печенье для Санты

– Папа! – маленькое тельце с громким визгом плюхнулось на кровать прямо между сладко спящими родителями. Бэкхён завозился первым и выбрался из-под чужой, крепко обнимающей руки. Чанёль замычал что-то малоразборчивое, но определено недовольное, и перевернулся на живот, накрываясь одеялом с головой. – Что такое, малыш? – сонным голосом поинтересовался проснувшийся омега. – Вставай скорее, пап! – заверещало маленькое тельце, нетерпеливо подпрыгивая на родителе. – А то не успеем испечь печеньки для Санты! – Тэхён-а, Санта приходит по ночам, нам некуда торопиться, – постарался достучаться до ребенка Бэкхён, стараясь вырвать еще немного времени для сна. – Но, папа! – продолжал упорствовать малыш. – А вдруг в этом году он придет раньше, и мы ничего не успеем! – Он каждый год приходит в одно и то же время, малыш, – объяснил Бэкхён, зарываясь носом в голое плечо мужа. – Папа! – снова позвал Тэхён, и в его голосе послышались те самые "железные" нотки, как в шутку называл их Чанёль, с которыми он просил родителей купить ему новый костюмчик, потому что в его группе появился новый прелестный омежка в забавных шортиках с мультяшками, или упрашивал съесть лишнюю порцию мороженого перед ужином, уверяя, что точно-точно не будет жаловаться на больное горло. – Санты не существует, сын, – вдруг пробормотал Чанёль в подушку, желая наконец доспать в тишине лишние несколько минут. – Чанёль! – возмутился Бэкхён, шлепая его по плечу. Он обернулся на сына, но тот, к его большому облегчению, слов отца не расслышал. Бэкхён даже представить не мог, каким скандалом обернулось бы для их маленького семейства это известие. Их пятилетний малыш больше всех остальных праздников любил именно Рождество и с каждым годом не оставлял надежды поймать наконец Санту за поеданием новогоднего печенья. Бэкхён не понимал этого страстного желания своего ребенка, но никогда не отказывал, и каждый год они всей семьей пекли "волшебное" печенье. Точнее, пек именно Бэкхён, а его любимые мужчины лишь измазывались в муке и поедали ложками растопленный шоколад. – Ладно, ладно, – произнес Бэкхён, протягивая руки к малышу, что со звонким писком рухнул в его объятья. – Уже встаю. Тэхён пригрелся в его руках, утыкаясь маленьким носиком в его шею, как бывало, когда он был совсем еще малышом, и смешно засопел. Бэкхён обнял сына покрепче и зарылся носом в пушистые волосы, вдыхая теплые запахи детства: молока, клубничной зубной пасты и конфет, тайком стащенных из хрустальной вазочки на кухне. – Только давай сначала разбудим папу, – заговорщически зашептал Бэкхён ребенку на ухо. Малыш тихонько хихикнул и, выбравшись из его объятий, с громким визгом плюхнулся на спину давно уже проснувшегося Чанёля. Тот крякнул что-то неразборчивое, не ожидая внезапного прыжка, и притворно застонал от невыносимой боли. Тэхён принялся щекотать его шею и слюняво покусывать за ухо, отлично зная, что отец не выносит подобных манипуляций. Бэкхён переполз через сбившееся в комок одеяло и забрался на мужа сверху, укладываясь ему на спину и прижимая своим весом сына, продолжающего свои утренние пытки. Бэкхён склонился ниже и принялся терзать второе ухо, прихватывая его зубами и слегка оттягивая мочку. Чанёль отвлекся от притворных повизгиваний и поймал Бэкхёна за руку, крепко сплетая их пальцы. Бэкхён звонко поцеловал его в щеку и, схватив Тэхёна в охапку, перекатился вместе с ним на спину, крепко прижимая сына к себе. Чанёль, желающий отплатить за утренние страдания, накинулся на них и принялся щекотать, вызывая громкий звонкий смех у обоих. Пока Чанёль обращал особое внимание на мягкие бока своего омеги, Тэхён умудрился откатиться в сторону и завернуться в одеяло, надежно спрятавшись от отцовских глаз и рук. Благополучно забывший о собственном ребенке, Чанёль упал на Бэкхёна, прижимая его к кровати своим телом, и принялся неспешно целовать, поглаживая кончиками пальцев голые бедра и мягкий живот. Бэкхён под его ласками едва заметно задрожал и с тихим чмоком оторвался от его губ, обнимая за шею и прижимая к себе. – Доброе утро, – прошептал он Чанёлю в ухо. – Доброе, – отозвался тот, продолжая вырисовывать узоры на его бедре. – Папа! – мохнатая головка вдруг снова высунулась из-под одеяла. – Печенье! Чанёль с вымученным стоном откатился в сторону и распластался морской звездой по кровати, раскидывая руки в стороны. – Да, да, печенье, – Бэкхён поднялся с кровати и натянул домашние штаны. А затем серьезно посмотрел на сына, грозно уперев руки в бока. – А зубы ты почистил? – притворно хмуря брови, спросил он. Тэхён пискнул что-то совсем тихое и подполз Чанёлю подмышку, прячась за ним от второго своего родителя. Внимательно следя за реакцией Бэкхёна, малыш ткнулся лбом Чанёлю в бок, просяще заглядывая в глаза. Поймав глазами глаза Бэкхёна, в которых искрились огоньки чистого веселья, Чанёль аккуратно потянул на себя одеяло и накрыл сына с головой. – А ну-ка, иди сюда, – строго позвал Бэкхён, забираясь на кровать и хватая в охапку одеялковую гусеницу. Малыш причудливо завозился, стараясь отползти подальше, и запищал, но Бэкхён подлез руками под одеяло, вылавливая своего расшалившегося ребенка, который, попавшись, тут же разразился задорным смехом. – Попался! – объявил Бэкхён, переворачивая малыша на спину и нависая сверху. Тэхён из-за своей неудавшейся попытки скрыться в недрах одеяла, кажется, ничуть не расстроился и теперь лишь спокойно лежал, тихонько хихикая и раскинув ручки в стороны, чем тут же напомнил Бэкхёну отца. – Прости, сын, – подал голос Чанёль. – Я пытался тебя спасти, – он протянул мальчику сжатый кулак, и Тэхён тут же ударил по нему своим. – Спасти от утреннего умывания? – Бэкхён скептически приподнял брови. – Омеги, – вдруг фыркнул Тэхён, соскакивая с кровати. – Дуй в ванную, – велел Бэкхён, подгоняя мальчика и шлепая его по попке. Тэхён фыркнул еще раз и пошлепал босыми ножками в сторону ванной комнаты. – Нет, ну ты слышал, – возмутился Бэкхён, когда ребенок скрылся в коридоре. – Что еще за "омеги"? Да еще таким тоном, – всплеснув руками, пожаловался он. Чанёль тихонько рассмеялся, и Бэкхён шлепнул его по плечу. – Чему ты его учишь, пока я не вижу? – недовольно хмуря брови, спросил он. – Ничему такому, за что он мне в будущем не сказал бы "спасибо", – ухмыльнулся Чанёль. – Чанёль! – снова возмутился Бэкхён. – Он альфа, Бэк, – спокойно напомнил Чанёль. – Пусть еще и очень маленький. Но у нас в крови заложено быть наглыми и непослушными, – и снова эта наглая ухмылка. И Бэкхён вдруг подумал, что Чанёль как никогда прав. – Никаких непристойностей до периода созревания, – пригрозил он, поднимаясь с кровати. Чанёль перехватил его за запястье и потянул на себя, вынуждая Бэкхёна упереться коленом в край кровати. – Я уже давно созрел, где мои непристойности? – хитро прищурившись, спросил он, забираясь ладонями под резинку штанов и сжимая мягкие ягодицы своего омеги. – Твои непристойности чистят зубы в ванной, – шлепая его по рукам, ухмыльнулся Бэкхён и вышел из комнаты, назло Чанёлю виляя бедрами. Тот лишь тихо рассмеялся и последовал за омегой, надеясь перехватить еще чего-нибудь "сладенького".

***

– Обжарь пока миндаль, пожалуйста, – попросил Бэкхён Чанёля, махнув рукой в сторону небольшой миски с коричневатыми орешками. Он уже растопил шоколад и отложил его в сторону, давая остыть. – Не трогать! – пригрозил он Тэхёну, что с преувеличенным восторгом разбивал яйца в небольшую миску. – Хотя бы пока горячее, – улыбнулся он, зная, что кто-нибудь из них уж наверняка залезет в миску с шоколадом. – Готово, – объявил Чанёль, снимая небольшую сковороду с огня. – Отлично, – сказал Бэкхён, добавляя шоколад к смеси из яиц, масла и сахара. – Теперь поруби, – велел он, тщательно перемешивая получившуюся массу, – очень мелко. Тэхён, воспользовавшись моментом, залез пальчиками в смесь, тут же получая по ним от отца. Бэкхён шутливо пригрозил ему пальцем, попутно добавляя в миску муку. Чанёль, старательно измельчающий орехи, лишь тихо рассмеялся, наблюдая, как сын надувает губы от обиды. – Ты закончил? – спросил Бэкхён, поворачиваясь в сторону мужа. – Ага, – Чанёль аккуратно ссыпал получившуюся мелко-порубленную горстку орехов в протянутую Бэкхёном миску с тестом. Бэкхён снова тщательно перемешал содержимое миски и, зачерпнув в ложку немного сладкого теста, протянул Тэхёну, до сих пор сидевшему с надутыми щеками. Глаза мальчика тут же радостно загорелись, и он широко открыл рот, принимая предложенное лакомство. Тщательно облизав ложку, малыш прикрыл глаза и довольно замычал. – А мне? – обиженно спросил возникший сбоку Чанёль. Бэкхён мысленно согнулся пополам от хохота, но ложку со сладостью мужу протянул. Тот точно так же, как и сын, довольно слизал угощение и прикрыл глаза, причмокивая. – Как ребенок, – ласково пожурил Бэкхён, убирая миску в холодильник. – Пока всё, – омега вытер ладони вафельным полотеньчиком и хлопнул в ладоши. – Подождем, пока тесто охладится, и начнем выпекать. – Поедим пока мороженого? – с загоревшимися глазами спросил Тэхён. Бэкхён перевел взгляд на мужа и наткнулся на такой же просящий взгляд. Бэкхён лишь вздохнул, не совсем понимая, когда успел стать предводителем этого небольшого детского сада, и кивнул. – Поедим, – благодушно позволил он. Тэхён радостно завизжал, хлопая в ладоши, и бросился к холодильнику, доставая большое ведерко фисташкового мороженого. – Папа, тачки! – вскрикнул малыш, убегая в гостиную. – Я больше не могу смотреть этот мультфильм, – пожаловался Чанёль, утыкаясь лбом в плечо омеги. – А я предлагал не позволять ему смотреть телевизор до школы, – напомнил Бэкхён, доставая небольшие ложечки из выдвижного ящика.

***

На середине мультфильма Бэкхён вдруг вспомнил про охлаждающееся тесто и умчался на кухню. Пока он доставал противень, на кухню подтянулся и чересчур любопытный сын. Бэкхён поставил перед Тэхёном небольшую посудку с сахарной пудрой. – Поможешь мне? – спросил он, глядя на внимательно наблюдающего за его действиями сына. Малыш активно закивал и спросил: – Что я должен делать? – Смотри внимательно, – ответил Бэкхён, а затем слепил из охладившегося теста небольшой шарик и обмакнул его в сахарную пудру, после аккуратно укладывая на противень. – Я буду подавать шарики, а ты – обмакивать в пудру, хорошо? – Хорошо, – блестя глазами, кивнул Тэхён и протянул вперед свои маленькие ладошки. Бэкхён слепил еще один небольшой шарик и вложил в ручки сына. Тэхён плюхнул его в миску, щедро обмакивая в пудре, и аккуратно положил на противень. Бэкхён тихонько хихикнул и подал мальчику следующий шарик. Вдвоем они управились быстрее, чем если бы Бэкхён возился один, и уже через 15 минут омега убирал в духовку оба противня, усыпанные кружками миндального печенья. – Ты еще успеешь на концовку, – заметил Бэкхён, споласкивая руки. Тэхён возбужденно подпрыгнул на стуле, а затем его и след простыл. Бэкхён не спеша убрал со стола, вымыл начисто всю посуду и присоединился к своим мальчикам. Чанёль, рано разбуженный сыном и совсем не выспавшийся, тихо посапывал на подлокотнике дивана, неудобно скрючившись на маленьком для его роста диване. – Чанёль, – тихо позвал Бэкхён, трогая его за плечо. – Не спи здесь, опять потом будешь жаловаться, что спина болит. Чанёль медленно открыл глаза и сел, сладко потягиваясь. – Вы уже закончили? – спросил он, утягивая Бэкхёна на диван. – Ага, – ответил он, удобнее устраиваясь в объятьях мужа. – Через полчасика можно будет уже доставать. – Ну и зачем было вставать так рано? – недовольно спросил Чанёль. – Спроси это у своего сына, – усмехнулся Бэкхён, а затем чуть тише спросил. – Ты звонил Чонину? Всё в силе? – Да, он обещал подъехать часам к 11, – так же тихо ответил Чанёль. – Надеюсь, он к тому времени еще не заснет. – Вы достали костюм? – поинтересовался Бэкхён, бросая беглый взгляд на сына, что был полностью поглощен происходящим на экране. – Всё под контролем, не волнуйся, – заверил Чанёль, целуя омегу в висок. – Ты дал ему ключи? – Да, да, и подарок тоже заранее отдал, – шепотом успокоил Чанёль. – Хорошо, – выдохнул Бэкхён, в тайне надеясь, чтобы их маленькая афера все же удалась, и сын, наконец, поймал Санту за поеданием печенья.

***

– Спокойной ночи, малыш, – пожелал Бэкхён, укрывая Тэхёна одеялом по самый подбородок и невесомо целуя в лоб. – Спокойной ночи, папа, – пожелал ребенок в ответ. – На забудь про Санту, сын, – напомнил привалившийся к косяку плечом Чанёль, заговорщически подмигнув. Тэхён сложил пальчики в незамысловатое "окей" и повернулся к стене, всем своим видом показывая, что собирается спать. Бэкхён и Чанёль неслышно покинули его комнату и направились к себе. – Надеюсь, всё получится, – сказал Бэкхён, стягивая штаны. – По-моему, несправедливо поступать так с собственным ребенком, – высказался Чанёль, откидывая одеяло в сторону и ныряя в кровать. – Ты хочешь, чтобы наш сын перестал верить в чудо? – возмутился Бэкхён. – Ты неправильно понимаешь значение слова "чудо", Бэк, – усмехнулся Чанёль. – Да? – Бэкхён приподнял брови. – И что же в твоем понимании чудо? – Чудо – это же не только застать Санту, поедающим твое печенье, – Бэкхён едва слышно фыркнул от этих слов. – Чудо – это, например, каждый день видеть рядом любимого омегу, – объяснил Чанёль, притягивая Бэкхёна к себе, – или целовать своего ребенка в лоб перед сном, – продолжил он, обнимая парня за талию, – или знать, что скоро твой омега подарит тебе второго малыша, – поделился он, потираясь лицом о чужой живот. – Ты мыслишь слишком обыденно, – закончил он, ласково улыбаясь. – А ты, как всегда, слишком романтик, – усмехнулся Бэкхён, вплетая пальцы в его растрепанные волосы. – Еще скажи, что ты любишь меня не поэтому, – улыбнулся Чанёль, вовлекая омегу в поцелуй. – Тшш, – вдруг прошептал Бэкхён, отстраняясь. – Ты слышал? Чанёль прислушался и услышал, как едва слышно щелкнула входная дверь, а затем тихие шаги двинулись в сторону гостиной. А еще через пару минут они услышали, как мимо их двери протопали маленькие ножки. А затем вдруг раздался приглушенный вскрик и удар об пол чего-то тяжелого. Чанёль с Бэкхёном сорвались со своих мест и понеслись в сторону гостиной, где перед их глазами предстала весьма красочная картина: их друг, Чонин, облаченный в красный костюм Санты Клауса, распластался на полу их гостиной, прямо под украшенной шарами и горящей разноцветными огнями елкой, а сверху на нем восседал их пятилетний сын, со всем усердием дергающий его за старательно-приклеенную бороду. Чонин даже не делал попыток спихнуть с себя неугомонного мальчика, лишь лежал на мягком ковре и попискивал от боли. – Тэхён! – первым придя в себя, воскликнул Бэкхён. – Что ты делаешь? Тэхён поднял голову и перевел удивленный взгляд на омегу, а затем приметил в дверях и согнувшегося от хохота отца-альфу. – Папа! – вскрикнул малыш, выпуская белую бороду из своих ладошек: голова Чонина с глухим стуком тут же встретилась с полом. Тэхён удивленно хлопал глазами, переводя взгляд с отца на распластанного на полу Санту и обратно. – Так ты что же, настоящий?! – взвизгнул малыш, прижимая ладошки ко рту. Чонин замычал что-то неразборчивое и попытался подняться. Тэхён тут же сполз с него и встал в сторонке, продолжая удивленно хлопать глазами. – С Новым годом, Тэхён-а! – изменяя голос на более взрослый и грубый, поздравил Чонин, протягивая малышу коробку с большим радиоуправляемым вертолетом. – Большое спасибо! – на автомате ответил мальчик, так и не сводя глаз с высокого дяденьки в красном костюме. – Хо-хо-хо! – Чонин попытался изобразить соответствующий смех, но закашлялся в конце и поспешил заткнуться. – Печенье! – вдруг вспомнил Тэхён, бросаясь к небольшой тарелке с угощением и протягивая Санте, широко раскрытыми глазами смотря на него снизу вверх. – Угощайтесь! – Спасибо тебе, добрый мальчик, – поблагодарил Чонин, краем уха услышав, как Чанёль задыхается от смеха. Когда тарелка с печеньем опустела, Чонин повернулся к Тэхёну и, присев на корточки, потрепал его по волосам. – Пойду я, – сказал он, – другие детки ждут своих подарков. – А как ты вошел? – внезапно спросил Тэхён. – Ээ, – замялся Чонин, забывая изменить голос. – Через дверь. – А как же камин? – Но у вас его нет, – постарался оправдаться Чонин, оглядываясь, словно ища подтверждение своим словам. – А если бы был, ты бы зашел через него? – не унимался малыш. – Конечно! – закивал Чонин. – Как и все Санты. – Так ты не один? – поразился мальчик. – Конечно, нет, – выкрутился Чонин. – Я специальный Санта, корейский, – пояснил он. – Для каждой страны есть свой Санта, понимаешь. Тэхён увлеченно закивал, все также не закрывая рот. – Ну ладно, – кивнул сам себе Чонин. – Увидимся в следующем году! – пожелал он и направился к двери. Тэхён лишь молча помахал ладонью ему вслед. – Ну что, сын, – спросил Чанёль, когда за "Сантой" захлопнулась входная дверь, – ты доволен? – Он настоящий! – поразился Тэхён, прижимая к груди коробку с подарком. – Конечно, настоящий, – закивал Бэкхён, легко погладив ребенка по плечу. – А ты что же, не верил? – Я думал, что это вы мне под елку подарки подкладываете, – честно признался малыш. – Как могли бы мы так тебя обманывать? – с плохо скрываемым сарказмом поинтересовался Чанёль. Бэкхён шикнул на него и присел перед сыном на корточки. – Ну, теперь то твое желание сбылось? – ласково гладя мальчика по волосам, спросил он. – Одно из, – кивнул маленький альфа. – И какое же следующее? – усмехнулся Чанёль. – Теперь я просто обязан увидеть Зубную фею, – Тэхён подкинул вверх сжатые кулачки, а глаза его ярко заблестели. – Обязательно увидишь, – пообещал Бэкхён. – А теперь ложись-ка спать. Мальчик кивнул, звонко чмокнул его в щеку напоследок и потопал в свою комнату. Бэкхён выпрямился и бросил на мужа загадочный взгляд. – Что? – спросил Чанёль, не понимая намека. Бэкхён игриво приподнял брови. – Нет, – протянул Чанёль, попятившись назад. – Нет, нет, нет, Пак Бэкхён, ни за что! Бэкхён улыбнулся шире и шагнул в его сторону. – Я не стану просить Кёнсу переодеваться в зубную фею! – заверещал Чанёль и бросился в коридор, преследуемый звонким смехом Бэкхёна.