K side: Towel

Просьба от детей рассказать им сказку была воспринята неоднозначно среди собравшихся вместе королей. И дело было не столько в просьбе, сколько в условиях, с которыми она должна была быть выполнена. Находясь под испытующими, полными ожидания и упрёка взглядами двух десятков глаз, лидеры кланов должны были рассказать детскую историю о приключениях… … полотенца. Стоит ли говорить, что серый король сдался первым? За ним отчаянно порывались выбраться из пыточной комнаты серебряный и красный короли, а что их заставило вернуться, остаётся загадкой для остальных и по сей день. Возможно, едкие насмешки от золотого короля, или разочарованные взгляды людей из их клана. Первым вызвался на поле битвы серебряный король, прославившийся своей любовью убегать от непонятных ситуаций. Во-первых, потому что хотел отчасти восстановить свою репутацию и дать остальным придумать хорошую историю, во-вторых, потому что дети предлагали аппетитные булочки с джемом, которыми хотели угостить своих сказочников. Такую удачу упускать нельзя, ибо один запах этих кулинарных изысков наполнял слюной рот немца. Полотенце. Что же можно придумать про него? Усевшись перед собравшимися в кружок детишками, убрав ноги под себя, Адольф Вайсман с улыбкой вгляделся в их удивлённые невинные лица. Нельзя разочаровать юных созданий, тем более, протягивающих ему аппетитное лакомство. Он старый король, а у стариков вагон историй. Приняв угощение, Адольф едва подавил в себе желание выбежать через окно, и просто воздел взгляд к потолку. — Пожалуй, начнём, — мягко улыбнулся серебряный король, вкушая лакомство, улыбнувшись от вкуса свежей выпечки и клубничного джема. — Жил-был на свете, в далёких-далёких холодных землях один полотенчик… Судя по доносящимся смешкам от других королей, история получится что надо. — Он был не слишком мягким и слишком маленьким, — невольно Адольф перевёл взгляд на своё бледное отражение в стекле. — Но он не всегда был таким! Некогда полотенчик был умнейшим полотенцем во всей Германии! Дети, никогда не слышавшие подобной истории, не могли оторвать взгляда поражённых глаз от сказителя, в то время как золотой король едва справлялся с истерикой. — И была у полотенчика сестра. Славная, но без чувства юмора. Как-то раз полотенчик подсыпал ей в насадку для душа пищевой краситель, а потом… — Дядя Адольф, — начал один из детей, несмело поднявший руку вверх, — а какого цвета был полотенец? — Серебряного, — буркнул стоявший следующим в очереди Кокуджоджи Дайкаку, вновь заставив своего старого, оставшегося молодым друга заулыбаться. — Ага, — кивнул Вайсман, забрав у ребёнка вторую булочку. — Настолько серебряный, что затмевал остальных своей серебристостью. — И бесполезностью. — Эта деталь будет неинтересна детям, дорогой друг. Важно то, что полотенчик любил приносить в мир радость и счастье. Он верил, что волшебные самоцветы, которые он покрывал своей хорошо впитывающей тканью, принесут гармонию всем полотенцам в мире! Подавившись крошкой от своей вдохновенной речи, серебряный король взял паузу, чтобы прочистить горло. Маленькие дети неотрывно смотрели на него, будто персидский царь на Шехерезаду. В их юных умах уже вырисовывался образ благородного и доброго полотенца, а некоторые даже уже повязывали белоснежные тряпки себе на шеи, будто это плащи. — И однажды полотенчик потерял свою сестру. — И кинул второе полотенце! — вмешался недовольный Кокуджоджи Дайкаку. — Он залез в огромную стиральную машину, — продолжал первый король, поглощая шоколадный батончик, — и взлетел в ней выше облаков. Она тоже была волшебной, и в ней полотенчик оплакивал свою родню не один десяток лет. Годы шли, и вот в барабан стиральной машины постучались. Тук-тук, — жаждало встречи далеко недружелюбное полотенце. Вайсман прервался, вновь переведя взгляд на своё бледное отражение в стекле. — То полотенце было прозрачным и состояло из отдельных частей. Своей жестокой магией, оно выбросило серебряного полотенчика из барабана стиральной машинки! Дети испуганно охнули, а вместе с ними и серый король. — И самым беспощадным было то, — зажмурившись, сквозь зубы говорил Адольф, давя боль в голосе. — Что в тело полотенчика вселился злодей! А в тело злодея — полотенчик! Мива Ичиген сочувствующе вздохнул, а Тэнкей Ивахунэ закрыл лицо руками, пряча свои непрошенные эмоции. Испуганные детки жались друг к другу, в страхе вперив взоры в Адольфа. Чувствуя нагнетающуюся драму, синий и красный король решили перекурить, прихватив с собой зелёного, который после такого героического эпоса казался совершенно убитым. Справившись с горечью, серебряный король продолжил. — Но полотенчик попал в старшую школу полотенец и нашёл там еду! То есть, друзей! — он сжал руки в кулаки, говоря с жаром и трепетом, будто бы всю жизнь захотел поведать эту историю. — Друзей, с которыми хотел разделить еду! Дети заулыбались, в то время как золотой король очень хотел стукнуться головой о стену. Хисуи Нагарэ устало закатил глаза, а Суо Микото на секунду подумал, что в одном из детей может быть достаточно мяса, чтобы наесться. Желудок красного короля протестующее заурчал, когда он подумал о мясе на рёбрышках. — Бедному полотенчику в теле злодея некогда было даже позавтракать, — продолжал серебряный король. — На него нападали многочисленные враги, а повар в столовой взялся пичкать его овощами. Самое несчастливое время. Как можно бороться с врагами, когда в желудке одни помидоры? Вот и полотенчик не мог драться! Ни одна ниточка в нём не желала двигаться правильно! Дети переглянулись и отдали все булочки, что до этого держали в руках серебряному королю. Счастливый Адольф сгрёб их в охапку, наслаждаясь чарующим ароматом и скорым ощущением набитого желудка. Всё же, он добился своего, и историю можно было бы завершить, однако, так просто она не могла кончиться. — И среди врагов полотенчика были свирепые полотенца, которые поджигали сами себя! Это вызвало невольный громкий смешок у Мунакаты Рейси. — Набравшись сил, — не повременив с тем, чтобы отведать ещё булочек, продолжил сказку Вайсман. — Волшебством серебряный полотенчик вернул в своё тело злодея, но при этом сам оказался в ловушке. Ему некуда было деваться, огненные полотенца напирали, сжигая город, будто были пропитаны бензином. Дети затаили дыхание. — И, чтобы одолеть злодея, полотенчик пожертвовал собой. Огромное огненное полотенце уничтожило его слабое место, а местом тем был желудок. Золотой и серый короли вышли со слезами на глазах, один рыдал от смеха, второй от горя. — Да, прости за это, — безразлично бросил Суо Микото. — Полотенчики ничего не прощают! — грозно ответил серебряный король, выпрямившись. — Особенно то, что они не могли вкусить здоровой пищи. Вера друзей и запах свежего риса вернули полотенчика к жизни, а потом и к друзьям, с которыми он всё ещё делил еду, — он помедлил, а потом добавил. — Но себе забирал всё самое вкусное. Урча голодными животами, дети вышли из комнаты, намереваясь приобрести еды в ближайшем магазине. Суо Микото отправился следом за ними, собственно, как и остальные короли, опасавшиеся, что проголодавшийся рыжий не вернёт двух-трёх детей после этого похода. — Голодать вредно, — изрёк серебряный король, с блаженным видом уминая ещё одну булочку.