Разрывая нити.

Глава 2.       Шикарная машина притормозила у здания с огромной надписью «Полицейский участок №Х». Водитель, приоткрыв дверь, посмотрел на закрытые двери здания, ожидая кого-то.       Через минуту оттуда вышел парень лет восемнадцати, слегка небрежного вида, и молча сел в машину.       Черный автомобиль бесшумно скользнул за ворота участка и плавно устремился вперед. Скользя в потоке машин, обгоняя другие автомобили, он быстро добрался до огромного высотного здания с автоматическими стеклянными дверями.       К только что вылезшему парню подлетел швейцар: — О, мистер Стивенс, здравствуйте! Ваш отец ждет Вас наверху, в своем кабинете, — На что Бен лишь кивнул и отправился к лифту.       Мистер Стивенс — старший сидел в своем шикарном кожаном кресле и лениво попивал виски, не отрывая взгляда от двери: дежурный уже сообщил ему о приезде сына, и теперь отец морально готовился к тяжелому разговору.       Последние два года их беседы в основном проходили так, в официальной обстановке. И по большей части говорили они о кошмарном поведении парня. Мистер Стивенс хотел бы, чтобы между ним и сыном были более доверительные отношения, но это казалось невозможным.       Все же дети тяжело прощают тех, кто о них забыл. А для Стивенса Бен был и остается ребенком. Ребенком, о котором Стивенс ничего не знал и чьи детские игры давно стали слишком опасными. Ребенком, который мог без жалости покалечить человека, украсть, может, даже и убить.       Из неприятных размышлений мистера Стивенса выдернул громкий удар двери о стену. Прислонившись к косяку и угрюмо глядя из-под челки пронзительными темными глазами, стоял Бен. Несмотря ни на что, мистер Стивенс не мог не признать их внешнего сходства: оба с густыми темными волосами, темно-карими глазами. Их нельзя было назвать красавцами, но и уродами тоже. У них были обычные лица, такие, которые, встретившись в толпе, тотчас забываются. Хотя, нет, глаза Бена нельзя было забыть: взгляд, наполненный холодом и какой-то животной силой, вкупе с темными тонами одежды создавал мрачное впечатление, которое не так легко было забыть. — И долго еще пялиться будешь, па? А то я еще не то подумаю, — раздалось от двери. — Заходи, садись, — очнулся отец Бена, — И что же ты подумал, а? — Что хочешь затащить меня в парикмахерскую и к стилисту. Тебе ж всегда мой стиль не нравился, — Бен удобно устроился на одном из кресел для переговоров и закинул ноги на длинный стол, что стоял рядом со столом отца. — Было бы хорошо, но ты здесь по — другому вопросу. — И… — протянул Бен, ожидая продолжения. — Тебя отчислили, — констатировал мистер Стивенс, — в двадцать третий раз. — И что дальше? Неужели мой милый папочка не найдет школу, что примет меня с распростертыми объятиями? — съязвил Бен, без интереса разглядывая интерьер кабинета, — О, пап, а ты шторки поменял, что ли? — А еще на тебя накатали заявление и подали в суд, — не обращая внимания на реплики сына, продолжил он.       Брови Бена удивленно приподнялись: об этом он слышал в первый раз. — И еще: ни одна школа нашего штата больше не хочет принимать тебя. Даже за деньги. Поэтому у меня к тебе деловое предложение. — Интересно, какое? — Домашнее обучение, и я откупаю тебя от суда и полиции, или отправляешься в колонию. — Что?! А не охуел ли ты часом, папаша?! — вскричал Бен, все еще не веря своим ушам. Домашнее обучение приравнивалось для него к заключению. — Нет, у тебя три дня на обдумывание. А теперь домой, машина на выходе.       Бен бросил на отца испепеляющий взгляд и бросился вон из кабинета. И мистер Стивенс знал, что ближайшие три дня Бен не вернется. ***       За окном плыла полная луна, на часах было три часа ночи, но мистер Стивенс все еще не спал, размышляя о вчерашнем звонке сестры своей погибшей жены. Флешбек.       Лениво подняв трубку, Билл Стивенс уже хотел было сказать привычное: «Алло», — но… — Ах, ты, гребанный говнюк, хочешь отправить моего единственного племянника в колонию?! А еще отец называется! — закричала Маргарет, как только трубка была поднята. Дальше шли непередаваемые эпитеты, характеризующие, каким говном и уродом является Билл.       Все же, успокоив Марго через каких-то полчаса, Стивенс подробно изъяснил все свои переживания насчет сына и его будущего. — Пусть переезжает ко мне, — раздалось на том конце трубки. — Что?! Ты шутишь, да? Просто, если Бен туда поедет, я не знаю, что случится с бедными жителями твоего городка. К тому же вряд ли он согласится. — Ага, а на колонию или домашний арест согласится с радостью, да? Плюс предложим компромисс: год спокойной жизни у меня, год без надзора. — Интересная идея, но… — Все, послезавтра прилетаю, обсудим детали и поговорим с Беном. — Ладно, — вздохнул Билл, понимая, что сейчас лучше отступить. Конец флешбека.       А сейчас Билл Стивенс думал, настолько ли хороша эта идея. У него всегда были напряженные отношения с Марго, еще до того момента, как он начал встречаться с Лорой — ее сестрой. Точнее, тогда они стали еще хуже. А когда она узнала о беременности еще незамужней сестры, то чуть не оторвала ему башку.       Марго заменила Лоре мать и отца, которые их бросили, поэтому сильно ее берегла. Если Марго была настоящим ураганом, душой любой компании, то Лора — нежным цветком, который выживет не на всякой почве.       Может, поэтому она поддалась плохому влиянию новой компании, состоящей из старых друзей ее нового мужа и всяких сомнительных нахлебников. Ведь Билл был наследником огромной компании, которой начал управлять сразу после свадьбы. А его жена тем временем гуляла на вечеринках, оставляя новорожденного сына на нянек.       Билл не заметил, как она пристрастилась к алкоголю, пытаясь утопить в нем потребность быть любимой: муж дневал и ночевал на работе, а дома ждал уже ставший ненавистным ребенок.       Начались клиники, где запирали Лору и откуда она сбегала; Марго пыталась вернуть ее обратно — тогда Билл и Марго впервые объединились, забыв о взаимной неприязни, пытаясь спасти дорого им человека. Но… не смогли. После похорон Лоры Марго уехала, изредка звоня, чтобы узнать о племяннике, и присылая ему подарки на все праздники.       И сейчас Марго возвращается сюда спустя почти десять лет со дня отъезда.