Ничьи

В преддверии восьмого марта в Политехническом Институте по традиции состоялся праздничный концерт местного вокально-инструментального ансамбля. Вадим конечно же привел на свое выступление Глеба, пригласил Наташку и Лилю. Впрочем последнюю он звать не собирался, но сам же случайно проговорился ей о предстоящем выступлении, и она можно сказать, напросилась на приглашение. Младший Самойлов прекрасно понимал, что Вадик продолжает встречаться с Лилей, что занимается с ней сексом, но он старался как можно меньше думать об этом и надеялся, что когда он подрастет, то сможет доказать брату, что любит его намного сильнее любой девчонки. А пока он сидел в первом ряду актового зала Уральского Политеха рядом с Наташкой и смотрел только на старшего брата. На то, как тот встряхивал головой, как поблескивала при этом серьга у него в ухе, и он улыбался своей невероятной улыбкой. Ему, Наташке, Лиле. Всем. Глеб заметил, что многие девчонки не сводили с него глаз. А одна и вовсе, подсев к младшему Самойлову на освободившееся место, когда его сосед куда-то отлучился, сказала: - Твой брат такой потрясный. Скажи, с той девчонкой... - Она кивком указала на Лилю. - У него серьезно или так? Глеб передернул плечами и напрягся. Он не знал, как ему лучше ответить. Если сказать, что не серьезно, то уже не сегодня-завтра эта девица окажется в постели его брата, но и подтверждать, что у Вадима с Лилей прочные отношения, а он полагал, что это не так, ему никак не хотелось. Все эти девчонки, абсолютно одинаковые для Глеба, забирали у него единственного человека, которого он любил. А он не понимал, неужели вокруг так мало других парней, что каждая вторая вешается на его брата. Вон, только в одном Политехе ребят больше, чем девчонок, почему же они выбирают Вадика? - С ней… нет… не очень, - запинаясь, произнес мальчик. - Но он любит другую… девочку. И она его… уже давно. - Да? - хмыкнула незнакомка. - Странно. - Поднявшись, она одернула короткую юбку и прошествовала на свое место. Самойлов проводил ее взглядом и снова сосредоточил свое внимание на брате. На властителе гитарных струн и девичьих сердец. Звуки музыки мягкие и нежные, энергичные и неутомимые наполняли огромное помещение, поднимались вверх, окутывали собой. Глеб тонул в искрящихся глазах брата, голос которого обнимал то чарующими всплесками, то жарким придыханием. И укачивал его воспоминанием о первом трепетном поцелуе. Об их тайне. А два дня спустя, уже Вадим был зрителем на торжественном концерте в детском доме, а Глеб выступал на сцене. Вот только тот день у младшего Самойлова не заладился с самого утра. Сначала он порезался, когда решил сбрить редкий пушок на подбородке. Несмотря на то, что Вадик показывал ему, как правильно бриться, хотя и говорил, что ему еще рано этим заниматься, да и сам Глеб сто раз наблюдал, как сбривал щетину Вадим, но сегодня он поспешил и в итоге теперь у него на лице красовались два неприглядных пореза. Затем во время чистки зубов он случайно ударил зубной щеткой в нижнюю десну, которая покраснела и сейчас весьма ощутимо болела. Но на этом неприятности Самойлова не закончились. За завтраком он облился какао и тем самым испортил любимую рубашку, которую купил ему брат. На утренней репетиции у его гитары порвалась струна, а натянуть новую с первого раза не получилось и пришлось ждать Юрия Леонидовича, чтобы попросить его о помощи. И апогеем всего этого стала сломанная молния на его парадных брюках, в которых он должен был выступать. Присутствие брата не успокоило Глеба ни на йоту. Влюбленные глаза Алинки раздражали, ухмылка Демина вызывала мандраж, а строгое лицо Марьи Федоровны не предвещало ничего хорошего. Так всё и вышло. Глеб нервничал так, как не нервничал уже очень давно. Как будто он впервые выходил на сцену. В голове у него царил хаос. Он сбивался, ошибался в переходах и путался в тексте единственной песни, которую исполнял сам. Это был провал. Его личный провал. На Юрия Леонидовича Самойлов смотреть стыдился, взгляда Вадика всячески избегал, и как только их ансамбль доиграл финальную песню, он, поклонившись, первым сбежал со сцены и со всех ног помчался к черному ходу на улицу. Забыв про куртку, забыв вообще обо всем на свете. Слезы отчаяния застилали его глаза, а сердце тягуче щемило в груди. Самойлов-старший нашел брата достаточно быстро. В детском доме не так уж много было мест для уединения. Вадим принес младшему куртку, и накинул ее на его тонкие плечи. - Глебушка… - Я… я сам не знаю, что со мной случилось, - всхлипнул Глеб и коснулся холодными пальцами руки брата. Вадик распахнул полы своей куртки, обнял младшего и укрыл его ими. - Такое бывает, - ласково сказал он. - Но не с тобой, - судорожно вздохнул Глеб, пытаясь не разразиться рыданиями. - Мне никогда не стать хорошим музыкантом. - От плохого выступления не застрахован никто, - спокойно проговорил старший. - Мы разберем вместе твои ошибки и поработаем над ними. - Возьми меня домой, Вадик, пожалуйста, - с надеждой, севшим от волнения голосом, попросил брата Глеб. - Я не хочу сегодня тут оставаться. - Вряд ли получится, - ответил Вадим вынужденным отказом. - Завтра же учебный день. - Суббота, - младший невидящим взглядом смотрел куда-то в сторону. - Да, - качнул головой Вадик. - Потерпи немного, а днем я за тобой приеду. - А сейчас… - произнес Глеб печальным тоном. - Сейчас ты к Лильке пойдешь? - С чего ты взял? - вопросом на вопрос ответил старший. - Сейчас я домой поеду. - Вадик, Юрий Леонидович очень злится? - нерешительно спросил младший. - Глеб, он не злится, - старший достал сигарету и прикурил ее, чиркнув спичкой. - Юрий Леонидович мировой мужик. Но тебе надо поговорить с ним. Вам нужно будет разобраться в случившемся, чтобы в следующий раз это не повторилось. - Он выгонит меня из кружка и в следующий раз у него будет играть уже другой гитарист, - вполголоса пробормотал Глеб. Вадим сделал глубокую затяжку: - Зря ты так о нем думаешь, - и выдохнул серое облачко дыма. - Обязательно сейчас найди его. Слышишь? Глеб послушно кивнул: - Ладно. - Я могу пойти с тобой, если хочешь, - предложил Вадик брату. Глеб, хотевший уже было уцепиться за это предложение, вдруг грустно улыбнулся и тихо произнес: - Я должен сам отвечать за свои поступки. Я ведь уже взрослый. - Ему было важно, чтобы старший брат перестал считать его маленьким мальчиком. Вадим выкинул окурок и поцеловал младшего в висок. - Совсем взрослый. - Вадь, - Глеб поднял на брата глаза. - Оставь мне две сигареты. - Уверен, что они тебе необходимы? - уточнил Вадик. Читать брату лекцию о вреде курения он не собирался. Какой в этом смысл, когда он сам постоянно дымил при нем. Младший утвердительно кивнул. Вадим вытащил из пачки две сигареты и протянул брату, а заодно отдал ему коробок спичек. Глеб аккуратно спрятал всё в карман куртки и застегнул его на кнопку. - Завтра не опаздывай, ладно? - попросил он старшего. - Хорошо, - Вадик на мгновение сжал пальцы младшего. - До завтра, Глебушка. *** Вышел Глеб из музыкального класса после разговора с Юрием Леонидовичем в приподнятом настроении. Как и говорил Вадим, музыкальный руководитель и не думал ругать своего воспитанника, тем более он видел, как серьезно мальчик готовился к этому выступлению. Было решено, что на следующей неделе они проведут существенную работу над ошибками, которые допустил Глеб. Правда Юрий Леонидович был убежден, что тут имеет место психологический фактор и хотел проконсультироваться на этот счет с психологом. После ужина к Глебу подошла Алинка и, взяв его за руку, с заговорщическим видом произнесла: - Ты сейчас что собирался делать? - Не знаю, - Самойлов пожал плечами. - Ничего. Макарова наклонилась к уху мальчика: - Воспиталки у себя свое восьмое марта отмечали, и мне удалось стянуть у них бутылку вина. - Ну, ты даешь, - усмехнулся Глеб. - А я у Вадика две сигареты стрельнул. - Научишь меня курить? - срывающимся шепотом спросила девчонка. - Запросто, - ответил согласием Глеб. - Только имей в виду, что у курящих девочек дети потом зеленые родятся. - С улыбкой предупредил он Алину. - Угу, - протянула Макарова. - Пусть Марья кому-нибудь другому эти страшилки втирает. Макарова и Самойлов по-быстрому сбегали за куртками и незаметно улизнули на улицу всё через тот же запасной выход. Там они отошли подальше от тускло освещенного крыльца и оседлали свое излюбленное поваленное дерево, предварительно смахнув с него снег. Алина достала из-за пазухи едва початую бутылку белого вина, выдернула пробку, поднесла ее к губам, сделала глоток и поморщилась: - Фу, кислятина. Глеб взял бутылку из рук девочки и вгляделся в этикетку. - Рислинг, - прочитал он. - Вино столовое марочное. - И тоже глотнул из бутылки. - Ну, так… - Неопределенно отозвался мальчик. - Пить можно. - Ага, - согласилась Макарова и смело сделала второй глоток. Самойлов тем временем прикурил две сигареты и одну протянул подружке. - Затягивайся, - сказал он, сунув в рот дымную бумажную палочку с тлеющим кончиком. - Как? - девчонка неуверенно взяла сигарету. - Ну, просто дым внутрь втягивай, - Глеб откинул голову назад, выдыхая. Алинка сделала так, как советовал Самойлов и, мгновенно ощутив во рту отвратительный вкус, закашлялась. Глеб легонько похлопал девочку по спине. - Самое страшное позади, - улыбнулся он. Макарова, сдерживая рвотный рефлекс, смахнула выступившие слезы: - Даже не знаю, что хуже пить или курить. - И то и то вредно для здоровья, - деловито сказал Глеб и снова затянулся. Алина кое-как выкурив полсигареты запила ее вкус вином и вдруг, не глядя на Самойлова, произнесла: - Ткачева залетела. - Что? - не скрывая удивления, посмотрел на подружку Глеб. - Забеременела, - пояснила девчонка. - И знаешь от кого? Глеб отрицательно помотал головой. - От Демина. Глаза Самойлова вспыхнули: - Как она могла трахаться с этим уродом? - Не знаю, - Алинка прикусила губу и взглянула на окна детского дома. - Но Васильевна ее убьет. - А кто еще знает об этом? - поинтересовался Глеб. - Все девчонки в нашей комнате и ты теперь, - непринужденно ответила Макарова. - А как она узнала, что залетела? - Ее тошнит все время, голова кружится и еще этих… месячных нет. - А Демин-то знает? Алина пожала плечами: - Она собиралась сказать ему. - И что дальше? - Глеб серьезно посмотрел на подругу. - Родит ребенка в детдоме? - Не знаю, - Алинка снова поднесла ко рту бутылку, а затем передала ее Самойлову. Какое-то время они пили молча, думая каждый о чем-то своем. Смесь табачного дыма и алкоголя медленно, но верно дурманила юные головы и будоражила кровь. Холодный воздух подталкивал их ближе друг к другу. - Поцелуй меня, - выдохнула Макарова. Глеб встретился взглядом с глазами девочки, переместился на ее губы, которые приоткрылись в ожидании, и робко накрыл их своими. Алина прижалась к мальчику плотнее, вжалась бедрами в его бедра, одной рукой расстегнула молнию куртки и задрала свитер, предлагая ему дотронуться до своей груди, а второй - коснулась Глеба между ног, нащупала выпуклость и слегка сжала. Самойлов не думая, а следуя скорее инстинктам, пробрался ладонью под свитер девчонки, провел ею по ее груди и зажал между пальцев упругий сосок. Макарова глухо простонала, просунула руку в джинсы мальчика и обхватила его затвердевшую плоть. Они целовались, хотя поцелуями сложно было назвать эти застенчивые тычки губами в губы, а вот их руки действовали намного решительнее. Но едва не доведя всё до логического завершения, Глеб судорожно сглотнул и оттолкнул ладонь Алины. - Не надо, - прошептал он в ее губы. - Прости, - Алинка рассеяно оглянулась и отодвинулась от Глеба.