О всяком по разному

      – Слушай, а мне семь цветов полагается или пять?       – Семь, – не задумываясь, отозвался Скотт.       Россия глянул на ворох тканей и задумчиво почесал переносицу:       – То есть, я могу быть королём, а главой клана* уже нет?       Шотландия рассеянно отмахнулся:       – Не трахай мне мозг. Знаю я эти детские подъёбы: король ли каждый монарх, и каждый ли монарх – король? Америку грузи.       – Он перегреется и зависнет.       – Вот и поживём денёк без пафоса.       Похихикали. Брагинский нежно помял в руках яркий клетчатый твид – королевский семиколор с главенствующим алым манил безусловно, но душа была верна давней любви и просила расцветки Маклаудов.       – Вот этот.       – Не вопрос. Снимай пальто.       ...       – Та-ак, это затяни... Помнишь, я дарил тебе волынку. Как она?       – Мгм... Нормально. Была нормально. Потом на ней кто-то сыграл без меня, и она стала задыхаться, – Иван обиженно вздохнул. – Наверное, это был Англия, он почему-то меня не любит. Подозреваю даже, что он на ней не очень-то и играл.       Скотт сочувственно потрепал его по плечу:       – Мелкий был и остаётся категоричным... Починить никак? Ты б принёс, я бы глянул.       Россия посмотрел на потолок, потом на стену, пол, за окно и, наконец, на Скотта.       – Что? – проницательно спросил Шотландия. – Вот здесь подтяни...       – Мгм... Я хотел её починить. А чтобы починить – решил посмотреть, как она устроена. Разобрал. Собрал...       Задумчиво почесал за ухом:       – По-моему, теперь она может варить кофе, но...       Скотт покачал головой:       – Ох уж эта русская привычка – посмотреть, как устроено. Ладно, я тебе ещё одну подарю.       – Правда? – Иван просиял. – Прибалты будут счастливы! Кажется, они без неё скучают.       – Правда... Это заправь... Вот так... Готово! Красавчик, ну! Теперь идём.       ...       Англия, мимо окна которого они, взбивая воздух килтами, двумя маленькими лебедями красиво проскакали в изысканном хайланде, поперхнулся, струей чая сбив с подоконника зазевавшуюся фею.