Осколки Прошлого. Калейдоскоп настоящего. Картина будущего.

- Но запомни: если ты солгал, если ты посмеешь причинить вред людям, знай, я взову не только к Ферелдену, но и ко всему Тедасу, я соберу настолько огромную армию, что ещё не видела история. И я приду за тобой. С тысячами тысяч солдат и магов мы огнём и мечом пройдёмся от поверхности до самих мировых недр и изничтожим твой вид раз и навсегда! Высокое, худое порождение тьмы, чьи глаза были скрыты золотой маской, провело тонкими пальцами, увенчанными чёрными когтями, над сферой из полупрозрачного камня, переливающегося бледно-голубым светом, и картина прошлого исчезла. Он наблюдал за магессой, ещё с тех времён, как она была только кандидатом в Серые Стражи. Он помнил её через глаза своих последователей. Та, что старается избегать конфликтов, та, что всегда ищет мирные пути к их разрешению. "Миротворец, искатель, философ…" Он наблюдал за ней в Башне Круга, после безумства Ульдреда, приглядывался к ней на глубинных тропах. А когда ей удалось уговорить Эльфа отпустить проклятье оборотней, он понял, что не ошибся в выборе. "Миротворец, добродетель… " И потому та гневная речь, открытая угроза всегда вызывала у него улыбку. "Серый Страж… клинок из драконьей кости, облачённый в нежный, ласковый шёлк" В тот миг он знал, что она не шутила. Тогда её переполняли страх, ярость и злость, и потому он знал, видел в её янтарных глазах решимость, чьим фундаментом была боль потери друзей и близких, тех, кого забрал Пятый Мор и всех тех, кого погубила их с Матерью вражда. И ещё он видел знание. Он предполагал, что после их первой встречи она будет искать ответы, но не думал, что преуспеет. Он хорошо выучил урок предыдущей своей попытки примирить два их вида, но Страж этого не знала. И потому он не осуждал ту злобу. Но всё же, она согласилась на сделку, полоснув по своему тонкому запястью коротким жертвенным клинком, явно реликвией из древней гробницы. Без колебаний и под одно единственное правило. Доверчивость? Отчаянье? Или Вера? Её мотивы ещё несколько лет оставались для него загадкой. Позабытые, утраченные века назад чувства по-прежнему были ему непонятны. Бывший Магистр вновь взмахнул иссохшими пальцами над сферой, и в ней отразилось уже не гневное лицо, залитое чёрной кровью и слизью, ошмётками плоти, и искажённое, словно изломанное полузвериным оскалом, яростью и страхом, а образ женщины, не спавшей уже как минимум четыре ночи. Он обещал ей, что больше они никогда не увидятся. Но странная неестественная песнь - искажённое эхо песни древнего бога, зазвучавшее однажды в его голове в отголосках её крови, текущей по его жилам, изменили это. Тогда он пришёл к ней в теле вурдалака, гнома из легиона мёртвых. И хотя после откровения Матери он был готов к тому, что она даже не станет слушать, но смертная снова удивила. - Его слышим мы все, – она нервно вздохнула и провела ладонями по лицу. Под глазами уже залегли глубокие тени, сам острый игривый взгляд потускнел. - Это неправильно, ненормально. – Когда Страж взглянула в пустые глаза Вурдалака, Архитектор был уверен, что глядит она точно на него. – Где бы ты сейчас не был, ты должен уходить, – тогда его поразили не сами слова, а интонация и выражение её лица, измученное, но… сострадающее. Лорханна не угрожала, а скорее предостерегала. - Возьми своих последователей, и уходите как можно глубже, кто знает, может, в ближайшее время все Стражи спустятся на тропы. Она не просила о помощи, даже не просила «совета» касательно коллективного зова. Но коснувшись сознанием своих детей, братьев, в чьих жилах уже текла кровь Серых Стражей, свободных, индивидуально разумных, он пришёл к странному, даже для самого себя выводу - желанию помочь тем, о ком заботится смертная, подарившая его виду надежду в обмен лишь на обещание возможного. Своим отчаяньем она подарила ему идею. И не прошло и недели, как Серые Стражи Башни Бдения начали слышать Зов в немного иной интонации, Назойливая песнь теперь звала их ниже, к сердцу замка, ко входу на Глубинные тропы. И теперь её братья и сёстры блуждали во тьме, лишь иногда поднимаясь на поверхность, чтобы пополнить припасы. Они снова и снова следовали за источником Зова, что как непостоянный солнечный зайчик раз за разом менял своё направление. Он звал их, путал, заставляя скитаться из тейга в тейг, но не позволял спускаться слишком глубоко. Почему он это сделал? Магистр сам был толком не уверен. Уважение? Сострадание? Забота? Архитектор уверял себя, что эти эмоции в столь рьяной мере свойственны лишь полностью живым. "Но так ли это?"