Доверья тоненькая нить

            Утром они попрощались с королевской семьей и отправились домой. — Малину мы не забыли, — заметил Эйхани. — Не забыли, — усмехнулся Тэм, похлопав по плотному свертку с саженцами. — Приедем, высажу, куда хотел. — Да почему именно эта малина? Мы ж в окрестных деревнях видели такую же! — Не такую. Эта — из твоего дома, понимаешь? Теперь у тебя будет кусочек отсюда. — Спасибо, Тэм. Это… — сильфид не нашел слов, только теплым ветром пригладил волосы мужа.             Про кусочек и для Тэма не спрашивал — и без того ясно, что дом у его мужа только один, тот, что ему дорог, желанен и любим им. И такая забота больше и яснее всяких слов сказала о любви Таммейна. Намного яснее. А малина действительно украсит замок и его окрестности. И когда их сын вырастет, у него будет память об отцах.             Несколько минут спустя до Эйхани дошло: он впервые подумал о ребенке, как о свершившемся факте, без внутреннего сопротивления и злости на Ард. — А как мы назовем сына? Какое-нибудь красивое имя… — Айлитам, — протянул Тэм. — Ветер в траве. — Айли… Отлично звучит. Интересно, каким он станет. — А каким воспитаем. Сумеем правильно воспитать — станет хорошим духом. Правда, пятеро воспитателей на одного детенка… Придется следить, чтоб старшие не избаловали вконец, особенно один, — смешливо сощурился Тэм. — Келен может… — согласился Эйхани. — Детей у него нет, он с ними общаться не умеет. — Да я не про него, — в глазах Тэма смех обозначился еще более явно. — Думаешь, Симмериль его избалует? — Симмериль его, скорее, построит по струнке. Уж кто-кто, а фламм может привить ребенку самоконтроль и дисциплину получше меня даже. Сам посуди, огненный дух за год, никуда, практически, не отлучаясь, ничего в замке не сжег и в пепел не разметал. Мне аж завидно порой — такая сила воли! Ирис внука будет баловать страшно. Будет-будет, не гляди так удивленно. Он любит тебя, знает, что переживет, знает, что внук — это единственное, что у него останется. Выводы? — Келен и Симмериль ему не дадут баловать ребенка. К тому же, отец даст ему любовь и ласку. — Ты так говоришь, будто мы вот прям сразу помереть собираемся. Полукровки живут долго, мы еще и сами сумеем это ему дать, Эйни, — Тэм протянул руку, поймал ладонь мужа и крепко переплел пальцы. — Когда ты его будешь зачинать? На балу? — После бала. Канун Равноночия — лучшее время, лес подсказал. Думаешь, зачем я травы пью?             Он действительно пил только воду или отвар тех самых травок, что собрал в лесу сам. Даже в пути. — Будет время приготовить все для ребенка, — кивнул Эйхани. — Вот вернемся — займемся конюшней. И хлев для коровы поставим. Ребенку ж, вроде как, молоко нужно? — А доить кто будет? — поинтересовался Эйхани. — Ну-у-у… Я научусь. Это ж не трудней, чем козу? — Наверное. Значит, заведем корову, — подытожил сильфид.             В замке их встретили объятиями соскучившиеся элементали. Все было в порядке, хотя за то время, что они ездили, и накопилось дел, с которыми должны были разбираться именно они — хранители алтаря. Так что последующие дни они, с посильной помощью Симмериля, Келена и Ириса, проводили обряды, разбирали споры, примиряли и судили, в перерывах ремонтируя хозяйственные постройки замка. С помощью сильфа перенесли несколько громадных сухостоин, которые аккуратно выкорчевал Тэм, потом пилили их на доски, пока Келен договаривался с русалкой за камни для подклета. Симмериль эти камни прокаливал, те, что не покрошились — шли в дело, да и негодные для строительства тоже не пропадали — ими, размолотыми в крошку, Тэм отсыпал дорожки в саду. Малину они с Эйхани посадили вместе, и даже неурочное время для посадки не помешало подпитанным силой лесного саженцам приняться. — Какой приятный вид, — решил Эйхани. — Осталось дождаться фею из сказки. — А феи бывают? — полюбопытствовал Тэм. — Я никогда не видел их. Может, это какие-нибудь маленькие духи вроде саламандр у фламмов. Спросим у отца…             Ирис посмеялся: — Есть феи, есть. Только обитают в местах, где нога человека не ступала еще. Потому и остались только в сказках людских. — А зачем вам феи? — заинтересовался Келен. — Незачем. Нам нужна корова.             Зачем корова, переспрашивать не стали — все понимали и так. За оной пришлось проехать по всем окрестным деревням, выбирая, расспрашивая, учась доить. — Это вроде бы и не так трудно, доить… — решил Эйхани.             Корова согласно замычала. Новые хозяева ей понравились, кормили и поили вовремя.             Оказалось, чтоб корова еще и молоко давала, а не только траву жрала и гадила, ее нужно отводить на случку с быком. И чтоб она понесла. Короче, сложностей было много, тонкостей своих. Не все из них Тэм понимал и знал — в Фаранге было свое хозяйство, но больше куры и козы. Коров не было, не прокормили бы. — Кстати, можно завести еще и гусей! — осенило Тэма. — У нас озер под боком два десятка! — Милена их утопит, если они будут ей мешать… Но можем попробовать. — Договоримся. Она-то больше в одном озере обитает.             Русалка, конечно, сперва заартачилась. К водным духам русалки отношения не имели, были отдельной расой, как те же великаны и подземные остроухи, потому могли спокойно не подчиняться даже Келену. Но Тэму и Эйхани в конце концов удалось уговорить ее за посильную плату — какое-нибудь украшение раз в месяц — не только пускать гусей плавать, но и присматривать за ними. С птицами она внезапно поладила. — Они неплохие, — решила Милена. — Так. Корова. Гуси. Кого б еще завести, — оглядывал двор Эйхани.             Тэм, немного подумав, усмехнулся: — Пчел, ветер мой. Но уже только будущим летом.  — Хорошо. Пойдем в лес?             Тэм тоже окинул двор взглядом, не нашел срочной работы и кивнул. Хорошая идея — отдохнуть от забот в лесу. Поляна с ручьем и пра-деревом, долго-долго не отходящей земляникой и шелковой травой стала их любимым местом, наравне с Рябиновым кругом. — Люблю такие моменты. Когда мы наедине, — Эйхани смотрел в небо. — Так спокойно. И счастливо. — Мне тоже, — Таммейн перевернулся, устроил тяжелую голову у него на животе, прикрывая глаза.             Жаркие волосы рассыпались, грея, маня запустить в эти жесткие кудри пальцы, почесать волка за ухом, пока позволяет. Эйхани так и сделал. — Скоро бал. Даже не верится… — За делами время-то летит. А через год, считай, или полтора у нас их еще и прибавится. Но мы справимся, — Тэм улыбнулся и тихо, довольно заворчал. — Думаю, что справимся. Деваться нам некуда.             Оставшееся до бала время пролетело, казалось, еще быстрее. Пришел сентябрь, принося с собой хлопоты со сбором урожая. Для Тэма и Эйхани это был первый урожай их собственных яблок и груш, достаточно крупный, для молодых деревьев — так и вовсе огромный. Тэм не стал слишком сильно подгонять рост саженцев, опасаясь истощить землю. И, тем не менее, по две корзины с каждого деревца они сняли, заботливо перекладывая плоды соломой и составляя в погребе. — Вишни, сливы еще посажу, — мечтательно жмурился лесной. — Пусть сад будет побольше, будет, чем угощать духов. — Они оценят… Так, завтра уже бал. Надо приодеться, — решил Эйхани. — Посмотрим, что там у нас с нарядами. — О-о-о, — страдальчески протянул Тэм. — Опять наряды! С того бала пол-комода забито! — Мы должны выглядеть красиво. Ну же, это ведь ненадолго.             Тэм понуро кивнул. В его понимании «красиво» значило «опрятно и без дыр», в новых туниках ему было неуютно, пока элементали не сообразили, что одевать лесного лучше не в бархат и атлас, а в тонкое полотно и замшу. — Ну же, моя любовь, не упрямься так. Красивая одежда — это не так уж и плохо, уверяю тебя.             Тэм, натянувший новый наряд, подвигал плечами, удивленно приподняв брови, скупо улыбнулся и поблагодарил — на сей раз совершенно искренне — всех старших элементалей. — Теперь ты побудешь с нами подольше, — обрадовался Ирис. — Вы с Эйни такие красивые, украшаете собой весь бал. — До полуночи, — кивнул Тэм.             В полночь он должен был уже быть у алтаря с Ард. А Эйхани отвлекут другие духи, заставят не думать о происходящем.             В этот раз Ард пришла без цветов в косе, не попыталась подарить цветок. Тэм с первого же взгляда определил: братья всерьез озаботились сестрой, поили и ее теми же травами, готовя к будущему — и нелегкому — бремени материнства. От Ард просто таки исходил свет истинной чистоты. На него, как на аромат раскрывшегося цветка, слетались другие духи, но и Сармейн, и Истайни охраняли ее, как зеницу ока.             Эйхани отпустил мужа, бродил по залу, улыбался знакомым духам. Как объяснил Симмериль, его обязанностью было уделить внимание каждому на этом балу, ведь Осеннее Равноночие считается чуть ли не самым главным праздником элементалей, точнее, самым торжественным. Упавшие в землю семена засыпают, чтобы напитаться силой и прорасти весной, многие лесные и водные духи тоже после бала будут готовиться к зимнему сну. И Эйхани старался, кивал направо и налево, улыбался, для всех находя слова. То, что Тэм и Ард ушли, он предпочел не заметить.             А на алтаре Стихий под присмотром леса творилось таинство зачатия новой жизни. Тэму пришлось очень постараться, вспоминая все уроки, которые ему преподал супруг, чтобы Ард не была обижена в свою первую и единственную ночь с мужчиной. Не то, чтобы он не получил удовольствия и сам, но то было больше телесное удовольствие, а вот дух его был занят вовсе не переживанием наслаждения от соития с женщиной. Мысленно Тэм творил обряд разделения начал, который подарит Ард дочь, похожую только на нее, и сына, в котором смешаются кровь сильфов и лесная кровь. Тогда, в Солнцестояние, он тоже не просто так признавался в любви супругу, он, принимая его семя, принимал и жизнедающее начало Эйхани, силой магии и трав сохраняя его, чтобы сейчас отдать Ард. Она тихо постанывала, принимая этот дар, стремясь получить удовольствие, в котором будут зачаты дети. Чтобы они с рождения знали, что желанны и ожидаемы.             Тэм не разочаровал ее. Не принес и боли, лишая ее телесное воплощение невинности. Алтарь принял ее девственную кровь, подпитал силой. Тишину леса потревожили только тихие стоны и последний, чуть задыхающийся вскрик Ард, когда она с силой вцепилась в плечи своего Тэма, выгибаясь под ним. А после лежала, тихо дыша, смотрела, понимая, что вряд ли еще когда-то сможет быть к нему так близко. Он чуть виновато улыбнулся. Слова были не нужны, оба и без них все знали и понимали. Что толку сожалеть о том, что никогда не сбудется? — Я принесу сына. Вы ведь воспитаете его славным и добрым? — Обязательно. И я не думаю, что мы станем запрещать тебе его видеть, если захочешь. — А я вас познакомлю с дочерью. Однажды, — пообещала Ард. — Хорошо.             До замка он донес ее на руках, укутав в подаренный лесом плащ из тонкой мягкой травы. Там ее забрал Истайни, понес сразу же в комнату, чтобы она отдохнула. Утром лесные тихо попрощались и исчезли. Тэм знал, что на весенний бал они не придут — слишком много забот будет у всех троих.             Эйхани, всю ночь развлекавший духов, спал непробудным сном. Тэм подумал, еще раз выкупался, смывая с тела все следы прошедшей ночи, и лег рядом, обнимая его и согревая собой. Сильфид улыбнулся во сне.             Проснулись оба около полудня, и первым проснулся все же Эйхани. Сразу же полез осматривать супруга, на царапины на спине фыркнул. Они уже затянулись, но следы он все равно увидел сразу. Тэм, не поднимая головы, пробурчал: — Ну, прости, я не знал, что она решит побыть кошкой. — Доброе утро. А корову доить папа будет? — Утром доил, — отчитался Тэм, — перед тем, как спать завалиться. Молоко на леднике, хочешь? — Ага. А ты спи. Я пирогов напеку. — Да я выспался. Напечем вместе? — Тэм гибко поднялся, больше не стесняясь наготы, ни своей, ни мужа.             Эйхани кивнул, поцеловал его в плечо и поманил одеваться. Начинался новый день.

Эпилог

            Чудесный полугодовалый малыш, с белоснежными волосами, чуточку вьющимися, и зелеными, словно первые клейкие листочки, глазами, появился в Замке-над-Озерами в оговоренный срок. С того дня время для всех обитателей замка полетело стрелой, спокойные дни сразу куда-то пропали, сменившись редкими часами, когда ребенок спал. Но, как ни странно, это еще больше сблизило супругов. Каждое открытие малыша Айли становилось и их открытием, будь то первая ягодка, большой усатый жук, первый прирученный ветерок, первый полет под потолок бальной залы или проросшее в ладошке зернышко. И вот уже Айлитам, наряженный, словно маленький принц, важно выступает по начищенному паркету на своем первом балу. — Чувствую странную гордость, — обескураженно произнес Эйхани.             Тэм тихо рассмеялся: — Почему странную? Айли ведь и твой сын.             Эйхани улыбнулся ему и снова принялся любоваться тем, как малыша окружают все прибывшие, восторгаясь. — И вот что еще для счастья надо? — Ну, у меня уже все есть, — Тэм придвинулся еще ближе. — Ты, Айли, наши старшие, дом. — И кусты малины… — добавил сильфид. — И они, — согласился лесной.             А про себя подумал, что у него есть самое важное, без чего не было бы никаких перечисленных сокровищ. У него есть, кому доверять.