пройдемте в мой кабинет. Мне проще показать, в чем нужна помощь, чем это объяснять.
Гарри даже не пытался скрыть скрип собственных зубов. Идти в кабинет зельеварения с Филингом он хотел ещё меньше, чем вообще с ним разговаривать. Но ловушка была захлопнута. Отказать в просьбе помощи преподавателю он не мог: это можно было смело расценивать как проявление неуважения, и, как следствие, повод влипнуть в отработки. А с таким настроем Филинга вероятность, что отработки будут проходить с ним наедине и до конца учебного года, стремительно приближалась к 100%. Как на это отреагирует Северус, Гарри не стал представлять, ибо такого он допускать не собирался.
Долгих десять минут, всё то время, что они потратили на дорогу, Гарри вынужден был слушать приторно-сладкий голос нелюбимого преподавателя, который делился с ним своим впечатлением от Хогвартса. По его мнению, Хогвартс за десять лет ни капельки не изменился. Тогда же Гарри узнал, что Филинг, оказывается, тоже закончил эту магическую школу. Мысль о том, что самые отвратительные гады (Том Риддл, Питер Петтигрю…) являлись выпускниками Хогвартса, не успела сформироваться в его голове до конца. Они пришли.
Филинг галантно открыл перед учеником дверь. Если бы Гарри в этот момент сжимал в руке ложку, то непременно погнул бы её. Он что — девочка, чтобы ему дверь открывали? А когда зашел, вообще дар речи потерял. Посреди класса стоял столик накрытый… по всем правилам свидания «при свечах»: шампанское в ведерке со льдом, тортик в форме сердечка, свечи расставлены не только на столе, но и по всему классу, и, конечно, завершал «картину» букет банальных красных роз в центре стола, явно трансфигурированного из парты. Остальные парты были сдвинуты по краям, наверно, чтобы создать нужную атмосферу. Хотя это было лишнее: Гарри и так был полон этой атмосферой по самые уши, из которых, он был абсолютно уверен, должен был валить пар, как из носика закипающего чайника. Глаз уж точно дергался в нервном тике.
— Что это?
— То, с чем мне необходимо помочь. Я сам, боюсь, не управлюсь с тортиком…
Гарри, кстати, припомнилось, что Северус хотел забрать из класса какую-то забытую им тут книгу. Герой сделал шаг назад, представляя, что сейчас откроется дверь — и в класс войдет его муж и увидит его рядом с Филингом в этой романтической безвкусице, которая не намекала, а просто вопила во всё горло о подготовленном свидании. Да он потом вовек не докажет Северусу, что не верблюд. А мужу сейчас вообще волноваться не положено… Злость начала застилать глаза красной пеленой. Взмах палочки и «Бомбарда» разносит на куски стол со всем содержимым, а Гарри поворачивается с палочкой к виновнику «торжества», и, судя потому, как тот резко сбледнул, вид у него был ещё тот.
— Гарри…
— Думаешь, можно явится и так просто играючи разрушить мою жизнь? Когда мне за все семнадцать лет впервые кажется, что я живу, а не существую…
Филинг попятился спиной к двери.
— О чем ты? Ты мне нравишься! Пригласи я тебя на свидание напрямую, ты бы отказался, не дав мне и шанса.… А я всего лишь хотел рассказать тебе о своих чувствах…
Гарри глубоко задышал, успокаиваясь, красная пелена спала, позволив посмотреть на ситуацию с другой стороны. Герой залился краской стыда: из-за того, что его раньше, до его неожиданного брака, заваливали сладостями с Амортенцией и делали пошлые намеки, Поттер перестал воспринимать знаки внимания за искрение проявление чувств. Сейчас, судя по испуганному, но смотрящему с нежностью профессору, имела место быть влюбленность.
— Извините… Просто… Ну… Вы — преподаватель, а… я — ученик, к тому же я…
Откуда Филинг взял два наполненных бокала вина, Гарри не видел, но был очень благодарен протянутому напитку, ибо во рту мгновенно пересохло, а в горле застрял ком. Ему было ужасно стыдно за свое поведение и очень неловко. Сейчас он смочит горло вином и объяснит, что его брак с Северусом Снейпом не является больше формальным, и он любит мужа, как и тот его. Сделав пару глотков, Поттер подавился на третьем: он вспомнил легкий привкус зелья, что совсем недавно принимал в компании мужа. Но судя по тому, что его тело «вспыхнуло» жаром, а член налился кровью и грозился порвать штаны, в бокале было не только зелье мужской беременности, но и какой-то афродизиак. Красная пелена вернулась на место и, швырнув бокал с недопитым вином в преподавателя, Поттер выхватил убранную ранее палочку и заклинание «Бомбарды» легко сорвалось с кончика полочки. Гарри понял, что сейчас совершит второе в жизни убийство. Зелье беременности и возбудитель говорили о том, что вся эта романтическая мишура не имеет к искренним чувствам никакого отношения, а только служит ширмой истинным намерениям Филинга: трахнуть его и заделать ему ребенка. Всё это разрушит его брак. Да что там! После этого Северус не только не даст приблизиться к их сыну, но даже не взглянет на него. Да после такого Гарри и сам на себя не сможет смотреть, не испытывая отвращения. Ведь, что бы ни случилось, а это дитя он убить не сможет.
Филинг успел увернуться от заклинания, и оно вышибло дверь. Не разнеся её в клочья, а всего лишь выбив из петель, и она плашмя грохнулась в коридор. В затуманенный гневом разум героя пришло понимание того, что если он сейчас убьет мерзавца, то точно больше не сможет увидеть ни Северуса, ни сына. В Азкабане всегда были проблемы с личными визитами к осужденным. А каким бы он не был героем, этого убийства ему с рук не спустят. Поэтому палочку Гарри убрал. От греха подальше, да и много чести будет этому ублюдку.
Томас, прочитав в зеленых глазах свой смертный приговор, бросился бежать… Даже не выхватив палочку, Поттер, гонимый злостью, пошел следом. Выйдя из класса, он на секунду остановился и попросил, замершего недалеко от входа в класс зельеварения младшекурсника-слизеринца, позвать на помощь профессору Филингу кого-нибудь из преподавателей. После этого Поттер, больше не обращая внимания на рванувшего в подземелья мальчишку, в несколько прыжков нагнал остановившегося преподавателя и, развернув его к себе, не жалея сил впечатал кулак ему в нос, ломая на "раз" эту часть тела. Из раны хлынула кровь, мгновенно запачкав и кулак героя, и лицо неудачливого насильника. Филинг взвыл, но Гарри не дал ему упасть, схватив за ворот шелковой рубашки, наградил его ещё одним ударом в скулу и только после этого выпустил скулящего от боли мужчину, который тут же свалился сломанной куклой ему под ноги. Пнуть его по ребрам помешал гневный голос гриффиндорского декана.
— Поттер, прекратите немедленно! Что вы себе позволяете?!
Гарри повернулся вполоборота к пышущей праведным возмущением женщине.
— Профессор МакГонагалл, вы очень вовремя…
— Поттер, какого дементора вы позволяете себе драку в стенах школы?! Ваш муж на вас отвратительно влияет! Всего неделя рядом с этим… этим… Снейпом, и вы кидаетесь с кулаками на преподавателя!
— Спросите профессор Филинга, за что он получил по морде…
— Чтобы вам не сказал профессор Филинг, вы не имеете права…
— Даже если он хотел силой сделать мне ребенка?
Минерва подавилась невысказанными словами и перевела возмущенный взгляд на поднявшегося с пола преподавателя, вытирающего кровавую дорожку из-под носа рукавом безнадежно испорченной рубашки.
— Томас, как это понимать?!
— Минерва, я не понимаю, о чем говорит этот выживший из ума мальчишка! Он заманил меня в мой класс, где, судя по романтической обстановке, хотел меня соблазнить, а когда я разнес стол, словно с цепи сорвался: вынес дверь и… Хорошо, что вы появились вовремя, иначе он бы меня точно убил…
Гарри только смог рот открыть от немого возмущения.
МакГонагалл мгновенно повернулась к обалдевшему от такого поворота событий герою. Этак его ещё и в попытке изнасилования Филинга обвинят.
— Гарри, я понимаю, что твой муж не оставляет тебе шанса на приятное общество и чувства, но ваше поведение просто отвратительно! Вы позорите…
— Я люблю своего мужа! И этот… — Гарри ткнул стоящего рядом и злорадно ухмыляющегося Филинга пальцем, — …не стоит ни единого волоска с головы Северуса…
Минерва задохнулась от возмущения: сначала тон, которым с ней говорил её ученик, а потом ещё и слова, сказанные героем, дошли до неё. Филинг же перестал ухмыляться и неверящим взглядом посмотрел на победителя Темного Лорда — его уже проигранный билет на долгую и счастливую жизнь. В первый раз, когда он услышал фамилию своего бывшего учителя-любовника, то подумал, что ослышался. Но сейчас…
— Узнаю старину Снейпа. Он не меняется. Значит, теперь его постельной игрушкой являешься ты? Тоже его ученик, или только мне доставался не только его член, но и горы немытых котлов? Мне тогда тоже семнадцать было.… Не находишь, что мы очень даже похожи?
Минерва от такого заявления ахнула. А Гарри растерялся. Что несет этот ненормальный? Поверить в то, что Филинг когда-то был любовником его мужа, оказалось так просто… Достаточно было вспомнить реакцию Северуса на одно только упоминание имени нового преподавателя Зелий. Сердце сжали ледяные тиски. Героя не волновало, кого в прошлом трахал его муж, но то, что тот не рассказал об этом сам, говорило о многом, но больше всего о недоверии Северуса. А без доверия их брак никогда не будет настоящим. Если вообще то, что происходит между ними сейчас, Гарри просто себе не придумал? Где гарантии, что он не очередная так удачно подвернувшаяся по воле случая игрушка, которой можно согреть постель и отомстить за прошлые обиды, нанесенные Северусу его отцом. А любовь изобразить для двойного шпиона не составит труда… Гарри чувствовал, как внутри все обмирает. Его-то чувства к этому невероятному мужчине были настоящими…
Поттер покачнулся, чувствуя, как дурнота заполняет тело и, наверное, отступившись упал бы, если бы его не прижали к себе такие знакомые и родные руки. Северус сжимал в объятьях любимого, который был словно выточен из камня: такой же напряженный. Он слышал слова Филинга. Именно этого он и боялся, что этот гад вывернет наизнанку всё так, что… Что Гарри поверит каждому слову…
— Ты должен был мне сказать…
— Должен был. Я… Прости меня, Гарри, я боялся…
— Чего?..
Гарри легко вырвался из так необходимых сейчас объятий, чтобы посмотреть в глаза мужу. То, что он там увидел лучше слов сказало, что Поттер осел.
— …Того, что сейчас происходит… Что ты поверишь Филингу…
Гарри приблизился к супругу и, обвив его шею руками, подарил страстный поцелуй, чувствуя, что ещё немного — и его детородный орган взорвется, как передутый воздушный шарик-сосиска. Все сомнения разом испарились.
— Если бы сказал, то ничего бы этого не было. А сейчас меня наверно исключат из школы за избиение преподавателя, если вообще в тюрьму не упекут…
— Не говори глупости. Никто не станет тебя упекать в тюрьму за то, что ты.… А кстати, из-за чего ты подпортил ему личико…?
Гарри помня, что Северус и так по его глупости переволновался, заткнул любимого поцелуем.
— Я тебе через девять месяцев скажу, когда тебе можно будет чуток поволноваться. А сейчас… Прости…
— Поттер, я беременный, а не смертельно больной.… Впрочем, можешь не говорить, я и так догадываюсь, что Томас получил по лицу за слишком длинные руки…
Вытянутое в шоке лицо Минервы стало для Северуса приятным бонусом к такому же офигевшему лицу Филинга.
— ТЫ беременный? А я все думаю, чего Поттер такой деревянный. Всё потому, что он под Амортенцией. Иначе бы никто не стал с тобой, а тем более тебя! У тебя соблазнительный только ум, и то — пока ты не используешь его в своих целях. Ты же не думал, что я с тобой был из великой любви? Из великой жалости — возможно, но главное из-за того, что облапошить такого идиота мне сам Мерлин велел. Это просто несправедливо, что такой гениальный ум достался столь уродливому тел …
Гарри вырвался из объятий мужа и заткнул преподавателя самым, пожалуй, неприятным способом: ударом в глаз. Филинг упал, но сразу же покачиваясь, встал и выхватил палочку.
— Ава…
Смертельное заклинание, направленное в грудь Гарри, оборвалось по причине отсутствия в руке у мага палочки, которая просвистела над ухом героя и остановилась в руке подошедшего чернокожего мага. Гарри и Северус мгновенно обернулись и увидели подходящую к ним компанию из восьми человек. Пятеро из них были аврорами, но, судя по их форме, не местными. Их сопровождал Альбус Дамблдор в компании Кингсли Шеклболта, который держал в руках палочку Филинга, и незнакомого супругам мужчины на вид тридцати-сорока лет отроду, в дорогущем костюме. В руках незнакомый шатен держал трость, набалдашник которой был выточен из алмаза в форме тигриной головы с оскаленной пастью. Черты лица богача выдавали в нем француза. Богатый шатен не сводил ненавидящего, многообещающего взгляда со спавшего с лица Филинга. Сделав к нему шаг, француз был остановлен удержавшим его за плечо аврором.
Увидев Дамблдора, профессор Трансфигурации отмерла, справившись с потрясением, вызванным новостью о беременности самого мрачного и нелюбимого профессора Хогвартса. Вспомнив, свидетелем какой сцены она стала, поспешила известить об этом директора. Но подойдя, сказала явно не то, что собиралась говорить.
— Альбус, ты знал, что Северус беременный, а не Гарри, и не сказал мне!
Дамблдор, который хотел представить ей дорогого французского гостя и его аврорское сопровождение, услышав полное возмущения восклицание Минервы, подавился словами и закашлялся в бороду. МакГонагалл поняла, что сказала, и смутилась. Чем и решил воспользоваться директор, чтобы отвлечь присутствующих от деликатного положения преподавателя Защиты от темных сил.
— Может, вы расскажете, что тут случилось?
— Да, конечно…
Гриффиндорский декан поведала всё, что увидела и услышала, от участников драки. Кингсли не слушал излияния профессора Трансфигурации. Его больше занимала услышанная от неё новость. Северус на любопытный и удивленный взгляд ответил чуть тронувшим щеки румянцем и раздраженным взглядом. Гарри обнял мужа, загораживая его собой от любопытных взглядов, а затем сладко поцеловал, чувствуя, что ещё чуть-чуть и возьмет своего супруга прямо на этом месте, и ему будет плевать на свидетелей и их мнение по этому поводу. Темнокожий глава Аврората, увидев, с какой страстью и нежностью начали целоваться вынужденные супруги ритуала «Соединяя сердца», ошеломлено подумал, что после этого не удивится даже беременному Дамблдору. Мысленно посочувствовав врачам-акушерам Святого Мунго, Кингсли оторвал взгляд от всё ещё целующейся парочки и вспомнил о своих обязанностях. Рассматривание героев войны не помешало ему услышать то, что говорила Минерва. Филинг попытался слинять, пользуясь тем, что на него вроде как внимания никто не обращает, но быстро был пойман самым молодым из пришедших авроров. К ним сразу же подошел богато разодетый француз. Молча полюбовавшись на разбитую физиономию Томаса, он отошел назад к аврорам и директору Хогвартса. Минерва, заметив, чем занимается герой, возмущено ахнула.
— Немедленно прекратите безобразие!
— Безобразие будет, профессор МакГонагалл, если я сейчас не уединюсь с мужем…
Гарри оставил Минерву возмущено глотать воздух и повернулся к Кингсли.
— Вы очень вовремя. Меня арестуют сразу или позволят всё-таки попрощаться с Северусом и снять последствия той мерзости, которой меня напоил Филинг?
Гарри взглядом указал на оттопыренные в причинном месте штаны. Кингсли залился краской, но, к счастью для него, при его цвете лица этого видно не было. Рядом раздался сдавленный смешок в кулак. Поттер облокотился на стоявшего за его спиной Северуса и посмотрел на не скрывающего своего веселья незнакомого француза. Тот, заметив вопросительный взгляд, протянул парню руку.
— Жак Риме. Я должен поблагодарить вас за раскраску смазливого личика Томаса…
— Не стоит, мне это будет стоить всего… — Поттер вновь повернул голову к Главе Аврората. — Сколько там лет дают за избиение преподавателя?
Кингсли усмехнулся.
— Четыре месяца исправительных работ, но это только если ты избил преподавателя. А за чистку рожи любителю маленьких девочек, я думаю, тебе выпишут благодарственную грамоту.
Гарри заметно расслабился и потерся затылком о грудь супруга. Северус, чувствуя как внутренности стали оттаивать, обнял мужа не переставая кидать ревнивые взгляды на богатого француза, бросающего на его мужа очень неоднозначные взгляды.
— Простите, я не представился. Это с моей стороны невежливо, просто вторая половина дня не блистала приятными событиями… Гарри Поттер-Снейп…
Герой протянул французу руку. Риме её пожал, но, по мнению зельевара, слишком долго не выпускал из своей французской лапы ладонь Гарри.
— Неужели тот самый?
— Это смотря кого вы имеете в виду.
— Грозного победителя Темных Лордов.
— Лорд, к счастью, был один. Да и не чем тут хвастать. Убийство есть убийство, и не важно, что тот, кого убили, тысячу раз заслуживал смерти.
— Вы рассуждаете по-взрослому…
— Наверно, это потому, что у меня не было детства…
Северус стиснул зубы: француз не стесняясь присутствующих мало того, что пожирал его мужа взглядом, так ещё и откровенно с ним флиртовал! Он чувствовал, как горит тело Гарри, как он прижимается к нему. И только это не давало выйти его ревности из-под контроля. Но и оставить все как есть, он не мог. Наклонив голову, Северус на мгновение взял мочку уха мужа в рот, а за тем несильно её прикусил, зная как на это действие реагирует его молодой супруг. Гарри не сумел сдержать сдавленного стона и неосознанно потерся обтянутой тканью задницей о возбуждение мужа. Жак Риме видя такое бурное проявление чувств, отдал честь маггловским жестом Снейпу, показывая этим жестом свое поражение.
— Я вижу, что о принудительном браке героя газеты лгут?
— Точно… Всё, больше не могу… — Гарри повернулся к Дамблдору и Кингсли.
— Значит меня ни в чем не обвиняют?
— Нет, Гарри, Филинг — убийца…
— Отлично! Я имею в виду, что отлично не то, что Филинг кого-то убил, а то, что меня ни в чем не обвиняют. Значит я могу идти?
— Нам нужны твои показания и заявление о том…
— Завтра. Завтра будут вам показания, а что касается причины, по которой я разбил этому мудаку лицо, я никаких показаний и тем более заявлений давать не буду. Не хватало того, чтобы это попало на страницы газет. Мое имя и так достаточно полощут, чтобы давать лишний повод. А сейчас… Если вы не хотите смотреть на то, как делаются дети, мы пойдем к себе.
Оставив давиться в очередной раз возмущением Минерву и понимающе улыбаться остальным, за исключением, конечно, Филинга, которому сейчас было точно не до смеха, Гарри потащил Северуса за руку в сторону подземелий, одновременно вспоминая нет ли по дороге подходящего для того, что он сказал, помещения, ибо до их комнат он точно не вытерпит.
А на утро они узнали, что дочь Риме жива. Вся её влюбленность, псевдо-беременность и, конечно, смерть — хорошо проделанная операция тамошнего Аврората. Мишель только закончила Французскую Академию Авроров и была выбрана на роль своеобразного шпиона. Из-за своего небольшого роста и хрупкого телосложения она вполне могла сойти за подростка, переведенного из Германской школы.
В Аврорат пришла мадам Ле Пен и поведала много интересного о том, что творится в с виду благочестивой школе. Вот за доказательствами и была внедрена в школу аврор Мишель Бинош, взявшая на время операции фамилию матери. За два года «ученичества» в Шарбатоне Мишель не только подтвердила все те ужасы, про которые им поведала школьная колдоведьма, но и рассказала много нового. Вот только всё это не имело под собой доказательную базу. А конкретнее, для доказательства всех случаев нарушения закона: изнасилования, беременность третьекурсниц, а то и второкурсниц, насилие, самоубийства и много другое, что скрывали стены французской школы магии — одних показаний медсестры, участвующий в сокрытий преступлений, было мало. Лечение последствий насилия или аборты учениц — всё это не было связано с директрисой школы и выглядело так, будто медсестра скрывала происходящее беззаконие от начальства из-за какой-то своей выгоды.
Было принято решение ловить директрису на живца. Наживкой выступила Мишель, а козлом отпущения из нечестивых преподавателей был выбран библиотекарь, любивший поразвлечься с младшекурсницами. Аврору Мишель всего-то надо было по секрету сказать одной из подружек, кто её папа — и рыбка в виде Томаса Филинга заглотнула крючок. Клюнуть-то рыбка клюнула, но с близостью не спешила. Филинг вместо того, чтобы затащить в постель богатую наследницу, как рассчитывало начальство Аврората, стал активно влюблять в себя девушку. Поведение ставшего вдруг осторожным библиотекаря рушило все планы. Поэтому Мишель пришлось применять хитрость и добиваться близости самой. В итоге выходило, что не Филинг соблазнил ученицу, а ученица его. И любая проверка хоть ментальная, хоть с помощью зелья правды это бы подтвердила. Поэтому ловить Филинга, а точнее, Максим на нем, авроры собирались совсем на другом. Соблазненных им девушек на Томасе и так было словно виноградинок на винограднике, но все эти преступления были Филинга, и директриса вполне могла от них откреститься. Уж с её-то умом замести следы ничего не стоит. Вот тогда был разыгран козырь с беременностью.
Филинг обрадовался, Мишель хорошо играла недалекую, по уши влюбленную дурачку, и ребенок не отдалял, а, наоборот, приближал его к миллионам её отца. Ради своей дочурки миллионер мог и закрыть глаза на столь ранний возраст будущей матери и, вообще, заставить его на ней женится. Но все планы библиотекаря были сломаны директрисой, когда Мишель начала хвастать о своем положении направо и налево, а потом заявила, что собирается рассказать о своем положении отцу. Да и другие родители забеспокоились, ведь девочкам не запретишь писать домой.
Попытка поговорить с Мишель и спровадить её в другую школу, в тот же Хогвартс, ни к чему не привела. Поэтому Олимпия надавила на Филинга, припоминая все его грешки, и они вместе решили организовать Мишель несчастный случай. Все вышло, как по маслу. Томас пригласил Мишель на романтичное свидание полюбоваться звездами. Заблаговременно переданный Мишель разработанный в Аврорате моментальный портал доставил Мишель в Аврорат, а вместо неё был выкинут труп серийного убийцы под модифицированной версией оборотного зелья с волосом Мишель. Работа аврора Риме была блистательно выполнена. А аврорам осталось проследить за тем, как Максим будет заметать следы. Это было не трудно, так как на них работала ещё и колдоведьма, которая и сообщила Максим о беременности Мишель. Медсестра получила, с учетом чистосердечного признания и помощь в операции, за сокрытие преступлений, со снисхождением на почтенный возраст, двадцать лет домашнего заточения.
В ходе операции были пойманы с поличным пара министерских служащих, помогавших Максим скрыть следы преступлений. Директор Олимпия Максим была осуждена на поцелуй дементора. А Филингу дали погулять неделю напоследок, пока велись расследования. Конечно, не обошлось в этой истории и без Альбуса Дамблдора, которого попросили взять к себе бывшего ученика, когда выяснилось, что Филинга потянуло на родину. И, конечно, директор согласился приглядеть за преступником.
Гарри, пересказывая услышанные от Кингсли новости мужу вечером того дня, ещё долго сокрушался о том, что мало врезал Филингу. И заткнулся только тогда, когда Северус утащил его в спальню.
Люциус временно переехал жить в Румынию, как только узнал о том, что вакантную должность учителя зельеварения согласился занять скучающий миллионер Жак Риме, который хоть и не имел степень Мастера Зелий, но разбирался в зельях на достаточно квалифицированном уровне и обладал необходимыми для временного преподавателя зелий знаниями. Северус лично устроил ему экзамен, надеясь этим избавиться от, как ему тогда казалось, имевшего виды на его мужа, француза. Но экзамен показал, что этим способом он может и не рассчитывать избавиться от Риме, а, наоборот, закрепит за ним должность преподавателя зелий. Что собственно и случилось. Услышав эту замечательную новость, Северус переломал всю мебель в их с Гарри комнате но, как известно, с Дамблдором спорить — всё равно, что биться головой о стену. Только голова будет болеть, а всё равно будет всё, так как решил директор. По всему выходило, что после декретного отпуска Северусу придется возвращаться не в свой, пропахший зельями, класс Зельеварения, а в класс Защиты от темных сил.
Мастер Зелий успокоился лишь тогда, когда понял, что Гарри его ныне не интересует. Да и вообще по всему выходило, что француз его, скорее всего, просто дразнил. Уж очень неоднозначные взгляды богатый француз кидал на одну белокурую выпускницу.
***
На выпускном балу о своей помолвке объявили смущающийся Рон и довольный Блейз, а так же Драко бывший Малфой и Гермиона Грейнджер.
Через месяц супруги Поттер-Снейп праздновали свадьбу Люциуса Малфоя, Нарциссы Малфой и Уильяма Уизли. Праздник был организован в лучших традициях рода Малфой, то есть вычурнее некуда. Правда, празднества проходило не в Малфой-Меноре, а в так полюбившейся Люциусу Румынии. Хотя Люциусу всё равно пришлось возвращаться в Англию через два месяца на свадьбу сына. И весь вечер прятаться от Риме, приглашенного на свадьбу в числе остальных преподавателей.
Ещё через месяц состоялась свадьба будущих супругов Забини-Уизли, чей брак Магия признала равным, и через месяц после брачной церемонии они доказали на сколько их брак равный, объявив о своей беременности. Двойной, в том смысле, что супруги были беременны оба.
А в скором времени мисс Лавгуд стала мадам Риме, и через девять месяцев родила счастливому французу сына.
***
Осенью в Англии случилось ожидаемое событие, после которого из Святого Мунго уволился колдомедик-акушер, ведший беременность супругов Поттер-Снейп. Зелье Томаса Филинга в этот раз осечек не дало, и с разницей в две недели супруги родили…
Защитное поле вокруг плодов Северуса и Гарри не давало установить пол ребенка, но никто, даже сами родители, не сомневались в том, что дети, равные по силе великому Мерлину, будут мальчиками. Но, как известно, у героя магической Британии никогда ничего не получается как должно или как надо.
Моргана Поттер-Снейп, которую выносил Северус, была почти полной его копией, унаследовав от младшего отца только способность влипать в истории и непоседливость. К сожалению старшего отца и всех преподавателей, Моргана унаследовала кое-что и от дедушки Поттера.
Вторая дочь, названая в честь матери Гарри — Лили, от старшего отца взяла ум и одержимость науками, а в наследство от Гарри ей досталось слабое зрение, зеленые глаза и любовь к полетам. Уже через пару лет стало ясно, что Лили вырастет полной копией своей бабушки, в честь которой получила свое имя. Правда, на этом сходства и закончились. Если Моргана была легка на подъем для всяких проделок и пакостей, охотно пользуясь своим даром, проявившимся во второй день рождения, то Лили проделкам предпочитала общество книг, отцовский котел и метлы. А по магии была сильней сестры. Её магия проявилась через час после рождения. Через год стало ясно что у Лили проявился редкий дар, названный «Сила желания»: стоит Лили подумать, и Магия воплощает в реальность ее мысли.
Хогвартс, в котором росли девочки, как никогда был близок к разрушению…
