Когда космос говорил со мной

Он пришел со стороны болот, начинался вечер, и по земле стелился густой туман. Сырой ветер бросал в лицо потеки дождя, одежда вымокла насквозь, и Каин мечтал о том, чтобы найти для себя хоть немного тепла и сухости. Он уже слишком стар для таких путешествий и слишком устал. Сапоги, которые были проданы ему как самые надежные в этом разрушающемся мире, всем своим видом вопили о лживости их прежнего хозяина. Все торговцы лжецы, это аксиома. Их торгашеское божество требует от них этого. Упаси тебя оно от честности. Честность в таком ремесле только мешает. В ремесле Каина честность была вещью совершенно посторонней. Он мог быть владельцем кристальной совести или продувной бестией, это не имело никакого значения. Ему все равно продолжили бы платить. Столько, сколько он запросит за свои услуги. Гораздо более важным обстоятельством было то, что последний работающий автомобиль, который видели в этих краях, был у самого Каина и приказал долго жить несколько дней тому назад, а сапоги, о которых было сказано столько хвалебных речей, почти развалились. А ведь как прекрасно все начиналось! Он получил заказ, очень хороший заказ. Денег, что ему пообещали, хватило бы на то, чтобы уйти в отставку, купить место на корабле, которые еще улетают иногда отсюда, и раз и навсегда забыть весь этот кошмар с постоянно льющейся с неба водой, холодными летними месяцами, похожими на бесконечные октябри, и зимой, похожей на то, как мог бы замерзать ад, если бы он был до краев залит водой. Мир, полный воды и страданий, как чей-то исследовательский отчет о работе на всеми забытых астероидах где-то на задворках старушки Вселенной. Неудивительно, что Джинни этого не вынесла. Он и сам не понимал до сих пор, как еще не сдох здесь. Бедная его Джинни, если бы то, что случилось с ней, произошло не посреди дерьмовых болот, Каин, разумеется, сумел бы все исправить. Сумел бы позаботиться о ней, а теперь его машина, лучшая, и быть может, единственная нормальная машина на всем этом гнусном континенте, уже, наверное, окончательно упокоилась с миром в том участке болота, который местные по недоразумению называют дорогой. Каин посмотрел на свои сапоги, еще раз, взглядом, полным немой укоризны и одновременно смирения, и пошарил по карманам. Пачка была похожа на мокрую жеваную тряпку. Футляр, в котором обычно хранились сигареты, утонул вместе с его вездеходом. Ну разумеется. С неба лилось. Под шорох воды рефреном звучало в голове – это не дно, понимаешь, парень, это ДНИЩЕ. Приемник трещал помехами, но судя по всему, до города оставалось совсем недалеко. Связь еще работала – даже когда они забросили все остальное, ее вышки продолжали ремонтировать. Без связи тут вообще дело гиблое. - Эй, есть там кто-нибудь живой? – без особой надежды позвал Каин в приемник, тронув его экран на своем запястье. Экран подмигнул помехами, и выдал Каину сводку погоды на ближайшие несколько часов. Обычное дело. Погода интересовала всех, потому что происходящее сейчас считалось хорошим летним деньком. Плохой лучше не видеть. На этот случай по краям дороги были выстроены убежища. Ответа так и не последовало. Каин стер слой влаги с экрана и захлопнул крышку, и вот тут он и услышал этот звук. Тонкий, подвывающий, полустертый дождем детский плач. Какого, собственно, хрена тут делает ребенок? Уу, проклятье, а уж Каин-то думал, этот день не может стать хуже. Дети очень редко покидали пределы не то что города, но даже своего района. Это было слишком опасно. Никто не отпустит своего ребенка гулять одного в таком месте, какое из себя представляют их края. Здесь можно умереть, даже выйдя вечером по своим нехитрым делам в нужник. Без химической пушки за границей обитаемой земли и делать нечего, а еще эти дожди. Они кого угодно сведут с ума. Каину нужно было добраться до города засветло, и это ему почти удалось. Но, если кто-то его спросил бы, плачущие на пустынной дороге дети – это очень плохой знак. Дерьмовый знак того, что место, куда он идет, возможно, только возможно, уже не в порядке, и даже ему туда соваться не следует. Каин сжал в руках ружье. Тяжелое, даже слишком тяжелое для человека, но он мог себе это позволить. Благодаря этой штуке он вышел с тех проклятущих болот, правда, зарядов у него поубавилось. Но смесь для новых он рассчитывал найти в городе. Оружие – это вторая вещь после связи, которой здесь еще занимались. С транспортом было сложнее, в основном потому, что технология создания двигателей очень уж сложна. Энергоресурса каждого хватает на сотню лет, если не больше, а потом все, нужно менять питающий элемент, а где его здесь взять? Полезных же ископаемых тут отродясь не было, кажется. Пригодных людям, по крайней мере. Или были, но их добычу давным-давно бросили из-за дождей. Опять эти дожди. Они давно превратили этот мир в вонючую лужу и скоро смоют его окончательно. Каин к этому времени надеялся быть в уютной каюте межпланетного звездолета, потягивая из стакана виски. Пусть не настоящий, его давно уже нигде не сыщешь ни за какие деньги, а синтезированный. Плевать. Он будет в этот момент самым счастливым человеком на всех планетах. Батарея от Джинни покоилась в его ранце, оттягивая широкие лямки. Заряда в ней хватит еще лет на пятьдесят, не меньше. Если бы его вездеход сломался где-нибудь в другом месте, если бы. Каин скрипнул зубами. Плач не прекращался. Он вскинул дуло химического ружья. - Кто здесь? Девочка. Плакала девочка, кажется, впрочем, в детях Каин не сильно разбирался. Они все время ноют и хотят есть, это он знал. А если их не кормить, очень быстро умирают. Дети – слабые, хрупкие существа, им следовало бы быть выносливей, но откуда взяться выносливости, когда их раса деградирует и вымирает? Они не созданы для этого мира. - Не стреляй… Старше, чем он думал. Ей лет десять, может, двенадцать, не разберешь. Свернулась в клубок в грязи, на глазах – повязка. Слепая? Какая ему разница. Одежда – бесформенная, стертого цвета, что-то между грязно-бурым и коричневым. Тяжелые ботинки на пару размеров больше. Мальчишеские, с высокой шнуровкой и ребристой подошвой. Хорошие, крепкие. Торчащие из них голые ноги казались ломкими спичками, одна вывернута под неестественным углом, бледная до синевы кожа окрашена розовым. Перелом. Долго не протянет… Каин отвернулся и сплюнул сквозь зубы. Ботинки можно было бы снять и продать потом. Жаль, ему будут малы. Он посмотрел на свои сапоги, чавкающие отрывающейся подошвой. Какая ирония. У девчонки, которая доживет разве что до темноты, обувь куда лучше, чем у него, а ему еще неизвестно, сколько сегодня придется отмотать. - Не уходи… не оставляй меня… Одни и те же слова. Сколько раз он их уже слышал? Каин не собирался оборачиваться. Он уже вернулся на дорогу, когда в изумлении разобрал сказанное хриплым надорванным криками голосом, и остановился. - Ты идешь в Нетвилль… я оттуда… хотела предупредить… там… скоро… Я их чувствую… - Что ты несешь? О ком ты? Он в несколько шагов оказался рядом. - Ты знаешь, о ком… там, под землей… ты их… убиваешь? Ты ведь чистильщик, правда? Мой отец вызвал тебя. - Кто ты такая? - Джессика…. Максвелл. Он еще успел подставить руку, чтобы придержать худые плечи, когда девочка начала заваливаться в грязь. Эта речь, похоже, отняла у нее последние силы. Близился обморок. Если ей не оказать помощь, она вряд ли уже придет в себя. Людские тела плохо залечивают свои раны, впрочем… она сказала, что чувствует их, и Каин понял, о ком это. Предтечи. Каин все еще собирался оставить юную мисс Максвелл здесь, но тут она приподняла грязную повязку на своих глазах. На Каина посмотрел космос. Сияющий фиолетовыми искрами, глубокий и очень темный. Это не были человеческие глаза, и даже не были глаза слепого.