Ничьи

Месяц на море пролетел, как одно мгновение, а пришедший за ним сентябрь уже в который раз увёз Вадика на «картошку». Глеб возненавидел этот месяц. Он терпеть не мог, когда старший уезжал, да ещё так надолго. - Возвращайся поскорее, - попросил он Вадима перед отъездом, хотя и знал, что побыстрее у него никак не получится. - Пиши мне каждый день по стиху, и время пройдет незаметно, - Вадик поцеловал брата в уголок губ, но тот развернулся, полностью подставляя губы для поцелуя. И Вадим не отказался от них. Понимая, что это безрассудно, он все равно поцеловал горячий рот младшего, оставляя на его губах сладостное покалывание. И всё же Глеб скучал. И скучал так сильно, что у него порой начинала болеть голова. И только музыка помогала ему справляться с разлукой. Она была его спасением и отдушиной. Гитара то плакала навзрыд под его пальцами, то тихо вздыхала, тоскуя, а то сладостно постанывала от воспоминаний о нежных губах и сильных руках брата. - Глеб, ты здесь? - в музыкальный класс заглянула Алинка. - Беги собираться, мы сейчас с новой воспиталкой идём в кино. - Сообщила она. Самойлов скривился: - А на что? - Не знаю. Да не всё ли равно? - Губы девчонки вытянулись в прямую линию. - Я на что угодно пойду, лишь бы здесь не торчать. - Ладно, - Глеб отложил гитару. - Пожалуй, я тоже пойду. А вечером можно слинять покурить на нашем месте. - Немного понизив голос, предложил он. - Мне Вадик целую пачку сигарет оставил. - Давай, - предложение мальчика пришлось Макаровой по душе, и она согласилась. Затем она хотела было ещё что-то сказать, но передумала и не стала. - Что? - спросил Самойлов, подозрительно взглянув на Алинку. - Сядешь рядом со мной в кинотеатре? - спросила девчонка, краснея. - Конечно, - ответил Глеб, как само собой разумеющееся. Макарова благодарно кивнула и выбежала из класса. Когда дети вместе с Ангелиной Павловной подошли к кинотеатру, то выяснилось, что фильм, который был выбран ею вместе с руководством детского дома для просмотра «Девочка из города» про сироту, потерявшую на войне родителей и брата и оказавшуюся в чужой семье, с суровым деревенским бытом, идёт уже более сорока минут. - Значит, мы не пойдем на эту тягомотину? - подал голос Дёмин. - Никита, - воспитательница с укоризной посмотрела на него. - А куда пойдем? - загорланили остальные. - На «Вам и не снилось», - хором запросили девчонки, рассматривая соседнюю афишу. - Хрен редьки не слаще, - со вздохами запричитали пацаны. - Ой, ну я даже не знаю, - немного растерялась Ангелина Павловна. - Этот фильм для взрослых ребят. - А мы что, маленькие? - Да он почти про наших одногодков, - вставил Глеб. - И ничего там такого нет. Я его ещё года два назад смотрел. - Нравятся девчачьи фильмы? - усмехнулся Дёмин. - Молчал бы, умник, - резко отозвался Самойлов. - Мальчики-мальчики, - вклинилась в перепалку воспитательница. - Хватит! Сегодня мы пойдем на «Вам и не снилось», а через две недели тут будет демонстрироваться «Человек-невидимка», если договорюсь с Ларисой Васильевной, то сходим. - Объявила она. - Круто! - воскликнул Илья. - Ещё бы! Это же научная фантастика! - деловито заявил Мишка. - По роману Рэя Брэдбери, - добавил Никита. - Вообще-то, по Герберту Уэллсу, - поправил его Глеб, который уже давно прочитал данную книгу. Дёмин за эту поправку наградил Самойлова ненавистным взглядом. В середине фильма, когда Катька с Ромой пили кофе в кафе, в котором неожиданно погас свет, Алинка придвинулась ближе к Глебу и робко положила руку ему на колено. Самойлов поначалу напрягся и нервно сглотнул. Но фильм захватил его настолько, что он через некоторое время забыл о девчоночьей руке. Он жалел Катьку, когда они с Ромкой прощались перед его отъездом, представляя себя на ее месте и тоже хотел бы, чтобы Вадик наговорил ему что-нибудь на кассету, вот только слушать в детском доме он бы её не смог. А ещё Глеба ужасно бесило то, что взрослые лезли в жизнь Кати и Романа и не побрезговали даже враньём, чтобы их разлучить, хотя сами-то вечно учат, что врать не хорошо. Лицемерные добряки. Но главное было то, что благодаря этому фильму, Глеб поверил в бесконечную, непобедимую силу любви. Ведь если любовь настоящая, то она выдержит любые испытания и станет ещё крепче, ещё прочнее, закалится, словно сталь. Алина была под впечатлением фильма весь вечер. Она задумчиво подносила к губам сигарету, делала затяжку, выдыхала горький, неприятный дым и смотрела на Глеба. - Ну, чего ты? - смутился мальчик. - Ты любишь кого-нибудь, Глеб? - спросила она. Самойлов дернул плечом. Ну, не мог же он рассказать Алинке, что любит собственного брата, и мечтает делать с ним все те вещи, которые делают девушки с парнями. - Я… я не хочу никого любить, - он опустил глаза, охваченный воспоминаниями о недозволенных ласках. Девчонка нервно вздохнула и покачала головой: - Я почему-то не верю тебе. Ты любишь кого-то, но я никак не могу догадаться кого. - Уголки ее рта опустились. - Это не совсем так, - попытался увильнуть от ответа Глеб, а уже в следующее мгновение, ощутил, как к его сомкнутым губам прижались сомкнутые губы Алины. *** Вадим яростно вколачивался в девчачье тело, а сам представлял голубые глаза брата, его такие ещё неопытные, но вкусные губы, дрожащее дыхание и отзывчивое на прикосновения тело. А тем временем лицо девчонки исказилось, её пальцы сильнее вцепились в плечи Вадика и, выдохнув громким шёпотом его имя, она кончила. Вадим прикусил зубами ее торчащий сосок, сделал ещё пару глубоких движений, глаза младшего слились в одно голубое облако и, выйдя из её тела, излился в подставленную ладонь. - Супер, - она улыбнулась и облизала пересохшие губы. - Неплохо, - кивнул Самойлов, поправляя на себе одежду. - Повторим чуть позже? - Не сегодня, - сексуальный голод был утолен и большего Вадим на данный момент не хотел. - Надо выспаться, а то завтра в поле засну. - Отмазался он. Девушка пододвинулась к нему ближе и чмокнула его в губы. - Тогда завтра, - хрипло сказала она. - Спокойной ночи, Вадик. - Ага, пока, - Вадим на секунду задумался. - Даша… - Маша, - поправила его девчонка, вздёрнув подбородок. - А… да… Извини. Маша-Даша… мысли Вадима были заняты Глебом. И от них у него уже мозги были набекрень. И дело ведь не просто в сексе, в не совсем обычном сексе с братом, которым, при желании, можно и с девчонкой заняться. Тут всё гораздо глубже. Серьёзней. В отношении младшего это не похоть, не мерзость и не грязь. Обидеть Глеба он бы не смог никогда. А вот любить его, дать ему удовольствие, которого он так жаждет, почему бы и нет? «Да потому что он парень, Вадик! Потому что он твой брат!» - Отчаянно взывал голос разума, вновь и вновь вызывая у Самойлова-старшего полный раздрай в мыслях. На следующий вечер Вадим снова уединился с Машей, и когда они перешли непосредственно к сексу, как-то совершенно естественно нацелился головкой члена чуть ниже обычного. - Вадик, - голос девушки из веселого стал неожиданно встревоженным. - Не туда. - Возразила она и попыталась перенаправить его рукой. - А давай попробуем туда, - хрипловатым шёпотом предложил Самойлов, не сводя глаз с раскрытых бедер подруги. - Я буду очень осторожен. - Пообещал он. Девушка заколебалась. - Я… я даже не знаю, - сконфуженно и немного испуганно проговорила она. - Я никогда этого не делала. - Я тоже не делал, но именно с тобой мне хочется попробовать, - соврал Вадим во второй части своей фразы. На самом деле ему было всё равно с какой именно девчонкой испробовать этот вид секса. Ему приспичило узнать какого это, удобный случай подвернулся именно сейчас, и он решил им воспользоваться. По отношению к девушке это было эгоистично и нечестно, но с другой стороны на какие отношения она рассчитывала, когда в первый же вечер знакомства раздвинула перед ним ноги? Да и в целом она выглядела свободной и раскованной. Вадик не считал себя одержимым сексом, но в последние несколько месяцев он им занимался только с собственной рукой и один раз с рукой брата. - Но это как-то… неправильно, - вернул его в реальность очередной довод Маши. - А вдруг понравится? - настаивал Вадим, поглаживая девчоночье тело, прижимая его к себе ближе, продолжая скользить членом между ее ягодиц. - Ну… давай, - согласилась Маша с долей скептицизма. - Только ты поаккуратней там. Зелёный сигнал светофора был дан, и Самойлов, увлажнив головку полового члена слюной, прижался ею к тугому входу. - Расслабься, - шепнул он. Девушка попробовала расслабиться, но это не помогло ему войти с первого раза. Вадим чертыхнулся, сильнее обхватил свой напряженный до боли член рукой и буквально впихнул его в девчонку. Та вскрикнула. - Тише ты, - выдохнул Вадик, прислушиваясь. - Не могу, - всхлипнула Маша. - Не надо… Больно… - Прости, - голос Самойлова смягчился. Он замер внутри не решаясь продолжать, хотя его плоть пульсировала от прилива крови и бешеного желания. Вадим дотронулся пальцем до клитора девушки и начал его поглаживать желая хоть как-то сгладить ей болезненные ощущения и тем самым довести начатое до логического завершения. Девчонка постепенно начала расслабляться и даже в какой-то мере возбуждаться. - Вадик, - она негромко отозвалась на нежные касания, раздираемая противоречивыми эмоциями и своим партнером. - Потерпи, ладно? - Самойлов продолжил медленно проникать внутрь, чувствуя, как еле-еле, но всё же поддаются его напору её зажатые мышцы. Целиком входить он не стал, заскользил обратно, затем сделал несколько покачивающих движений бедрами, прикрывая глаза и рисуя в воображении такого же узкого брата, и с этой мыслью кончил, едва успев выйти из девушки. После такого секса обоим стало неловко и они поспешили разойтись по своим спальным помещениям. Лежа пару часов спустя в своей постели, Вадим размышлял о полученном опыте. Он не мог сказать, что ему это безумно понравилось, но в тоже время было в этом что-то пикантное, фривольное, откровенное настолько, что он был уверен в том, что ещё не раз испробует этот способ. Но впрочем с Глебом всё будет, если вообще будет, по-другому. Его ведь можно и пальцами сначала подготовить, а возможно и языком, он ведь не чужой ему. Да, и ещё крем какой-нибудь детский приобрести или вазелин. С младшим он будет терпеливым. «Вадик, если ты не перестанешь думать об этом, то точно рехнёшься», - сказал он сам себе, отогнал назойливых насекомых и, перевернувшись на живот, закрыл глаза. А между тем Глебу снилось, что из мальчика он превратился в девочку и что именно его старший брат выбрал среди многочисленных подружек на роль своей девчонки. Ему снилось, как губы Вадима путешествуют по его телу, как целуют в такие места, о которых даже подумать должно быть стыдно. Но ему не стыдно. Ему хорошо. И хочется ещё и ещё… *** - Ещё… - прошептал Глеб, буквально вжимаясь в брата, так, что тот вовсю ощущал его уверенную эрекцию. - Глебушка, - Вадик покрывал лицо младшего поцелуями не в силах остановиться. - Я скучал, Вадь… Я так скучал. - В глазах Глеба плескалась сотня различных чувств, но основным была неподдельная радость от возвращения старшего. - Я знаю, - Вадим с удовольствием вглядывался в сияющие голубые глаза. - Я тоже скучал. Они терлись друг о друга, но не решались избавиться от одежды. - Ты… ты там в этом своем колхозе трахался с кем-нибудь? - спросил Глеб, тая в теплых объятиях. - Ага, - усмехнулся Вадик, и в упор взглянул на брата. - С картошкой, свеклой, морковью… - Он не собирался говорить младшему правду, рука которого, между прочим, уже пробралась в джинсы Вадима и вовсю надрачивала его член. «Меньше знает - крепче спит», - решил Вадик, продолжая диалог с братом на языке тел. Ну, вот как тут откажешься от него? Это какую силу воли надо иметь, чтобы отстранить эту шаловливую ручонку? «Ещё чуть-чуть», - мысленно уговаривал себя старший Самойлов. - «Ещё немного… Господи, хорошо-то как». Внутри него набирал силу наисильнейший, ослепительный оргазм. Ну и что страшного в том, что он кончил в ладонь брату? Вон он как ее облизывает, будто не сперму слизывает, а пломбир, растекшийся по пальцам. Глеб выглядел счастливым. Вадим же, заткнув навязчивый внутренний голосок, шептавший ему, что они ступают на опасную дорожку, списал всё происходящее на баловство и немного успокоился. Он считал, что полностью держит ситуацию под контролем. Глеб или перебесится. Или… *** Двадцать первый день рождения Вадим отпраздновал вдвоём с братом. В связи с тем, что он наконец-то сделал себе долгожданный подарок - приобрел чехословацкую электрогитару «Суперстар», денег на то, чтобы потратиться на праздничный стол не осталось. Они с Глебом выпили вина, закусили его тортом, послушали музыку, а после разлеглись на диване перед телевизором. Младший, уютно привалившись к плечу брата, засовывал в рот ломтики хрустящего картофеля и заедал их апельсиновыми мармеладными дольками, поочередно запуская руку то в шуршащий пакет, то в жестяную банку. - Как ты можешь есть сладкое с соленым? - удивлялся Вадик, поглядывая на брата. - А ты попробуй, это очень вкусно, - улыбался в ответ Глеб и совал старшему в рот своеобразный бутерброд из мармелада и картошки. - В другой раз рискну, - Вадим мягко отстранил руку младшего, дотянулся до стола, чтобы поставить на него опустевший стакан и хотел уже было закурить сигарету, как в этот момент раздался звонок в дверь. - Кто это? - спросил Глеб. В ответ Вадик лишь пожал плечами и пошёл открывать. На пороге стояли Наташа и Юля. - Вот это сюрприз! - удивился Самойлов, впуская девчонок в квартиру. - С днём рождения! - хором сказали они и, расцеловав именинника в обе щеки, вручили ему небольшую коробочку. В коробочке оказалась электробритва. - Спасибо, - поблагодарил Вадим. - Весьма кстати. - Он провел рукой по небритой щетине и кивнул на сверток в руках Юли. - А это тоже мне? - Это Глебу, - невозмутимо ответила рыжая. - Пирожные, которые я ему обещала ещё летом. Младший, услышав своё имя, появился в коридоре, и разулыбался, увидев девчонок. - У него попа слипнется, - рассмеялся Вадик, ласково дотрагиваясь до непослушных кудрей брата. - Он сушеную картошку вместе с мармеладом лопает. - Кстати, я слышала, что так делают талантливые творческие натуры, - Юля с улыбкой подмигнула Глебу и протянула ему пирожные. - Ешь на здоровье. Старший Самойлов, поняв, что эти двое снова настроены на одну волну, лишь покачал головой и пошел на кухню ставить чайник. А через полминуты к нему присоединилась Наташка. - Рад тебя видеть, - Вадим искренне улыбнулся девушке и добавил, заметив ее новую прическу: - Ты очень красивая. - Спасибо, Вадик, - румянец моментально окрасил щеки Платоновой. - Я тоже рада тебя видеть.