All you need is the strong desire

" Это началось одним весенним вечером… — Не то, — я свела брови к переносице и, окунув металлическое перо в небольшую баночку с чернилами, ломаной линией перечеркнула слова. " Весенний вечер положил начало… — Нет, — недовольно поерзав на стоге сена и, ойкнув от соприкосновения сухого острого стебля пшеницы с телом, вновь перечеркнула написанное. Повозка налетела на очередной камень, и все мои письменные принадлежности едва не оказались на деревянном днище телеги. Спасло их только удачное расположение: свиток устроился на коленях, чернила были зажаты между бедер. — Шир, — известил звонкий голос извозчика, после чего я, наконец, отвлеклась от свитка и подняла глаза. Над Широм нависла ночь в ожидании своего часа. Это чувствовалось в воздухе, в звуках, даже в цветах неба. Ощущался тягучий травяной запах, плывущий с полей, слышалось трепетное чириканье лесных птах, шуршание их крыльев, довольное присвистывание. Виднелось в плавном, усталом движении карамельно-розовых облаков, словно гонимых заходящим солнцем, красным апельсином, закатывающимся за верхушки деревьев. И мне казалось, что я время от времени слышу их тяжелые вздохи, проскальзывающие сквозь посапывание умиротворенной, усыпленной теплом и уютом хоббитского городка природы. Сообразила я, что пора покидать телегу только тогда, когда, оглядевшись, не нашла Балина. И тогда, всего на мгновение, легкая паника охватила меня с головой. Незнакомые земли, незнакомый народ, незнакомое небо и закат. В месте, где я жила, он значительно отличался. Он был холодным. Далеким. Не таким ярким и теплым. Создавалось впечатление, что он словно был оттеснен от Синих Гор. Оттеснен каким-то волшебством. — Большое спасибо, — я коротко кивнула хоббиту, приподняв уголки губ, и поспешила закинуть на плечо походный рюкзак. Затем долго мялась на месте. То ли до сих пор не отойдя от шока, то ли дожидаясь ответного жеста ямщика. Где он подобрал нас? Кажется, где-то близ Шира, рядом с рекой. Дневное солнце припекало, когда Балин решил предложить ополоснуть лицо водой и продолжить скорее путь, потому как мы и так припозднились и уже сегодня должны встретиться всем отрядом. Балину было легче. Его белые волосы не задерживали тепло и в тени быстро остывали, вновь становясь лишь волосами, а не собственным походным костром на голове. Мои же темные стали для меня тяжелой ношей. Честно, за весь сегодняшний день я раз пять порывалась выхватить у Балина из-за пояса нож и обкорнать себя по самые уши. Что остановило? Не знаю. Просто каждый раз терпеливо откладывала свое решение и пыталась найти в этом что-то хорошее. И, удивительно, но удавалось. Например, мои прямые смоляные волосы легко расчесывались, необычно оттеняли глаза и кожу, а еще, что более важно, не пушились и не электризовались так бешено, как у того же Балина. Хотя, признаю, ему эта взбаломученность была к лицу. Все еще держа в руках свиток, небольшую баночку чернил и между пальцев ручку, я все стояла и смотрела на хоббита, дружелюбно улыбающегося мне. По доброте душевной подвез нас в город. Милый народец. Дружелюбный. — Доброй ночи, леди, — ямщик подмигнул мне и выжидающе наклонил голову, как бы намекая, что мне пора сойти и не задерживать его. Додумалась спрыгнуть на землю я только спустя несколько секунд. В то же мгновение послышалось цоканье копыт его кобылки. — Доброй ночи, — прошептала я себе под нос и проверила наличие всего своего имущества. Вроде, не забыла ничего. Я заметила Балина в паре шагов от себя. Он устроился на скамье около хоббитского дома и что-то искал в своем кармане. Я сбросила с плеча свой багаж, присела рядом со скамьей на мягкую траву и вновь уперлась взглядом в белый лист свитка. В голову ничего путного не лезло. « Одним весенним вечером в Шире… — Да, что ж это такое, — с досадой прошептала я, чувствуя, как горячие слезы обиды очень некстати подступают к глазам. Быстро проморгалась и обратила глаза к небу. Все такое же безмятежное. Как и сами хоббиты. Удивительно совпадение. А совпадение ли? Не зря же гномы живут в горах? Не зря же хоббиты живут близ леса и полей? В этом есть своя философия. — Тесс, — позвал меня Балин, придав голосу необычайную заботу и нежность. Промычав что-то неразборчивое, я перевела взгляд на него и прикусила губу. Он выглядел чрезвычайно спокойным. Это немного, да приободрило меня. — Посмотри, какая прекрасная ночь, — гном развел руками и воодушевленно запрокинул голову. — Какие великие дела начнутся сегодня. Какое великое дело для гномов начнет свое свершение сегодня. Я вновь отвела глаза и глубоко вздохнула. Как начать писать, когда эмоций так много, что их не разобрать, не разложить по полочкам, не вложить их в строчки так, чтобы и читатель прочувствовал всю значимость истории? Как? Выдержав паузу, гном снова обратил свой взор на меня и прошептал что-то нечленораздельное. — Я начинаю сомневаться в своих писательских способностях, — выпалила я, прикрыв глаза. Ответом мне послужило молчание. Балин думал. Напряженно думал. Вероятно, о чем-то серьезном. Но, открыв глаза, я обнаружила, что гном повис над свитком и с полуулыбкой вычитывал перечеркнутые строки. — Что ж так зацепилась за этот весенний вечер? Его вопрос меня обескуражил. — Так, ведь… — я запнулась, нахмурившись, — Так ведь сейчас весна. Балин добродушно рассмеялся, рукой пробежав по густой длинной бороде, и откинулся назад, чуть наклонив голову набок, точно филин. А сравнить Балина с филином было бы допустительно. Балин мудр. — Дорогая моя Тесс, что ты чувствуешь сейчас? Я привыкла удивляться. С Балином я удивляюсь уже как семь лет. Но, честно признаться, каждый раз я поражаюсь его загадочности. К чему этот вопрос? — Как это поможет мне? — Подумай лучше. Я послушно призадумалась. Что я чувствую? Задачка не из легких. Я чувствую страх, смятение, утомленность, ошеломленность, голод. Мы так много прошли за сегодня… — Я не понимаю, — обреченно улыбнувшись, я пожала плечами. Балин взял гребешок, лежащий рядом с его бедром. Вероятно, именно его он искал. Чтобы причесаться. И выглядеть презентабельно перед собратьями. И королем. Для гнома это важно. — Как велик мир, — Балин легко коснулся моего плеча, и я без лишних слов повернулась к нему спиной. Он провел гребнем по моим волосам. И меня в порядок приведет. Балин чтит традиции. И меня научил их чтить. — И как малы мы по сравнению с ним, — продолжил гном, отложив гребень. Балин отделил прядь волос у моего виска. — Но, как ты думаешь, Тесс, без нас мир бы существовал? – Балин вложил в этот вопрос какой-то потайной смысл, но я не уловила этого смысла. — Не думаю, — протянула я, ощущая, как ловкие пальцы гнома начинают плести из моих волос косу. — Все великое начинается с малого, — ловким движением пальцев он отделяет новую прядь, — Путешествие с шага, реки с ручьев, — вновь проделывает манипуляции в волосах, — Понимаешь? — Я думаю, да. И я не слукавила. Ловко обмакнув перо в чернила, я вновь начала писать. В этот раз мысль казалась мне верной.

« Все великое начинается с малого. Все великие путешествия начинаются с одного единственного шага. Крупные быстрые реки начинаются с узкого прозрачного ручейка. Могучие леса начинаются с пары тонкостволых деревьев. Важные вещи состоят из пустяков. Мир состоит из мелочей. Мир мелочами разными полнится. И каждая играет важную роль, Даже невзрачная скука-бессонница. Ей вдохновился наш гномий король. Мир полон разных мелочей. И первый шаг наш навеки запомнится. Не пощадим же в сраженьи мечей, Славы Эребора потеря восполнится. Мир на малом держится. Великий Эреборский поход начался с воспоминания о доме. »

Несколько минут царило молчание. Только скрип пера и отдаленные голоса звучали, да и то были настолько тихими, что я неосознанно почувствовала себя в библиотеке Балина. Такая же атмосфера. Творческая. — Стихотворение? — мне показалось, что Балин улыбнулся. Он все еще что-то плел, но меня смутило количество распущенных волос. Как будто и не убавились. — Убрать? — я облизнула пересохшие губы и глубоко вздохнула. Пахло жареной рыбой. — Оставь, — коротко ответил он, нащупывая в кармане бусину. Довольно необычно закреплять косы бусинами, но таковы обычаи. Будь моя воля – с распущенными волосами заявилась бы на это сборище. Но не хочу выставлять Балина в плохом свете. Он в ответе за меня. Закрепив прическу, гном легонько похлопал меня по плечу. Я руками осторожно коснулась своего затылка. Это была какая-то странная коса. Как-то раз, прибираясь в библиотеке, я набрела на «Азбуку Кос». Оказывается, каждая коса имеет свой потайной смысл, который понимает только гномий народ. Есть брачные косы, погребальные, свадебные, семейные. Их сотни, тысячи. И у каждой своё предназначение. А волосы для гномов – святое. Притрагиваться к ним имеет право далеко не каждый знакомый. — Что означает эта коса? — спрашиваю я обернувшись. — Ничего. Человеческие косы не несут никакого смысла, — гном стряхнул с колен невидимые пылинки. — Однако… — мне не хватило его ответа. Должно быть что-то еще. — Ты человек, — Балин коротко кивнул и встал со скамьи, оглядевшись по сторонам. — Ты побоялся заплетать мне ваши косы? Вдруг…Не поймут? — сипло спросила я, опираясь на руку и поднимаясь следом. Балин был чуть ниже меня. Его широкий лоб был на уровне моих глаз. Для гнома такой рост нормален, для человека – аномален. Этому есть свое объяснение – основную часть развития моего тела я провела среди пыльных книг, без солнца и должного для ребенка питания. Да, и, насколько помню, моя родня не была высокой. Наследственность и образ жизни сыграли важную роль. Балин вдруг поднял руку вверх, норовясь коснуться моей щеки, но я ловко увернулась. — Не надо, Балин. Ты много сделал для меня. И делаешь сейчас. Это же просто мелочь, — наклонив голову и выразительно заглянув гному в глаза, я слабо кивнула. — Для тебя это важно. Ох, Балин. И как за эти семь лет ты изучил меня целиком и полностью? Хотя, я так думаю, не надо быть особо внимательным, чтобы понять, что я цепляюсь за любую гномью мелочь. Чувствую себя неуютно. Особенно сейчас. Большинство гномов, имена которых я вычитала в договоре, я не видела ни разу, а те, чьи имена были знакомы, перекидывались со мной буквально парой фраз, когда приходили в библиотеку к Балину. — Я просто не хочу торопить... — Это мелочь, Балин. Мелочь. Успешно дав понять, что продолжать разговор смысла нет, я оглянулась и с несвойственным мне авантюризмом поглубже вдохнула колючий, пропитанный травами, воздух. — Где же живет тот загадочный хоббит? И руна на его двери должна быть, да? Я не видела того, как Балин грустно помотал головой. Не думаю, что отреагировала на этот жест адекватно. Тем лучше. Убегать от щепетильных тем разговора я привыкла.

***

— Балин. К Вашим услугам, — гном поклонился, разведя руки, и сразу же свел их, выпрямившись. Чем-то мне это напомнило поклон перед танцем. Балин поприветствовал хозяина дома в какой-то ребяческой манере, с широкой улыбкой и весьма дружелюбным видом. Я не могла видеть хоббита, так как глаза мои были устремлены к небу. Как быстро пушистые облака сменились тучами. И воздух похолодел, словно заморозив живые запахи природы Шира. Он стал стеклянным и очень легким. Ночь накрыла городок. Темная ночь. И звезды заменяли огоньки в норках хоббитов. Они были ниже крыльца, да и вообще создавалось впечатление, что весь Шир – это воронка, спираль, и самый центр ее – рынок. Дом, в котором собирались гномы, был далеко от центра. Я блаженно прикрыла глаза, шумно выдохнув, что не укрылось от чутких ушей Балина. Казалось, что я сейчас не на земле, а высоко-высоко, а подо мной звезды. Большие, маленькие, желтые, голубые, красные. Настоящая сказка. — Добрый вечер, — голос у хозяина дома был приятный, даже, можно сказать, нежный. Я повернулась на звук. — Да, так и есть, — Балин обернулся, дождался моего кивка, после чего уверенно шагнул в дом, — Хотя скоро может пойти дождь. Прозвучало как приговор. В мире нет плохой погоды. И, насколько я знаю, хоббиты любят дождь. Шум капель, бьющихся о стекла окон их норок, успокаивает и погружает в какой-то неземной транс, во время которого можно устроиться на ковре у камина с какой-нибудь толстой потрепанной книжкой и насладиться чтением. Или поесть. Хоббиты же любят есть? — Хм, я опоздал? — еле слышно произнес гном, наклонившись к хозяину. На лице последнего исказилось удивление. — Куда?.. Опоздали? — отрывисто прошептал он в недоумении, но Балин в эти секунды уже отвернулся от хоббита. — Я Тесс, — шмыгнув следом за Балином, я по-простецки протянула хоббиту ладонь, натянув на лицо приветливую улыбку. Хотя, нет, она была искренней. Обстановка в доме подняла мне настроение. Было очень тепло и уютно. Хоббит с секунду колебался, поглядывая то на мою ладонь, то на свою. Я, кажется, уловила причину его медлительности. Его ладонь было чуть ли не вдвое больше моей. — Бильбо, — так же просто, неофициально, представился он без единого намека на дружелюбие, сжав мою ладонь в своей. Я не обиделась. Я бы похлеще себя вела. Не грубила бы, конечно. Может быть. — О, ехе-хей, добрый вечер, брат, — Балин двинулся вглубь комнаты, и только сейчас я заметила стоящего рядом с камином Двалина. Он проделывал какие-то странные манипуляции с не менее странной стеклянной банкой. Однако, завидев брата, тотчас отложил ее в сторону и шагнул навстречу. — Клянусь своей бородой, ты стал ниже и шире с нашей последней встречи, — продвинувшись еще немного, гном остановился, наклонив голову набок. Сначала я считала это приветственным жестом всех гномов, пока однажды не поняла – Балин был гораздо ниже знакомых мне гномов и разговаривать с ним иначе просто невозможно. — Шире, но не ниже. Зато ума на нас двоих хватит. Бильбо отшагнул, пропуская меня, и я довольно прошагала внутрь. Потолок его норки был низким по сравнению с высоким потолком залов, цвета были теплыми, отдаленно напоминающими мне цвет корочки белого хлеба. Желудок дал о себе знать. Бильбо засеменил сзади, так и не закрыв дверь. Забыл, что ли? Балин и Двалин ударились лбами, глухо рассмеявшись, и забегали глазами по лицам друг друга. — Эм, хм, простите. Извините, — начал Бильбо, замявшись. Я удивленно бросила взгляд на хозяина дома. Только сейчас обратила внимание, что он был одет в домашний халат и выглядел отнюдь не празднично. Правда, и я не была наряжена, как эльфийская королева, но все же. — Тесс, — рычаще протянул Двалин, выпуская брата из объятий. Я стояла в нескольких шагах от них и разглядывала портреты хоббитянок, висящие над камином, и так углубилась в их изучение, что резкий голос Двалина заставил меня вздрогнуть. — Рада видеть тебя, Двалин, — сбросив рюкзак на одно из кресел, я распростерла руки для объятий. Они оказались еще крепче, чем раньше. Либо я просто отвыкла от гномьих приветствий. Последние года два я видела только Балина, а он в этом деле более нежен, что ли. — Задушишь, — подал голос Балин, уперев руки в боки и кривовато улыбаясь. Двалин легонько похлопал меня по спине, после чего отошел на несколько шагов, оценивающе осматривая. Вид его все еще был грозным, но эта суровость в нем меня ничуть не пугала. Я привыкла за все время. — Совсем ее не кормишь, Балин. Тощая, как вобла. И оскорбление его ничуть меня не оскорбило. Нет, ничуть. Я просто закатила глаза, покачав головой. Двалин хрипло рассмеялся, с насмешкой в глазах пробежав по моему силуэту.