Ничьи

- Ваадь, - окликнул Глеб брата. - А как девчонки делают это? Самойловы сидели на кухне и ждали, когда закипит десятилитровая кастрюля с водой, чтобы можно было хоть как-то помыться в отсутствие централизованной подачи горячей воды. - Что делают? - не понял Вадим. - Ну, девчонка с девчонкой как трахаются? - несколько смущенно пояснил Глеб и покраснел. - Думаю, что почти так же, как и парень с девчонкой с тем лишь исключением, что они проникают внутрь друг друга пальцами или языком. Младший Самойлов поморщился, а Вадик глядя на него рассмеялся. - Ваадь, - ещё через несколько минут протянул Глеб. - Мм… - Старший снимал с плиты кастрюлю, поэтому не обернулся на брата. - А когда тебя там ласкают языком, это ведь неважно кто делает, парень или девушка? Вадим от неожиданности едва не выронил из рук кастрюлю с кипятком. - Парень мне такого не делал, - он прошёл мимо младшего, открыл ногой дверь в ванную и поставил кастрюлю на деревянную доску. - Раздевайся давай! - Крикнул он Глебу, разводя в тазике тёплую воду. - И ковшик захвати! Младший неожиданно заколебался. Его беспокоило не то, что старший будет близко, а он перед ним без одежды, а то, что его тело отреагирует на брата определённым образом. - Я сам помоюсь, - сказал он, возникнув в дверном проеме. - Ага, - отозвался Вадим. - Опрокинешь ещё на себя кипяток, получишь ожог третьей степени. Оно нам надо? - Я не маленький, - небрежно ответил Глеб, дёрнув плечом. - Знаю, - согласился Вадик. - Но мне так будет спокойнее. Глеб замялся, стараясь справиться со смущением. Но все же стянул через голову футболку и принялся за домашние штаны. - Давай-давай, - подбадривал его старший. - А то пока будешь телиться, вода остынет. Младший снял последнюю деталь одежды и, не поднимая на Вадима глаз, забрался в ванную, становясь ногами в таз. Старший, поливая брата из ковшика теплой водой, вымыл ему голову и принялся намыливать его грудь, спину, руки и ноги мылом, не пропуская ни единого участка тела, но и не задерживаясь ладонью дольше чем надо там, где Глеб больше всего жаждал ощутить касания Вадима. Он прикрыл глаза, чувствуя, что ему не удаётся справиться с возбуждением. Вадик видел, как налитая кровью головка брата, самостоятельно выбравшись из крайней плоти, пульсировала желанием, а в центре её показалась белёсая капелька. Внезапно ему захотелось дотронуться до члена младшего, помочь ему справиться с напряжением, но он не посмел и одёрнул уже было протянутую руку. Глеб даже сквозь закрытые веки ощущал на себе взгляд старшего и, не выдержав, прикрыл свою плоть обеими руками. Но стоило ему лишь коснуться возбуждённого члена, как оргазм не заставил себя ждать, и он кончил прямо на глазах у брата. Вадим словно завороженный наблюдал за младшим, пока тот, всхлипнув, не опустился всем телом в таз. - Глеб, - Вадик не знал, что сказать, но знал, что должен что-то сказать. Глеб до боли закусил нижнюю губу, чтобы не разрыдаться от стыда. Старший попытался его поднять. - Ты этого добивался, да? - судорожно произнёс младший, открывая глаза и отталкивая руки брата. И тут же еле сдерживаемые слёзы хлынули наружу. Он съёжился в тазу, дрожа от обиды и холода. И в этот момент стал похож на щенка, которого бросил хозяин. - Глебушка, прости меня, - Вадим продолжил поливать брата водой, не давая ему замерзнуть, и пытался его успокоить. - У меня и в мыслях не было обидеть тебя. Любовь к брату теплой волной поднималась в его душе. Она плавно и естественно растекалась внутри него, заполняя собой сосуды, артерии, капилляры, вены. И именно она не давала ему перейти черту. - Ты… ты не обижал, - хлюпнул носом Глеб, растирая по щекам слезы и воду, капающую с волос. Вдоволь наплакавшись, он беспомощно прильнул к старшему. Вадим обнял брата, крепко прижимая к себе. Голого, мокрого, дрожащего. Он шептал ему, что всегда будет рядом, что любит его. Но Глебу было мало этих слов. Этих жалких крох братской любви. Он хотел его всего. Хотел, чтобы Вадим показал, как именно любит его. Дал бы ему ощутить весь спектр своей любви. Вадик одной рукой дотянулся до полотенца и стал вытирать младшего. Тот успокоился, всхлипнув последний раз, перестал дрожать и, облачившись в пижаму, направился в свою комнату. Вымывшись сам и вытерев с пола лужи воды, старший заглянул к брату. Глеб лежал завернувшись в одеяло и отвернувшись лицом к стене. - Согрелся? - спросил Вадим, присаживаясь на край кровати. - Угу, - не поворачиваясь, кивнул Глеб. - Принести тебе чай? - Нет. - А что принести? Чего тебе хочется? - Чтобы ты поспал сегодня со мной, - всё так же в стену ответил младший. Вадик лёг к брату, обнял его и принялся баюкать, как раньше, как в детстве, утешая, усмиряя его яростно колотившееся сердце. - Тебе не противно дотрагиваться до меня? - тихо спросил Глеб. - Глеб, откуда в твоей голове столько глупостей? Младший разочарованно поморщился. - То, что я люблю тебя, это не глупость. Не шутка и не пустяк. - С жаром возразил он. - Я не об этом. Из груди Глеба вырвался вздох. Несмотря на раздираемые его душу чувства, он, пригревшись в тёплых руках брата, достаточно быстро уснул. А вот старший ещё долго лежал без сна, снова пытаясь разобраться в том, что происходит. Пытаясь понять, как ему себя вести, чтобы не оттолкнуть и в то же время не навредить младшему. Поглаживая под одеялом его тело, он хотел скользнуть рукой по его бедру, а затем и ещё ниже, но с усилием отогнал от себя грешную мысль. А спустя несколько дней, когда к Глебу вернулось хорошее настроение, он завёл с ним разговор на немного другую, но весьма немаловажную тему. - Глеб, я знаю, что ты пока не хочешь заниматься сексом с девочками, но всё равно я должен тебе кое-что разъяснить. - Что? - младший несколько настороженно посмотрел на брата. - Если вдруг так случится, и ты изменишь своё решение… - Не изменю, - перебил Глеб Вадима. - Если ты меня никогда не захочешь, то я в монахи уйду. - Замечательно, - отреагировал Вадик на последнюю реплику младшего и продолжил: - Но ты всё-таки дослушай меня. Так вот, если в один прекрасный день тебе захочется попробовать это с девочкой, то ты должен помнить об одной очень важной вещи. - Вряд ли этот день будет прекрасным, - недовольно проворчал Глеб и поднял на брата глаза. - О какой вещи ты говоришь? Вадим встретился взглядом с младшим. - Ты не должен кончать внутрь девчонки. Никогда. В тот момент, когда ты почувствуешь приближение оргазма, тебе нужно будет чуть замедлиться, выйти из неё и только потом кончить: на простынь, себе в руку или ей на живот. Но ни в коем случае не в неё. - Чтобы она не залетела, да? - Именно, - подтвердил Вадик кивком головы. - Ладно, - Глеб взглянул на свои пальцы, а потом, пристально уставившись на старшего, сказал: - Но ты можешь за меня не волноваться. Этого не будет. - Всё может быть, Глеб, - резюмировал старший, касаясь рукой серьги в ухе. Первая любовь только поначалу кажется уникальной и бесконечной, но в итоге она проходит и ей на смену приходят другие, более взрослые чувства. Но пока Вадим размышлял о любви, младший вдруг выдал: - А парни говорят, что есть такие штуки, похожие на воздушный шарик. Они надеваются на член, в них трахаешься и прямо в них кончаешь, и тогда девчонка не залетит, потому что вся сперма внутри этой штуковины останется. - Ну да, это ганд… презервативы то есть. Должны продаваться в аптеках, только их там днём с огнём не найдёшь. - Сказал Вадик и, вспомнив свой опыт секса с гандоном, продолжил: - Да и ощущения с ними совсем не те. Трахаешь-трахаешь, а кончить не можешь. - Почему? - полюбопытствовал Глеб, снова в упор посмотрев на брата. - Ощущения жутко притупляются, - заметил старший. - А ты не боишься, что от тебя залетит какая-нибудь очередная твоя девка? - Глеб нервно облизнул губы. Вадим пожал плечами: - Пока обходилось, надеюсь, что и дальше так будет. - И я на это надеюсь, - подчеркнул младший. «Что когда-нибудь тебе надоест трахать девчонок», - добавил он про себя. Глеб хотел, чтобы брат принадлежал только ему одному. И сам хотел быть центром его мира. Но он пока не знал, как привлечь к себе физическое внимание старшего. Как возбудить, заинтересовать, стать привлекательным для него в сексуальном плане? *** За несколько дней до отъезда в пионерский лагерь Вадим, Глеб и Саша Козлов, который тоже отдыхал перед тем, как с новыми силами погрузиться с мир медицины, а точнее, в интернатуру по терапии, прихватив палатку, гитары, замаринованное заранее мясо, картошку, свежие огурцы и помидоры и, конечно же, пару бутылок вина, отправились на пикник за город. Но уже сидя в электричке Саша сказал, что остаться на ночь никак не сможет, так как с утра звонили из больницы и буквально умоляли его выйти завтра на дежурство, подменить внезапно заболевшего коллегу. Глеб отвлёкся от рассматривания мелькавших за окном пейзажей, а старший Самойлов нахмурился: - А отмазаться никак нельзя было? - Не получилось, Вадик, - извинился Козлов. Его ценили и уважали в больнице и он не хотел подводить людей, рассчитывающих на него. - Ты уж прости. - Ладно, - вздохнул Вадим. - Хорошо, хоть не сегодня вызвали. - Это точно, - улыбнулся никогда не унывающий Саша. - Весь день вместе проведём. - В покер я вас обыграю, - не оборачиваясь, уверенно сказал Глеб, чем вызвал у Вадика и Саши дружелюбный смех. Выбрав для пикника идеальное, неподалеку от водоема место, Вадим с Саней поставили палатку, а Глеб натаскал из лесочка сухих хвойных веток, щепок и полешек, чтобы развести костёр. Потом Вадик помог ему притащить несколько бревен, из которых они соорудили подобие мангала, и Саша разжёг огонь. - Мы пока с Вадиком будем заниматься шашлыком, ты нам, Глебка, сыграй что-нибудь собственного сочинения, - предложил он младшему Самойлову. - Сыграю, - согласился Глеб. - Но петь не буду. - Не скромничай, - сказал ему Вадим, сдвинув сигарету в уголок рта. - Исполни Саньку свои новые песни. - Я ужасно соскучился по музыке, - признался Саша, насаживая куски мяса, колечки лука и помидоры на шампура. Глеб взял гитару, поудобнее устроился на пеньке и пробежал пальцами по струнам. - Что сыграть? - спросил он у Вадика. Старший бросил на брата слегка задумчивый взгляд: - Давай ту, что позавчера сочинил. - Про небо? Вадим кивнул и поворошил палкой угли. В течение следующих тридцати минут Глеб развлекал Сашу с Вадиком исполнением своих песен. - Это офигенно! - вынес свой вердикт Козлов. - Глеб, ты должен стать музыкантом. - А я им стану, - ответил младший с довольным видом. Похвала других людей всегда вселяла в него уверенность. И, покосившись на брата он с хитрой улыбкой добавил: - Мы станем. - Надеюсь, что билеты в первый ряд вы мне обеспечите, - засмеялся Саша. - Само собой, - уверил друга Вадим. После сытной трапезы Самойловы отправились искупаться, а Сашка растянулся на траве, подставляя свое тело жаркому солнцу. Затем они снова играли на гитарах, пели, травили анекдоты, перебросились в карты, пили вино и просто болтали о жизни. Время незаметно подошло к вечеру, и Козлов стал собираться домой. - Спокойной ночи, много не пейте, - с улыбкой кивнул он братьям. - Увидимся. - До встречи, Сань, - Вадик пожал приятелю руку. - Хорошо провели день. Жаль, что мало. - В другой раз наверстаем, честное слово, - пообещал Саша и протянул руку Глебу. Когда фигура Саши Козлова исчезла из поля видимости, старший Самойлов, отпив из бутылки вино, предложил брату: - Давай партейку в подкидного? - На раздевание, - Глеб многозначительно посмотрел на Вадима и тоже сделал маленький глоток из бутылки. - Не терпится раздеться передо мной? - усмехнулся Вадик. - Не терпится увидеть раздетым тебя, - парировал Глеб, снова кидая на брата выразительный взгляд. - Ну, сдавай карты, маленький извращенец. Поначалу Глебу везло, и старшему уже пришлось расстаться с часами, рубашкой, кроссовками, ремнем и носками, но потом что-то пошло не так. Фортуна отвернулась от Глеба и повернулась лицом к Вадиму и он, спустя ещё пять партий, сам так и продолжая оставаться в джинсах, лицезрел практически голого брата. - Если я сейчас выиграю, то мы будем на равных, - произнес Глеб, сдавая карты. - А если не выиграешь? - Вадик поднес ко рту бутылку. Младший сделал глубокий вдох: - Выиграю. В ответ старший лишь сдержанно кашлянул. Он вдруг ощутил, что ему хочется коснуться ладонями кожи брата. Хочется самому раздеть его до конца. И смотреть. Трогать. Гладить. Но он понимал, что этого не просто нельзя делать, а даже думать об этом запрещается. Это всё вино. Это оно вызывало в нем такие странные желания. Тревожные. Противоестественные. Он с досадой закусил губу. Через десять минут Глеб растеряно моргнул и, уютно прижавшись головой к плечу Вадима, заискивающе проговорил: - Мне же не обязательно снимать трусы? - Не обязательно, - Вадик потрепал вихрастую голову брата, и поднял глаза на разрисованное звездами небо. - Идём спать. - Тихо добавил он. Они забрались в палатку, застегнули молнию, Вадим оборудовал им спальное место. - Ложись, я укрою тебя, - сказал он младшему. Глеб юркнул на своеобразную кровать. Вадик лёг рядом, укрывая себя и брата легким одеялом. - Не холодно? - спросил он, обнимая младшего. Желание огнем полыхнуло внутри Глеба. - Вадь, ты когда меня так обнимаешь, у меня внизу живота жарко, - прошептал он. Вадим затуманенным взглядом уставился на брата. Глаза младшего - словно бездонные омуты, засасывали в себя, а его губы уже тянулись к губам старшего, и вскоре соприкоснулись с ними. Слились в одно целое. Язык Вадика встретился с языком брата. Он легонько пососал его кончик, а Глеб, тихо простонав, придвинулся ближе к старшему, касаясь животом его живота. Поцелуй с привкусами алкоголя и стыда закружил головы обоим. Вадим чувствовал вспыхнувшее тело брата, но не остановился, а лишь плотнее прижался к пьянящим губам. Вадик ласкал Глеба умело, но нежно, увлекая еще неискушенного брата в эротический мир безумства, и тоненькое тело младшего доверчиво распласталось в его руках. - Вадька, потрогай меня… там… - шептал Глеб, дыша громко и часто, прижимая к себе ладонь брата, и инстинктивно приподнимая бедра. Глеб пошел ва-банк, решая не упускать подвернувшийся шанс. А старший, внюхиваясь в него, изучал его тело. Гладил, пощипывал, целовал, не обращая внимания на крики разума, звучащие в его голове. Сердце Глеба под губами Вадима билось быстро-быстро, но его твердая плоть под пальцами старшего пульсировала еще сильнее, заставляя Глеба выгибаться, стонать, терять последние крохи рассудка, и просить... А чего просить, он толком и не понимал. После братья лежали не в силах пошевелиться, плотно прижавшись друг к другу, ощущая между своими телами липкость минувшего наслаждения. Младший дышал спокойно и умиротворенно. Его глаза подернулись счастливой дымкой. Вадим, тихо вздыхая, легонько перебирал кудри на макушке младшего. - Глеб, - позвал он. - Вадик, я не виноват, это всё гормоны, ты же сам говорил, - хитро улыбнулся Глеб, закрыл глаза и спрятал лицо на груди у брата.