Чужие имена

Близнецы нападали одновременно, не давая братишке ни минуты на раздумья, а рассевшийся на весенней едва пробивающейся траве Глорфиндел оценивал и подсказывал. Такие тренировки были чрезвычайно редки, и не потому, что Элрондионы не желали этого: любую возможность побыть с Эстелем они использовали с радостью. Но мало того, что обязанности командиров в армии Имладриса частенько уводили их из дому, так еще и Гилраэнь устраивала скандал каждый раз, когда мальчик брался за что-то острее столового ножа. Испуганная необходимостью постоянно скрывать сына, женщина не желала и слышать о том, чтобы его растили как воина, ее единственным аргументом было «Он — все, что у меня осталось, и если вы не сделаете так, как я скажу — заберу и уйду». Даже Элронд не мог ее переубедить, но он понимал, что единственный путь для Эстеля — путь воина, и поэтому распорядился заниматься с мальчиком втайне. Поляна, на которой тренировали ребенка, была надежно укрыта от любопытных глаз кустами жасмина и скумпии, из дворца она была видна только если встать у окна в личном кабинете Владыки Имладриса. Но и с такими предосторожностями выделить время на занятия не всегда получалось — аданет в любой момент могла начать искать сына. В свои пятнадцать Эстель уже был ростом с мать, но она упорно не желала замечать этого, обращаясь с ним как с пятилетним. — Не отводи так руку, ты раскрываешься! — Глорфиндел недовольно мотнул головой. — Их двое, ты один, старайся не становиться между ними, уходи с прямой линии. И… — Эстель! Эрестор! — непривычно громкий и слегка раздраженный голос Владыки Имладриса прервал тренировку. — Оба ко мне, немедленно! Близнецы едва не выронили мечи, Глорфиндел подскочил, а сам подросток удивленно посмотрел на окно. Если бы позвали его и братьев — очередная шалость была раскрыта, Эрестора и Глорфиндела — гости или спешные новости, Сенешаля и близнецов — проблемы на границах. Но чтобы его и управляющего? Вместе? К покоям Элронда все четверо ринулись, подгоняемые любопытством, а с Эрестором, удивленным таким вызовом не меньше их, столкнулись уже у двери. Эарендилион сидел за рабочим столом, прижимая изящные пальцы к вискам. Этот жест был хорошо знаком всем обитателям Скрытой Долины: Владыка раздражен или взволнован чем-то. — Я звал двоих… — Элронд тяжело вздохнул, отмахнувшись от готового объясниться Глорфиндела. — Эрестор, позволь узнать, кто отвечает за мою гардеробную и напомнить, что там надо раскладывать лаванду или кедр. А тебя, Эстель, я в очередной раз прошу не таскать в дом лесных обитателей. — Отец, что случилось? — хором поинтересовались близнецы. Вместо ответа Владыка встал, подошел к небольшой двери и распахнул ее, жестом приглашая полюбоваться на происходящее. В стенном шкафу, больше напоминавшем маленькую комнатку без окон, сплошь заставленном сундуками и вешалками, вальяжно расхаживал барсук, основательно похудевший после зимней спячки. Но самым неожиданным было то, что шерсть зверька по всему телу была причудливо выстрижена переплетающимися дорожками. — Эстель! — близнецы возмущенно оглянулись на младшенького. — Так с беззащитным поступить! — Вот Эстель тут не при чем, — устало вздохнул Элронд. — Он его всего лишь притащил во дворец. А стрижка… Эрестор, это зверя моль побила. Ответом Владыке был громкий смех всех, находившихся в комнате, да и он сам не удержался от улыбки. — Вы только представьте, что я подумал, когда вот это вышло из гардеробной? И не у Трандуила в гостях, а мерещится, как после гулянок в Эрин-Галлен. Эрестор, попроси, чтобы тут все пересмотрели и убрались, барсука, пока не обрастет шерстью, в лес не отпускай — зайцы засмеют. Эстель, за ужином — без сладкого. — Да, ada Элронд, — облегченно выдохнул подросток, ожидающий чего угодно: от прополки грядок с целебными травами до занятий игрой на арфе с Линдиром. — А тренировки? Полуэльф только отмахнулся, придержав Глорфиндела за плечо: — Отнеси расписание рейдов Харглауру и исправьте в нем то, что покажется неудобным. Я продолжу в библиотеке, Кирдан очень просил копию этих свитков. Мальчики, идите, занимайтесь. Получив разрешение отца и посмеиваясь, все трое снова вернулись к прерванным упражнениям. Гилраэнь просто проходила мимо, когда заметила в комнатах Элронда непривычную для этого времени суету. Предложив свою помощь эллет, с которыми она частенько занималась рукоделием или хозяйственными делами, женщина быстро и ловко справлялась со всем. Ей не хватало подобных хлопот: взваливать что-либо на гостью Владыки было с точки зрения эльдар невежливо, но зачастую она просто не знала, чем себя занять. Эллет пересматривали вещи, не обращая внимания на полумрак в кабинете, но Гилраэнь предпочла распахнуть шторы и тут же замерла у окна, увидев своего сына с мечом в руках. Ей понадобилось почти полчаса, чтобы найти эту полянку, поэтому она выбежала туда, запыхавшись, и гневно сдвинула брови: — Если я не ошибаюсь, ваш отец обещал мне, что ребенка не подвергнут опасности! Эстель! Положи это немедленно, меч тяжел для тебя! — Госпожа Гилраэнь, — Элрохир заметил пунцовые пятна на щеках близнеца и нервно сжатые губы Эстеля, поспешив вмешаться первым. — Это не боевое оружие, оно специально для тренировок… — Он мал еще и для тренировок! А вы лезете куда вас не просят! Малыш, иди домой, и больше не смей даже брать в руки такой ужас. Элладан, поймавший взгляд Эстеля, готового сгореть от стыда, отшвырнул свой меч, не заметив старую кротовину, из-за которой клинок вошел в землю по крестовину. — Не оружие? — вспыхнула Гилраэнь. — Да вы нарочно подвергаете его опасности! Он для вас даже не брат, приемыш, забавная зверушка! Играете с ним как с кутенком, а когда есть занятие поинтереснее — отшвыриваете и уезжаете. Я сейчас же найду Элронда и поговорю с ним. Эстель, иди к себе! Аданет направилась ко входу во дворец, Эстель бросился бежать в направлении домиков, а близнецы рванулись было за братом, но, остановленные гневным взглядом не вовремя обернувшейся Гилраэнь, были вынуждены дождаться, пока за ней закроются тяжелые буковые двери. Если бы не данное ими обещание открыто не перечить матери Эстеля в том, что касалось младшего, они бы уже были рядом с братишкой, но вот эти несколько потерянных минут привели к тому, что он исчез. Не найдя подростка ни в доме, ни в казармах, близнецы не стали терять время даром, бросившись в конюшню. Нимрина, меараса Глорфиндела, в стойле не было, а с севера поднималась стайка всполошенных птиц — единственная возможность выследить подобного коня. Схватив первые попавшиеся мечи, Элрондионы бросились вдогонку, моля Элберет, чтобы мальчик оказался достаточно удачлив и не напоролся на орков, в изобилии шныряющих по сумрачным лесам на северной границе Имладриса. Гилраэнь едва ли стеснялась и в выражениях, и в громкости речи, но Элронд слушал ее с невозмутимым лицом, понимая, что в том, почему она так тревожится за ребенка, есть немалая доля его вины. Уже в который раз он молчаливо кивал, соглашался, не пытался оправдаться или что-то доказать, объяснить или переубедить. Просто потому, что не видел иной возможности. Мальчик так или иначе вырастет бойцом, она смирится, потому что наступающие времена не дадут ему другой судьбы, только… Атака! Ужас, кровь и сверкание мечей. Его сыновья, все трое! Близнецы не владели осанвэ, он не учил их этому: в мирное время оно незачем, а в Темные Дни в раскрытое сознание мог влезть кто угодно. Но он чувствовал детей и сейчас, позволив этому ощущению вести себя, летел туда, где на границе его владений звенел бой, где двое братьев защищали третьего. Эстель никогда в жизни не чувствовал себя более уязвимым. Не сдержался, поступил как ребенок, убежал, налетел на отряд орков и теперь Элладан и Элрохир едва сдерживали натиск, едва прикрывали его. Сколько раз он слышал от эльдар о том, что в бою тяжелее всего, если в отряде новичок или безоружный: прикрывая кого-то пропускаешь самые слабые удары, потому что внимание уделяется не бою. Вот и сейчас, подросток непонятным образом ощущал, что братья ранены, что они уже едва стоят на ногах, что еще немного — и… И алый вихрь ворвался в гущу битвы, перехватывая на себя рисунок сражения, позволяя близнецам бессильно упасть на сухую хвою, покрывающую песчаник леса. Элронд двигался так изящно и отточено-неуловимо, отбрасывая от себя кривые лезвия вражеских мечей на полуперехвате, перетекая из одной стойки в другую, отражая удары не только клинком, но и наручами, а иногда и доспехом. Эстель зачарованно смотрел на названного отца, не в силах пошевелиться, и только когда последний орк свалился к ногам Владыки Имладриса, мальчик, словно осознав происходящее, бросился к братьям, зажимающим раны. — На тебе Элладан! — Элронд оценил состояние близнецов моментально, едва взглянув на них. Да и нужен ли был этот взгляд, если боль каждой ссадины сыновей он сам ощущал еще с их первых шагов. — Действуй! — Но я не смогу, — в серых глазах дрожали жемчужинки слез, но эльда был неумолим, его лицо словно окаменело: — Эстель, нечего сырость разводить! Ты — потомок Владычицы Мелиан, в тебе кровь айнур! Сожми сердце, разозлись на них, на меня, забудь обо всем и действуй как целитель! Возьми себя в руки, Эстель. И исцеляй. Оттолкни боль, отстранись, ты не имеешь права ни на что, пока твой пациент не будет вне опасности. Я живу так не один век. Живу и умираю всякий раз, когда передо мной кто-то из близких. Кровь сворачивалась, повинуясь движениям тонких пальцев и ритму напевного заклинания, дыхание Элладана выравнивалось, на лицо возвращались тончайшие оттенки жизни, ресницы дрогнули, эльф пришел в себя, и Эстель судорожно вздохнул, понимая, что получилось, что он смог. Топот копыт прозвучал победным звоном, стражи спешивались. Кто-то забрал близнецов, кто-то стягивал в кучу трупы орков, кто-то, повинуясь жестам и коротко отданным приказам Владыки, снова прыгал в седло, чтобы осмотреть окрестности. Элронд шагнул к мальчику и крепко обнял его: — Сердишься, сынок? Я накричал на тебя, прости, — руки Владыки дрожали, он прижимал к себе Эстеля. — Ты… — Ada Элронд, — перебил его мальчик, — ты правильно сделал! Я… Мне… Это из-за меня, из-за того, что я убежал. У меня получилось, правда? Голос подростка срывался, и Элронд ласково положил руку ему на голову, понимая, что лучшим выходом сейчас будет именно это: — Получилось, сынок. Усни! — он легко подхватил мальчика на руки. — Любым способом отвлечь Гилраэнь, она не должна знать, что произошло! Сопровождающие кивнули, подводя Владыке коня. Элронд даже сам не ожидал, что все получится так легко: Гилраэнь, рассердившись на Элронда, долго искала его по Имладрису, а, вернувшись к себе, застала сына мирно спящим в кровати и не стала будить. Сам же Владыка снова сидел в Палатах исцеления между двумя койками, держа за руки своих мальчиков и погрузившись в тяжелые мысли так глубоко, что даже не заметил вошедшего Сенешаля. — Иди, отдохни, — Глорфиндел присел на край кровати Элрохира. — Мне уже все рассказали. Тебе придется с ней поговорить, если не хочешь, чтобы в следующий раз все закончилось еще хуже. Она не убережет его от жизни, ты ведь понимаешь, что скоро предстоит? Понимаешь, что предначертано этому мальчику, для чего он растет? И что мы, потакая ее страхам, просто лишим надежды людей. — Он — ее ребенок, мы заберем ее жизнь, ее надежду, — Элронд смотрел на сыновей. — Почему у меня такое чувство, что однажды я заплачу жизнью своего ребенка за жизнь Эстеля? — Ты переволновался, друг, — улыбнулся лорд Ондолиндэ. — Всего лишь переволновался. Мало тебе сегодня бритых барсуков и женских истерик, так еще и винишь себя в том, что поднял голос на мальчика… — Глорфиндел, — Полуэльф склонил голову и улыбнулся, — а что тебе еще докладывают? И кто это делает? У меня такое чувство, что ты за каждым моим шагом следишь. Преображенный тихо рассмеялся, стараясь не разбудить близнецов: — За каждым. Вот сегодня ты, например, еще не завтракал. А время к ужину. Завел бы себе хоббита, что ли. Пригласи Бильбо Бэггинса погостить, хоть есть вовремя научишься. — Завтра же через Митрандира приглашение передам, — недовольно фыркнул Элронд и встал. — И кто тебя просил везде свой нос совать? — С трех раз догадайся. И ни разу не ошибешься. Причем две из трех еще и ежемесячный отчет требуют, — улыбнулся Глорфиндел. Стук в дверь прервал их разговор. На пороге стоял Эстель. Элронд оставил сыновей под ответственность младшего и вместе с Глорфинделом вышел, направившись к кабинету. Разговор с Гилраэнь он решил пока отложить, действовать на эмоциях не хотелось. А Эстель сидел рядом с братьями и все не мог успокоиться, вспоминая то, как сражался его ada Элронд. И еще одна мысль не давала покоя: почему он тоже потомок Мелиан? Неужели он — не приемыш, неужели… Почему мама скрывает имя отца, почему он похож на близнецов? Слишком много вопросов и никто не отвечал. И его имя, слишком странное для ребенка эдайн, и слишком непривычное для эльдар.