Ничьи

Вадим с Ванькой проговорили всю ночь. Выпили на двоих две трети бутылки водки, выкурили полторы пачки сигарет. И всё равно не успели поделиться всем тем, что накопилось у них за то время, что они не виделись. Морозов, как и предполагал Вадик, переслужил два с лишним месяца. Он уже готовился ехать домой, когда его и ещё нескольких дембелей направили на юг провинции Баглан в связи с очередной масштабной войсковой операцией. - Знаешь, Вадик, в тот момент я подумал, что мне суждено навсегда остаться в этой проклятой всеми богами стране, - спокойно рассказывал Ванька, но его напряжение выдавали пальцы, сминающие очередную сигарету. - Кстати, пришлось подписать бумаги, что мы туда по собственному желанию отправились. Неужели найдутся такие козлопаны, которые поверят в этот бред? Самойлов тревожно смотрел на друга. Они не виделись два года, но ему казалось, что все десять. Плечи Морозова стали шире, руки - мускулистее, вокруг прежде задорных глаз залегли морщинки, а сам взгляд сделался жестче, серьезнее и острее. Цвет кожи приобрёл шоколадный оттенок. И это в декабре, когда все вокруг бледные, а некоторые даже бледно-зелёные. Ванька среди них запросто за иностранца сойдёт. - Но мне повезло, - Морозов криво усмехнулся. - Я вообще оказался везунчиком. Вот только за то, что столько людей положил, хотя какие они к чёрту люди, гореть в аду буду. - Он рассмеялся, но не так, как раньше - беззаботно и весело, а натянуто и цинично. Вадим поёжился от этого нового, чужого, не Ванькиного смеха. - Вань, ты же не по собственной воле… Морозов чуть раздражённо отмахнулся и нервно хрустнул костяшками пальцев: - Не по собственной. Но ты думаешь, там… - он кивнул головой на потолок. - Это важно будет? - Если это пресловутое «там» существует, то думаю, что важно, - хмуро ответил Вадик. - И вместо того, чтобы карать, лучше бы он, сидящий там, объяснил, нахрен вообще эта война нужна? Ваня снова небрежно махнул рукой и долил остатки водки в стаканы. - Хрен с ними со всеми. Раз я вернулся из ада, значит там я точно пока ещё не нужен. - Он стукнул своим стаканом о стакан Вадима. - За нас, дружище. - За тебя, Вань, - Самойлов слегка сжал плечо приятеля, не заметив, как тот чуть поморщился, вспоминая окровавленную боевую куртку, и руки медсестры, обрабатывающие рану. - Спасибо, что живой. Они выпили. Ванька потёр отяжелевшие веки и подавил зевок. - Я постелю тебе в комнате Глеба, - сказал Вадим, поднимаясь с табуретки. - Кстати, как он? - полюбопытствовал Морозов. - И почему не с тобой, сегодня же суббота? - Давай, завтра договорим? - Вадик поспешно взглянул на часы. - Утро почти. - Да, что-то сил совсем нет, - Ваня встал и потянулся. - Пойду в душ по-быстрому. - Он снял китель и тельняшку, и взгляд Самойлова наткнулся на рельефный рубец у него на запястье. Морозов, заметив на что смотрит Вадим, пояснил: - След от пендинской язвы. Выглядит, как клеймо на память, да? - усмехнулся он. - Проклятые комары, порой покоя от них не было. Вадик глубоко вздохнул. - Вань, ты ничего не писал о ранениях. Удалось избежать? Ванька повернулся к другу другим боком. - В плечо, - ответил он, нехотя демонстрируя затянувшийся длинный шрам. - Пуля дошла до кости… - Начал было рассказывать Морозов, но заметив внезапный ужас в глазах приятеля, решил не продолжать и вместо этого полез в свой баул и, покопавшись там немного, достал две медали «За Отвагу» и одну «Воину-интернационалисту от благодарного афганского народа». - Ух ты, - Самойлов взял одну из них в руки. - Да ты герой, Ванька. Самый настоящий герой. - Герой - плечо с дырой, - со смешком отозвался Ваня, но тут же посерьёзнел. - Все, кто оттуда не вернулись - герои. Я боюсь, что война там никогда не закончится, а наши парни так и будут гибнуть непонятно за что. А правительство наше своих сыночков бережет. Трусливые, суки. Только и могут что чужими руками жар загребать. Вадим ощущал ожесточение в словах друга, но он не мог осуждать его за это. Глупо было бы рассчитывать, что с войны Ванька вернётся прежним весельчаком и балагуром. - Знаешь, Вадь, что страшно? - лицо Морозова скривилось в болезненной гримасе. - Что я привык к трупам. - Будто со стыдом признался он. - После того, как Стаса уже мертвого, на себе дотащил до санчасти, я понял, что больше ни черта не боюсь. Перестал думать и чувствовать. Понял, что на войне живёшь одним днём. Там другие ценности. Видимо, благодаря этому и выжил. Я убивал «духов», продлевая тем самым себе жизнь. А ведь среди наших были и предатели. Мрази, принявшие ислам и начавшие воевать против своих. Вот в такую гниду я бы не выстрелил, я бы его собственными руками задушил, но не довелось, к сожалению. Вадик с тревогой смотрел на Ваньку, замечая в его глазах много непривычных оттенков - боли, грусти, печали. - Вань, тебе теперь надо привыкать к мирной жизни. К жизни без автомата. - Привыкну, Вадик, не бойся. Привыкну, - улыбнулся Морозов, и его лицо приобрело прежнее, доармейское добродушное выражение. - В понедельник в военкомат пойду, потом канитель с квартирой начнётся, работу надо будет искать. - Перечислял он, загибая пальцы. - И бабу. - Загнув четвертый палец, Ванька посмотрел на Самойлова. - Нет у тебя никакой красотки на примете, а Вадь? Не для серьёзных отношений, просто потрахаться. - Найдем, - рассмеялся Вадим. - Для любых отношений. - А ты с Натали так и не закрутил роман? - поинтересовался Морозов. - Нет, - качнул головой Вадик. - Хорошая Наташка девчонка. Самая лучшая. - Сказал Ванька, вспоминая Платонову. - Вот поэтому и не закрутил. - Повезёт тому, кому она достанется, - резюмировал Ваня и отправился в душ. После, выкурив ещё по сигарете, друзья наконец-то разошлись по комнатам. - Спокойной ночи, Вань. - Спокойной ночи, Вадик, - ответил Морозов и поежился. - Ты мне только скажи, а чего холодно так? Батареи плохо топят? Вадим с удивлением потрогал батареи, которые кочегарили так, что даже вечно мерзнущий Глеб, по ночам скидывал с себя одеяло. - Нет. Отлично топят. - Значит, это я отвык от нашей уральской погоды, - проговорил Ванька, укладываясь в постель и заворачиваясь в одеяло. Вадик достал из шкафа плед и поверх одеяла набросил его на друга. Череда событий минувшего дня вымотали Вадима и едва он опустил голову на подушку, как тут же провалился в сон. *** На следующий день Глеб вел себя с Алинкой так, словно между ними ничего не было. - Глеб, тебе не понравилось со мной? - не выдержав, спросила его девочка, когда они после обеда гуляли во дворе детдома. - Понравилось, - тихо ответил Самойлов. - Но… - он запнулся. У Алины замерло сердце. - Но ты не любишь меня? - с вопросительной интонацией договорила она за мальчика. Глеб молча кивнул. Ну, не мог он полюбить кого-то так же горячо, как Вадима. И секс ничего не изменил в этом отношении. Макарова всхлипнула. Она-то как раз любила Глеба и то, что вчера случилось дало ей надежду, что эти чувства взаимны. - Прости, - выдавил Самойлов, ощущая неловкость и осознавая свою вину. - И дружить мы больше не будем? - с трудом справляясь со слезами, застенчиво спросила девочка. - А ты хочешь со мной дружить после этого? - Глеб избегал смотреть на Алинку. - Да, - шепотом отозвалась Макарова. Она готова была на любые отношения, лишь бы не переставать общаться с Глебом. - А если хочешь, я могу и за двоих любить. А ты… Ну, ты можешь просто делать так, как вчера. - Краснея, предложила Алинка. Самойлов с беспокойством посмотрел на девочку, но почти сразу же отвел взгляд, раздумывая, как бы дать ей понять, что он не хочет снова заниматься сексом, но тут глаза его округлились, когда он увидел входящего в калитку детского дома брата и идущего рядом с ним Ваньку. Глеб, забыв про девчонку и про ссору с Вадиком, со всех ног понёсся им навстречу. - Ни фига себе ты вырос! - Ваня заключил мальчишку в крепкие объятия. - Я собрал фрегат, - первым делом сказал ему Глеб. - А я видел, - улыбнулся Морозов. - Я сегодня в твоей комнате ночевал, ты не против? - Нет, - Самойлов-младший осекся и чуть растерянно посмотрел на брата. - А когда ты вернулся? - спросил он Ваньку. Вадим сосредоточенно наблюдал за Глебом. - Вчера, - ответил Ваня. - И сразу к вам. Глеб подумал о том, что если бы он вчера не убежал из дома, то тоже встретил бы Ваньку. - Я тебе тут кое-какие подарки привёз, не хотел ждать следующих выходных, - перебил его размышления Морозов. - Идём в твою комнату. Они прошли в комнату младшего Самойлова, и там Ванька передал ему свёрток, развернув который Глеб остался в восхищении. - Это круто! - он приложил к себе небесно-голубые джинсовые «левайсы», на ощупь намного мягче тех индийских тёмно-синих джинсов, которые у него были. Вадик сел на кровать брата, чувствуя, как его сердце наполняется нежностью к нему. - Померяй, - предложил он, любуясь отблесками восторга в глазах младшего и довольной улыбкой на его губах. Глеб с радостью скинул уже видавшие виды штаны и облачился в обновку. - Как раз, - сообщил он. - Мне кажется, чуть-чуть в поясе великоваты, - заметил старший Самойлов. - Я и это предусмотрел, - Морозов достал из другого свертка черный кожаный клепаный ремень. - Ух, ты! - Глеб быстро продел его в шлевки и затянул. - Суперски! - вынес он свой вердикт. - Но это ещё все, - Ваня кивнул на торчавший из свертка угол пакета. Младший раскрыл его и извлек на свет чёрную футболку с длинными рукавами, с широкой красной полосой на груди и вышитой надписью «Go West». - Модник, - с улыбкой проговорил Вадим, разглядывая, как брат надевает на себя футболку. Они с Ванькой переглянулись. - Нравится? - поинтересовался у Глеба Морозов. - Спрашиваешь?! Конечно! - Глеб обнял Ваньку. - Спасибо. - На здоровье. В этот момент Вадик позавидовал Морозову. Ему не терпелось как можно скорее вернуть расположение брата. Он скучал по нему. А воспоминания об их ласках вызывали в сердце и внизу живота сладостный трепет. Их магическая связь не рвалась, несмотря на ссору. - Жалко только, что сейчас зима, - произнёс Глеб, рассматривая себя в оконное отражение. - Зато к лету джинсы как раз тебе по росту станут, - утешил его Ванька. - Вань, а ты расскажешь мне про войну? - попросил младший, усаживаясь напротив него. - Ох, Глебка, - вздохнул Морозов. - Лучше тебе не знать ничего о ней. Слышал, как говорят? Меньше знаешь - крепче спишь. - Там очень страшно? - спросил Глеб. А старший Самойлов обратил внимание, как вмиг потемнели глаза друга. - Страшно, - напряженно бросил Ванька. Но Глеб будто не замечал его изменившегося настроения. - Ты боялся, что тебя убьют? На Ванином лице появилась скорбная гримаса. - Поначалу просто старался не думать об этом, а когда до дембеля осталось два месяца, реально испугался. Уж очень захотелось вернуться домой, иначе ради чего я там впахивал? - Расскажи, Вань, - настаивал младший. - Расскажу, но не сегодня, ладно? - Ладно, - согласился Глеб, и Ванька поспешил сменить тему. - Кстати, - начал он. - Нам там платили чеками и у меня еще осталась приличная сумма. Я сначала хотел там же купить что-нибудь из импортной техники, но ходили разговоры, что офицеры ничего не дадут вывезти с собой. Так и вышло, перед посадкой в машины шмон устроили, на таможне едва шмотки не отобрали, но удалось договориться. Поэтому хорошо, что я решил там ничего из техники не покупать, а отоварить эти чеки здесь в магазине «Березка». Пойдёте со мной? - Морозов посмотрел на Вадима, а потом на Глеба. - Обязательно, пойдём, - ответил за обоих Вадик. - А когда? - спросил младший. - Точно пока не знаю, но хотел бы до нового года, чтобы подарки вам сделать. - Вань, ты и так нас уже задарил, - сказал Вадим. Ему Морозов тоже привёз джинсы, а так же чёрную кожаную куртку. - Подарков много не бывает, - улыбнулся Ванька своей прежней открытой улыбкой. - А то ведь на эти чеки все равно больше нигде ничего не купишь. - Тогда ты себе покупай, - настаивал Вадик. Ему было неудобно принимать хоть и от лучшего друга столько подарков. - Знаешь, сколько всего в новую квартиру понадобится? - И себе куплю, не переживай, Вадик, - Ваня чувствовал потребность в том, чтобы сделать что-то хорошее. Было ли это своеобразным замаливанием грехов, он не знал. Но сердце велело поступать так. Пока Глеб с большой неохотой переодевался обратно, Морозов сказал, что пойдет заглянет к воспитателям и к поварихе - тете Зине на кухню. Когда он вышел из комнаты, старший Самойлов достал из кармана ключи от квартиры, которые Глеб вчера оставил и положил их на его тумбочку. - Я хочу, чтобы они были у тебя, - произнёс он. - То, что ты видел больше никогда не повторится. - Пообещал Вадим, безумно желая дотронуться до младшего. Глеб же, спокойно убирая ключи, сообщил: - Я вчера переспал с Алинкой. Что-то глубоко внутри Вадика натянулось и едва не оборвалось. - И что все это значит? - он просверлил взглядом спину брата. - Ты же хотел, чтобы я встречался с девчонками, - пожал плечами Глеб, разыгрывая равнодушие. Старший нахмурился: - Ты же не любишь её. - Ты своих тоже не любишь, - не задумываясь ответил Глеб. - Но с Алиной так поступать нечестно, - с упрёком сказал Вадим. - Ты ей нравишься и знаешь об этом. - А со мной так поступать честно, Вадик? - младший поднял на брата глаза, и Вадим едва не утонул в их засасывающей синеве. Его замершее было сердце с удвоенной силой заколотилось в ребра. - Глеб, помнишь мы договаривались о дате? - напомнил он брату о их соглашении, касаемом проверки чувств. - Помню, - буркнул Глеб. - Если к тому времени твои чувства ко мне не пройдут… - А ты всё это время будешь трахать всё, что движется? - мрачно перебил Вадика младший. Вадим не ответил, о чем и пожалел спустя несколько секунд. - Это нечестное соглашение, Вадик, - в словах младшего брата сквозила горечь. - Ты упрекаешь меня в том, что я некрасиво поступил с Алинкой, но сам так же поступаешь со мной. Вадик проглотил комок в горле. - Глеб… - он почувствовал, что надежда на примирение растаяла без следа. - В следующие выходные не приходи, - тяжко вздохнув, изрёк Глеб. - В следующие выходные я хотел купить ёлку, думал, что мы с тобой будем наряжать её, - поделился старший своими планами. - Если ты собирался купить ёлку для меня, то не нужно, - ответил Глеб, продолжая гнуть свою линию. - На новый год я останусь здесь. Вадим резко вскинул голову. - Глеб, твоя обида переходит уже все допустимые пределы, - ему стало казаться, что чем больше он делает для брата, тем больше упрёков получает от него. Он устал. - Ну, извини, что у тебя такой ненормальный брат, - вызывающе бросил младший, чем окончательно взбесил Вадима. Самойловы еще долго могли бы пререкаться и выяснять отношения, но весьма кстати вернулся Морозов. - Нам пора, Глеб, - сказал брату Вадик. - Ты можешь оставить меня с Ваней на минутку? - попросил старшего младший. Вадим молча вышел за дверь. - Не помирились? - спросил Ванька Глеба. - Тебе Вадик рассказал? - хмыкнул младший, чувствуя, как заныло сердце. - Сказал просто, что вы в ссоре, но что и как не стал рассказывать. Глеб кивнул и вопросительно посмотрел на Морозова. - Вань, а в этой самой «Березке» гитары продаются? - Думаю, да, - поразмыслив, ответил он. - Говорят, там всё есть. - А ты можешь не покупать мне подарок, а купить вместо этого Вадику гитару? - кусая губу, попросил младший. - А то я его новую гитару случайно разбил. - Со стыдом признался он. Ванька взглянул Глебу прямо в глаза: - Случайно? Мальчик покачал головой: - Не совсем, - горестно вздохнул он. - Мда, - Ваня потёр подбородок. - Видимо, бурная у вас была ссора. - Купишь, Вань? - Глеб умоляюще смотрел на старшего друга. - Куплю, - согласился Морозов. - Да вот только я ничего не понимаю в них. - А давай я Юрия Леонидовича расспрошу какие лучше, а потом тебе скажу? - моментально нашёл выход из положения Глеб. - Ты зайди завтра или послезавтра. - Ладно, - кивнул Ванька. - Договорились. - Спасибо, - поблагодарил его Самойлов. - Пока не за что, - Морозов потрепал волосы Глеба. - Помирись с Вадимом, он любит тебя. - Я его тоже люблю, - шепотом отозвался Глеб. А ночью, лёжа в постели и не в силах заснуть, вспарывая себе память, он решил, что тоже пойдёт в армию. И обязательно, чтобы на войну. В Афганистан. Пусть Вадик попереживает за него. А если его убьют, что весьма вероятно, потому что он вовсе не такой сильный и смелый, как Ваня, то это будет ещё лучше. Жаль только, что он не увидит, как старший будет горевать, когда узнает об этом, и как будет жалеть о том, что отверг его любовь.