Прочь из моей головы

Гермиона Экстренное собрание решено было провести в девичьем туалете на четвертом этаже. Гермиона настаивала на потайном алькове или, на худой конец, библиотеке, но Панси, болезненно бледная и уставшая от бессонной, полной кошмаров ночи, заявила, что отравилась чем-то и не может долго находиться вдали от туалетов без риска блевануть кому-нибудь на мантию. — Это тыквенный пирог, — сокрушалась Паркинсон из-за двери кабинки. Гермиона и Лаванда стояли, прислонившись к ровному ряду раковин, выслушивая ее тихую ругань и жалобы. — Точно тыквенный пирог. У него был этот совершенно мерзкий гребаный запах… Фу, меня сейчас опять вывернет… Гермиона только задумчиво глянула на перекинутую через дверцу мантию Панси. Пирог показался ей очень даже вкусным, да и овощи в Хогвартс поставляли свежие — за этим следил специальный студенческий комитет, как прочие комитеты следили за состоянием вновь отстроенных частей замка или за своевременной закупкой пергамента и письменных принадлежностей. Лаванда, глядя под разукрашенный рыжеватыми потеками потолок, задумчиво произнесла: — А ты не могла просто… — Залететь? — тут же язвительно отозвалась Панси. Гермиона и Лаванда с беспокойством переглянулись: Паркинсон вновь говорила об этом так, словно риски к ней никак не относились. — Я же говорила, что пью противозачаточные зелья. — Ты знаешь, что по статистике они помогают два раза из трех? — уточнила Гермиона на всякий случай. С тех пор, как Панси рассказала о своих отношениях, Грейнджер постоянно задумывалась о том, что Паркинсон с Забини и по отдельности редко когда беспокоились о последствиях, а уж вместе и вовсе составляли взрывоопасный альянс. — Да. Но у меня все под контролем, — просипела Панси, но убедительность ее слов несколько подпортил очередной рвотный позыв. Гермиона тягостно вздохнула: — Мы должны попросить Асторию взять из Больничного крыла пару тестов. — Делай, что хочешь! Мантия соскользнула с двери внутрь кабинки, Панси оделась и вышла, приглаживая темные растрепавшиеся волосы. Шмыгнула носом, поправила колечко-пирсинг и вернула на лицо чуть ехидную усмешку и выражение полной невозмутимости. — Давайте лучше вернемся к более серьезным вещам, — потребовала она безапелляционным тоном. — Браун, что сказала МакГонагалл? Лаванда пожала плечами. — Велела не лезть в разборки, — сказала она мрачно. — Сказала, что Билл займется амулетом. Заменит его на безопасный дубликат, чтобы не возбудить подозрений у Лайзы и Тео, а оригинал тщательно исследует. Панси возмущенно фыркнула: — Билл? Да что он может. Если бы профессор Снейп был жив… — Но профессора Снейпа здесь нет, — мягко, но настойчиво перебила ее Гермиона, коснувшись холодными пальцами висков. Мысль о том, что кто-то в стенах замка пытается разворошить полное тягот и лишений прошлое не пугала, скорее усиливала хроническую усталость и внушала резкое отторжение. — Не относись предвзято к Биллу. Быть может, он не такой хороший человек, каким я привыкла его считать, но он работал ликвидатором заклятий и точно хорошо разбирается во всевозможных сортах темной магии. Он наш союзник, а не враг. Панси посмотрела на нее с искренним негодованием. — В любом случае, не защищай этого козла, — Паркинсон оглянулась на Лаванду в поисках поддержки, и та в ответ молча серьезно кивнула. Они с Браун удивительным образом спелись против Билла после того, как Гермиона, расстроенная и выбитая из колеи, рассказала про непрошенный поцелуй. — Как смел он к тебе лезть при живой жене? Гермиона поморщилась. Чего ей точно не хотелось, так это недомолвок и постыдных тайн от Флер. — Это никак не относится к делу, — пробормотала она, поправив резинку теплого серого гольфа. — К тому же… Билл теперь если и смотрит на меня, то только издалека. Даже не пытается заговорить. Похоже, кто-то прижал его к стенке и заставил ко мне не приближаться. Гермиона кинула на Панси пристальный, полный подозрения взгляд. — Я? — удивилась Паркинсон, театрально прижав ладонь к груди и часто-часто захлопав ресницами. — Нет, — она досадливо закусила пухлую губу. — Хотела, но ты ведь мне запретила. — А ведь с ним мог поговорить и… — начала, было, Лаванда, но прервалась на полуслове. Дверь в девичий туалет распахнулась, на миг впустив внутрь гул смеха и голосов из коридора, и затем снова захлопнулась. Раздался цокот каблуков по кафельному полу и капризный — в той особой манере, когда девушка считает, что нотка скандальности придает ей шарма — голос Дафны Гринграсс: — Драко, давай прямо сейчас… Мне нужно слегка приободриться перед сдвоенным зельеварением… Будет здорово… Чуть хрипловатый смех, ставший ответом Дафне, не оставлял сомнений: на женскую уборную, святая святых, покусился сам староста школы. Гермиона быстро отстранилась от раковины, сделав неосознанный шажок ближе к Лаванде. Но прятаться было некуда — не за спиной же хрупкой Браун или обшарпанной дверью одной из туалетных кабинок. Пришлось смириться с неминуемой неловкостью. Из-за поворота показался Малфой, с приспущенным зеленым галстуком, встрепанный и разгоряченный сладким обещанием, в сопровождении Гринграсс, как никогда хорошенькой и цветущей от ощутимо прущего из нее возбуждения. И напротив них — ухмыляющаяся Панси, слегка сердитая из-за появления Малфоя на женской половине замка Лаванда и Гермиона, упрямо глядящая на ремешки своих туфель. — Какая неожиданная встреча! — притворно удивилась Панси. Гермиона поняла, что и в голову Паркинсон закралось схожее подозрение — Дафна наверняка видела, как они в перерыв направились в туалет, и притащила сюда Драко не случайно. Гринграсс хотелось покрасоваться, насладиться унижением и раздавить чувство собственного достоинства Гермионы острым каблуком своей красной лакированной туфли. — Не знала, что этот туалет пользуется такой популярностью, — ответила Дафна в тон Панси и звонко рассмеялась, даже не думая притворяться искуснее. Гермиона подняла глаза и наткнулась на изучающий пристальный взгляд Малфоя. Не похоже было, что он собирался над ней изгаляться, но и руки из крепкой хватки Дафны он одергивать не спешил. «Чего ты хочешь добиться? — подумала Гермиона с крохотным проблеском отчаяния, которое ей так хотелось в себе подавить. Так легко было представить себя сильной, способной на полнокровное равнодушие, но когда Малфой оказывался рядом, когда он смотрел на нее так, все защитные бастионы с грохотом опадали. — Чего ты ждешь от меня? Каких слов, какой реакции?» Лаванда настойчиво толкнула Гермиону локтем под бок, и та очнулась от секундного наваждения. Слегка прокашлялась и максимально ровным тоном произнесла: — Вам придется найти другое место для… досуга. Это женский туалет. Дафна надменно фыркнула: — Мерлин, Грейнджер, только не говори мне, что сама не запиралась в кабинке с нашим профессором Уизли и не раздвигала перед ним но… — Гринграсс! — резко оборвал ее Драко. Лаванда невольно передернулась от той неприязни и злобы, что проскочили в его взгляде. В грянувшей тишине слышно было, как капли срывались с крана и разбивались о решетку слива. — Довольно. Гринграсс обиженно надула губы, но не решилась ему перечить. Было что-то темное и недружелюбное на радужке его серых глаз, дрожащее на кончиках его пальцев, когда он схватил запястье Дафны и отстранил от своего плеча. Его «довольно» звучало одновременно как гневный приказ и как уязвимая полная отчаяния мольба. Гермиона же почувствовала, что щеки залил яркий румянец стыда и возмущения. Как смела эта бездушная кукла, бравирующая своей независимостью, деньгами и мнимой властью над Драко, стыдить ее за минутную слабость Билла. За поцелуй, который сама Гермиона хотела бы навсегда стереть со своих губ и из глубин памяти. Прежде чем Панси успела открыть рот, чтобы добавить в адрес Дафны пару ласковых слов, Грейнджер схватила с крючка свою школьную сумку и бросилась к выходу. — Гермиона! Едва ли ей померещилось, что это Малфой позвал ее по имени. Она упрямо вышла в опустевший перед самым началом следующей пары коридор, не имея ни малейшего желания вариться и дальше в котле жгучей обоюдной ненависти — ее и Дафны. — Грейнджер, постой! У самой лестницы ее нагнал Драко, бесцеремонно схватил за руку и оттащил в тень небольшого оконного алькова. — Чего тебе? — Гермиона резко выдернула ладонь из его хватки. Прикосновения Малфоя все еще были полны едва сдерживаемого гнева. — Иди, Дафна обещала развлечь тебя перед зельеварением. Драко поморщился. — Перестань. — Разве ты не этого хотел? — отозвалась Гермиона, изо всех сил стараясь не пустить обиду в тон. Малфой выглядел таким расслабленным несколько минут назад, таким беззаботным — это сильно напомнило об их совместном лете. «Как будто ты недостаточно сильно меня отталкиваешь». — Ты сама прекрасно знаешь, что я этого не хотел, — произнес Драко тихо и серьезно. «Я хотел забыться», — кричал его взгляд. Пара уже началась — мимо, не заметив их в тени алькова, быстро прошли Лаванда и Панси. «Наверное, она уже в аудитории» — донеслось до лестницы эхо слов Паркинсон. — Иногда мне кажется, — сказала Гермиона ровно, слегка успокоившись, — что я совсем не знаю тебя, Драко Малфой. Он никак не отреагировал на ее слова. Только вздохнул. — Ты в порядке? — спросил вдруг Драко, когда тишина между ними стала ощутимо звенеть напряжением, а отсутствие у обоих желания идти по аудиториям — казаться странным. — Я имею в виду ситуацию с Биллом. Он не лез к тебе? — Какое тебе де… — Ответь, не лез? — настойчивее спросил Драко, шагнув ближе. Не иначе, чтобы взглянуть на нее сверху-вниз тем самым взглядом, от которого немедленно гасли весь запал и бравада — холодным и испытующим, не терпящим возражений или попыток солгать. А потом он произнес: — Гермиона. И по одному только имени, произнесенному полным затаенной надежды хриплым шепотом, она поняла — это Малфой запретил Биллу иметь с ней дело. — Нет, — слова сорвались с губ легко. Гермионе даже в голову не пришло мучить его недосказанностью. — Он оставил меня в покое. Я в порядке, правда. Малфой печально усмехнулся, поправив расслабленный узел галстука. — Билли все-таки честный мальчик. — Что ты пообещал ему взамен? — проницательно нахмурилась Гермиона. Она ни на секунду не поверила бы, что не было никакого соглашения — слизеринцы оперировали не запугиванием или драками, но торгами и сделками. — Не приближаться к тебе, — легко сознался Драко. Он протянул руку и оперся кончиками пальцев о стену возле плеча Гермионы. — Дафна помогает забыться. Но не тогда, когда рядом оказываешься ты, — Малфой смотрел прямо ей в глаза, и Гермионе почудилось, что он уже балансирует на грани. Данного обещания и собственного неоспоримого желания, вставшего поперек глотки клапаном, перекрывающим кислород. — Когда ты смотришь на меня своими гребаными глазами вот так, когда мне всюду мерещится твой запах. Когда ты начинаешь отчитывать меня, как первокурсника, когда ревнуешь, когда ты просто блядь существуешь рядом. Из-за тебя я отозвал прошение на дом Поттера. Из-за тебя я не могу касаться Гринграсс, не представляя на ее месте тебя. Из-за тебя я на дух не переношу Билла Уизли. Гермиона почти не дышала — так близко он наклонился над ней, таким вторящим ее внутреннему состоянию казалось его безумие. — Если бы ты был рядом, — произнесла она с укором, — ситуации с Биллом не произошло бы. Драко дернулся, будто Гермиона залепила ему пощечину. И выражение невыносимой муки в его взгляде чуть смягчило ее: — Ты пытаешься защитить меня от Билла, считая, что он делает меня несчастной. Но несчастной меня делает то, что ты отталкиваешь меня, хотя мы оба прекрасно понимаем, что ничерта не можем порознь, — Гермиона коснулась ладонью его щеки, и Драко позволил произойти этому трепетному нежному касанию, в которое она вложила все, что копилось под сердцем последние недели. — Когда ты уже поймешь, что мне плевать, богат ты или беден, влиятелен или нет, обожают ли все тебя или поливают грязью за спиной?.. Ты мог обещать Биллу не приближаться ко мне. Но сейчас это я приближаюсь к тебе, я противлюсь вашему с ним договору. И если тебе небезразлично, счастлива я или нет, тогда… Драко взглянул на нее пристально и серьезно. «Если бы не Билл, — внезапно поняла Гермиона. — Его оборона могла никогда не сдать своих позиций». — Грейнджер, — сказал Драко хрипло и убежденно. — Ты пожалеешь о том, что выбрала меня. Она горько усмехнулась: — Уже, — и потянулась, чтобы прижаться своими губами к его. В их поцелуе не было нежности — лишь гремучая смесь грубости и ласки, крошево посланной к черту гордости и жадность, привитая долгим ожиданием. Драко взял ее лицо в свои ладони, вжал Гермиону собственным телом в холодную каменную кладку, не в силах насытиться податливостью ее мягких губ. Он прижал ее к себе за талию так крепко, что стало трудно дышать. И только в его сильных руках, с нерушимым обещанием, которое Драко молча выцеловывал на ее губах и соленых от непрошенных слез щеках, Гермиона наконец почувствовала, что клубок неразрешимых тягостных чувств ослаб ее в груди. Стало так легко, как не было уже давно. Его поцелуй обещал: «Я никому тебя не отдам». Блейз — Ты об этом пожалеешь, — прошипела Дафна напоследок, развернулась и стремительным шагом направилась по коридору прочь, выбивая неровный ритм каблуками туфель. Блейз проводил взглядом хвост ее темных жгутом раскачивающихся за спиной волос до самого поворота ко внутреннему двору и задумчиво изрек: — Знаешь, я бы поверил этой чокнутой ведьмочке на слово. Гринграссы — опасные люди. Драко лишь рассмеялся, сунув руки в карманы мантии, и прислонился к широкому подоконнику коридорного окна. Блейз взглянул на его беззаботную улыбку и спокойно прикрытые глаза с немалым удивлением. — Что на тебя нашло? — спросил Забини вкрадчиво. — С чего это вдруг ты бросил Дафну? Драко равнодушно пожал плечами. — Ты же был против того, чтобы я с ней встречался, — отозвался он уклончиво. — Да, — фыркнул Блейз, закатив глаза. — Но только потому, что ты вытрахивал ей мысли о Грейнд… Погоди, — у него лицо вытянулось от внезапной догадки. — Ты что, сошелся с Гермионой? А как же твои условности с Уизли — мол, ни тебе, ни мне? — Не горлань ты так, — посоветовал Драко, открыв глаза и опасливо оглянувшись. Пары только кончились, и студенты лениво высыпали во внутренний двор, плотнее запахивая воротники теплых мантий. — Билли, может и честный, но он явно недооценивает лазейки в тех условиях, которые выставляет. Я обещал держаться от Гермионы подальше. А она от меня — нет. Блейз встряхнул головой, словно пытаясь понять, снится это ему или нет. — Ты с Дракучей ивы рухнул? — спросил он тихо. — Или кто-то, наконец, бладжером выбил всю дурь из твоей головы и ты понял, что можешь быть вместе с Грейнджер? — Не знаю, — Драко пропустил подколку мимо ушей. — Может, ситуация с Билли открыла мне глаза на то, что… Даже если Грейнджер и не будет такой счастливой, какой может стать рядом с кем-нибудь другим, со мной она будет в безопасности, — Малфой добавил убежденно: — И я буду стараться изо всех своих гребаных сил, чтобы ей было хорошо. Блейз не верил своим ушам. После стольких недель разочарований, боли и тоски, Драко дал себе право на то, что делало его по-настоящему живым. Забини охватило чувство невыносимой правильности, как от возвращения вещей на положенные им места. Чувство светлой искренней радости за друга и его решение. — Малфой, — сказал Блейз, положив ладонь ему на плечо. — Ты — клинический идиот. И если бы я был Грейнджер, я бы тебя отшил после всех этих недель, не глядя. Драко рассмеялся: — Как же все-таки хорошо, — заметил он с театральной серьезностью, — что ты не Грейнджер. Они рассмеялись в унисон. — Чему радуемся, мальчики? — к ним подошла Панси, с любопытством переводя взгляд с Драко на Блейза. После очередной порции вывернутой еды Паркинсон выглядела на удивление свежо и энергично. — Я, похоже, наконец свободна от неведомой хвори и потому готова щедро дарить свое внимание любым новостям. — Драко расстался с Дафной, — с готовностью поделился Блейз, широко усмехнувшись. — Давно было пора, — поморщилась Панси. — Я вообще не понимаю, почему только сейчас ты наконец решился бросить эту… — А еще он снова стал встречаться с Грейнджер, — добавил Блейз тихо, наклонившись к ней ближе. Панси вскрикнула, прижав ладони ко рту. Ее глаза так забавно округлились от удивления, что Драко и Блейз не выдержали, рассмеявшись. Было что-то давно забытое и приятное в том духе беззаботной легкости, что витал сейчас между ними. Никакой скребущей нутро тоски. Только ровно чадящий теплый свет. — Не может быть! — Паркинсон захлопала в ладоши и подпрыгнула на мысках своих туфель. — Я знала, я всегда знала, что… — она вдруг замерла, болезненно зажмурившись, и сдавленно произнесла: — Будь проклят этот обед! Я даже отсюда чувствую его отвратительный запах… Черт… Она пихнула свою сумку Забини в руки и, не говоря больше ни слова, бросилась в сторону туалета. Забини проводил ее задумчивым взглядом, а Драко произнес, хлопнув его по плечу: — Знаешь, можно ведь попросить у мелкой Гринграсс пару тестов на всякий случай…