Ничьи

Остаток лета пролетел стремительно и незаметно. Время, проведенное на море, было для Глеба омрачено легким привкусом обиды и грусти. Он уже понимал, что в следующем году Вадим в пионерский лагерь не поедет. Так же, как не поедут ни Ванька, ни Наташка, и вообще никто из тех, кого он успел полюбить и к кому успел привязаться. И ему придется быть взрослым не от случая к случаю, а постоянно. Никто больше не постоит за него. Некому будет пожаловаться и поплакаться. Никому больше не будет до него никакого дела. Глеб злился на самого себя, на свой возраст, на то, что он трус и слабак, на то, что в нем нет ни капли мужества, ни твердости духа. В конце августа большая часть выпускников переезжала из детдома, и среди них были Морозов и Платонова. Ванька – в общагу от техникума, а Наташка в выделенную государством однокомнатную квартиру, так как ей двадцать шестого числа исполнилось восемнадцать. Она была на год старше своих одноклассников. Так случилось, что за месяц до семилетия, когда девочка должна была пойти в школу, в ее семье произошла трагедия – от воспаления легких умерла мама, и она осталась вдвоем с отцом. Отец, как полагается при таких обстоятельствах, поначалу запил, затем с головой ушел в работу, поступление дочери в школу отложил до следующего года, а шесть месяцев спустя встретил другую женщину. У которой, к слову, уже был ребенок, и о втором она не то, что не мечтала, а даже слышать ничего не хотела. Помыкавшись несколько месяцев между родной дочерью и новой женой, мужчина принял решение устроить девочку в детский дом. На время - так он сказал Наташке. Позже она узнала, что отец написал отказную. С тех пор она о нем ничего не слышала. - Ждем приглашения на новоселье! – зажав между зубов травинку, напрашивался Ванька, когда вся их честная компания сидела во дворе детского дома накануне отъезда. – Ты первая среди нас обзавелась собственным жилищем, надо бы его обмыть, чтобы жилось тебе там припеваючи. - Тебя, Морозов, я приглашаю хоть завтра помочь мне с наведением порядка и расстановкой мебели. - А что мне за это будет? – шутливо поинтересовался Ванька. - Накормлю тебя обедом, - рассмеялась девчонка. - Я тоже мог бы помочь, - подал голос Вадим. – Мне с утра надо в институт заехать, а после я свободен. - Спасибо, Вадик, - произнесла Наташка вмиг посерьезневшим тоном, с мягким и теплым оттенком, и перехватила его взгляд. - А я-то вам не помешаю? – спросил Морозов, лукаво поглядывая на друзей. - С тебя вино, - ответил ему старший Самойлов, подмигивая. А девушка, скрыв свое волнение и боясь даже представить себя наедине с Вадимом, перевела внимание на Глеба. - А ты будешь ко мне приходить? – спросила она притихшего мальчишку, не промолвившего за весь вечер ни слова. Самойлов-младший кивнул головой и порывисто обнял девушку. - Я бы очень хотел, чтобы ты, я и Вадик были вместе, - сказал он шепотом и опустил голову. - Знаю, Глебушка. Но я счастлива уже потому, что у меня есть такой друг, как твой брат. - Призналась Наташка, увидев, что Вадим с Ванькой о чем переговариваются в стороне от них. – А насчет девушек… Боюсь, что у него в институте будет слишком много красивых девчонок, и я никогда не смогу конкурировать с ними. Глеб вздохнул, и коснулся пальцами Наташкиной щеки. - Ты самая красивая, и добрая, - промолвил он. – А еще ты волшебница. - О чем ты? - Я помню, как ты спасла моего медвежонка. Девушка улыбнулась, невзирая на заплаканные глаза. - Спасать плюшевых медведей – это по моей части, - она поцеловала кудрявую мальчишескую макушку. – Все будет хорошо, Глебушка. *** В связи с начавшейся учебой в институте, у Вадима появилось гораздо больше времени, неконтролируемого администрацией детского дома. Новые знакомства, институтские мероприятия, встречи-посиделки с однокурсниками после занятий – всё это увлекало и добавляло жизни смысл. Глеб же продержался недолго. Буквально неделю или две. А затем стал злиться, обижаться, ревновать, доводя себя до отчаяния. Желание быть с Вадиком перехлестывало за края разума и причиняло почти физическую боль. Бывали дни, когда он видел старшего только по вечерам, уставшего, утомленного от насыщенного дня, но с горящими глазами, наполненными страстью, огнем и энтузиазмом. И он понимал, что брату и без него хорошо. И что он со своей детскостью и невинностью не вписывается в круг его нынешних интересов. - Я не нужен больше тебе, - сквозь несдерживаемые слезы сказал Глеб, зная, что расстроит старшего своим рыданием и еще больше убедит его в том, что он совсем еще ребенок - несмышленый и не способный заинтересовать хоть чем-то своего взрослого брата. - Да ты что, малыш? – Вадим посмотрел на младшего с удивлением и обнял за плечи. Тот сразу же шагнул к Вадику. Прильнул к нему, вжался. В его руки, в его тепло, стараясь напитаться им на несколько часов вперед. Но этого все равно было мало. - Ты пропускаешь репетиции, - укоризненно проговорил он, пряча лицо в рубашку старшего. - Юрий Леонидович наигрывает на твоей гитаре Андрея Бирюкова. - Я знаю это, - Вадим слегка отстранил от себя брата, но продолжал держать его за плечи. - Глебка, в следующем году я уже не буду играть в детдомовском ансамбле, и Юрию Леонидовичу нужны будут другие музыканты. - Но почему? – Глеб умоляюще смотрел в бездонные темные глаза старшего. - Ты же можешь приходить на репетиции после занятий в институте? - Я смогу приходить просто так, как Сашка приходил, - объяснял Вадик, склонившись к младшему и, запустив свою ладонь в его непослушную копну кудрей, ласково массировал ему кожу головы, зная, что брату нравится эта успокаивающая ласка. - Но я уже не буду детдомовцем, и соответственно не смогу являться полноправным участником ансамбля. - А как же я? – растерялся Глеб. - А ты продолжай репетировать. Ни в коем случае не бросай музыку. - Я без тебя не хочу, - младший высвободился из рук Вадима и отвернулся от него. Справиться с обидой никак не получалось, глаза в который раз наполнились слезами. - Значит, ты больше не хочешь стать рок-музыкантом? – спросил старший, снова разворачивая к себе брата, рассматривая его еще загорелое, обласканное южным солнцем лицо. - Мы все равно ими не станем, - ответил Глеб спустя какое-то время, нервно затеребив пуговицу на рубашке. - Почему ты так думаешь? – сам Вадим был уверен, что они любыми путями, в обход или напрямик, но к своей мечте придут. - Но ты же бросил музыку. - Я не бросил. У нас в институте тоже есть ансамбль. - И ты будешь играть там без меня? – недоуменно прошептал младший, почувствовав дрожь в коленках и встревоженно наморщив лоб. - Но это же временно, Глеб, - ответил Вадик, коснувшись лица брата. - Пока ты немножко не подрастешь. - Я не хочу! – вдруг с напором выкрикнул младший Самойлов, сжимая кулачки. - Не хочу, чтобы я без тебя, а ты без меня! Не хочу, слышишь?! - Ну, тише-тише, - Вадим прижал к себе брата, пытаясь успокоить его, и потерся подбородком о его теплую щеку. Ему и в голову не приходило, что Глеб так бурно отреагирует, ведь ничего страшного, по сути, не произошло. - Ты колючий, - всхлипнул младший, устраиваясь в утешающих объятиях. - Прости, я не побрился. Глеб провел пальчиками по щетине старшего. - Когда ты возьмешь меня с собой к Наташке? - В субботу. Мы у нее решили день моего рождения отметить. - А меня отпустят? – в голубых глазах вспыхнула радость пополам с недоверием. - Попробую отпросить тебя у Ларисы через Инну Борисовну под мою ответственность. - А кто еще там будет? - Саша Козлов и Ванька со своей новой подружкой. - А ты с кем придешь? – Глеб неосознанно сжал руку старшего. - А я приду с тобой, - улыбнулся Вадим, перехватив заинтересованный взгляд брата. - Я имею в виду, ты никакую девчонку не приведешь? - Нет. Было бы некрасиво прийти к Наташке с другой девчонкой. – Ответил Вадик, хотя у него вот уже с неделю, как завязались непринужденно-интимные отношения с однокурсницей. - Потому что она любит тебя, да? Самойлов-старший кивнул. Глеб немного помолчал, а потом взволнованно произнес: - Вадь, ты поговори завтра с Инной Борисовной, а то у нее в пятницу будет выходной, а Марья Федоровна и слова не скажет директрисе. - Хорошо, завтра поговорю. Не переживай. Отпросить Глеба Вадику удалось без труда, но с единственным условием, что вернуться они должны будут не позже девяти вечера. - Вадим, я понимаю, что это первый день рождения, который ты будешь отмечать вне стен детского дома, и что бы ты мне сейчас не гарантировал, я прекрасно понимаю, что у вас там будет алкоголь, - говорила Инна Борисовна. – Запретить тебе пить я не могу, но очень прошу тебя помнить о том, что с тобой будет Глеб, а он во всем берет с тебя пример. - С ним ничего не случится, я обещаю, - торопливо заверил Вадик воспитательницу, не став отрицать тот факт, что пить они и правда собирались не газировку. - Я знаю, - женщина мягко провела рукой по плечу подростка. - Просто предупреждаю на всякий случай. - Спасибо, что отпросили Глеба, - поблагодарил ее Вадим, чуть смущенно улыбнувшись. Инна Борисовна отметила, как потеплел его голос при произношении имени младшего брата. Пять лет братья Самойловы росли у нее на глазах, и она не переставала удивляться такой их сильной, крепкой и негаснущей привязанности друг к другу. Как будто невидимые стальные канаты были натянуты между ними, неподвластные ни времени, ни невзгодам, ни жизненным обстоятельствам. - Он ведь в твое отсутствие места себе не находит, то у окна стоит часами, то у калитки на улице, всё ждет, когда ты из-за поворота покажешься. Хорошо хоть Юрий Леонидович ему дополнительные занятия организует. Музыка – это его отрада. Вадик опустил глаза, ощущая подспудную вину перед братом. - Думаете, я смогу оформить над ним опекунство в следующем году? – поинтересовался он. - Тебе нужно будет посоветоваться с Ларисой Васильевной, - ответила воспитательница. - Ситуация непростая в том плане, что в восемнадцать лет ты теоретически уже можешь быть опекуном, но фактически имеют место много подводных камней. Ты пока не зарабатываешь, учишься на дневном. – Перечисляла женщина мягким тихим голосом, а Самойлов все больше хмурился. - У Глеба, даже если его перевести в обычную школу, занятия будут заканчиваться раньше, чем твоя учеба. Его дома должен кто-то встречать, кормить. - А если не переводить его в обычную школу? - подумав, спросил Вадим. - Глеб медленно адаптируется ко всему новому, долго присматривается к чужим. Может, будет лучше, если он доучиться в детдоме, а я мог бы забирать его ближе к вечеру, а утром перед институтом приводить на занятия? - Такой вариант, я думаю, возможен, но, видишь ли, чтобы стать опекуном, у тебя должен быть стабильный заработок, и это явно не стипендия. Самойлов вздохнул, и скользнул рассеянным взглядом по облетающим с деревьев листьям. - Вадим, я думаю, что пока тебе не стоит думать об этом, - добродушно отреагировала на мальчишеский вздох Инна Борисовна. - Поговоришь на эту тему летом с Ларисой Васильевной. К тому времени ты закончишь первый курс, и уже будет какая-то определенность с квартирой, на сколько далеко она будет от детского дома. Вадик согласился с воспитательницей, и еще раз поблагодарив ее, пошел искать Глеба, ступая по сухой шуршащей листве. *** На день рождения старшего Самойлова Ванька пришел с Викой. С той самой Викой Тарасовой, в которую в свое время был безответно влюблен, а она предпочла ему Вадима, но он не стал предавать мужскую дружбу и деликатно отказал девчонке. - Не знал, что вы вместе, - сказал Вадик, когда они вдвоем с Морозовым курили на кухне, а Сашка Козлов в это время развлекал девчонок и Глеба историями из своей практики, которую проходил летом в больнице. - Это случайно получилось, - принялся рассказывать Ванька, выдыхая в открытую форточку облачка сизого дыма. – Представляешь, ее ПТУ оказывается недалеко от моего. Как-то случайно мы встретились на остановке, разговорились, я ее проводил до общаги, а на следующий день снова встретились, погуляли, я ее на этот раз к себе в общагу позвал, ни на что не надеясь особо, а она к моему удивлению согласилась. С тех пор и пошло-поехало. А ты с Катькой больше не видишься? - Нет, - покачал головой Вадим и, затушил окурок в банке из под сгущенного молока, которую им выделила Наташка в качестве пепельницы. - Но кого-то ты трахаешь? – хитро посмотрел на друга Морозов. - Кого-то трахаю, - усмехнулся Вадик. – Но это все так... – Он неопределенно махнул рукой. – Несерьезно. - Имя хоть ее знаешь? – рассмеялся Ванька, комически поднимая бровь. – Удивляюсь я на тебя, Вадик, неужели ты вообще никогда не влюбляешься? Самойлов-старший пожал плечами: - Может, я просто не способен любить? - Или еще не встретил такую девушку, которую смог бы полюбить, - предположила Наташка, зайдя в этот момент на кухню и услышав кусочек разговора двух приятелей. Ванька быстренько сунул окурок в раковину под струю воды, а затем, выбросив его в своеобразную пепельницу, поспешил удалиться к Вике. - Спасибо, что предложила отметить день рождения в своей квартире, - обратился Вадим к девушке. - Всегда пожалуйста, - открыто улыбнулась Наташка. – Может быть и на новый год соберемся? - Было бы здорово, - искренне улыбнулся в ответ Вадик. Платонова открыла небольшой холодильник и достала из него собственноручно испеченный торт. - Медовик? – определил Самойлов по внешнему виду. Наташка согласно кивнула: - Твой любимый насколько я помню. - О, да! Обожаю его. – Произнес в предвкушении любимого десерта Вадим. - Больше меня его обожает только Глеб. Наташка, поставив торт на подоконник, приблизилась к Вадиму и, набравшись смелости, чему немного поспособствовало выпитое вино, быстро и почти невесомо коснулась губами его губ. - С днем рождения, Вадик. - Спасибо, - выдохнул Самойлов в мягкие вишневые губы девушки, но пока решал продлить ему этот поцелуй или нет, она успела отстраниться. - Может, сходим в следующие выходные в кино? – предложила Платонова, слегка порозовев, но стараясь не показывать Вадиму, что нервничает. – Ты, я и Глеб. - Он будет счастлив, - отозвался Вадик, внимательно наблюдая за девушкой. «А ты?» - хотелось спросить девчонке, но она удержалась. Вместо этого она достала заранее приготовленные семнадцать свечей, разместила их на поверхности торта и ловко зажгла одну за другой. - Это лучший день рождения за последние пять лет, - сказал Вадим, переведя взгляд на неровно мерцающее пламя. - Вадик, - лицо девушки неожиданно посерьезнело. Она сделала глубокий вдох и подняла на него глаза. – Я давно хотела тебе сказать… - Вадька, я могу помочь тебе задуть свечи! – возбужденно вскрикнул Глеб, протиснувшись между Вадиком и Наташкой и, глотая слюнки, уставился на сладко пахнущее лакомство. - Обязательно, - Вадим потрепал кудри брата. – И желание за меня можешь загадать. Наташка сглотнула так и не произнесенное признание, вручила Глебу ложки, Вадиму – чашки с блюдцами, а сама, подхватив торт направилась следом за братьями в комнату. Через секунду оттуда раздалось нестройное многоголосье: - С днём рождения, Вадик!