По пеплу бродит лис

Бледный мальчишка с золотыми волосами цвета спелой пшеницы, опутанный проводами и трубками капельниц, укрытый одеялом до самой груди, спал на больничной койке под мерный писк приборов. Как на взгляд Саске, тот был слишком бледный. На его памяти, Узумаки никогда таким не был. Даже когда он пробил ему грудь Чидори в Долине Завершения. Даже когда они впервые встретились в убежище Орочимару спустя три года после его побега, и он их всех едва не убил. Даже когда из него извлекли Лиса на главной битве Четвёртой Мировой. Наруто никогда не бледнел настолько сильно. Учиха незаметно прокрался в палату и, тихо придвинув стоящий неподалёку табурет, сел. Наруто даже не проснулся. Это раздражало, злило, выводило из себя,.. и беспокоило. Добе ещё никогда не оказывался в таком состоянии непосредственно на его глазах, по крайней мере... Хотя, возможно... Узумаки был не из тех людей, кто привык жаловаться. Он помнил, как ещё будучи учеником академии, незадолго до того, как его Клан был вырезан, услышал тихое перешёптывание гражданских торговцев из тех, что проживали в Конохе на постоянной основе. - Ты слышала, слышала? Говорят, демонёнка в больницу отправили! Вчера ночью он попался Кейго с ребятами! Они отходили этого монстра так, что тот больше на кусок мяса походил! - Ох, счастье-то какое! Интересно, сдохнет это чудовище или нет? - Вряд ли... - Раздосадовано. - Ты же знаешь, таким его не возьмёшь. Сколько уж раз пытались, а всё без толку! - Жаль! - А Кейго теперь Учихи арестовали! И его ребят тоже! - Ох, беда! - Да-да! - Чёртовы демоны! Своё отродье защищают! Это и Лис из-за них... - Да, тише ты! Не здесь! Услышат ещё!.. Он тогда долго не мог понять, о каком демонёнке они говорили, уловил только, что его Клан в чём-то обвиняют. И только позже, почти перед самым выпуском понял, что это был Наруто. К тому моменту ему было это уже не интересно. Он привык считать его идиотом. Сейчас, оглядываясь назад, он понимал, каким идиотом был в детстве. Жаль, что для осознания этого, пришлось постучаться головой. Об кулаки Мадары. В первую очередь. Что ни говори, а рука у предка была тяжёлой. Даже с биджу не сравнить. Мозги на место вставлялись даже без осознанного желания старшего Учихи. Странно вообще. Но, наверное, бывалые люди правы — смерть никого не оставляет прежним. И дело тут далеко не в Рикудо, чтоб его Кагуя в детстве ремнём от плеча стегала. Вторичная смерть тем более. А уж пробуждение после оной... Нет, лучше не вспоминать. Ведь это он... Ещё во времена их первых миссий в ранге генинов, тех самых D-ешек, что так бесили поначалу, как-то у них троих, всей команды номер семь, под командованием Какаши, — который в очередной раз опаздывал, — зашёл разговор про дни рождения. Это Сакура тогда начала. Пристала к нему с чем-то про подарки, он тогда только фыркнул, а Наруто пристал с тем же к ней. Естественно, Харуно вспылила, обозвала Узумаки идиотом, врезала ему от души и велела не лезть к ней. И всё бы так и закончилось, если бы, уже следуя за, наконец-то, объявившимся тайчо, Сакуру что-то не дёрнуло спросить: - Наруто, а когда у тебя день рождения? Добе тогда странно притих, помрачнел и даже на секунду сбился с шага. Отвёл глаза и изо всех сил старался смотреть куда угодно, но не на сокомандников. - Нэээ... Знаешь, Сакура-чан,.. я не праздную свой день рождения. - И прибавил шагу, вырываясь вперёд. Не говоря ничего больше до самого корпуса администрации. Саске тогда удивился. Узумаки? Чего-то стесняется и не решается говорить? Отводит взгляд и не добавляет своё извечное "даттебайо"? Что происходит? Позже, почти сразу после миссии, Саске, чисто из вредности, залез в Архив Академии Шиноби, откуда ещё не успели перенести личные дела выпускников. В деле Наруто, помимо огромного числа замечаний, — и почему-то медицинских справок, — как и положено, была дата рождения. Десятое октября. День нападения Лиса на Коноху. Лишь спустя годы, в первую годовщину Победы Узумаки признается — в детстве его часто поджигали в собственной квартире в этот день. И вообще, именно тогда жители деревни становились особенно злы на него. Если его кто-то видел, то его домом на следующую неделю становилась больница. Учитывая регенерацию джинчурики, это заставляло задуматься. Но то, будет позже. А тогда... будучи генином, он лишь недоумённо моргнул. И что? Траур деревни не отменяет личного праздника. Мда... И это его называли гением? В тот день или за несколько до него, когда всех их отравили, он предложил отпраздновать. Практически, поставил перед фактом — мы идём праздновать. И да, мне на твоё мнение плевать, добе! Его идея неожиданно встретила поддержку у рыжего блохастого комка хвостов. - Давай-давай, клоп! Я хочу отпраздновать! Двадцать лет в одной квартире! Шустрей-шустрей! Вон какая закусочка! И никаких раздражающих человеков, пытающихся продырявить мою жилплощадь поблизости! Биджу был в, на удивление, приподнятом настроении. В стихийно-организованную пьянку как-то сам собой втянулся Орочимару. Ему, возможно, показалось вызовом, споить Узумаки-джинчурики. На базе в тот момент, по стечению некоторых обстоятельств, больше никого не было. Карин уже не первую неделю пропадала на руинах Узушио, фактически выбив себе право на такой своеобразный отпуск. Компанию ей составлял Джуго то ли как телохранитель, то ли как бойфренд. Наруто сначала порывался с ними, но после вдумчивого разговора с местным берсеркером в укромном уголочке, передумал. Лишь улыбнулся и хлопнул Джуго по плечу, желая удачи. И кажется, втихомолку интересуясь, когда же он сможет стать дядей. Хозуки с неделю пропадал в Тумане, к своей мечте возродить организацию семи мечников Тумана он подошёл на удивление ответственно. Кабуто же сидел в Конохе — в новосозданном приюте. Руководил, лечил, воспитывал. Правда, в основном, благодаря побудительному пинку Орочимару. К празднованию дня рождения они подошли с размахом. Саске не исключал, что после убежище пришлось бы капитально ремонтировать. Но выражение лица Узумаки, который, кажется, так и не мог до конца поверить в происходящее, было бесценно. Издевательство над свитком призыва он тоже запомнил хорошо. А потом, появились Каге. Туман, Камень, Облако и Лист. Оглядываясь сейчас на тот день, Учиха с уверенностью может сказать, что шаринган всё же уловил в действиях правителей скрытых селений какую-то напряжённость. Что-то было не так. Да и шестое чувство об этом недвусмысленно... орало. Но о чём именно, понял лишь, когда стало плохо. Организм до последнего не мог этого осознать. Просто казалось, что алкоголь, наконец, набрал критическую массу. А когда осознал... Обидно было даже не столько из-за того, что попался, сколько из-за того, что не смог нанести последний удар. Вырубился как подкошенный. А дальше была тьма. Сколько он пробыл в ней, сказать Саске не мог, время там совершенно не ощущалось. Возможно, мгновение, возможно, вечность. Но в любом случае, по прошествии какого-то времени, малого или большого, он вновь осознал себя. О чём вскоре серьёзно пожалел. У Саске Учихи этого измерения/реальности/мира, неважно, в момент его появления была лихорадка. Малец "удачно" погулял под дождиком, удрав из-под надзора старших родичей. Заметили пропажу ребёнка не скоро, где-то часа через два, и к тому моменту тот успел основательно вымокнуть. Нет ничего удивительного, что по возвращении у мальчика поднялась температура — какими бы крепкими не были клановые дети по сравнению с гражданскими, и они не неуязвимы для простуды. Вероятно, именно из-за болезни Саске и смог занять место своей более младшей версии. Мальчика, к великому удивлению нового хозяина тушки, лечили исключительно по минимуму. Если быть откровенным, то в первый момент он решил что у него глюки. Учитывая количество выпитого, это было куда как вероятнее, перемещения во времени. Ну или гендзюцу. Или наоборот? Пока он приходил в себя, на него неожиданно свалились воспоминания бывшего владельца тела, и версию со "временем" и иллюзией пришлось отбросить. Последнее не очень охотно, и к этому он будет возвращаться ещё не раз, вплоть до "пробуждения" Орочимару. За недолгие три года своей жизни местный Саске Учиха успел увидеть и услышать не так уж и много, ведь за пределы кланового квартала его не выпускали. Но всё же, того немногого оказалось достаточно, чтобы пришедший на его место старший-последний-Учиха, смог найти отличия от своего прошлого. Первое, что бросалось в глаза, это чужая семья, что часто приходила к ним в гости. Молодой блондин лет двадцати шести с супругой, чьи длинные красные волосы напоминали Саске кровь. И помидоры. Хм. - Только никогда не говори этого вслух, отото... А на руках у этой женщины часто сидели два блондина, приблизительно возраста Саске. Точнее, блондин и блондинка. Близнецы, чтоб их... ...один из которых был до неприличия похож на одного неуёмного добе. Даже полоски на щеках были. Правда, согласно воспоминаниям мелкого Саске, уже значительное время — месяца два, не меньше, — эта семья, если и приходила, то только с одним ребёнком — девочкой. О мальчике же старались даже не упоминать. Но кое-что, всё же проскальзывало. Ему даже было немного смешно, на детей часто не обращают внимания, когда речь заходит о по-настоящему важных вещах, даже если это дети шиноби. Его младшая версия возможно многого не понимала, но он всё прекрасно запомнил. Из того, что он смог разобрать, сын четы Намикадзе — не Узумаки! — был то ли серьёзно болен, то ли рождён с каким-то генетическим дефектом. Причём, чем бы это ни было, было это достаточно позорно. Семья Учиха была посвящена в тайну лишь по причине близкой дружбы. И не сегодня-завтра, судьба второго ребёнка Хокаге должна была решиться не самым чудесным образом. И это уже не напрягало. Саске не знал, появился ли он здесь один, стоит ли ждать прибытия остальных членов "вечеринки", и в каком "составе" эти члены заявятся, если заявятся — хотелось верить, что обойдётся без Каге-отравителей. Поэтому в план "минимум" Учиха внёс пункт о встрече с местным вариантом своего сокомандника в самое ближайшее время. Окончательно поправившись, Саске, наконец, получил возможность осмотреться уже своими глазами, а не воспоминаниями в голове. Тут его поджидал очередной сюрприз, которого он, видимо, просто не заметил при разборе чужой-своей памяти — большинство встреченных им соклановцев вообще и папаша в частности, смотрели на него с непонятной смесью жалости-разочарования-презрения. От этого взгляда натурально хотелось выть. Хагоромо их в засос, да на него так не смотрели, даже когда Итачи весь клан к праотцам отправил! На сбор информации ушла неделя. Могло бы и меньше, но попробуй нормально пошпионь с телом трёхлетнего ребёнка в клане, где большая часть состоит в структуре полиции, и при этом не вызывая подозрений! То, что удалось выяснить, опустило, и без того не высокое, настроение куда-то на уровень плинтуса. Подвальных помещений Корня. У маленького Учихи с первых дней жизни стоял неутешительный диагноз, подтверждённый всеми врачами клана, — а это минимум человек двадцать, — паралич додзюцу. Проще говоря, полная невозможность активации шарингана. Чудесно. Просто замечательно. Можно прямо сейчас сдаваться Кагуе и идти просить кокон покомфортабельней. Возможно, она даже оценит. Удивительно, что от ребёнка ещё не избавились. Такой "брак генома" Старейшины бы не потерпели. Возможно, чего-то ждали. Или надеялись, что сам помрёт. Шансы на это были приличны. Появился же Саске в этом теле как-то. Был к тому же в этом мире фактор, который взрослый-Саске, по началу, не принял во внимание. Итачи. Став старше, пережив войну, оценив закидоны Мадары, его поступки, всё то, что натворил Обито, да и вообще, глубже вникнув в историю своего клана, Саске перестал преклоняться перед фигурой старшего брата. Он всё так же любил его, но смотрел на него теперь с высоты фактов. Факты были неутешительны. Какими бы идеями о мире ни руководствовался старший брат, это не отменяло его вины и преступлений. Ведь он вырезал не только зачинщиков предполагаемого заговора, — да и что было правдой из всего этого, а что страхом Хокаге и Старейшин? — но и детей, и женщин, и стариков. Уничтожил клан. Даже Мадара не опустился до этого. А ведь у него были все шансы. Брат был предателем, убийцей и фанатиком-идеалистом. И только потом — жертвой. Да и родичи сглупили. Недоглядели, недоследили. Что толку, что он сын Главы и гений? Это не отменяет того, что он всё ещё был ребёнком. Итачи этого мира был таким же, каким Саске запомнил его в детстве. Добрый, заботливый, где-то даже слишком. В нём пока не было того напряжения и надлома, что чувствовался в старшем брате перед резнёй. Да и не был он пока тем капитаном Анбу. Итачи пока только генином стал. И он очень любил своего младшего брата. Несмотря ни на что. В обычной ситуации это было бы замечательно. Но сейчас он мог заметить изменения в Саске и задать неудобные вопросы. Приходилось соответствовать поведению трёхлетнего ребёнка. В общем, следующие три месяца были настоящей пыткой. За это время Саске так и не удалось встретиться с Наруто, его больше не приводили родители. В отличии от Менмы. Девчонка ему не нравилась. Это Саске понял сразу. Объективных причин для этого не было, но когда его подобное смущало? Она была очень похожа на Наруто, отличаясь только тоном глаз — на пару тонов темнее, да отсутствием на щеках шрамов-полосок. И то, приглядевшись, он увидел едва намечающиеся линии. С возрастом они проявятся сильнее. Будет не отличить. Весёлая, заводная девочка, с мотором пониже спины, носилась по дому словно с Хирайшином, мало чем отличаясь своим поведением от Наруто-генина или Наруто-из-академии. И всё же это был не Наруто. И этого было достаточно. А потом к ним пришла Кушина. Одна. Кроме него и матери в доме тогда тоже никого не было. Женщина была бледной, а под глазами залегли тени. Они с матерью уединились на кухне, а он бросился под дверь. Услышанное там ему не понравилось. Намикадзе всё же отказался от сына. В тот момент, ему ничего не оставалось, кроме как поджать губы и уйти к себе в комнату — думать над дальнейшими планами. Неизвестно до чего бы он додумался, если бы через три дня к ним в дом не заявился Орочимару. Саске его даже не сразу заметил. Слишком занят был. Змей так и не расскажет ему потом, что он сказал или сделал его родителям, что те позволили им видеться и дали осмотреть своего ребёнка Саннину, но стоило им встретиться взглядом — как бы пошло это ни звучало — Учиха сразу понял, кто перед ним. Точнее, какой именно Орочимару перед ним. Облегчение, свалившиеся на него было таким сильным, что очухался он только в тот момент, когда они выходили за пределы Конохи, до этого все действия он выполнял на автомате. Сзади плёлся Кабуто, с завистью поглядывающий на него, путешествующего на плечах Саннина, для уменьшения потери времени. Его и поздравили в привычной язвительной манере, пожелали "доброго утра", и обрадовали, что он отныне личный ученик Саннина, а тот в свою очередь вышел из состава шиноби Листа. Официально. Саске оценил. Это был рискованный поступок, фактически на грани. За это Змею стоило сказать спасибо. Они отправились в Страну Рисовых Полей. Вопрос с шаринганом тоже пришлось решать Орочимару. Это оказалось много проще, чем представлял себе сам Саске — нет, ну вот кто мог подумать, что "паралич додзюцу" стал результатом реакции на обычные, стандартные, плановые прививки?! Данный вопрос он и поспешил задать учёному. На что мужчина его обрадовал, в прошлой жизни тоже было. Просто не так ярко. Или он думал, что в Убежище просто так все препараты которые ему кололи, кололи с большой оглядкой и осторожностью? На фоне всего этого, безуспешные поиски Наруто на протяжении полугода были не такими уж и раздражающими. Тот и сам вскоре нашёлся. И даже не один. Учиха никогда не забудет первое впечатление от человеческой формы Кьюби. То огромное, подавляющее ощущение чужой силы. Он никак не сможет объяснить той дикой уверенности, что вот этот неизвестный, непонятный мужчина — Курама, который в шутку рычал на него во время попойки и таскал из тарелки закуску. И бессознательный Узумаки в горячке у него на руках только добавлял сюрреализма представшей картине. И вот сейчас, он сидит в палате своего лучшего друга и смотрит на его бледную физиономию. - Только попробуй умереть, добе, - Саске сонно ткнул Наруто в плечо. - Слышишь? Лично воплощу план Кагуи, чтобы ты с того света вернулся и отвесил мне пинка за дурость...