Кто я для тебя?

      -Кто я для тебя?       Они сидят на полу и смотрят какое-то глупое шоу. Кёнсу тесно прижимается к Чонину, а его голова смирно покоится у того на плече. Длинные пальцы Кима путаются в густых еще мокрых волосах Кёнсу, который чуть ли не мурлычет от такой невинной ласки.       Им так хорошо вдвоем. Это обретенное спокойствие и уют действуют на обоих пьяняще, одурманивающе. С одной стороны, так тепло и нежно, с другой интимно и возбуждающе. Кёнсу ни за что не хочет разрушать эту так случайно обретенную идиллию.       -Никто, - это слово будто разрушает все стены. Стены, которые так долго выстраивались ими обоими. Больно… Как же больно. Сердце сжимается, а в горле уже стоит неприятный ком обиды и слез. «Почему? Ведь мы…мы же!!» - все нутро Кёнсу кричит и недоумевает, почему Чонин так говорит, ведь им так хорошо сейчас. Ведь они… вместе?       Кёнсу грустно усмехаются. «Вместе», - проносится эхом в его голове. И тут же приходит осознание. Нет никаких «вместе». Они действительно никто друг другу. Большие, такие полные жизни глаза, застилает пелена горьких слез, и они тухнут. Как маленькая спичка, которая сразу же потухает от мимолетного дуновения ветерка. Обида… горькая, жгучая обида! Вот что чувствует Кёнсу в этот момент.       Слезы уже ручьем стекают по пухлых щечкам, образуя мокрые поблескивающие от света монитора дорожки. Они падают на подставленное плечо, образуя на чужой футболке маленькие капельки.       Чонин вздрагивает, когда чувствует это. Он чувствует, как дыхание над ухом становится шумным, обрывистым, а паренек уже не стесняясь всхлипывает. Кёнсу плачет, не скрывая своих слез, а Чонин ничем не может помочь, кроме как успокаивающе гладить по влажным волосам.       Спустя какое-то время, когда шоу уже заканчивается, и на экране идут титры, Чонин смотрит на аккуратное личико, на своих коленях. Кёнсу, успокоившись, немного задремал, перевернувшись во сне на спину, и теперь Ким мог в полной мере разглядеть его. Пухленькие губы сердечком, длинные черные реснички, что так нежно трепетали, фарфоровая и такая мягкая на ощупь кожа. Чонин вовсе не замечает глубоких синяков под глазами или опухшего от слез лица. Ведь До Кёнсу само совершенство для него.       -Прости меня, - шепчет он, убирая длинную челку с глаз, - Мой мальчик… Прости, что делаю тебе больно. Я такой дурак. Прости за то, что отталкиваю тебя, -Чонин шепчет еще тише, - Мои родители умерли, Кёнсу. Тогда, несколько месяцев назад, когда пришел к тебе такой жалкий. Именно той ночью я узнал, что они разбились на самолете. Их останки не нашли Кёнсу, я не смог их даже нормально похоронить, - парень всхлипывает и вытирает рукой одну единственную слезу, - Но ты не узнаешь об этом. Это только моя боль. Я не хочу причинять ее тебе, а еще больше, я боюсь привязаться к тебе так сильно, что больше никогда не смогу отпустить. Я не хочу тебя терять никогда. Какой же я эгоист…. Дай мне немного времени, малыш, мне только нужно совсем немножко твоего тепла, - Ким наклоняется и совсем невесомо целует парня в лоб, боясь разбудить.       Он поддерживает его голову, убирая со своих колен, и аккуратно берет Кёнсу на руки, кладя на кровать. От этих действий До все же пробуждается, а Чонин, смотря на него, поднимает уголки губ совсем чуть-чуть, как бы извиняясь. Чонин накрывает Кёнсу одеялом и ложиться рядом, переплетая их пальцы. Су смотрит уставшими глазами, вздыхая, но руки не убирает.       -Спокойной ночи, хен.       -Спокойной ночи, Чонин, -оба закрывают глаза, но так и не могут заснуть до самого утра.

Спустя два месяца Ким Чонин не осознавая причиняет боль самому дорогому человеку во всей вселенной. Найдя в себе силы, он уходит из его жизни на год. Уходит для того, чтобы вернуться. И возвращается, подарив До Кёнсу свое сердце…