Ничьи

Ближе к новому году от Ваньки Морозова пришло второе «официальное» письмо. Рассказав вкратце о житье-бытье и о природе-погоде, он просил Вадима разузнать получила ли Вика его письмо, ибо ответ от Вадика ему пришел, а от нее до сих пор нет. Два вечера Вадим с Наташкой решали, писать ли Ваньке о том, что Тарасова выходит замуж или нет. Долго и кропотливо взвешивали они все «за» и «против» и даже спросили у Глеба его мнение. Младший Самойлов поразмыслив, решил, что ничего Морозову говорить не надо. Наташка была твёрдо уверена, что рассказать должна сама Вика, а Вадик готов был немедля сообщить всё, как есть без обиняков и всяких недомолвок. - Он расстроится, - сказал Глеб. - И не дай бог, застрелится или вены вскроет, - невольно сгустила краски Платонова. Вадим поморщился: - Ну, Ванька далеко не дурак, чтобы стреляться из-за девчонки. Да и не думаю, чтобы между ними была такая уж прям любовь до гроба. - Тогда пиши, Вадик, - Наташка взглянула на Самойлова-старшего. - Ты его лучший друг. Уверена, что ты найдешь нужные слова. Глеб вздохнул и закусил нижнюю губу. - Понимаешь, Глебка, - Вадим придвинулся к брату. - Лучше, чтобы он сразу узнал правду, чем потом, когда вернётся. И не строил на ее счёт никаких планов. Тем более, она не пишет ему, а он вон уже волнуется, спрашивает, что да как. Что же мне ему - врать? - Наверное, ты прав, - тихо согласился младший. - Просто, это должно быть очень больно узнать, что тебя разлюбили. Платонова удивленно покосилась на Глеба. Вадим действительно не стал юлить и написал всё, что знал. Всё, что пересказала ему Наташка о своей последней случайной встрече с Викой. Он очень надеялся на то, что поступает правильно. Конечно, Вадим не находился на войне в двух с половиной тысячах километров от дома, и ему легко было рассуждать, но все же, поставив себя на место друга, он решил, что лучше знать правду, чем выглядеть дураком и, вернувшись из армии, увидеть свою девушку мало того, что под руку с мужем, так еще и с детской коляской. *** - Глеб… Вадик, осторожно приоткрыв дверь, заглянул в комнату к младшему, думая, что тот уже давно спит. Но Глеб, завернувшись в одеяло, словно в кокон, читал при тусклом свете ночника. - Глеб, ты так зрение испортишь, - сказал старший, подходя к кровати брата. - Уже давно испортил, - хмуро буркнул Глеб. - Книжка печальная или на меня злишься? Младший отложил «Двух капитанов» и исподлобья взглянул на Вадима. - Не злюсь. - Неужели? - Вадик вскинул брови и подсел к брату. - Скажи, Вадь, - произнес Глеб, внимательно вглядываясь в карие глаза. - Почему ты думаешь, что никто никого не любит? - Что? - не понял старший. - Ты о чем вообще? - Ну, вот ты не веришь, что я тебя люблю по-настоящему, - проглотив вставший в горле комок, пояснил Глеб. - Считаешь, что Ванька не любит Вику. Почему? Вадим, запустив пальцы в волосы, молчал, обдумывая слова брата. - Может быть потому, что ты сам никого не любишь? - Глеб попробовал ответить за старшего. - Тебе нравится просто трахаться сегодня с одной, завтра с другой, да? - С укором говорил он. - А я тебе, наверное, и вовсе мешаю. В выходные ты не можешь приводить домой девчонок. Вадик нервно кашлянул, но продолжал молчать, ошеломленный выводами младшего. От его слов у него неприятно засосало под ложечкой. А Глеб тем временем продолжал: - Знаешь, Вадим, тебе ведь не обязательно забирать меня каждые выходные. Если не хочешь, то не надо. - Твердо сказал он, хотя глаза его смотрели на старшего с мольбой. - Глеб, ты вообще в своем уме? - наконец проговорил Вадик, изумленно уставившись на брата. - Нет, - выдавил из себя тот. - Не в своем. С тех пор, как влюбился в тебя. - Глеб, ты прекрасно знаешь, что я тоже тебя люблю. - Как брата! - отчаянно выдохнул младший. - Ты дороже мне всех девчонок вместе взятых, - добавил Вадим, пропустив последнюю реплику Глеба, который взглянул на него с недоверием. - Но ты меня не целуешь, - смущенно сказал он и вытер набежавшие на глаза слезы. - Я не могу, - серьезно ответил Вадик. - Но почему? - сипло спросил Глеб и затаил дыхание. Старший передернул плечами и немного растерянно произнес: - Это неправильно. - А где эти правила написаны, Вадик? - моргая, всхлипнул младший. - Где написано кто кого должен любить? Покажи мне. Может есть какая-то специальная книга, в которой это написано? - Беспомощно вопрошал он брата. - Глеб, ты сведешь меня с ума, - устало отозвался Вадим. - В силу своего возраста ты даже не представляешь, что мне за это может быть. - Никто не узнает, Вадик, - младший плотнее задернул штору, придвинулся к брату и хрипло выдохнул ему в шею: - Клянусь тебе. Губы Глеба находились так близко, что Вадим, не отдавая отчета в своих действиях, а просто повинуясь порыву, накрыл их своими. От младшего пахло конфетами и молоком. Глеб издал низкий стон и вцепился в крепкие плечи старшего, чувствуя, как прикосновение его губ обжигает кожу. Он забыл, как дышать. Ему казалось, что он вечность ждал этого поцелуя, и вот он в итоге случился. И теперь ему надо запомнить его на всю жизнь. Поцелуй брата. Взрослый. Жаркий и влажный. Глеб отвечал Вадиму по-мальчишески неумело, но предельно искренне. Чувствуя, как от новых ощущений сносит крышу. Он вспомнил, как мечтал поцеловать старшего и умереть от счастья. Но теперь он хотел жить. Жить с поцелуем брата на устах. Вадик был нежен, как никогда и ни с кем. Он изучал рот младшего с предельной осторожностью. Посасывал нижнюю губу, касался своим языком его языка, впитывал в себя прерывистое дыхание брата. Глеб вошел во вкус. Распробовал губы старшего. Повторял за ним его движения и не давал ему отстраниться. Он растягивал поцелуй. Смаковал его. Вкус недозволенности кружил головы обоим и все-таки Вадим нашел в себе силы остановиться первым. От греха подальше. Но уже не так далеко. Их взгляды встретились. Любовь Глеба, распустившаяся в нем словно цветок, без усилий читалась в голубых глазах. - Их ты ведь так не целуешь? - спросил он, облизывая губы. Взгляд старшего невольно опустился вниз на образовавшуюся выпуклость на пижамных штанах младшего. - Господи, Глеб, - простонал Вадим и, поднявшись с кровати, буквально заставил себя выйти из комнаты младшего. На кухне он открыл окно и прислонился лбом к холодному стеклу. Между ним и Глебом происходило что-то странное. Ну ладно, младший, не познавший еще секса, возомнил его объектом своей любви. Но как так получилось, что он сам испытывает к брату не однозначные чувства. Что желает его так, как никогда не должен был желать. Между ними всегда была некая связь. Определенный процесс энергообмена. Но сейчас между ними будто вспыхнула искра взаимного физического желания, грозившая перерасти в пламя. И Вадима тревожило это. Ведь если Глеба не останавливать, то бог знает, куда их это может завести. И Вадим решил заключить с братом соглашение. - То есть, ты хочешь проверить меня? - изумленно спросил младший, когда Вадик поделился с ним своими мыслями. - Нас проверить, - поправил его старший. Глеб вздохнул: - И долго? Вадим неопределенно пожал плечами. - Года два... - С ума сошел?! - вскрикнул младший, не сдерживая эмоций. - Не выдержишь? - Вадик встретился взглядом с братом. - Ты сомневаешься во мне, - горько усмехнулся Глеб и, отвернувшись от старшего, невидящим взором уставился на мигающую новогодними огнями елку. - Глебушка, к тому времени твои гормоны придут в порядок и возможно, что ты будешь встречаться с какой-нибудь девочкой, - серьезно проговорил Вадим. - Вадик, через два года, тридцать первого декабря ты займешься со мной любовью. Глеб это произнес таким тоном, что Вадик почему-то подумал, что именно так всё и будет. Несмотря ни на какие правила и наперекор здравому смыслу. А спустя несколько дней однокурсник Вадима позвал его на мальчишник, устраиваемый им накануне своей свадьбы. Так как мальчишник намечался на субботу, то Вадик не раздумывая, взял с собой Глеба. Вопреки мнению младшего, он не собирался жертвовать их встречами ради собственных развлечений. Младшего Самойлова знали многие приятели Вадима, поэтому его появление было воспринято абсолютно нормально, но лишь до тех пор пока кто-то не предложил посмотреть порно на новеньком видеомагнитофоне жениха. - Идея, конечно, супер, но у нас тут как бы ребенок, - сказал Эдик, тот самый, у которого Вадик осенью одалживал мотоцикл, кивая на Глеба. - Я не ребенок! - решительно возразил оскорбленный Самойлов-младший. - И я уже и не такое видел. - Для пущей важности добавил он, вспоминая, как невольно подсматривал за братом, когда тот занимался сексом. Парни с улыбками переглянулись. - Ну, Вадик, тебе решать, - обратился к Вадиму Борис, от которого и поступило предложение развлечься порнухой. - Брат твой. Если считаешь, что он ещё маловат смотреть порнушку, то давайте сыграем в покер. - Не маловат, - снова подал голос Глеб и взглянул на старшего. Он знал, что если из-за него взрослые ребята не смогут делать то, что хотят, то в следующий раз не видать ему подобных вечеринок, как собственных ушей. Вадим, хотевший уже было извиниться перед приятелями и согласиться заменить просмотр порно на игру в покер, неожиданно сказал: - Ничего, пусть привыкает. - И улыбнулся младшему. - И лучше под моим присмотром. - Правильно! - одобрительно загудела слегка подвыпившая компания. Вадик решил, что такое видео может пойти на пользу брату. Может помочь ему переключить свое сексуальное внимание на женский пол. Кассету быстро загрузили в видак, разлили по стаканам портвейн, и принялись рассаживаться. Вернувшийся из туалета Глеб, растерянно огляделся: - А я куда сяду? Диван, кресло, три стула и две табуретки, принесенные с кухни, были уже заняты. На полу, привалившись к стене, так же сидели еще двое человек. - Садись ко мне на колени, - сказал ему старший, устроившийся в кресле в углу комнаты. - Как маленький? – смутился Глеб. - Ну и что? Выбора у Глеба не было. Тем более в комнате уже погасили свет, и он все же решился сесть к старшему брату на колени. Буквально с первых минут на экране появились полностью обнаженные мужчина и женщина. Камера крупным планом показала пышную женскую грудь, обладательница которой мяла ее пальцами, пытаясь достать языком до соска, а затем больших размеров мужской половой член. И как только женщина взяла в рот мужское достоинство, парни, сидящие в комнате заржали и принялись обсуждать происходящее. - Вот это глотка! - Сюда бы такую телочку… - И чтобы она отсосала всем нам по очереди… - А Антохе, как жениху, два раза… Все эти реплики пролетали мимо слуха Глеба. Он завороженно смотрел на экран, но чем откровеннее становились сцены, тем сложнее ему было спокойно усидеть на месте. Тем временем, женщина, делавшая своему партнеру минет, поднялась на ноги, развернулась к нему спиной и, забравшись с ногами на диван, присела на корточки, прижавшись грудью к спинке. Мужчина одним резким толчком вошел ей в задний проход. Самойлов-младший от неожиданности открыл рот, а парни снова посыпали пошлыми комментариями. - Бля, во он дерет ее… - Телку с такими буферами и я бы отодрал… - Тем более в задницу… Глеб елозил на бедрах брата, пока вдруг не почувствовал, как что-то твердое уперлось ему в бедро. Вадим тихо выдохнул. Джинсы внезапно стали ему малы, а ерзание младшего лишь усиливало возбуждение. Возбуждение от его близости. На экране член мужчины быстро входил и выходил из расширившегося заднего отверстия женщины, вызывая у неё громкие томные стоны и вскрики на немецком языке. Глеб откинул голову на плечо старшего и замер. Губы Вадима коснулись его шеи, обожгли быстрым невесомым поцелуем. Младший сглотнул и прикрыл глаза. Внизу живота сделалось приятно горячо. Он испытывал такое ещё незнакомое, но бесстыдное желание отдаться собственному брату, подчиниться его воле. И главное, он чувствовал, что это его желание передается старшему. А значит, их любовь, их физическая любовь - это лишь вопрос времени. Тридцать первое декабря, тысяча девятьсот восемьдесят шестого года - тогда всё и случится. Глеб больше не сомневался.