Эмиссар в S.T.A.L.K.E.R.

POV Ветерана Писк аппаратуры жизнеобеспечения, спертый воздух, пахнущий лекарствами и смертью, онемевшее тело, легкая боль в руках от воткнутых игл - всё это стало постоянным спутником на протяжении вот уже двух лет. Вся моя жизнь сузилась до больничной палаты в частной больнице и редких приходов детей и внуков. Для меня, человека, который прошёл почти полмира в юности, немыслимо лежать целыми днями и предаваться ничегонеделанию. Это стало своеобразной пыткой, растянувшейся гораздо дольше, чем положено приёму у заплечных дел мастера. Время превратилось из воды в резину и возникало такое ощущение, будто оно и вовсе застыло. Моя душа давно уже могла бы покинуть это бренное, ни на что не годное тело, но уговоры детей и уже повзрослевших внуков заставляли пока держаться и надеяться на то, что доживу до правнуков. Это было, пожалуй, единственное, что примиряло меня, бывшего солдата, с настолько беспомощным состоянием. Пиии… Пиии… В груди закололо, дыхание перехватило, и без того не слишком чёткое зрение помутилось. Аппаратура вокруг защелкала, затрещала, и я почувствовал, как в вену вливается ещё одна порция убойной химии, стальными цепями держащая меня на этом свете, влилась в моё тело. Измученное столь продолжительной жизнью и огромным стрессом сердце перестало судорожно сжиматься и вновь спокойно забилось, перекачивая густую от лекарств кровь. Пи..Пи..Пи..Пи.. Устройства, давно ставшие неотъемлемой моей частью, перестали заходиться в истеричном вое и теперь размеренно попискивали, уверенно констатируя факт стабилизировавшегося сердцебиения. Я прикрыл глаза в надежде снова уснуть, но при таком образе жизни много спать просто физически не получается, почти полный покой не способствует растрате энергии и крепкому сну. Поэтому, впав в отрешенное состояние, я начал перебирать воспоминания, которые смог поднять в памяти. В последние годы ранее острая, будто штык винтовки, память начала подводить. Поначалу всякие мелочи, но чем дальше, тем страшней, поэтому я, как всякий боец, принялся упорно бороться с этой напастью, ежедневно поднимая в памяти всю свою жизнь. Многое, очень многое было потеряно, но самым ярким воспоминаниям я не давал поблекнуть, каждый день протирая их до блеска. Всё это безумно страшит, но ничего не поделаешь – старость, и этим всё сказано. За перебором воспоминаний время летело незаметно, каждое воспоминание было уникальным и несло в себе немало эмоций и опыта. Вот сценка с войны: я с товарищами стою перед военным корреспондентом, фотографирую бойцов с передовой для своей статьи. А вот танцую со своей Машенькой - медсестрой, с которой я познакомился на фронте. Вот няньчу своего первенца, Мишу, а тот протягивает свои пухленькие ручки и лопочет что-то себе на своем детском языке. Множество немного потускневших картин проносится передо мной: день рождения детей, похороны товарищей, дружеские попойки и похороны моей ненаглядной. После её смерти меня здесь удерживают только дети, но что-то во мне надломилось, прежде несгибаемый дух и хитринка в глазах погасли, осталось лишь предаваться воспоминаниям и пытаться передать своим уже взрослым внукам немного мудрости бывалого вояки. Вдруг моё монотонное перебирание картин прошлого прерывает шум открытия двери. Странно. Сегодня к нему никто не собирался приезжать, а друзей и знакомых у него не осталось, он пережил почти всех. Даже её… Своим «орлиным» взглядом, который едва-едва видит дальше, чем на пару метров, я разглядел седого мужчину лет двадцати восьми-тридцати. Волевое лицо, лукавая полуулыбка и взгляд… Такой взгляд он видел по утрам в зеркале. В глазах гостя светился несгибаемый дух и картины полей войны. Одет он был в джинсы, разукрашенные в городской камуфляж и такую же джинсовую куртку. За спиной торчал объёмный рюкзак, на майке был во всю грудь изображен советский флаг, а на кармане майки с левой стороны гордо висели две медали: «Отечественной войны» и «Славы». - «Молодняк совсем охренел! Такие награды носить, и причем именно там, где их носят получившие их». – Гневно пронеслось у него в голове. - Здрав будь, Слава. – Произнес это наглец. Голос его был бодрым и каким-то озорным. – Извини, что без подарков и без приглашения, но, как говорит Командир, время - это такая штука, что его вечно не хватает. – Мой собеседник начал трепаться без остановки. - Кто… ты… такой? – Слова выходили с натугой и по одному, мой голос, которым я когда-то перекрикивал взрывы артиллерийских снарядов, был едва слышен. – По… какому… праву… ты… падаль… носишь… эти… ордена? - После такой тирады последовала тяжелая отдышка, а аппаратура запищала быстрее и протяжнее. - Мда. Я конечно помолодел, но чтобы ты меня не узнал? Хорошо Командир постарался, али у тебя совсем с памятью плохо стало? – Произнес он несколько удивленно. Что? Помолодел? Не помню? Где я его мог видеть? Да он мне во внуки годится! А говорит так, будто воевал со мной плечом к плечу. Но это невозможно, из моих сослуживцев, что жили в России никого не осталось, а те, что жили в других странах, не могли настолько хорошо сохранится! - Кто… ты… такой? - Сержант Прохор Лубинин. – Он встал по стойке смирно, щелкнув каблуками, и отдал честь. – Давно не виделись, старшина. – Сказал он уже притихшим голосом. Всё мое нутро затопило удивление. Прохор? Да быть такого не может. Да ещё на своих ногах стоит. Да я лично его с перемолотыми в фарш ногами тащил в санчасть. Да-а… Мой персональный якорь в этом мире запищал ещё чуть быстрее, надо успокоиться. - Врешь… Прохор… без ног…остался… я лично… видел. - А так и было, последние семь лет я просидел на площади перед монастырем, жалкой тенью себя. – В его голосе промелькнула грусть, но она тут же сменилась легким весельем. - Пока меня не нашел Командир. – Про своего безымянного командира он говорил с огромным уважением. - Все… равно… Лубинин… был всего…на пять… лет… младше. – Я не знаю, чего этот странный человек от меня хочет, но я верю в «приклад и пулю», а они не могут прирастить ноги и омолодить на пятьдесят лет. - Ага, ладно, как тебе такое. Сорок четвертый год. Я до сих пор помню, как ты с Машкой в санчасти за занавесками обжимался. Занавески ещё выцветшие такие были, а простынь, если не ошибаюсь с васильками. Ты тогда в медчасть попал с ранением, а я тебя навестить пришел. Эх… и завидовал я тогда тебе, Маша ведь писаной красавицей была. - Не… верю… никто не мог… знать. Неужели действительно… ты… Прохор? – В немного затуманенной от лекарств и старости голове носились бредовые мысли. – Но… как? - Для этого я и пришёл, Командир дал мне цель в жизни и помог с моей старческой немощью. У тебя тоже хочу спросить: не хочешь ли на старости лет тряхнуть стариной и принести немного света в этот не самый светлый мир? В голове вновь пронеслись все эти два бесконечных года, которые я провёл, прикованный к кровати, и я пришёл к единственно верному выводу: - Конечно согласен. Где… расписаться… кровью, чтобы продать… душу? - Ахаха. Нигде, мы же не секта какая-нибудь. – Ответил он, попутно доставая из рюкзака медицинский пакет, светящийся золотом с легкой примесью оранжевого. Уже привычным движением подвесил его на стойку для капельниц и, перекрыв подачу остальных лекарств, подсоединил пакет с панацеей к трубкам, идущим к моим рукам. Закончив с этой операцией, Прохор достал из рюкзака какой-то корсет и, убрав с меня простынь, начал без стеснения прицеплять его на моё больное и дряхлое тело, после чего он пошаманил над этим устройством, и я почувствовал, как моё тело понемногу наливается силой, а глаза безвозвратно закрываются, чтобы унести меня в царство морфея. Сколько я дрейфовал по этим волнам темноты не знаю, но по моим ощущениям - годы. Проснулся я резко. В теле была такая легкость, что и не передать. Аппаратура всё также пищала, но Прохора не было, и все показалось бы сном, если бы не опустевший пакет с «панацей», как я назвал эту золотую жидкость про себя, и не стягивающий рёбра корсет. Оглядев палату, понял - он ушел. Однако на тумбочке около кровати лежало запечатанное письмо. Пусть снаружи тело так и осталось сморщенным и дряхлым, но изнутри меня переполняла сила и радость. Подхватив письмо, я заскользил улучшившимся зрением по ровным строчкам, там была написана точка сбора, а внизу была небольшая приписка. «Не серчай, что ушел, но времени и вправду мало. Собирайся, и через неделю жду на месте сбора, насчет внешности не беспокойся, на базе всё оформим в лучшем виде. А, и ещё, я собрал всех, кто еще жив из наших, так что не удивляйся.

Увидимся.

Подпись: Сержант Лубинин»

Также в конверте лежала немаленькая сумма наличности и некоторые документы, оформленные на моё имя. Сердце мощно бухало в груди, словно мотор после капитального ремонта, оно с новой силой принялось гонять кровь по телу. Подгоняемый этим стуком, я начал выбираться из больничного плена, ведь меня ждут мои товарищи… END POV

Сообщение: Получен опыт … Сообщение: Получен опыт … Сообщение: Получен опыт … Сообщение: Получен опыт … Сообщение: Получен опыт … Сообщение: Получен опыт … Сообщение: Из-за удаления от битвы, весь полученный опыт уменьшен в тысячу раз.

Плевать… Немая, тупая, ноющая боль разливалась по телу, начинаясь от рук. Разодранная в хлам энергетика в руках пыталась выпустить в плоть свободные потоки энергии. Однако «Система» препятствовала этому и потихоньку залатывала дыры в изодранной энергетике. Это так называемый механизм компенсации - мы, Эмиссары, не могли умереть от собственных действий с собой, всё-таки многие эксперименты проводятся на себе, поэтому и был встроен такой механизм. Да, умереть не могли, но чем сильнее повреждение, тем сильнее откат от «Системы» в виде дебаффа. В этот раз я пожертвовал половиной энергоканалов из каждой руки. Когда я превращал свои руки в четыре конечности, то и энергетика разделилась, поэтому сейчас и страдаю. Половина спрессованной энергии, из которой состоят каналы с каждого слоя ауры сейчас перевариваются моей будущей базой. Ну, учитывая какие зверюшки под конец выбежали на праздник, я ещё легко отделался и при этом выполнил свою задумку. Выпустил Гурула из инвентаря. И тут меня накрыло обратным преобразованием, боль из-за покалеченной энергетики была адская, пару раз я чуть не откусил себе язык. Пробоины в руках стали ещё больше, и только «Система» не давала свободно вытекать энергиям из их слоя прямо в тело, и тем самым спасала меня от немедленной ампутации рук. Ведь если соединить все четыре силы, что таятся в человеческом теле без всякого контроля со стороны, то получится слабое подобие хаоса, а это, знаете ли, чревато. Гурул, почуяв моё состояние, своей пастью рывком поднял меня за плащ и поставил на ноги. Опершись на шершавую кожу моего партнера, я потихоньку двинулся к своему схрону. По ходу дела с помощью инвентаря сменил набор артефактов в поясе, поставил набор из лечащих артефактов и на всякий случай проглотил пилюли с «Изумрудной Росой», а то мало ли какой ядовитой гадости я мог нахвататься в этом чёртовом тумане. Продвигаясь по широкой дуге, медленно и аккуратно обходя аномалии, я мысленно подсчитывал, сколько у меня ещё времени, и что сказать всем этим людям, что пойдут за мной. Дойдя до своего временного жилища, расстелил спальник, попросил Гурула позаботиться о безопасности и провалился в восстанавливающий сон. POV Гордячки Хмм… А ничего так, ухоженный городок. Не сравнить, конечно, с германскими городами, в которых даже мусор кидается строго по линейке, но для США с его огромным количеством гетто весьма прилично. Джонстаун - небольшой провинциальный городок в штате Колорадо, окруженный горами и погруженный в свою размеренную и сонливую жизнь. Самое большое потрясение за последние года - пара быстро раскрытых бытовых убийств, да редкие кражи на улице. Что же меня привело в этот, довольно, прямо скажем, захолустный городок на другом крае света? Приказ-просьба Этого Человека, он отправил каждого со своим поручением. Ну как, приказ-то был один, но вот каждый исполнял его в угоду своего разумения. Биот просвещается в той треклятой пещере, проходя ускоренный ликбез по биологии «Зоны» и, судя по последнему сеансу телепатической связи, он просто вне себя от счастья. Мне, как специалисту в химии, биология также была близка, но его восхищения я не разделяла. Шики подвязался в команду спасённых наемников и потихоньку набирает авторитет в команде ученых, куда сдаёт наиболее интересные образцы, параллельно собирает статистику и создает каталог артефактов. Ареста, не сказав не слова, с маниакальным блеском в глазах укатила в неизвестном направлении и заблокировала физическую и мысленную связь. Так что про неё ничего не могу сказать. Вояка, что-то пробормотав о том, что нужно что-то успеть, прыгнул в первую же попутку и помчал в Минск, а оттуда мотался по всему пространству бывшего СССР, периодически сообщал о том, сколько он уже завербовал и просил прислать ещё несколько связок артефактов и пакетов с панацеей, разработанной Биотом. Но учитывая, что список людей, годных к вербовке составленный Тем Человеком не сокращался, он решил воспользоваться шансом и возродить армию времен СССР, только под другими флагами, но зато с теми же участниками. Танк вместе с Кичом катались туда-сюда вокруг «Зоны» и создавали кодовые закладки в головах всего руководящего состава. По их докладам на остальных трёх сторонах «Зоны» творится сущий бедлам. Мы и раньше, конечно, были в курсе общей обстановки, но увидеть это по мысленной связи совсем другое впечатление. Картина, которая формировалась из поступающих образов, была примерно такая: стена тумана, изредка превращающаяся в миражи и иллюзии, а иногда и сам туман складывался в причудливые фигуры лиц, животных, предметов и растений. Четырехметровая бетонная стена, солдаты, стоящие на ней и тишина, в которой то один, то другой солдат спрыгивал со стены и, утирая сочащуюся из носа юшку, шёл в казарму, а на смену ему вставал другой. На самом деле всё не так страшно, просто наша парочка вояк попала в период расширения кордона, когда аппаратуру со старой стены уже всю сняли, но новую стену еще не отстроили, вот и приходилось бравым солдатикам стоять на страже, рискуя своим психическим здоровьем. Однако впечатление лучше не становится. Закончив с «Кордоном» они прихватили новую партию панацей и артефактов, любезно предоставленных Биотом, и поехали объезжать хосписы и прочие богадельни в поисках людей, что могут пригодиться. Тереза очень сильно рвалась с ними, но зная её натуру, жалеющую даже самую мелкую божью тварь, они отказались от сопровождения. И в итоге ей поручили организовывать всех приезжих. Пока было решено разместить поступающий народ в ближайшем от нужного прохода в «Зону» городе – Калинковиче. Мудрец, как фигура известная в академических кругах, вербовал таких же как он маститых ученых, главным его критерием было отсутствие шор на разуме и, судя по тому, как он иногда плевался на сеансах связи, таких оказалось не много. Тот Человек изредка выходил на связь через КПК, он в основном справлялся о состоянии дел и высылал деньги с новым списком необходимого оборудования, каждый раз ворча что-то о том, что, мол, он не нанимался ишачить туда-сюда двадцать четыре на семь, чтобы прокормить новорожденную организацию. Я же каким-то образом оказалась единственной, кто не имел уже установленных связей, и поэтому пришлось брать список, составленный Этим Человеком и отправляться в мировое турне. Немецкие Города с их безграничной педантичностью, разгул разврата Амстердама, исторические памятники Рима, обзор города с Эйфелевой Башни, переполненные улицы Токио и Пекина, пентхаусы Нью-Йорка - всё это я увидела. Было, конечно, и множество других мест, но они не оставили настолько чётких отпечатков в моей памяти. Пусть ни в одном городе я не пробыла дольше недели, но впечатлений хватит на всю жизнь. Люди, за которыми я собственно и моталась по всей ойкумене, почувствовав шанс кардинально изменить свою жизнь, были готовы ухватиться за него всеми конечностями и не отпускать. Я же, использовав свою силу разума, отсеивала всех неподходящих и выбирала только истинные алмазы среди этого скопища угля. После мысленного сканирования и небольшого собеседования, я выдавала подъёмные на билет до Белоруссии и забирала подписанный договор о неразглашении. Иногда бывали осечки, но людей в списке Лика хватало, поэтому я не особо цеплялась за таких, пусть даже они и подходили. Вот и сейчас я почти набрала количество человек, завещанное мне партией. И остался последний, его сканирование я уже провела за обедом в одном из кафе, так что была уверена, что по моральным качествам он более-менее нам подходит, но часто бывало такое, что только прямая беседа помогает выявить скрытые качества человека. Да и не того уровня я Псион, чтобы сходу разобрать все воспоминания и личность человека до самого дна, для меня такая задача может растянуться на месяцы, а вот считать основные императивы и примерное направление морального компаса человека - это вполне в приделах моих сил. Я подхожу к обычному пригородному дому в США: немного пожелтевший от жары газон, в окнах видны занавески бежевого цвета, краска на перилах веранды местами облетела. Обычный двухэтажный обжитый дом. Ничего необычного. По документам он достался ему от дальнего родственника, двоюродного дяди по материнской линии. Абсолютно обычный человек – Руквуд Смит даже фамилия типично американская. Попал он в список вербовки благодарю тому, что выкладывал очень интересные физические расчеты теплообмена и выдвинул предположения, что часть тепла конвертируется в другое излучение и уходит в некое пространство Икс. Имея мои знания в мистике, я могу разбить его теорию в пух и прах, но видимо Того Человека он чем-то заинтересовал. Сам он работает продавцом в магазине и едва сводит концы с концами, но ему вполне хватает. Поднявшись на веранду и скрипнув ступенькой, я встряхнула волосами и, посмотревшись в отражение стекла, удовлетворённо кивнула. Протянув руку, легко нажала на звонок. Спустя минуту послышались спокойные шаги, С другой стороны двери зашуршало, пару раз щелкнул замок, и дверь открылась, предоставив под мой оценивающий взгляд молодого парня лет двадцати-двадцати семи, чем-то он даже походил на Него. Черные волосы, выбритые виски и затылок, коричнево-желтые глаза, шрам, пересекающий глаз тоже был, пусть и гораздо короче. Однако были и различия: немного выпирающий сквозь майку живот, как у бывших спортсменов, бросивших спорт, но не забывающих поддерживать себя в форме по мере сил, обе брови были одинаковой длины и скулы были не столь ярко очерчены. - Здравствуйте. Меня зовут Елена. Я имею честь, сделать вам предложение. Поучаствовать в весьма интересном проекте с большим финансированием. – Сказала я на английском с почти незаметным акцентом, при этом слова имели весьма деловой тон, чтобы сразу поставить себя в роль ведущего. - Нам нужен человек ваших талантов, о вас я узнала, посещая научные форумы. Парень видимо сильно растерялся, ведь он никогда не оставлял ни на одном из форумов своего настоящего имени и адреса. - Приятно познакомится. – Сказал он с сомнением. Вроде как сомневаюсь, что наше знакомство будет приятным. – Думаю, представляться нет смысла, да? И когда у нас в стране отменили право на приватность? – Сказал он с сарказмом. Хмм… Хотя бы не стал задавать глупых вопросов, да и его эмофон был довольно спокоен, правда, его спокойствие вертится вокруг припрятанного в прихожей пистолета, ну чем бы дитя не тешилось… Ага, сказала девушка восемнадцати лет от роду. Но с другой стороны, за последние месяцы я пережила столько, сколько у нас обычно переживают профессиональные военные за всю жизнь, так что могу иногда посматривать свысока на ещё не нюхавших пороху. - Может, я пройду? И мы все обсудим за чашечкой чая? – Последовало лёгкое внушение, и в моих светло-голубых глазах вспыхнули тёмно-синие искры. Чёрт. Я только сейчас поняла, как похожа на Него. Тоже внушение и те же искры, даже построение фраз при вербовке похоже. Неужели Этот… Лик настолько запал мне в душу. Внутри перед глазами тут же встал образ, овеянный силой. Нечто древнее внутри меня, прошедшее все этапы эволюции вместе с человеком, заставляло его желать. Пусть я понимала, что это не более чем инстинкты, присущие всем живым существам, помноженные на отсутствие соответствующих моим запросам мужчин. Однако понимала я это разумом, но стоило подумать о нем, как вновь возвращалось то ощущение силы и те желтые глаза, обычно озорные и смотрящие с нескончаемой уверенностью, но иногда замирающие, и тогда в них отражалась такая древность, что пробирало до костей. Ведь что по факту нужно девушке от парня? Чтобы был сильным, красивым и интересным собеседником. Он идеально подходит под все три критерия, но я понимала, что слишком мы разные. (П.А. Автор спрашивал критерии оценки у более чем 20 девушек и если усреднить, то получится именно так) Вынырнув из своих мыслей, я заметила, что уже почти минуту просто стою и пялюсь в пустоту, а Руквуд смиренно ждёт, пока я отомру. Мои уши от покраснения спасло только то, что я усмирила свою буйную фантазию благодаря волне Пси, смывшей всю лишнюю Ре, просочившуюся на слой разума. - Прошу прощения за заминку. – Я отряхнулась и уверенным шагом прошла в гостиную. - Присаживайтесь, какой чай предпочитаете? - Черный, одну ложку, пожалуйста. Я присела на кресло около чайного столика, стоящего посередине помещения, сама гостиная была довольно уютна. Пара репродукций известных картин, в том числе и довольно заезженная «Джоконда», какие-то семейные фотографии, пара сувениров, судя по всему из Китая, полки с разными мелочами и проходы в соседние комнаты. Спустя пару минут хозяин дома вернулся с подносом, на котором было блюдо с бутербродами, видимо, заранее приготовленными, и двумя чашками чая. От чая поднимался довольно притягательный аромат и я решив, что в последнее время этому напитку было отведено до обидного мало времени, принялась его потягивать. Спустя четыре минуты безмолвного чаепития, мой оппонент не выдержал и спросил: - Так все же что могло заинтересовать такую серьезную контору в обычном человеке? - Ваши исследования. – В этот момент внутри него всколыхнулась паника, а чашка немного дрогнула. – Построенная вами модель теплообмена с учетом посторонних пространств заинтересовала моего работодателя. – В этот момент я настроилась на его мысли и увидела, из-за чего он так насторожился. - А. Вы про те, что я выкладывал на форуме? Да, весьма интересные вводные были. Поэтому и решил, что модель построенная в обычной трехмерной системе не подойдет, и как мне видится, я угадал? - На самом деле я не знаю, но в вас заинтересованы. – А теперь в нем заинтересована и я, ведь работа, доставшаяся ему от отца - это взаимодействие адронов при химических реакция, а это может перевернуть всю химию, если хотя бы некоторые из постулатов его теории будут доказаны, но пока что ему не хватало денег на эксперименты. - Хмм… и из какого же вы агентства? ФБР? ЦРУ? Какая-нибудь более законспирированная контора? - Хаха… нет. Вы не угадали. Даже не близко. Мы частная компания, заинтересованная в развитие науки как таковой и улучшении мира посредством этих открытий… ПОВ Аресты. Легкая походка, солнечный день, что может быть лучше? Особенно после долгого нахождения в полумраке квартиры, а затем путешествий в вечном сумраке «Зоны». Я легко могу сказать, что может сделать этот день еще лучше - встреча с казалось бы давно потерянным мужем и детьми. Правильно говорил кто-то из древних: «хочешь сделать человека счастливым, отбери у него всё, а потом верни, как было». Я мчалась вприпрыжку от самого вокзала и до нужной пятиэтажки. Но перед самым входом в подъезд я остановилась. Волнение захлестнуло меня, как они? Не нашел ли Макс новую маму для наших детей? Ведь в последние месяцы я даже не связывалась с ними – боялась. Да и… сразу идти домой было не лучшей идеей. Мой внешний вид меня несколько не устраивал. Грязные ботинки военного образца, немытые волосы, под ногтями остатки оружейного масла, да и одежда прямиком из мира какого-нибудь постапокалипсиса не была образцом женственности. Вздох… После того как мы вдевятером вывели ту горемычную экспедицию, я оставила снаряжение на базе, после чего ни минуты не раздумывая, рванула домой. Вокзалы, аэропорты, остановки, автобусы. Всё это промелькнуло в один миг, и вот, стою перед своим домом и мнусь как девочка перед понравившимся парнем. Да, честно говоря, я ей и была, этой девочкой. Пусть за плечами не одна сотня боевых выездов и походы в ад на земле под названием «Зона», но перед своим мужем я робела как раньше и хотела выглядеть прекрасной девушкой. Вздохнув и поправив волосы, пригладила свой боевой костюм цвета хаки. - «Ну всё, дальше тянуть смысла нет». Чипом открываю дверь. Всё как я помню: запах пирожков, которые готовит пожилая женщина с первого этажа, горшки с красной геранью, стоящие на площадке между вторым и третьим этажом, такое ощущение, будто вернулась на несколько лет назад. На негнущихся ногах подхожу к двери и стучусь. Время уже подходит к семи вечера, Макс должен быть дома, если, конечно, не отправился на срочный вызов. Сейчас он наверно готовит ужин и рассказывает детям, как их мама с папой «повергали плохих дядь». Изнутри раздается звук шагов, их можно было бы описать как пружинящие, я со своим усиленным слухом прекрасно слышала, как он подходит всё ближе и ближе. Раздается щелчок замка и дверь открывается. Передо мной предстаёт Он. Макс. Муж. Мой мужчина. Такой же, каким я его запомнила, пусть прошло всего ничего, но для меня прошла целая жизнь. Сильные руки, перевитые сухими мышцами, пара родинок под глазами, угловатое лицо с выступающими желваками. И серые глаза, в которых, сколько я помню, горел огонь уверенности. Его веки распахнулись, выражая удивление крайней степени. - Катя? – Только эти слова сорвались с его губ, как он рванулся и изо всех сил заключил меня в объятия. – Катя. Катя. Ты вернулась. – Шептал он. Мне хотелось разреветься, и я не стала сдерживаться, хватит с меня, пусть Лик идет к черту со своим «холодным разумом» этот путь не для меня. Буря, сдерживаемая внутри меня всё это время, вырвалась водопадом слез. - Да. Макс… всхлип… Я вернулась. – Прошептала я. Слезы всё текли и текли, я просто не могла их остановить. Лик бы, наверно, посоветовал размыть «лишние эмоции» Пси, но нет, это прекрасное мгновение я хочу прочувствовать до конца. Сколько длилось это безмолвное воссоединение двух сердец, никто не скажет, но прервано оно было двумя любопытными мордашками, высунувшимися из-за косяка. Недолго они думали, что за женщину обнимает их папа. - Мама! Мама! – Звенели в два голоса дети. - Поля! Егор! Идите сюда. Мы бы так и стояли, но мой сверхчуткий нос учуял запах гари… После короткого забега до кухни и спасения ужина, я коротко шепнула, что расскажу всё после ужина и пошла мыться. В груди поселилась такая лёгкость, что кажется ещё немного, и я взлечу, в эмоциях царил шквал, и я с радостью отдалась ему. Я стояла под струями горячего душа, а внутри всё пело, на моем лице царила улыбка. Выпорхнув из душа, я переоделась и села за стол. Дети тут же засыпали вопросами, где я так долго пропадала? И почему я больше не ношу эту страшную маску? Я в нашем с Максом стиле описывала, как одной левой победила злых монстров, после чего с товарищами мы нашли целую кучу сокровищ. История вышла яркая, с моралью и добро, конечно, победило. Собственно, как положено в таких историях. Время для более сложных историй придёт потом. Такое огромное количество впечатлений утомило детей и они, позевывая, согласились идти спать. Уложив и поцеловав их перед сном. Я вышла в зал. С чашкой терпкого напитка в довольно просторной комнате сидел мой благоверный. Он улыбнулся и протянул мне ещё одну порцию чая. Мы сидели и наслаждались обществом друг друга. Макс молчал и давал мне собраться с мыслями. - Я… Он внимательно смотрел на меня и терпеливо ждал. - Давай так. Эм. Я расскажу всё, а потом ты уточнишь то, что захочешь. – Муж спокойно кивнул. - Всё началось с того, что… - С моей стороны последовал сбивчивый рассказ, о моем знакомстве с Ликом, тренировках и походах в «Зону». По мере рассказа в глаза Макса проступало, неверие, удивление, сомнение. Но вся неуверенность в моих словах развеялась, после легкой демонстрации. Да и мое лицо, избавленное от ожогов, говорило само за себя. – Ну и после последнего похода я больше не могла ждать и помчалась сюда. Этот рассказ опустошил меня, после него я сидела немного понурившись. Он, молча и задумчиво смотрел в потолок. - То есть тебе придется снова уйти? Кивок… - И я ничего не смогу сделать? Еще один кивок… Послышался легкий скрип кресла и Макс нежно прикоснулся к моему лицу. - Давай решим всё завтра. – Последовал глубокий поцелуй, его губы были такими мягкими и горячими, как и всегда. – А сейчас плевать… Легким движением я оказываюсь у него на руках и, не прекращая ласкать друг друга, мы уходим в спальню… На следующее утро. В кровати лежали двое влюбленных, их изможденные ночной страстью тела отдыхали. Вот неловкое после сна движение, глаза женщины резко распахнулись и на лице пронеслось выражение легкой паники, а после того как она оглядела обстановку на её лице воцарилось полное умиротворение. В голове девушки царил легкий сумбур, в теле приятная легкость, любимый под боком, что еще надо для счастья? Пронеслась в её голове мысль, после чего она снова закрыла глаза и отправилась в царство морфея…