Превратности судьбы

      Ощущение было такое, будто ее везли куда-то на машине. Медленно, чуть покачиваясь время от времени. "Пробка", - подумала Рина. - "Интересно, далеко еще до садов?". А потом вспомнила, что неделю назад мать сказала, что в этом году они больше туда не поедут. Да и куда она могла ехать, если пару часов назад еще о поездке и речи быть не могло?       Рина проснулась моментально и едва не навернулась с гамака, чем и разбудила своего неожиданного соседа.       - О, дамочка очнулась наконец, - хитро улыбаясь, отметил низенький курносый паренек. - А я уж думал, что расстался с сотней белли - так долго в себя не приходила. Ничего, плакали теперь денежки Томаса.       Сначала Рина решила было, что сон продолжился - иного объяснения тому, что мальчишка так резво лопотал на английском, но при этом часть слов была исковеркана настолько, что понять говорившего не представлялось возможным, девушка не находила. Акцент очень смахивал на тот, с каким объяснялся Дрейк. Но то, что ей снились какие-то незнакомые пройдохи - иного названия пареньку в ободранных на коленках штанах и сползшей с одного плеча грязной футболке Рина не придумала - девушку этот факт отнюдь не радовал. Вдобавок она ущипнула себя за запястье, чтобы убедиться, что это не сон. Кожа в том месте теперь болела.       - Что происходит? - медленно, стараясь не спровоцировать, спросила Карина. Что-то подсказывало ей, что мальчик неадекватный. - И кто ты?       - Я-то? - засмеялся паренек, звонко так. - Джил меня кличут с тех пор, как попал на этот корабль. Капитан добрый, дал нам всем имя, кто по улице слонялся без роду без племени. Конечно, я пока на побегушках да полы мою, но надеюсь когда-нибудь сорвать куш в этом море, малышка.       Джил на последних словах задорно подмигнул и тут же отправил в рот кусок хлеба. У Рины же болела голова от такой быстрой и не всегда понятной речи, она пыталась сказать мальчишке, чтобы он говорил медленнее, так как она не успевает просто воспринимать слова. Но одно Карина точно поняла - ее квартирой тут и не пахло, раз Джил тараторил про какой-то корабль. Внутри нарастала паника, а память заботливо подкидывала воспоминания о первой и единственной поездке на теплоходе, где ее укачивало.       - Про какой еще корабль ты тут болтаешь? - с легким надрывом произнесла Рина, чувствуя наконец небольшую качку и то, что к горлу подкатывает тошнота. Дабы ослабить ощущение, она расстегнула ворот рубашки.       - Так ясно же - какой. Сэнтинелла, судно капитана Хосе. Великий человек он, малышка, так что не пропадешь. А то виданное ли дело: грохнулась на нашего навигатора, и никто не знает, кто и откуда.       Рина ни черта не понимала, кроме одной вещи - ей нужно на свежий воздух, иначе содержимое желудка окажется на полу или Джиле. Потому выбралась кое-как из гамака, пошатываясь, и попробовала сказать мальчишке, надеясь, что тот поймет ее:       - Слушай, я не знаю, что случилось, и кто такой Хосе, но мне очень плохо и нужно на свежий воздух.       - Оу, - только заметил ее побледневшее лицо Джил и тут же вскочил, помогая Рине. "Ну хотя бы манеры какие-то есть у него" - удивилась девушка. Мальчишка тем временем продолжил более обеспокоенным тоном: - Мне поручили присматривать за тобой, малышка, какой из меня хороший подчиненный, если я в таком деле налажаю? Пойдем.       - Я не малышка, - сдавленным голосом произнесла Рина, следуя за Джилом. - А Карина.       - Какое имя странное, но как скажешь, - озадаченно хмыкнул тот.       Петляя по коридору, Рина все больше убеждалась, что это корабль, хоть в таких вещах не разбиралась. Смущало только, что повсюду было дерево, а не современные материалы. Конечно, на том злополучном теплоходе встречались элементы декора под древесину, но в том то и дело, что это был просто дизайн. По пути парочке попалось несколько человек в странной одежде - эти ребята напомнили Рине день ВДВ. Кто выглядел относительно прилично, кто - больше напоминал подвыпившего, но у многих были тельняшки. С ужасом Карина заметила, что почти у каждого на поясе было оружие, правда, старинное. У Джила тоже был прикреплен небольшой пистолет к зеленому ремню. Девушка вспомнила шпагу Дрейка, спрятанную на балконе среди прочего барахла. "А ведь он что-то говорил про парусные корабли" - припомнила еще Рина.       Удивлению ее не было предела даже несмотря на тошноту, когда Джил вывел ее наружу. Судно и впрямь оказалось старинным, с огромными бежевыми парусами. На мгновение Рина даже забыла про все, задрав голову и разглядывая множество канатов и снастей, названия которых все равно не знала. Но вид завораживал.       - Впечатляет, ага? - довольно спросил ее Джил. Оказалось, что от удивления Рина даже невольно вскрикнула. - Сэнтинелла - прекрасный корабль, мне повезло здесь оказаться...       Может быть, мальчик и хотел что-то еще добавить, но резкий поворот головы и вид бескрайней синей морской глади впереди вновь пробудил чувство тошноты, и на этот раз подавить его Рина не смогла. Бросившись со всех ног к бортику, зажав рот, девушка нагнулась и вовремя - желудок больше ждать не стал. Ноги подкосило и Рина навалилась на деревянные перила всем весом, чувствуя, что вот-вот сползет. От качки восприятие девушки притупилось и то, что к ней подошел кто-то еще, помимо Джила, она поняла лишь когда смогла перевести дух.       - Наша гостья себя неважно чувствует? - послышался приятный баритон. Карина чуть приподняла голову от борта и увидела загорелого мужчину с длинными усами. Одет он был как заправский персонаж-военный учебника истории России восемнадцатого века - только белого парика не хватало. У этого человека к поясу был прикреплен меч.       "Я, наверное с ума сошла, когда читала бабушкин дневник" - пришла к выводу Рина. - "Мало ли чего она понаписала в этой тетради - вдруг какое заклинание лишало рассудка". От всего увиденного факт существования магии уже не так беспокоил. А потом девушку осенило: наверняка она прочла то заклинание, которое могло бы вернуть ненормального гостя обратно, откуда бы он ни вылез. Но по какой-то причине она сама оказалась здесь, хоть и не знала - где именно.       От всего этого голова разболелась еще больше. С одной стороны мозг сходил с ума и никак не мог всего этого принять, с другой - омерзительные ощущения от вывернутого наизнанку желудка были весьма реалистичными.       - Она сказала, что ее зовут Карина, - честно сдал ее Джил усатому мужчине. Тот лишь улыбнулся , потрепал рыжие кудри мальчишке и сказал:       - Я это уже знал, юнга, благодаря Олларду.       - Но я все равно выиграл у Томаса, - надул щеки мальчик. Мужчина лишь посмеялся и хлопнул его по плечу, приговаривая, чтобы бежал и спрашивал свой выигрыш. Когда Джил усвистал куда подальше, радостно насвистывая, "человек из учебника" помог Рине подняться, говоря при этом:       - Приятно знать, что вы не стали врать юнге, Карина. Я капитан этого корабля, Хосе, и вы можете пользоваться нашим гостеприимством, покуда не пожелаете покинуть Сэнтинеллу. Взамен я бы хотел прояснить некоторые моменты, потому приглашаю вас в свою каюту.       "Еще немного - и у меня взорвется голова" - Рина только больше запутывалась, вдобавок назревал новый приступ тошноты, а запах моря не способствовал улучшению. Потому она приняла предложение странного человека - деваться все равно было некуда. Хосе услужливо подставил локоть, помогая дойти. На обратном пути Карина вновь посмотрела на паруса, но - гораздо осторожнее и без резких движений. Видимо, чтобы окончательно ее добить, с полотна на нее смотрел огромный череп со скрещенными линиями, украшенными шипами. С горькой усмешкой Рина вспомнила все попытки Дрейка назвать себя пиратом, когда она была убеждена, что он просто - сумасшедший. Словно посмеиваясь над ней, череп с парусов ехидно подмигивал.       К ним вновь подбежал Джил, смачно шмыгая своим веснушчатым носом и начал тараторить, расспрашивая ее про корабль - понравился или нет, как ей по вкусу эмблема капитана Хосе. А потом мальчик начал нести околесицу про то, что Рина должна остаться с ними - тоже в качестве юнги. Хосе лишь посмеивался фантазии мальчика, говоря про то, что порой ему скучно на корабле и он жутко рад новому знакомству. Рине же оставалось вяло улыбаться, надеясь, что тошнота больше не накатит, и в каюте Хосе хоть что-то станет ясно.       Если, конечно, она до этого момента не потеряет рассудок окончательно.