Ничьи

Вечером в пятницу Вадим отказался от шумных посиделок с друзьями и после репетиции отправился сразу домой, о чем и пожалел спустя уже полтора часа. Тоска по Глебу терзала душу, мрачные мысли не давали покоя, и чтобы хоть на время унять гнетущую печаль и остановить поток невесёлых дум, прокрадывающихся в голову, он собрался, сунул в карман куртки пачку сигарет и пошёл на улицу. Погода не располагала к длительным прогулкам и, шагая бесцельно по скользкому тротуару, Вадик достаточно быстро замерз. Поэтому, заметив мерцающую вывеску пивного бара, он без раздумий заскочил внутрь, чтобы погреться. Пива в такой холод не хотелось и, пробежавшись глазами по меню, Самойлов заказал сто грамм портвейна. Получив свой напиток, он тут же опрокинул его в себя и попросил повторить. Затем Вадик огляделся в поисках свободного столика, которого к его огорчению не обнаружилось. Зато обнаружился столик с сидящей за ним одинокой девушкой, и Вадим, не колеблясь, направился в ее сторону. Нет, не для того, чтобы познакомиться, а потому, что других незанятых мест он не видел. Уточнив, можно ли ему присесть за её столик и получив утвердительный кивок головой, Вадик расположился напротив девушки или точнее сказать, женщины, ибо вблизи она выглядела немного старше, чем ему показалось изначально. А может в этом ощущении не последнюю роль сыграл её яркий броский макияж. Самойлов отпил чуть сладкого креплёного вина и снова погрузился в свои размышления. Он продолжал думать о том, что чувства младшего брата к нему пройдут сами собой. Что вся его любовь рассосётся. Забудется. Но хотел ли он на самом деле, чтобы так было? Вадим не позволял себе отвечать на этот вопрос. По крайней мере, честно. А врать самому себе глупо. Но он продолжал чувствовать вину перед братом, которая изводила его дни напролет, отзываясь пульсирующей болью то в висках, а то в кончиках пальцев. Девица неопределенного возраста изучающе и оценивающе рассматривала молодого человека. - Трудный день? - спросила она, поднося ко рту кружку с пивом. - Угу, - кивнул Вадик, не поворачивая к незнакомке головы, но ощущая на себе ее взгляд и в итоге всё же встретившись с ней глазами. - Бывает, - отозвалась она, придвигаясь ближе, и Самойлов невольно заметил, как ее не маленькая грудь почти распласталась на столешнице. - Но обычно к утру всё проходит. - Глубокомысленно заключила девушка. - Наверное, - выдавил из себя Вадим, откашлялся и залпом допил портвейн. - Возьми себе ещё, легче станет, - со знанием дела посоветовала незнакомка и отодвинула от себя пустую пивную кружку. - А вам… взять ещё? - больше из вежливости, нежели искренне, предложил Вадик. - Давай, - девушка вскинула голову, заправила за ухо высветленную прядь волос и посмотрела прямо ему в глаза. - Не пить же тебе в одиночку. Самойлов вернулся через несколько минут с новой порцией портвейна для себя и с пивом для барышни. За ни к чему не обязывающим разговором время потекло быстрее и веселее, а затем и вовсе притупилось и исчезло. Они покинули бар, когда тот уже закрывался. Вадим на последние деньги купил домой бутылку портвейна, несмотря на то, что и так уже не совсем твёрдо стоял на ногах. Новая знакомая, имя которой он так и не удосужился спросить, подхватив его под руку, томно поинтересовалась: - Угостишь? - Если хочешь, - пожал плечами Вадик. - Хочу. Но не на улице. - Она многозначительно посмотрела на парня и игриво коснулась пальцем его губ. - Ты с кем живёшь? С родителями? - Нет, - отрицательно качнул головой Самойлов. - Один. - Один? - девушка едва не подпрыгнула на месте. - Тогда чего же мы до сих пор тут мёрзнем? Дальнейшие события происходили, как в тумане. Алкоголь сделал своё дело - дал Вадиму возможность не думать. Поэтому он, не думая, привёл девушку без имени домой. Не думая, распил с ней бутылку портвейна. И, не думая, занялся сексом. Грубым, примитивным, животным. Им владела дикая, клокочущая ярость. И он брал девицу резко, жёстко, глубоко, ненавидя себя за то, что умудрился потерять брата, и ненавидя её за то, что она, а не он находится сейчас в его постели. Вадик не выставил барышню после секса на улицу, хотя и не хотел, чтобы она оставалась в их с братом квартире. Но время уже близилось к утру, и он просто-напросто уснул. Забылся под действием алкоголя. Расслабился. Расслабился настолько, что когда на следующий день в институте началась первая пара, он все ещё спал, как впрочем, и девица, обнаженная, раскинувшаяся рядом и слегка похрапывающая. *** Субботние уроки закончились час назад, а Вадима до сих пор не было. Глеб прекрасно знал, что старший всегда подстраивается под его расписание и в субботу уходит из института раньше, чем заканчиваются пары, чтобы забрать младшего сразу же после его занятий. «Наверное, Вадик решил, что раз я всё равно отказываюсь идти домой, то какой смысл ему за мной приходить. Только время зря терять», - размышлял Глеб, а сам то и дело выбегал в коридор, чтобы взглянуть на часы. Еще спустя сорок минут он начал думать, что с Вадимом что-то случилось. Что-то плохое. Что он попал под машину или заболел чем-то серьезным и угодил в больницу. Да мало ли что могло произойти. А он сидит здесь и ничего не знает. Младший Самойлов пожалел, что по субботам Наташка не приходит в детдом на практику, и таким образом ему даже не к кому обратиться за советом и помощью. - У тебя же есть ключи от квартиры? - спросил Алинка, когда Глеб поделился с ней своими тревогами. - Есть, - кивнул мальчик. - Тогда езжай сам домой и жди Вадима, вечером он наверняка вернётся туда, - посоветовала Макарова. - Угу, - удрученно согласился Глеб. - Если с ним ничего не случилось. - Слушай, - Алина постучала пальцами по подоконнику. - А у тебя телефон этой Наташи есть? - Дома есть. У Вадика в записной книжке. - Ну вот, - деловито произнесла девочка. - Придешь и позвони ей, может она что-то знает. - Да, так и поступлю, - Глеб одарил подружку нежным взглядом, стараясь отогнать от себя нехорошие предчувствия. - Ты прикроешь меня? Надо сделать так, чтобы никто не видел, что я один ухожу. - Сделаем, - бодро заявила Алинка. - Иди, собирайся. А я пока проверю всё ли тихо, а потом на шухере постою. *** Глеб не стал звонить в дверной звонок, а открыл дверь своим ключом. Он почему-то был уверен, что Вадика дома нет. Но едва мальчик переступил порог, как почувствовал удушливый запах алкоголя. Самойлов-младший разулся, шагнул в комнату старшего брата и тот час ощутил всплеск ревности. От того, что он увидел сердце его упало, дыхание перехватило, а глаза защипало, как всегда перед слезами. - Вадик, - с трудом позвал он, кое-как справившись со спазмом, сдавившим горло. - А ты кто? - девушка с растекшимся макияжем, даже не подумав прикрыться, приподняла голову и уставилась на мальчика, хлопая ресницами. Щеки Глеба заалели. А глаза ненавистью прожгли девицу. - Глеб? - Вадим встрепенулся, открыл веки и тут же почувствовал, как внутри его головы застучали молоточки, а снаружи её сжали стальные тиски. Дневной свет, сочившийся из окна, резал глаза. Во рту был неприятный привкус. Память возвращалась урывками. Похмелье ломало все тело. Он моргнул, собираясь с силами, скользнул по брату мутным взглядом, зыркнул на девчонку, вспоминая вчерашний вечер и, как ошпаренный, вскочил с дивана, впопыхах натягивая на себя одежду. Глеб опустил голову. Он хотел уйти, но не мог даже пошевелиться, ноги словно налились свинцом. - Так, - проговорила барышня, поднимаясь с постели без всякого смущения и подбирая свои вещи. - Я, пожалуй, пойду. Младший снова посмотрел, как девчонка продефилировала в сторону ванной и подумал, что его сейчас вырвет от одной мысли о том, что она воспользуется его или Вадика полотенцем. - Глебушка, - Вадим подошел к брату, но тот тут же сделал шаг назад и поморщился. От старшего пахло сексом. Не любовью, а именно сексом. Похотливым. Быстрым. Эта девица пропитала собой Вадима. Она дала ему то, что не мог дать Глеб. Точнее мог, но Вадику этого от брата не нужно было, потому что Глеб не девчонка. Сердце младшего закололо болью. - Глеб, прости, - виновато проговорил Вадик. - Это… это случайно получилось. Но Глебу было уже всё равно случайно или нет. Вадим был нужен ему целиком, а не обрывки, оставшиеся после женщин, которые тот мог предложить ему. - Не важно, - с тоской покачал головой мальчик. - Я… Ты не пришел, и я просто подумал, что с тобой что-то случилось. Я больше никогда так не сделаю. - Он положил на стол свой комплект ключей. Из коридора между тем раздался женский голос: - Я пошла, - а через секунду девица показалась в дверном проеме и, помахав перед братьями листком бумаги, обратилась к старшему из них, в то время, как Глеб испепелял её хмурым взглядом: - Я записала тебе свой телефон, звони, красавчик. Секс был охренительным. - Она слащаво улыбнулась, оставила листок на стуле и ушла. Хлопнула входная дверь, и в квартире воцарилась оглушающая тишина. - Я… Я тоже пойду, - голос младшего надломился, но он изо всех сил старался держаться. - Подожди, - Вадим сделал глубокий вдох, потер переносицу и потряс головой, пытаясь прояснить её и чувствуя отвращение к самому себе. Он глотнул воды, проталкивая ком жгучей вины и едкой горечи внутрь. - Зачем? - спросил Глеб, не поднимая головы и неуверенно пятясь из комнаты. Самойлов-старший помассировал отекшие веки. - Нам надо поговорить, - он внимательно посмотрел на брата. Глеб молча замотал головой, сдерживая надрывный стон, рвущийся из груди, резко развернулся и, устремившись в коридор, быстро нырнул в ботинки и дернул на себя входную дверь. На большее сил не хватило. Он упал на коврик перед квартирой. Его трясло от переживаний. Горькие колючие слезы унижения щипали глаза. Но, услышав приближающиеся шаги Вадима, он все же заставил себя подняться. - Глеб, не уходи, - произнес старший, пытаясь взять брата за руку. - Мне больше от тебя ничего не надо, Вадик, - оборвал его Глеб с болью в голосе и почувствовал, как сердце окаменело в груди. Он вышел из подъезда и решительно направился к автобусной остановке. Вадим смотрел в спину младшего, а его слова всё ещё продолжали грохотать в висках. «Мне больше от тебя ничего не надо». Это было похоже на короткое замыкание. Мозг отказывался воспринимать действительность. *** Вернувшись в детским дом, Глеб первым делом нашел Алинку. - Ты чего? - она подняла на него глаза. - Случилось что-то? - Нет, - он уверенно взял подружку за руку и поспешно добавил: - Идём. - Куда? - спросила она не протестуя, но интуитивно чувствуя, что что-то всё-таки случилось. Глеб ничего не ответил, пока не остановился у пресловутого кабинета трудовика, который уже какой год кряду продолжал оставаться бесхозным, а изредка меняющиеся в нем замки то и дело вскрывались, желающими унять ураган гормонов, подростками. Младший Самойлов заглянул в замочную скважину, дабы убедиться, что в кабинете никого нет. - Ты все ещё хочешь… заняться со мной сексом? - он вонзился в Алину взглядом. Макарова смутившись, отвела глаза, но кивнула: - Да. - Хорошо, - сказал Глеб, кусая губу и, подергав дверь, попросил у девчонки заколку-невидимку. Проделав с ней необходимые манипуляции, действуя быстро, чтобы не передумать, он открыл дверь и взглянул на Алинку. Они зашли в кабинет. Осмотревшись, Глеб на всякий случай придвинул к двери пару стульев. Хотя в субботу вечером по словам Макаровой в детдоме всегда было тихо, как на кладбище. Несколько минут они молча смотрели друг на друга, а затем Алина начала раздеваться. Самойлов отметил про себя, что она выглядит в сто раз лучше, чем та девица, которую притащил домой брат. Но тут же прогнал неприятные воспоминания и постарался сосредоточиться на том, что собирался сейчас сделать. Алинка, оставшись в одном белье, занервничала, почувствовала, как по ее коже побежали мурашки и не решилась раздеваться до конца. Внутри нее разрастался страх вперемешку со стыдом. - Боишься? - шёпотом спросил Глеб, торопливо избавляясь от одежды. - Немного, - отрывисто призналась она. - А ты? - Тоже, - Глеб подошел ближе и провел ладонями по плечам девочки. Немного неуклюже и застенчиво сдвинул в сторону белую ткань лифчика. - Тебе нельзя кончать в меня, - произнесла она, опаляя прерывистым дыханием его шею. - Да, я знаю, - вторую руку Самойлов запустил в трусики подружки. - У тебя здесь влажно. Алину с ног до головы пронзило жаром. - Это из-за тебя, - прошептала она, чувствуя, как запылали щеки. - Почему? - тихо спросил мальчик. Макарова пожала плечами: - Не знаю. Но всегда, когда я думаю о тебе, у меня там становится мокро. - Растерянно призналась она. Глеб двигал пальцем внутри девчонки, глубже погружая его во влажное лоно. Алинка освободилась от трусиков и дотронулась рукой до набухшей плоти Глеба. Он прерывисто вздохнул. Алина легла на парту и, сглотнув, расставила ноги. Самойлов встал между ними. Провел ладонями по девчачьей груди, легонько сжал соски. Это было приятно, но не более того. А вот по телу девочки прошла горячая волна предвкушения. - Я хочу… - она облизала губы и перевела дыхание, чтобы унять дрожь. - Давно хочу тебя… Глеб обхватил рукой свой член и приставил его между влажных розовых лепестков. Девочка зажмурилась. Глеб толкнулся в нее и тут же уперся в некую преграду. Ладони Алинки судорожно сжались, и она сдавлено вскрикнула. Самойлов испугано остановился. - Продолжай, - тонким всхлипом отозвалась Макарова, приподнимаясь и обвивая его руками, чтобы притянуть ближе к себе и поцеловать. Глеб коснулся губами приоткрытых губ Алины, осторожно пробуя их на вкус, а затем, осмелев, глубже погрузил язык в ее рот. Тело девочки расслабилось, а сама она приглушенно простонала. Глеб сглотнул стон подружки. - Тебе больно? - спросил он. - Нет… теперь уже нет, - соврала Алинка и подняла ноги выше, позволяя тем самым входить в себя глубже. И Самойлов, преодолев препятствие и повинуясь инстинктам, начал двигаться, ускоряясь с каждой секундой. Перед его закрытыми глазами стоял образ старшего брата, занимающегося сексом с разными девчонками. От этой картины ему становилось дурно. Она выжигала его душу и сводила с ума. Он гнал Вадима из своей головы, но тот не уходил, а как будто наблюдал за ним со стороны, усмехаясь и подгоняя. А сердце Алины в это самое время пело от счастья. Несмотря на боль от первого в своей жизни проникновения, она испытывала чувство небывалой радости от долгожданной близости с любимым мальчиком. *** Ближе к вечеру, когда Вадим окончательно протрезвел и смог думать, он принял душ, тщательно побрился и стал собираться к брату. Вадик не хотел оставлять всё так, как есть, ему нужно было объясниться с младшим. Но только он зашнуровал ботинки, как раздался звонок в дверь. Не глядя в глазок, Вадим распахнул её, и впервые за последние недели его лицо озарила по-настоящему искренняя и счастливая улыбка. *** Секс с девчонкой не принёс Глебу и десятой доли удовольствия по сравнению с ласками Вадика. Нет, он кончил, но это скорее была простая физиология. Точно так же он кончал, когда делал это рукой. Он не ощутил ничего, кроме обычного сексуального облегчения. Оргазм же, который Глеб испытывал от касаний старшего брата был в миллиарды раз ярче, слаще и оглушительней. Он вибрировал под пальцами старшего, становясь танцующей энергией, трепеща каждой клеточкой своего тела, полностью растворяясь в нежных прикосновениях и теряя себя в этом пусть и греховном единении. Мальчик втянул ртом воздух, накрылся с головой одеялом, а его душу засыпало осколками разбившего мира.