Брониславу не спалось...

Брониславу не спалось. Уже давным-давно перевалило за полночь, но он все никак не мог уснуть. Он ворочался, сминая под собой простынь и пытаясь унять дрожь во всем теле. В конце концов, скинув одеяло на пол, парень, поежился и поднялся на ноги. Из открытой форточки тянуло холодом. Откинув влажные волосы со лба, Бронислав подошел к столу и включил компьютер. Ничего. Ни одного нового сообщения. Пытаясь сдержать ярость и отчаяние, он до хруста сжал кулаки. Дрожь усилилась - слишком долго не было вбросов. Последнюю порцию рофелов он получил на прошлой неделе, радуясь дозе, как ребенок радуется новой обещанной родителями игрушке... И с тех пор тишина. Ломка с каждым днем усиливалась, затмевая сознание; дрожь все чаще охватывала тело, и парню оставалось лишь скрипя зубами ждать, пока приступ не прекратится. За окном постепенно серело, но Бронислав все так же сидел за столом, откинувшись на спинку кресла и бесцельно уставившись в потолок. Периодически тишину своим дребезжащим треском разрывал телефонный звонок, но ни сил, ни желания встать и ответить не было. Тело словно налилось свинцом: малейшее движение, отдававшееся тупой болью в висках, давалось с колоссальным трудом. Со стоном парень перевел взгляд на часы. Если он сейчас соберется с силами и попытается хоть как-то привести себя порядок, то, возможно, ему и удастся достать дозу. Заставив себя встать со стула, он, медленно переволакивая ноги, направился в ванную. Ледяная вода ненадолго прояснила разум и избавила от жажды, но Бронислав нуждался в совершенно другом. Кое-как пригладив взъерошенные волосы, он натянул на себя черную толстовку и, накинув капюшон, вышел во двор. Яркий свет больно бил в глаза, и парень, стараясь скрыться от любопытных взоров прохожих, натянул капюшон до самого носа и уставился себе под ноги. До палатки оставалось совсем немного. Еще пару шагов, и он сможет насладиться отборными рофелами, заботливо припасенными для него симпатичной кассиршей. Звон колокольчика привлек внимание Дарьи, задумчиво листавшей газету. На пороге, покачиваясь, стоял сгорбившийся парень, с надеждой в огромных глазах, почти уничтожено смотрящий на девушку. Ее сердце сжалось от жалости; вбросов не было уже больше месяца, а все рофелы, которые она подпольно продавала, закончились несколько дней назад. В глубине души Бронислав все еще надеялся, что ее скорбное выражение лица сменится широкой улыбкой, и она достанет из-под прилавка маленькую коробочку с вожделенными рофелами. Но шли секунды, а надежда все таяла, утопала в холодных, полных боли и отчаяния голубых глазах Дарьи. Так много хороших людей страдают, а она ничем не может помочь. Государство, всячески ограничивающее поставки рофелов, убивало в людях искренность, индивидуальность и неповторимость. - Так нет? — в отчаянии спросил парень. Голос показался ему незнакомым - настолько хриплым и чужим он был. Дарья лишь покачала головой. - Мне жаль, но сейчас я ничем помочь не могу. Коротко кивнув, Бронислав развернулся и вышел на улицу. Отчаяние, накрывшее его с головой, едва ли не в прямом смысле разрывало сердце. Без рофелов парень в скором времени превратится в одну из серых безжизненных фигур, составляющих основную часть общества. А Он не хотел этого!.. Поэтому необходимо было найти хоть что-то. Хотя бы маленький кусочек, оставшийся от последней дозы. Возможно, в ящике стола что-нибудь есть. Ворвавшись в квартиру, Бронислав подбежал к письменному столу и резко дернул ящик за ручку, практически вырвав ее. Перевернув все бумаги и ничего не найдя, парень почувствовал, как его начинает потрясывать - снова начинался приступ, и у него есть считанные минуты до того момента, как он упадет на пол, не в силах контролировать свое тело. В панике парень стремительно понёсся на кухню, по пути переворачивая все коробки и смахивая все с полок, но ничего не было. В глазах постепенно темнело. Словно в отдалении послышался звон разбитой посуды и чей-то голос, настойчиво зовущий его. Сквозь пелену, застлавшую глаза, он увидел темную фигуру, склонившуюся над ним. Кто-то навалился сверху, прижимая руки с ногами к полу. Вновь послышался голос, удары по щекам... Боли не было. Все чувства затмевали судороги, волнами прокатывающие по телу, скручивающие мышцы в тугой узел, наматывающие внутренности на раскаленные вилы. - Доставай, блять, я держу его! — внезапно отчетливо услышал он звенящий от напряжения голос. Голову пронзило острой, застилающей сознание болью. Бронислав почувствовал, как проваливается в темноту. -Сука, не отключайся! — еще один удар по щеке, возвращающий к реальности - Андрей, быстрее! Парень почувствовал, как руку выше локтя стянул жгут. Кровь неприятно застучала в ладони, но новая вспышка боли, на этот где-то между лопаток, заставила его отвлечься. И тут все прекратилось. Бронислав лежал на спине на холодном полу в гостиной, чувствуя тяжесть тела, пригвоздившего его к паркету. Внезапное облегчение позволило истерзанным мышцам расслабиться, а парню - прикрыть красные воспаленные глаза. - Он живой? — послышался настороженный шепот – Если он подохнет… - Не подохнет. Из горла парня вырвался стон. Он пошевелился, пытаясь выбраться из-под Андрея. -Ну, я же сказала. Вставай, ты нам нужен. -Что… блять… за херня? — горло болезненно вибрировало. Будто миллионы острых песчинок царапали гортань, делая голос хриплым и низким. Бронислав попытался сесть, откидывая влажную челку со лба и протирая глаза - такой яркий свет. Солнечный луч, робко пробравшийся сквозь облака, освещал небольшую комнату, со старыми, побледневшими от времени обоями на стенах и растрескавшимся паркетом на полу. Перед ним на корточках сидел симпатичный парень лет двадцати пяти, с огромными, полными тревоги и ожидания карими глазами. Его сильные руки еле заметно подрагивали, выдавая волнение. Девушка, стоявшая позади него, выжидающе смотрела на Бронислава, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. С недоумением он переводил взгляд с девушки на парня и обратно, стараясь осознать, где он, и почему исчезла тупая ноющая боль в висках, сопровождавшая его всю последнюю неделю. Внезапно пришло осознание. - Откуда рофелы? — повернулся он к девушке, раздраженно заправившей прядь волос за ухо. - Это софиин, — тихим голосом пояснил парень, глядя Брониславу прямо в глаза - Я синтезировал его несколько дней назад. Вот, представился случай испробовать его. - Вы тестировали на мне эту херню?! — ярость поднималась в душе, грозя спалить к чертям все вокруг. - Успокойся, — жесткий и леденящий голос девушки остудил пыл парня - Неужели лучше кататься по полу, откусывая себе язык и даже не замечая этого?! Ты бы сдох тут, если бы мы с Андреем не пришли. Вбросов нет, и, похоже, больше не будет! — она сорвалась на крик - Нет рофелов! Ни одного! Эти министерские черти закрыли последний завод! Прикажешь месить тебе вбросы на коленках в школьном туалете? Андрей дал нам шанс. Он тебе жизнь спас! Может, ты хотя бы спасибо скажешь?! - Иди нахуй, Наташ, — Бронислав дружелюбно фыркнул, но все же украдкой взглянул на парня. Интерес к человеку, спасшему его никчемную задницу был велик, но говорить с ним совсем не хотелось: тяжесть все еще сковывала тело. - Послушай, — спокойно начал химик - Тебе нужно выспаться. Ты еще слишком слаб, чтобы трезво мыслить. Потом мне нужно будет задать тебе пару вопросов, хорошо? «Да за кого вы меня принимаете? Чем я, мать вашу, похож на лабораторную крысу, а?» - хотел было закатить истерику Бронислав, но тут из ниоткуда к нему вернулась та жуткая головная боль, заставившая его рассудок помутнеть на мгновение. Там, в глубине его подсознания, ему вдруг послышались знакомые голоса. Кто-то звал его, говорил с ним и нежно трепал за волосы. Мама? Блять, разорался. Наташ, хлороформ. Вырубай его нахуй. Резкий и едкий запах вернул его из блаженного небытия на холодный и жесткий пол. Бронислав открыл глаза, и, увидев знакомое лицо, успел лишь еле слышно прошептать «прости, мам», прежде чем прогрузился в глубокий крепкий сон.