Осколки Прошлого. Калейдоскоп настоящего. Картина будущего.

Огромный замок словно серый каменный пестик, окружённый лепестками белых льдистых склонов гор. Ни один раз её пусть пролегал через морозные горы, будь то паломничество к ныне уничтоженному храму Священного Праха или быстрый подъем для поиска очередного входа на глубинные тропы. От мыслей о гигантском подземном королевстве сердце Амелл неприятно дрогнуло. Несколько лет назад она совершила поступок, к которому по-прежнему не решила, как относиться. С одной стороны, Архитектор действительно очистил глубинные тропы, уведя своих последователей вниз, глубже к сердцу мира, он пришёл к ней, когда Стражи начали слышать коллективный Зов, он защитил Стражей Башни Бдения. Раз за разом он доказывал, что он Союзник. Но знания об инциденте с чародеем Ремийе, о том, что именно он начал Пятый Мор, создал Мать, предательским червячком сомнения клубились под сердцем. "Через сотню лет как будут помнить меня потомки? Как Серого Стража, что прервала цепь Моров, или как Безумную, обрёкшую мир на сражения с ордой разумных порождений тьмы?" От неприятных раздумий ветеран Пятого Мора устало вздохнула. - Командор Амелл, с Вами всё в порядке? – учтиво поинтересовался молодой стражник, что ехал от неё по правую руку. Магесса поджала губы, улыбаясь, и морозный ветерок играючи сорвал с головы женщины синий капюшон и тотчас же принялся вплетать белый снежинки в чёрные волосы. Она больше не была Командором, не была Серым Стражем. Впервые за всю жизнь она была просто магом, не принадлежащая никаким орденам и организациям. Она была свободной. Но ещё когда люди Инквизиции помогали им сворачивать Лагерь и седлать ездовых оленей, Хоу предложил ей пока никому не рассказывать о произошедшем. «У них есть Вестник, но думаю, такой Символ как Серый Страж, победившая Пятый Мор, не будет лишним для поддержания боевого духа». - Да, – Амелл мимолётно улыбнулась юноше с необычным пурпурным цветом глаз. – Просто небольшая ностальгия, – это не было полностью ложью. Но даже пусть пока и не официально покинув Орден Серых, многие их тайны она унесёт с собой в могилу. - Некоторые ферелденцы говорят, что Скайхолд напоминает им форт Драккон, – юноша обворожительно улыбнулся и подвёл своего оленя чуть ближе, так как тропинка стала значительно уже. От упоминания форта Драккон по спине у Лорханны пробежал неприятный холодок. Несмотря на прошедшие года, она хорошо помнила, как змея Анора, когда они пытались спасти её шкуру, начала лепетать о том, что они её похищают. В последующем бою Амелл сломали рёбра, левую руку, разбили лицо. Её схватили, раздели и бросили в холодную сырую камеру. Тогда её спасло проведение Создателя. Один из надзирателей оказался юнцом, которого она смогла убедить дать ей целебные припарки «что бы предатель Страж не погибла до суда». А второй, оказался настолько глуп и похотлив, что снял с неё кандалы. Но это было десять лет назад. С тех времён Анора - заложница в Денериме, а её отец-узурпатор в могиле, отдавший свою жизнь в битве с Архидемоном во искупление грехов. - Мне он напоминает Твердыню Кинлох, – чародейка грустно улыбнулась. Воспоминания о башне, бывшей ей домом, всегда были приятны, хоть и навевали грусть потери. - Ну конечно! Простите, – он легонько стукнул себя по лбу. И магесса улыбнулась его юношескому очарованию. – Я иногда забываю, что Вы не всегда были Стражем, – от него исходило такое искреннее восхищение, что на секунду ей стало неловко. – А можно спросить, правда ли…. - Дегатон! – резкий окрик со стороны первых двух всадников вынудил молодого стражника чуть ли не сжаться, понуро опустив голову. – Ты докучаешь Командору. Огромный плечистый мужчина полуобернулся на своём чёрном олене, испепеляюще глядя на молодого стражника. В серых, почти белых глазах виднелась многолетняя мудрость, частично полученная из книг, частично из личного опыта, о чём свидетельствовал длинный уродливый шрам, рассекавший лицо мужчины от виска до уха. - Это не так, Лейтенант, – магессе пришлось повысить голос, что бы её слова не унёс ветер, дующий ей в лицо. – В последнем походе мы не часто встречали путников, мне приятен разговор с тем, кто не знает меня как облупленную. - Хорошо, – мужчина заметно расслабился, словно ожидал от неё не радушия, а холодной надменности. – Но если он вам надоест своими расспросами…. - Я дам вам знать, – чародейка учтиво кивнула и вновь обратила свой взор на юношу. И только сейчас заметила, что он залился краской. Это немного позабавило. – Так о чём ты хотел спросить? - Я? Эм. Да, – он кашлянул, пряча взгляд и нервно поправил шарф. – Касательно той битвы с драконом. *** Его плечи привыкли к тяжести брони. С тех самых пор, как он начал своё обучение на храмовника, стальной панцирь стал его частью, его второй кожей, защитой от внешнего мира и его невзгод. Но когда небольшой отряд показался из-за южного пика, вторая стальная кожа начала его душить. Он был Храмовником, солдатом, Генералом Инквизиции, его стойкости и выдержке на поле боя могли позавидовать многие. Но в своей жизни из-за глубокой раны, полученной во время безумства Ульдреда, он совершил одну большую ошибку. Он предпочитал прятать глубоко внутри себя тревожащие его эмоции, запирать их в самых глубинах своего естества, просто игнорируя, а не пытаться в них разобраться. И именно там, в уголках подсознания, эти эмоции варились в собственном соку, они бродили и крепли, подобно вину в огромных бочках, и лишь ждали, когда события пустят на их клетках трещину, чтобы хлынуть в разум сметающим, путающим мысли, срывающим равновесие потоком. Ему нужно было отвлечься. От тишины, от мыслей, что разворошённым ульем гудели в голове, от всего, просто прочистить голову. Ему нужен был гул толпы, в котором можно раствориться, пока массивные ворота не поднимутся со скрипом, впуская в его жизнь призрака из прошлого. Генерал оставил шлем в форме головы льва на рабочем столе и вышел на укрепление внешней стены. Но не успел он дойти до лестницы, ведущей вниз, как расслышал голоса с противоположной стороны башни. - Ты слышал? – Один из стражников, коренастый уроженец Ферелдена, чья смена совсем недавно подошла к концу, оперся локтями о крепостную стену, вглядываясь вдаль на небольшой отряд, что медленно, но уверенно приближался к замку. – Вскоре прибудут Серые Стражи Ферелдена. - Угу. Быстро же, однако, они откликнулись на угрозу этого… Корифея, – второй стражник, что стоял по струнке смирно, не отрывал взгляда от двора Скайхолда. В его говоре можно было расслышать ривейнский акцент. - Это же Серые Стражи, – восхищённо произнёс ферелденец. – Их Командор менее чем за полтора года справилась с Мором. И при этом тогда она ещё была юной девой. Рекрутом. Представляешь! - Угу . - Моя жена была в Денериме во время последней битвы, – казалось, ферелденца вовсе не смущает отрешенность друга. – Она рассказывала, что, защищая эльфинаж, Амелл призвала огненную бурю, что обратила в пепел с сотню порождений тьмы! Я всегда думал, что такой магией обладают лишь тевинтерские магистры. Генерал устало вздохнул, хотя зесляк продолжал сыпать восхищёнными речами. Прибытие знаменитых Серых Стражей взбудоражило Инквизицию. И слухи, которые по всей видимости Лелиана даже не пыталась подавить, в мгновение ока разлетелись среди народа. "Похоже, пока я не встречусь с собственными демонами лицом к лицу, они не дадут мне покоя". *** Толстые цепи заскрипели, когда массивная решётка главных ворот неспешно поползла вверх. Резкий гулкий звук, подобно скрежету разбитого стекла, неприятно скрёб по затылку, но всё равно небольшую площадь прямо перед главными воротами тотчас же заполнила толпа зевак. Десятки, а то и сотни людей: от высокопоставленных гостей до простых прачек - столпились у главных ворот. Даже высоко в горах полуденное солнце приятно грело, когда процессия неспешно въехала в Скайхолд. Двенадцать всадников на разномастных оленях двигались неспешно, почти вальяжно, словно сопровождали особу королевской крови. Хотя для многих Серые Стражи именно такими и были - высшими недостижимыми идеалами. Лорханна мельком оглядела толпу, бросив парам зевак мимолётные улыбки, на что в ответ получила восторженные вздохи. "Для них мы непогрешимое совершенство, без сомнений, слабостей и страха. Интересно, а сколько из них знает, что после освобождения Кинлоха я хотела сбежать и бросить всё? Что я была готова сдаться и отдать весь Ферелден и всех живущих в нём Мору?" Для многих жизнь Стража - это не более чем красивые легенды, наполненные героическими битвами или священными походами против групп выбравшихся на поверхность порождений тьмы. Легенды, наполненные героизмом, красотой, помощи всем и каждому и идеальным благородством. И в мирные года это действительно так. Но на долю чародейки выпало время Мора, древней Катастрофы, что раз за разом отравляет землю. "Сколько раз я была готова сдаться? Сколько раз события той войны ломали меня? Сколько раз я держала лезвие клинка у своего горла с единственным желанием сбросить груз ответственности на чужие плечи? Но людям не следует знать, что «Героиня Пятого Мора» до смерти боится темноты и шарахается от каждого громкого звука. Хоу прав: людям нужен символ". Процессия остановилась, и семеро стражников, спешившись, быстро отвели своих ездовых оленей в сторону. В сёдлах остались лишь Серые Стражи. Пять молчаливых фигур, словно сотканных из серебра, стали и плотной синей ткани, подобно кусочкам вечернего облачного неба, вырванным в мир. Они возвышались над толпой безмолвными статуями, пока это живое море не расступилось, перед четырьмя фигурами. И сердце Лорханны дрогнуло и рухнуло вниз, когда игривые золотые лучи солнца осветили до боли знакомые острые черты лица и светлые, чуть кудрявые волосы. Магессе стоило неимоверных усилий сохранить нейтрально выражение лица. В тот миг ей казалось, что обрывок алой ткани, коим она всегда перетягивала левое запястье, обратился в камень и вот-вот раздробит ей кости. С их последней встречи прошло десять лет, и, хотя прошли они не лучшим образом, все эти годы Амелл хранила к храмовнику теплые, нежные чувства. И несмотря на ноющую меж рёбер боль его последних слов, именно этот тлеющий огонёк любви был для неё якорем, причиной сражаться и побеждать. Но пережитое в башне Круга, вся та боль и страдание, оставили бы в душе любого незаживающую рану. "Смотрит ли он на магов, как на врагов? Мечтает ли усмирить или убить каждого из нас? Ненавидит ли за то, что я спасла Круг?" - гнетущие мысли неприятной тяжестью разлились в груди. - Командер Амелл, – голос эльфа, мягкий, нежный, словно тёплый летний ветер, подобно молоту обрушился на оцепенение и вывел Стража из начавшего захватывать её транса. Женщина изящно спрыгнула с гнедого оленя, напоследок погладив животное по шее. Она двигалась уверенно, но неспешно. Этому в свое время научил её лучник - держаться так, как будто тебе обязан весь мир, но в тоже время не допускать во взгляде и жестах оскорбительного снисхождения. Каждый шаг отдавался вибрацией в руках чародейки. Магия, древняя, необычная, могущественная, она чувствовала её даже с такого расстояния. Магия трещала, клубилась в воздухе, подобно склизким щупальцам маток. Столь знакомая, но в то же время столь чужая. Непривычная магия. Лорханна остановилась на почтительном расстоянии от эльфа, и накрыв сердце сжатым кулаком, уважительно склонилась, от чего несколько непослушных прядей черных волос упали на лицо. - Серые Стражи Ферелдена прибыли, чтобы помочь справится с порождениями тьмы, Вестник, – она выпрямилась, гордо расправив плечи. - Это наш священный долг, ещё с доандрастианской эры. Мы в вашем распоряжении. Мы ваш меч против мерзости, угрожающей Тедасу! Мы ваш щит из знаний, что помогут одолеть врага. Она научилась толкать высокопарные речи, ещё когда была юной, когда ей было необходимо сплотить испуганный народ, потерявший надежду. Этому её научила Лелиана, и судя по довольному гулу толпы и хитрой улыбке шпионки, умело скрытой тенями капюшона, за последующие после Мора мирные года она не растеряла этот навык. Говорят, что время меняет всех, но кроме времени есть войны, катастрофы, внутренние конфликты. Глядя на светлую улыбку Амелл, невозможно было поверить, что эта женщина прошла всю адскую круговерть пятого Мора и восстановила Орден в Ферелдене. "Это было простое увлечение юности, увлечение юности… увлечение юности", - как молитву повторял для себя Генерал Инквизиции. Но когда первые нотки её голоса всколыхнули полуденный воздух, сердце храмовника зашлось бешенным ритмом. Это была именно та Амелл, которую он помнил. И хоть в глубинах её янтарных глаз плескались боль и горесть пережитых трагедий, это по-прежнему была именно та девушка. Магесса, что отвечает улыбкой на оскорбления, что встаёт на защиту усмирённых и после этого гордо носит синяки, что делится своей едой с теми, кто считает её чудовищем. Очаровательное создание с доброй улыбкой, открытой душой и сердцем, в котором столько любви и всепрощения, что хватит половине мира. Резерфорд прекрасно помнил, сколько злобы и яда было в его словах, брошенных ей в лицо, сколько ненависти, гнева. Она имела полное право презирать, ненавидеть, глядеть на него сверху вниз. Но когда их взгляды встретились, в этот короткий миг, растянувшийся в вечность, он увидел лишь лёгкую тревогу, восхищение и всепрощение. Столь светлые эмоции, раскалёнными клинками вонзились меж рёбер. - Для нас будет честью сражаться бок о бок с живой Легендой Пятого Мора и достопочтенными Серыми Стражами. Маханон ответил таким же формальным уважительным поклоном и протянул женщине руку, которую она тотчас же крепко пожала. Серых уважали даже Долийцы, так как это был один из тех немногих орденов, где всем действительно безразлично твоё происхождение и твоё прошлое, где все смотрят лишь на твои поступки и решения как Стража. Вестник отступил чуть в бок и приглашающе указал в сторону донжона.