Противостояние

Часть 2 Кондиционер мягко урчал, делясь прохладой, и Сергей, ожидая, пока принесут отчет, созерцал собственную фотографию в журнале. А он неплохо получился. И даже Лиза, стоящая рядом и почти профессионально улыбающаяся в камеру, не портила впечатление. Похоже, пора признать, что идея жениться именно на ней была хорошей. Требующая исключительно комфортной жизни и денег на карманные расходы, она не претендовала на его внимание и не требовала верности. Что вполне устраивало обоих. Встречаясь на приемах, ужинах и прочих массовых мероприятиях, в остальное время они были предоставлены сами себе. Лиза не могла пожаловаться на отсутствие личной жизни, а Сергею эта самая жизнь просто была не нужна. Настолько, что ему даже было лень завести любовницу. Да и зачем, если, в конце концов, он все равно все время проводит на работе? — Сергей Андреевич, ваш отчет, — в кабинете появился помощник и, отдав папку с бумагами, вышел. Сергей небрежным жестом отправил в корзину для бумаги журнал и принялся изучать отчет. Цифры, цифры, показатели. Сергей только морщился, глядя на итоги годовой работы. А это что? Сергей еще раз перечитал отчет самой маленькой из компаний концерна. Показатели выросли почти в три раза? Не веря своим глазам, Сергей полез в компьютер перепроверить цифры статистики. Нет, все верно. Но как?! Как при таких малых мощностях они смогли достигнуть таких результатов? Немного поразмышляв, Сергей связался с помощником: — Женя, предупреди управляющего «Севера». Пусть к ежегодному собранию приготовит доклад о методах работы. Кстати, я его не знаю – когда он пришел? — Его нанимал ваш отец. «Север» был в составе его вклада в уставный капитал, — помощник отозвался тут же. — Хорошо, — удовлетворившись этим объяснением, Сергей отключился. Этот разговор помог ему установить очередное слабое звено в собственном управлении: с компаниями, которые отдал ему отец, он почти не знаком. Они для него просто названия и цифры. А так успешно дела вести нельзя. Хотя он еще успеет исправить эту ошибку: через неделю предстояло ежегодное собрание с обязательной явкой всех управляющих компаний, входящих в состав Сергеевского «Монолита». 1. Сергей в третий раз просматривал предварительную программу собрания, которое должно было состояться уже завтра, и никак не мог понять, что ему не нравится. Он в очередной раз пробежался взглядом по списку выступающих и нахмурился. — Женя, почему от «Севера» стоит финдиректор, а не сам управляющий? Помощник, стоящий рядом, вытянулся в струнку: — Управляющий написал заявление на увольнение, Сергей Андреевич. Сергей нахмурился еще больше и, привычно игнорируя ноющее сердце, велел: — Свяжись с отделом кадров. Пусть принесут его личное дело. Женя недоуменно покосился на шефа, но ничего не сказал, потянувшись к телефону. Да Сергей и сам не знал, что он собирался там увидеть. А потом… -…да, личное дело Никитина. Да, срочно. — Ко-го? – Сергею показалось, что он ослышался. — Вам ведь надо было дело управляющего «Севера» Дмитрия Никитина? Я ничего не перепутал? – Женя посмотрел на Сергея почти испуганно. А тот медленно выдохнул, борясь с сильнейшим ощущением накатывающегося безумия. — Не перепутал, — деревянным голосом произнес Сергей. – Не нужно дело, отмени распоряжение. Лучше уточни, когда он написал заявление. Женя странно покосился на него, но послушно связался с отделом кадров: — Говорят, что две недели назад. Приказ должны сделать сегодня, а завтра Никитин должен зайти за своей трудовой книжкой. — Спасибо, Женя, ты свободен. Ах, да, перенеси завтрашнее собрание на более позднюю дату. — Но… — Свободен, — отрезал Сергей и, дождавшись, пока за помощником закроется дверь, выдохнул и отпустил себя. Его тут же затрясло. Столько лет… Столько лет он искал Диму по всей стране. И никак не мог понять, почему фамилию мальчика, учившегося на «Золотом острове», никто не знает. Но ее действительно не знали. Ни в явных, ни в «подпольных» олигархах Никитиных не было. Но Сергей не сдавался. Искал, метался, шел за каждой призрачной надеждой. Обманывался, отступал, зализывая очередную рану на сердце, а потом бросался на поиски вновь. Но… ничего. Димка как в воду канул. Так же, как и его документы с острова. Словно и не было его там никогда. А все, что там происходило, Сергею только приснилось. Даня был уверен, что в исчезновении документов замешан ректор, но доказать ничего не мог. А без этих документов… Дима, Димка. Любимый. До сих пор. Сергей уже почти отчаялся его когда-нибудь увидеть вновь. А тут… И все равно не верилось. Не верилось, что это может быть ЕГО Дима, тот самый Дима. Почему он был управляющим? И почему ни разу не попытался встретиться с ним, Сергеем? Соколовский зарычал и сорвался с места. До завтра он сойдет с ума, если будет постоянно думать об этом. И все же… Дима… 2. Не думай он о другом, Сергей бы даже посмеялся той панике, которая возникла при его появлении в «Северном» офисе следующим днем. Исполняющий обязанности управляющего и начальники отделов, решившие, что он приехал с инспекцией, бестолково суетились и только мешали друг другу, наперебой предлагая ему чай и кофе. Сергей отмахнулся от них, как от назойливых мух и направился в отдел кадров, где потребовал у начальницы отдать ему заявление Никитина на увольнение и покинуть кабинет. Та даже забыла удивиться. Лишь сунула Сергею заявление и исчезла за порогом. Сергей опустил взгляд в бумагу, и сердце бешено забилось. Это его почерк, ЕГО! Красивый, летящий. Сергей столько раз видел его во время учебы, что мог узнать из тысячи. Но, значит, это все правда. И Димка, ЕГО Димка был рядом и даже не дал знать о себе. При мысли об этом Сергей нахмурился, совсем некстати вспоминая, как чуть не сошел с ума, когда узнал, что Дима обманул его. Ушел, бросил, ничего не объяснив. Каким он стал? Столько лет прошло… Но все эти года словно исчезли, когда скрипнула дверь кабинета, и на пороге появился Дима. Худой, бледный, красивый. Черты лица стали еще более четкими, резкими. Взрослый. Слишком серьезный. Незнакомый. Взгляд Сергея скользнул по его фигуре. Все такой же тонкий. Аккуратный. Плевать. На все плевать, кроме серых глаз и сжатых в полоску губ. Сергей поймал потрясенный, почти испуганный взгляд Димы и, показав ему заявление, демонстративно разорвал его на множество клочков. Усмехнулся изумлению и ярости, промелькнувшей на спокойном лице, и пододвинул в его сторону стопку бумаги и ручку: — Я не могу подписать ваше заявление. Оно составлено не по форме. Дима резко выдохнул и, уже не глядя на Сергея, сел за стол напротив и придвинул к себе бумагу. Взял ручку и тут Сергей тихо произнес: — Его я тоже порву. И следующее. И следующее. Дима вскинул голову, и Сергей невольно восхитился его выдержкой. А сердце гулко стукнулось о ребра: все точно также, как когда-то, давно. — Чего ты хочешь? – голос у Димы тоже немного изменился. Стал глубже, мягче. — Правды, — Сергей подался вперед, заглядывая в его глаза. — Иди ты к черту, Соколовский! – Дима отшвырнул бумагу от себя и резко вскочил. — Это значит, что ты остаешься? — Мечтай, — фыркнул Дима и повернулся к двери. Сергей усмехнулся и крикнул вслед уже почти исчезнувшему в коридоре Никитину: — А с завтрашнего дня ты работаешь главой аналитического отдела! МОЕГО отдела! 3. Сергей проворочался с бока на бок почти всю ночь, даже не пытаясь уснуть: перед глазами стоял Дима. Соколовский то улыбался, то хмурился, вспоминая их встречу. Странную. Холодную. Глупое сердце надеялось на другое. На радость, на тепло в глазах. Но они выросли, изменились. Да и расстались… неправильно. Рассудок говорил, что иной встречи быть и не могло. Но сердцу было плевать. Всю ночь Сергей уговаривал его успокоиться, немного подождать. Но, кажется, так и не уговорил. Иначе почему Сергей, как только пришел утром на работу, не созвал «пятиминутку», как делал это всегда, а поинтересовался, пришел ли на работу новый начальник аналитического отдела. И получив утвердительный ответ, развернулся и вылетел в коридор, игнорируя удивленные взгляды своих сотрудников. — Добро пожаловать в компанию, — Сергей остановился на пороге небольшого, но очень уютного и светлого кабинета. Вчера он сам выбирал его. Сидящий за столом Дима вскинул взгляд и холодно произнес: — Доброе утро, Сергей Андреевич. Сергей велел сердцу заткнуться и переступил порог, закрыв за собой дверь. — Как устроился? — Хорошо, — сдержанно ответил Дима, продолжая изображать из себя исключительно работника компании, разговаривающего со своим шефом. — Я рад, — Сергей улыбнулся. Как улыбался когда-то только Диме. Беззащитно, тепло. Дима резко отвернулся, отводя взгляд: — Вы что-то хотели? Сергей усмехнулся почти жестко, стирая с лица улыбку: — Да. Все тоже. Хочу узнать, почему ты обманул меня тогда. Почему уехал, ничего не объяснив? — Эти вопросы не относятся к работе, — отрезал Дима и в упор взглянул на Сергея. – И я был бы вам очень признателен, если бы вы не тратили мое рабочее время. За которое ВЫ платите деньги. — Работа, говоришь? – Сергей сузил глаза, чувствуя, как внутри поднимается волна гнева. – Хорошо. К завтрашнему дню мне нужен отчет обо всех крупных потенциальных клиентах компании. Я хочу, чтобы вы приготовили его лично. Дима вскинул на него удивленный взгляд, но Сергей лишь холодно кивнул, даже не обозначив улыбку, и вышел из кабинета. Натянув маску полного безразличия, дошел до своего кабинета и, велев ни с кем не связывать, рухнул в кресло. И только потом дал себе волю. Димка… Вот же сволочь!!! Внутри кипела злость, но губы сами собой раздвигались в улыбке. Наконец Сергей взял себя в руки и потянулся к телефону. — Данька? Привет. Да, все нормально. Слушай, окажи услугу… Да, как всегда – информация. Нет, о Никитине. Помнишь еще такого? Да, Дань, опять он. Нет, его искать не надо, только информация. Сам нашелся. Ты будешь смеяться, Данька... Но он теперь работает у меня. Да, представь себе. Да, зацепка есть. Сделаешь? Спасибо, Данил, сочтемся, — Сергей положил трубку и развернулся с креслом к окну. Дима, Димка… Он так изменился. И в то же время все равно остался прежним. Сергей вспомнил их последний разговор и нахмурился. Этот чертов отчет весь отдел делает уже почти неделю. Зато завтра, когда Дима придет с пустыми руками, ему ПРИДЕТСЯ все рассказать. Но утром… Сергей только успел разобрать почту, когда в дверь стукнули, и на пороге появился Дима. Сергей замер, глядя на него. Дима… выглядел просто ужасно. Осунувшееся лицо, черные круги под глазами и сухие, потрескавшиеся губы… Не глядя на Сергея, он молча положил перед ним папку с бумагами и вышел, так и не сказав ни слова. Сергей, нахмурившись, набрал номер охраны: — Кто-нибудь оставался работать на ночь? — Да, Сергей Андреевич. На восьмом этаже кто-то был… — Спасибо, — выдохнул Сергей и придвинул к себе отчет. На восьмом этаже располагался аналитический отдел… Значит, Димка работал до утра. Стиснув зубы и стараясь не думать о том, что своим идиотским заданием он фактически вынудил Никитина работать сутки, Сергей открыл отчет. Пробежался взглядом по бумагам и с резким выдохом оттолкнул от себя. Отчет был идеальным. Точным, четким и очень полным. Таким, каким и должен был быть. Ведь его сделал Дима. Сергей стиснул зубы и, связавшись с секретарем, попросил вызвать Диму. Хотелось пойти к нему самому, но он был уверен, что Диме это очень не понравится. Все-таки это не общежитие, а офис большой компании. И он – ее генеральный директор. — Вызывали? – Дима появился на пороге спустя несколько минут. — Да, — Сергей окинул его взглядом, а потом выдохнул. – На сегодняшний день ты свободен. Иди домой и выспись. — Мне не нужны поблажки! – серые глаза знакомо полыхнули упрямством, и сердце Сергея сжалось. — Я не спрашиваю твоего мнения, — отрезал Сергей. – Домой. И чтобы до завтрашнего утра я тебя не видел! Ответом ему послужил стук захлопнувшейся двери. Дима переступил порог своей «однушки», прикрыл дверь и, потирая глаза, прошел в квартиру. Окинул взглядом комнату, поморщился и, дойдя до разложенного дивана, служившим ему кроватью, плашмя рухнул на него. В глаза словно песка насыпали, а тело ломило просто жутко. Почти сутки, сидя за компьютером… — Сука ты, Серж, — шепнул Дима и провалился в сон. 4. — Я дурак, Серж, — Даня крутил в руках сигарету, пока Соколовский просматривал принесенную им информацию. – Но кто же знал, что все это надо было в газетах искать? Сергей только автоматически кивнул, перебирая ксерокопии газетных статей. Даня не удосужился разложить их в хронологическом порядке, и теперь Сергей пытался найти самую раннюю. Взгляд зацепился за дату, и Соколовский замер. Глаза пробежались по буквам, и сердце забилось где-то в горле. «Автокатастрофа… выживших нет… муж, жена, дочь…» Сергей дочитал все до конца, а потом поднял недоумевающий, полный надежды взгляд на Даню: — Причем тут эта семья? Данька лишь усмехнулся: — А это и есть семья твоего Димки. Вернее, была. Он же приемный. В смысле, сын от первого брака. И был под фамилией родного отца. Тот с матерью развелся, когда Диме года два было. Так что он его и не помнит. Потом она вышла замуж во второй раз, отчим официально Диму и его сестру усыновил, но фамилию детям менять не стали. Поэтому его и не могли найти. Сергей выдохнул и отложил листок в сторону. Перед глазами встал Дима таким, каким Сергей видел его в последний день на острове. Почерневший, осунувшийся… Вся семья… Вся семья погибла! — Почему он не вернулся? – тихо задал Сергей сам себе вопрос. Почему не рассказал?! — Ты же знаешь, что у нас в Университете оплата была помесячной. У него больше не было денег, — Даня, похоже, решил, что вопрос задан ему. — В смысле «не было»? – Сергей вскинул ошарашенный взгляд. – Даня почему-то нахмурился и отвел глаза: — Его отчима разорили. А компанию сначала довели до банкротства, а потом просто купили с молотка за гроши. И она стала частью концерна. Как раз за неделю до аварии были подписаны последние документы. — И как… — у Сергея внезапно сорвался голос, – называлась эта компания? Даня поднял тяжелый взгляд: — «Север». — Нет… — глаза Сергея стали просто огромными. — Да, Серж, да, — Даня говорил жестко, резко. – Компанию поглотил «Монолит». ТВОЙ «Монолит», Серж. И пусть тогда ею управлял твой отец, это ничего не меняет. Дима не вернулся потому, что у него больше не было денег платить за обучение. — Он работал управляющим в «Севере»… — тоскливо произнес Сергей и зарылся пальцами в волосы. – Он его из почти банкрота вытянул в лидеры… Уйди, Дань. Спасибо тебе, но уйди. — Серж, но ТЫ же не виноват, — Даня смотрел на него почти испуганно. — Виноват, — глухо произнес Сергей. – Мне надо было ТОГДА прижать его к стенке, вытрясти всю правду… А я просто отпустил его. — Он обманул тебя. — Больше это не имеет значения, — Сергей медленно опустил руки на стол. — Сокол… — Даня поколебался, а потом, кинув на Сергея косой взгляд, выдохнул. – Вы же с ним не только друзьями были? Сергей усмехнулся: — Нет, не только, — стало вдруг все равно, что подумает Данька. Да и дальше него это все равно не пойдет. Даня только головой покачал: — Вот уж не ожидал от тебя… — Мы сами друг от друга не ожидали, — выдохнул Сергей. — А сейчас что? — А ничего, — Сергей снова нахмурился, возвращаясь в реальность. – Спасибо тебе, Дань, за все. Но… — Ладно, я пошел, — Данька встал и крепко пожал протянутую руку Соколовского. – Удачи тебе с ним. — Спасибо, — Сергей выдавил из себя улыбку, которая исчезла с лица, как только за другом закрылась дверь. Сергей с громким выдохом откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Мыслей… не было. Вообще. Только эмоции и желания. Вина, неконтролируемая нежность, что-то еще. И желание, дикое по своей силе желание увидеть ЕГО. Сергей открыл глаза и окинул бумажный завал на столе. Работы было много, очень много. Но все сомнения исчезли, когда Сергей вспомнил, каким был Дима сегодня утром. А спустя несколько секунд Сергея в кабинете уже не было. 5. Чем ближе Сергей подъезжал к дому Димы, тем сильнее хмурился. Район был явно не самым лучшим. Даже к нормальным его отнести было сложно. Старые дома с облупившейся штукатуркой, грязные улицы, сломанные качели на детских площадках, остовы машин, стоящие на кирпичах вместо колес, угрюмые лица прохожих… Сергей на своем автомобиле стоимостью, наверное, как вся вон та пятиэтажка сам себе казался инопланетянином. Созданием из другого мира. Запрещая себе думать о том, как Дима живет здесь, Сергей нашел наконец нужный ему дом и без колебаний свернул во двор. Вопреки опасениям, здесь было довольно сносно. А по сравнению с некоторыми другими дворами, которые Сергей успел заметить по дороге, так вообще роскошно. Имелось даже некое подобие дерева, если так можно было назвать почти голый ствол и пару листочков, чудом сохранившихся на торчащих ветках. Сергей вышел из машины, окинул взглядом дом, а потом, стараясь больше не поднимать глаза от потрескавшегося асфальта под ногами, пошел к подъезду. Было… больно. Невыносимо больно. И грязная лестница с валяющимися окурками и обрывками старых газет эту боль только усилила. Сергей поднимался по ее ступенькам и думал о том, что сделает все возможное и невозможное, но вытащит Диму из этого кошмара. Дойдя до нужной ему квартиры, Сергей потянулся к звонку и замер, когда заметил щель. Нахмурившись, Сергей толкнул дверь, и та легко поддалась. Для приличия Соколовский пару раз все-таки постучал, но когда ответа не последовало, переступил порог и вошел в квартиру. Крохотная прихожая с прибитыми к стене вешалками для одежды вместо шкафа, пара потрепанных тапочек и сиротливо стоящие в углу туфли. Сергей напряг память, и та послушно согласилась с тем, что именно в них Дима был на работе. Хотя надо было признать, что обувь была не самой дешевой и добротной. И, судя по всему, за ней тщательно ухаживали. Сергей только покачал головой. Димка всегда заботился о своем внешнем виде, и Соколовский был уверен в том, что Никитин не всегда ест, а экономит и потом покупает себе вот такие туфли. — Дим? – тихо позвал Сергей, закончив изучение прихожей, но, не услышав ответа, рискнул пройти дальше. Почему-то мысль о том, что Димка живет не один, даже не возникла. В этой квартирке и одному-то не развернуться… А она действительно была маленькой. Но очень чистой и опрятной. Хотя ремонт надо было бы сделать уже давно. Сергей осматривал скудную, но функциональную обстановку и скрипел зубами, вспоминая комнаты в общаге Университета. Самая маленькая из них была все равно больше, чем вся эта квартира. Сергей только мотнул головой, отгоняя от себя мысли о том, как жил Дима все это время после своего ухода. Нельзя… И так от боли сердце словно судорогой сводит. Сергей выдохнул сквозь зубы и шагнул вперед. Взгляд упал на разложенный диван, и Сергей застыл, глядя на спящего прямо в офисном костюме Димку. Судя по всему, он уснул сразу, как только пришел. И, несмотря на то, что времени прошло довольно много, тень усталости так и лежала на его осунувшемся лице. Он казался таким беззащитным, таким… Сергей оглядел всю его тощую фигуру, словно состоящую из одних углов и, стараясь не шуметь, прошел на кухню и рывком распахнул холодильник. Внимательно изучил содержимое и не удержался от мата. Еды в холодильнике почти не было. Сергей закрыл дверцу и, кусая губы, бесшумно вышел из квартиры, плотно закрыв за собой дверь, раз уж ключей он все равно не заметил. И вернулся спустя почти полтора часа. Груженный пакетами, он неуклюже толкнул дверь, но та, к его удивлению, не поддалась. Сергей усмехнулся и, освободив одну руку, надавил кнопку звонка. Он еле успел снова взять пакет в руки, как дверь распахнулась, явив взору Соколовского заспанного, взъерошенного, уже переодетого и до ужаса милого Диму. — Почему не спрашиваешь, кто пришел? – Сергей с порога огорошил его вопросом и, бесцеремонно отодвинув в сторону, прошел в квартиру. Скинул туфли и направился на кухню. Сгрузил пакеты на маленький стол и, сняв пиджак, небрежно кинул его на спинку стула. Открыл холодильник и принялся по-хозяйски раскладывать продукты по полкам, прислушиваясь к шорохам в квартире: у Димы была мгновенная реакция, и его молчание Сергею не нравилось. Закончив с продуктами, Сергей закрыл холодильник и развернулся. Беспечно улыбнулся почти ненавидящему взгляду Димы, стоящего у порога кухни и загремел столовыми приборами в ящике, надеясь найти острый нож. — И как это называется? – глухо спросил Дима спустя несколько минут, прервав наконец затянувшееся молчание. В его голосе, возможно, было бы больше твердости, если бы он не был так слаб. — Бутерброды, — Сергей пожал плечами, разыгрывая из себя дурачка. Уложив последний кружок колбасы на хлеб и закрыв его сыром, он пристроил готовый бутерброд к уже почти десятку таких же и поставил тарелку на стол. Щедро сыпанул сахар в чай и кружку придвинул к Диме: — Ешь. — Мне не… — Я в курсе, Никитин, — Сергей спокойно встретил его горящий взгляд. – Подачки ты не любишь. Бедный, но гордый. Но вот если ты не будешь есть, твоей гордости скоро будет не в чем держаться. И потом, кто сказал, что это бесплатно? Дима закусил губу и отвернулся, пряча голодный блеск в глазах. Сергей выдохнул и сел за стол сам. Налил себе вторую чашку чая и потянулся за бутербродом. Поймал отчаянный взгляд серых любимых глаз и, крича внутри от полоснувшей по сердцу боли, криво улыбнулся: — Помогай. Дима на мгновение прикрыл глаза, сжав губы так, что они побелели, а потом вскинул голову и сел напротив Сергея. Тот придвинул ему всю тарелку, а сам, чтобы не смущать Диму, уткнулся в свой чай. Больно… Черт, как же больно. Через что сейчас пришлось переступить Диме, что сломать в себе? Сергей осмелился поднять глаза только, когда Дима сыто выдохнул. Краем сознания отметил, что тарелка пуста и позволил себе улыбнуться. Мягко, тепло. — Наелся? — Да, спасибо, — Дима отвел глаза. — Я читал твой отчет, — Сергей склонил голову к плечу, глядя на Диму. – Мне понравилось. Очень точный. Дима кинул на него быстрый взгляд из-под челки, а Сергей вдруг тихо спросил: — Почему ты ничего не сказал про семью? Дима дернулся, было, а потом обмяк. Но глаза сверкали прежним упрямством: — Потому что ненавижу жалость. — А я стал ненавидеть тебя, — Сергей говорил спокойно, почти без эмоций. Но их все можно было прочитать на его лице. – Думал, что ты просто меня кинул. Я и сейчас тебя ненавижу. Потому что ты действительно меня кинул. Обманул. Дима отвел глаза. Кадык дернулся, и скулы стали еще резче. Пальцы на секунду сжались в кулак, а потом Дима встал: — Спасибо за завтрак. Но я прошу вас уйти. Только скажите, сколько я вам должен за продукты. Сергей тихо зарычал и вскочил с места. Обошел стол и, дернув Диму на себя, прижался к его губам болезненным поцелуем. Дима ответил сразу. Словно потеряв голову, он стиснул плечи Сергея, жадно облизал его губы и громко, протяжно застонал. А потом, испугавшись, замер. Отстранился, заглянув в сияющие глаза Сергея и начал вырываться из обнимающих его рук: — Отпусти! — Нет! – Сергей только сильнее сжал его. Скользнул губами по виску, щеке и снова вломился в его рот. Дима всхлипнул и с усилием оторвал Сергея от себя. Кинул почти бешеный взгляд и забился, яростно шепча и захлебываясь словами: — Отпусти! Так это твоя плата, да, Соколовский?! Уйди! Пошел на хер! — Заткнись! – Сергей прижал его руки к бокам, спиной вдавливая в стену. Не давая даже шанса на сопротивление. – Ты разочаровал меня, Никитин, если думаешь, что я ценю тебя на один завтрак и пакет продуктов. Дима сузил глаза: — Так это твоя месть, да? Решил отомстить мне за то, что я уехал? Сергей только скрипнул зубами: — Ты идиот? — Тогда что?! – кажется, Дима был готов сорваться в настоящую истерику. И это мгновенно охладило Сергея. Дурак… Стоит тут и рычит на любимого человека, который, похоже, на грани нервного срыва. — Ты ведь выбрал мой концерн не просто так, я прав? – уже тише и мягче спросил он. — Прав, — Дима тоже обмяк. Похоже, эта короткая борьба забрала у него последние силы. – Из-за «Севера». Сергей только стиснул зубы: он хотел бы услышать, что Дима пришел к НЕМУ. — И что дальше? Какова твоя цель? Дима вскинул голову, глядя с вызовом на Сергея: — Вернуть компанию в семью. — Нет, — отрезал Сергей. – Но если хочешь, я могу вернуть тебя туда. — Нет, — глаза Димы сузились. – Она нужна мне. Полностью. Не в составе концерна, а как самостоятельный бизнес. Делец в Сергее только усмехнулся: — Неужели ты думаешь, что тебе удастся ее забрать? — У меня был план, — Дима скрипнул зубами. – Который ты уничтожил. Сергей вздохнул и вдруг нежно провел по его волосам: — Вернись ко мне. Я так скучал без тебя. Как друг вернись, как любовник. Просто вернись. — Нет, — резко выдохнул Дима. — Я мог бы подарить тебе «Север», — бросил Сергей и тут же пожалел об этом. — НЕТ! – Дима дернулся, серые глаза мгновенно наполнились презрением и яростью. — Прости, — выдохнул Сергей и, застав Диму врасплох, глубоко поцеловал его. — Убирайся, Серж, — устало произнес тот, обхватывая себя руками за плечи, когда Соколовский отпустил его. – Я не хочу тебя больше видеть. — Придется, — усмехнулся тот и потянулся за пиджаком, висящим на спинке стула. – Чтобы завтра был на работе. Дима только молча передернул плечом, и Сергей, кивнув на прощание, вышел из квартиры. Дверь за ним захлопнулась, и Дима со всей злости ударил кулаком в стену: — Сволочь!! Кинув ненавидяший взгляд на оставленный Сергеем бардак, Дима метнулся в комнату и вернулся уже с сигаретой. Прикурил дрожащими пальцами и потер переносицу. Сволочь… Перед глазами всплыл умирающий в больнице отец, в ушах зазвучал собственный дрожащий голос, и Дима тихо застонал. «Я верну «Север», обещаю, папа, обещаю…» Если бы не это… Он бы никогда не пошел работать к Сергею. Только не к нему. Только не сейчас. «Вернись ко мне». А Сергей словно издевался. Словно не замечал ничего. Ни старых, выцветших обоев, ни потертую мебель. Словно ему было все равно. Хочется… Боже, как же хочется к нему. Сергею, похоже, плевать на то, что все изменилось. Но Диме на это не плевать!! Он просто не сможет… Они стали слишком неравны. Другое положение, другой статус. А сегодня… Он сорвался. Впервые за все это время сорвался. Заткнул свою гордость. Чертов голод. Чертов Сергей. От стыда заалели щеки, и Дима зажмурился, словно это могло помочь. Но ничего… Он выберется. Обязательно. Дима докурил сигарету и с сожалением покосился на окурок: в последнее время табак сильно поднялся в цене и нормальные сигареты стали для него роскошью. Почти все деньги уходили на выплату ипотеки, в которую он влез, когда оказалось, что жить ему больше негде: все имущество семьи было продано в уплату долгов. Он взял кредит в банке, чтобы закончить обучение в другом ВУЗе и до получения диплома жил в общежитии. Из-за того, что курс был последним, кредит был небольшим, и Дима с легкостью выплатил его, найдя подработку. А потом… Квартира, новый кредит под бешеные проценты, на уплату которых уходили все деньги… В последнее время ему казалось, что что-то начало налаживаться. Но Серж… — Зачем ты только появился? – шепнул Дима в пустоту. До встречи с Сержем он думал, что смог забыть его. Но, как оказалось, он ошибся. Дима до сих пор помнил, какая паника охватила его, как только ему сообщили, что придется делать доклад о методах работы. Он даже забыл о своем обещании отцу, только бы не попадаться Сергею на глаза. Только бы тот не видел, каким Дима стал. И вот… Сегодня Серж целовал его. Как когда-то давно. Дима прислонился лбом к стеклу и закрыл глаза. Серж… Он заставил его гордость заткнуться. А она – это все, что у него осталось. И даже если Серж еще что-то чувствует к нему, это не имеет значение. Дима позволит себе мечтать о нем только, когда станет с ним на равных. И он больше не позволит Сергею жалеть себя. 6. Сергей сам себе напоминал потерявшую управление ракету. Он опять почти не спал всю ночь, и утром встал вместе с солнцем. Мысли о Диме не желали уходить, а тело словно горело в лихорадке. Сергей только скрипел зубами, когда вспоминал, как целовал его. Вспоминал знакомый и незнакомый вкус мягких губ. Любимых. От желания прикоснуться с ним снова мутило рассудок, а перед глазами темнело. И поэтому, оказавшись в офисе, Сергей даже не стал заходить к себе в кабинет, а сразу поднялся на восьмой этаж. Автоматически поздоровался с сотрудниками отдела и направился к кабинету Димы. Рывком открыл дверь, переступил порог и захлопнул ее за собой, незаметно запирая и отрезая любопытные взгляды. Стоящий у окна Дима при его появлении напрягся, но глаз не отвел. — Доброе утро, — хриплым голосом произнес Сергей, прислонившись спиной к двери и жадно оглядывая тонкую фигуру. — Доброе утро, Сергей Андреевич, — холодно отозвался Дима. Словно вскрыл сердце. – Вчера вы мне так и не сказали, сколько я вам должен. — О, заткнись, — пробормотал Сергей и шагнул к нему. Дима рванулся, было, в сторону, но Соколовский был быстрее. И Дима оказался в его руках. — Нет! – яростно выдохнул он прежде, чем губы Сергея накрыли его рот. Дима выгнулся дугой, пытаясь вырваться, и Сергей отстранился. — Давай, повысь голос… — Сергей часто дышал, крепко держа его в руках. – Привлеки внимание. Сообщи всем, что здесь происходит. Опозорься… Дима на мгновение напрягся до предела, а потом обмяк. Сергей слабо улыбнулся и ослабил объятия. Нежно провел ладонью по его спине: — Позволь мне. Я так соскучился по тебе… — Делай, что хочешь, — процедил Дима сквозь зубы, отводя взгляд. — Дима… — выдохнул Сергей и легко, бесконечно нежно поцеловал его скулу. Зарылся лицом в волосы и вдохнул их аромат. И все мысли разом покинули голову. Он целовал Диму долго, очень долго. Сладко, упоительно. Жадно и жарко. Сходя с ума от вкуса его губ и тихо постанывая от эмоций и чувств, затапливающих его. Руки все сильнее стискивали талию, а ему все казалось мало. МАЛО. — Хватит… Отпусти. Пожалуйста, — доведенный лаской его губ до исступления, Дима то пытался прижать Сергея к себе еще ближе, то оттолкнуть. От бешеного тока крови шумело в ушах, но рассудок еще не сдался. И Дима то сам подставлялся под жаркие поцелуи Сергея, то отворачивался, не давая ему коснуться своих губ. А потом сквозь марево удовольствия и желания, пробилась гордость, приведя с собой понимание происходящего. И Дима с тихим вскриком оттолкнул Сергея от себя. Тот, облизывая опухшие и покрасневшие губы, пытался привести в порядок сорванное дыхание. — Ты все такой же сладкий, — криво усмехнулся он, оглядывая судорожно сжимающего кулаки Диму. Взъерошенный, раскрасневшийся, с приоткрытыми припухшими от долгих и сильных поцелуев губами, тот был… Сергей с силой зажмурился и тряхнул головой. А потом, не глядя на Диму, провел по волосам, приводя их в порядок, и вышел из кабинета. Дима на ватных ногах дошел до своего стола и рухнул в кресло. Хотелось кричать. Выть. Дима стиснул зубы и заставил себя успокоиться. И плевать, что тело горит, словно в огне. То, что произошло… Это было недопустимо. Сладко, невыносимо сладко. Но недопустимо. Не здесь, не сейчас, не с НИМ. И пусть он тоже этого хотел. Сергей… его шеф. Дима зло простонал и вытащил из принтера листок бумаги. — Ну, и что это? – спустя час Сергей, уже спокойный и холодный внешне, как и полагается главе концерна, смотрел на заявление в своих руках и старался успокоить бешеный стук сердца. — Заявление об увольнении. Я не желаю больше работать с человеком, который меня ни во что не ставит, — Дима смотрел на него с предостережением. Которому Сергей не внял: — Нет. Ты слишком ценный сотрудник. А я не разбрасываюсь хорошими кадрами. — Тогда и относись ко мне, как к сотруднику, а не как… неизвестно к кому! – вскинулся Дима. Взгляд Сергея скользнул по его лицу и застыл на губах. Дима дернулся и отступил от стола, криво улыбаясь: — Ты не сможешь… Сокол, ты же женат. Тебе что, жена не дает? Чего тебя на мне переклинило? Сергей неожиданно усмехнулся. Кто бы знал, что фирменное Никитинское ехидство, которое так бесило его в университете, сейчас заставит его почувствовать себя почти счастливым? — Просто у меня на нее не стоит, — спокойно отозвался он. Дима выдохнул почти с отчаянием: — Отпусти меня. — Нет. — Тебе придется меня уволить! – Дима подался вперед. — С чего это? – Сергей только вздернул бровь. — Я перестану ходить на работу. — Да, пожалуйста, — Сергей открыто усмехнулся в лицо Димы. – Только учти, что я буду продолжать платить тебе зарплату. Просто так. Устраивает? Дима только зарычал: — Подпиши! — Нет, — Сергей откинулся в кресле. – Нет, Дима, нет. Я не отпущу тебя. Теперь уже точно не отпущу. — Ну, ты и сука, Соколовский… — с ненавистью и восхищением выдохнул Дима. — Я всего лишь всегда добиваюсь того, чего хочу. И сейчас моя цель – ты. Рядом со мной. Так или иначе. Видишь, я ничего не скрываю. — Никогда! – Дима сжал кулаки. Казалось, что еще чуть-чуть, и из его глаз брызнут злые слезы. — Почему ты сопротивляешься? – мягко спросил Сергей. – Ты же хочешь. Я вижу, что хочешь. Твое тело говорит об этом. Я целую тебя, и ты отвечаешь мне. — Ты не поймешь, — Дима покачал головой, горько улыбаясь. — Так объясни мне, — нахмурился Сергей. — Нет, — Дима о чем-то задумался, а потом вдруг спросил, сам ненавидя себя за это: — Если… Я позволю тебе, и мы переспим, то ты отстанешь от меня? — НЕТ! – Сергей дернулся, резко подаваясь вперед. — Ты… — иррациональная обида вдруг затопила с головой. – Ты за кого меня принимаешь?! Я думал, ты знаешь меня лучше… В повисшей за этим тишине, казалось, можно было услышать, как стучат сердца. — Отпусти меня, — последняя попытка. — Нет. И в ответ лишь мягкий стук закрывшейся двери. 7. Дима не помнил, как добрался до дома. Только голубой мятежный океан стоял перед глазами. Сердце мерзко ныло, но Дима с успехом игнорировал его, раз за разом прокручивая в голове варианты. На работу он больше не пойдет. Сергей… будет срываться снова. А Дима вовсе не был уверен в том, что когда-нибудь не поддастся на уговоры собственного сердца. Дима забрался на свой диван и, обняв подушку, уставился в темноту. Завтра надо будет закрыть зарплатный счет. И тогда Сергею будет просто некуда перечислять ему обещанную «зарплату». А «Север»… Дима со стоном зарылся лицом в подушку. Сегодня он потерял последнюю нормальную возможность выполнить обещание, данное отцу. Уйдя из концерна, он больше не может ничего контролировать. «Я мог бы подарить тебе «Север», — в ушах зазвучал голос Сергея, и Дима дернулся. Кусая губы, он потянулся к телефону: — Прости, папа… Похоже, пришло время «крайнего случая». 8. Сергей с силой опустил трубку на аппарат и зло развернулся в кресле к окну, уставившись в него невидящим взглядом. С того дня Димка на работе так и не появился. Бухгалтерия доложила, что свой банковский счет он тоже закрыл. А утром… Утром ему позвонили и сделали предложение, от которого Сергей впал в ступор. …— Сергей Андреевич? – голос был донельзя вежливым, но от него Сергей почему-то поежился. — Да. — Вас беспокоит представитель компании «Фактор». Мы хотели бы купить у вас одну из компаний. — И какую же? – спросил Сергей, почему-то уже заранее зная, что услышит. — «Север». — Нет, — отрезал Сергей. — В масштабах вашего концерна эта компания – всего лишь капля в море. А мы готовы предложить вам за нее хорошую цену, очень хорошую цену. Сергей только скрипнул зубами. Для концерна – может быть. Но для него «Север» — единственная ниточка, которая связывает его с Димой. Сергей уже был готов отказать этому вежливому голосу, как тот произнес: — Мы вынесем это предложение на рассмотрение Совета акционеров с предоставлением всех данных нашей платежеспособности. Думаю, решение Совета окажется более благоприятным для нас. Сергей выматерился про себя и стиснул трубку, пытаясь найти выход из ситуации. У «Монолита» четыре совладельца. И Сергей со своим нежеланием отдавать «Север» явно останется в меньшинстве. — Очередное заседание акционеров состоится только через две недели, — наконец выдохнул Сергей. — Нас вполне устраивает. Спасибо за информацию, до встречи… Сергей мотнул головой, прогоняя все еще звучащий в голове незнакомый голос, и покосился на часы. Да что они там, вымерли все?! Он дал задание собрать информацию по этому «Фактору» еще утром! Не работники, а стайка идиотов. Сергей отдавал себя отчет в том, что нервничает, сильно нервничает, но поделать с этим ничего не мог. Возня вокруг «Севера» здорово нервировала. Возможно, если бы сам «Север» не был связан с Димой, и если это предложение не поступило бы после того, как тот ушел, возможно, Сергей и не стал бы дергаться. Но все происходящее ему не нравилось, очень не нравилось. Этот неизвестно откуда появившийся «Фактор»… Сергей уже потянулся к трубке, готовый уволить начальника отдела, если через пять минут отчет не будет лежать у него на столе, как тот сам появился на пороге. Отдал Сергею отчет и под хмурым взглядом Соколовского исчез из кабинета. Сергей открыл папку, пробежался глазами по регистрационным данным «Фактора» и застыл, пытаясь понять, что же ему не нравится. Вернувшись к началу, Сергей заново принялся изучать данные. Создан, уставный капитал, учредитель… Стоп! Максим Гройдне. Эта фамилия… Такая запоминающаяся… — Ну же… — Сергей напрягся, пытаясь вспомнить. Что-то… — Не может быть… — выдохнул Сергей, когда изнасилованная память выдала картинку. А потом еще и еще… — Макс, — тоскливо произнес Сергей и, вскочив, заметался по кабинету. Макс из университета. Его «альфиец», а впоследствии – помощник Димы. Тот самый Макс, который, как коршун, кружил вокруг Никитина. И который был готов разорвать Сергея, когда стало ясно, что Дима на остров больше не вернется. От водопада мыслей Сергей застонал и обхватил голову руками. Кажется, он начал понимать. — Сука, ты, Дима… Какая же ты сука… — сквозь зубы выплюнул Сергей и вылетел из кабинета. На нужный ему этаж Сергей буквально взлетел, даже не чувствуя ног под собой. Надавил на кнопку звонка и пообещал себя, что если Дима только попробует его не пустить, он вынесет хлипкую дверь. Но замок щелкнул, и дверь открылась. — Опять не спрашиваешь? – зло улыбнулся Сергей, а потом втолкнул Диму в квартиру, переступил порог и захлопнул за собой дверь. — Какого черта… — Гордый, значит? – Сергея трясло от ярости и боли. – А скажи-ка мне, чем ты собрался Максу за «Север» платить? Собой? О, да, я помню, как он на тебя слюни еще в универе пускал. Дима мгновенно побелел, дернулся, было, а потом обмяк. От стыда заалели щеки, а затопившая его боль прорвалась в голос: — Тебя… Тебя это не касается. — Еще как касается, — почти с ненавистью выдохнул Сергей. – Если тебе все равно, под кого ложиться, то почему не я?! – Сергей чувствовал, что его несет, что он теряет контроль над собой, но остановиться был не в силах. – Я, между прочим, тоже неплохая кандидатура. И я, блядь, все еще люблю тебя! Так почему не я?! — Мне все равно, что рядом с ним я буду казаться шлюхой, мне все равно, что я нищий по сравнению с ним, — голос Димы креп, но в нем звучало такое отчаяние, что Сергею было физически больно от него. – Все равно, понимаешь?! Потому что ЕГО Я НЕ ЛЮБЛЮ! – его крик отразился от потолка, скатился со стен и забился в уголках прихожей. – Уходи, Сергей… — обессилено выдохнул Дима. – Ничего уже не изменишь. Завтра я уезжаю с ним. Уходи. Сергей медленно выдохнул и, развернувшись, вышел из квартиры. Оставшись один, Дима глухо, зло застонал, а потом с тихим рычанием ударил кулаком в стену. А потом еще раз и еще. Разбивая костяшки пальцев, намеренно причиняя себе боль. Сердце… умирало. 9. Дима смотрел на стоящего посередине комнаты Макса и не чувствовал ничего. Даже привычной неловкости не было. А раньше бы он сгорел со стыда, глядя на то, как осматривает богатый и успешный мужчина бедную обстановку его квартиры. — Нравится? – спокойно, с малой долей прежнего ехидства в голосе спросил Дима, когда с изучением было закончено. — Очень… похоже на тебя. Ничего лишнего, — Макс попытался улыбнуться, но из этого ничего не вышло. — Кофе? – пытаясь разбить возникшую напряженность, Дима решил изобразить из себя радушного хозяина. — Нет, — отрезал Макс, а потом вдруг шагнул к нему. – Дим… — ему явно было очень трудно говорить. – Прости, но я не могу выполнить то, что обещал. — Почему? – сердце Димы остановилось. Неужели Макс передумал? — Сегодня утром Сергей объявил о ликвидации «Севера». Решение принято внеочередным заседанием совета акционеров. Я не могу ничего сделать. Извини, — хмуро бросил Макс. – Наше соглашение не действительно. Дима застыл, глядя прямо перед собой широко распахнутыми глазами, а Макс, неуклюже ткнулся губами в уголок его рта и, не попрощавшись, вышел из квартиры. Стук закрывшейся за ним двери привел Диму в себя. Он выдохнул и, чувствуя, как стремительно слабеют ноги, дошел до дивана и рухнул на него. За что Сергей его так ненавидит?! Тело сотрясла крупная дрожь, а потом проснулась ярость, которая мгновенно вернула ему силы. Дима вскочил и, схватив ключи, вылетел за дверь, чуть не забыв запереть ее. — Мне нужен Сергей Соколовский, — он почти рычал на секретаря, когда добрался до офиса «Монолита». Та хлопала ресницами, но стояла намертво: — Извините, но его нет с обеда. Я могу открыть вам его кабинет, чтобы вы убедились. Дима выматерился про себя и вышел из приемной. Окинул безразличным взглядом нездоровое оживление, царящее в офисе, и направился к лифту. Здесь ему нечего делать. По крайней мере, сейчас: ждать Соколовского он не намерен. Дима вышел из здания и, скользя пустым взглядом по витринам, побрел к метро. Не нашедшая выхода ярость улеглась и силы снова начали оставлять его. Надо было поесть утром… И плевать, что в холодильнике осталось только то, что купил тогда Сергей. Зато сейчас не было бы ощущения, что он вот-вот свалится. Ругая себя и проклиная собственную гордость, Дима спустился в метро. Взгляд скользнул по витрине газетного киоска и застыл. Дима резко остановился, не веря своим глазам, а потом ноги сами понесли его вперед. Не сводя глаз с большой фотографии Сергея на первой странице, Дима выгреб последние деньги и протянул их продавщице, молча ткнув пальцем в стекло. Та флегматично приняла деньги, пересчитала, дала сдачу и протянула газету. Дима сжал ее пальцами и ринулся в метро, успев заскочить в электричку и даже найти местечко. Пару минут он просто просидел, пытаясь успокоить сердце, а потом развернул газету. Прочитал статью и, не поверив своим глазам, вернулся к началу. Но содержание не изменилось. Дима свернул газету и уставился себе под ноги, пытаясь понять, когда Соколовский успел сойти с ума. И как самому не сойти с ума от шока. Сергей… Ушел из концерна, ушел из бизнеса. Безвозмездно передал свою долю остальным владельцам и просто ушел. В том числе и с поста генерального директора. Сразу же после того, как было принято решение о ликвидации «Севера». Журналисты строили предположения, партнеры пребывали в растерянности, а сам Соколовский просто исчез, оставив всех без объяснений. Дима зажмурился и с силой закусил губу, запрещая себе думать. У Соколовского помутнение рассудка. Пройдет время, он одумается и все вернется на круги своя. Вот только почему так болит сердце и хочется разреветься, как в детстве? 10. Он сидел на верхней ступеньке. На пыльном и грязном бетоне прямо в своем тонком, безумно дорогом плаще. Прислонившись спиной к исписанной и такой же грязной стене, он флегматично курил, спокойно изучая паутину, свисающую с потолка. Дима остановился у подножия лестницы, в который раз за день не веря своим глазам. Но тонкий, сильный аромат парфюма Сергея, перебивший не самые приятные запахи подъезда лишил всех сомнений. Дима покачал головой и поднялся на площадку. Обошел Сергея, открыл дверь и застыл на пороге, хмуро глядя на Соколовского: — Тебе особое приглашение нужно? Тот хмыкнул, но покорно встал. Снял свой плащ, оглядел его, а потом скомкал, как тряпку. Поймал недоуменный и насмешливый взгляд Димы и пожал плечами, буркнув: — Не хочу пачкать твою квартиру. Дима поджал губы и переступил порог, бросив короткое: — Идиот. Сергей криво усмехнулся и вошел вслед за ним. Провернул ключ в замке и, бросив плащ в угол прихожей, на мгновение прикрыл глаза, словно собираясь с силами. — Кофе будешь? – из кухни донесся спокойный, даже безразличный голос Димы, и Сергей встрепенулся. — Буду, — провел ладонью по волосам, приводя их в порядок и пытаясь заставить руки перестать дрожать, а потом прошел в комнату. Кинул взгляд на собранную сумку и сжал кулаки. — Он уехал без меня, — раздалось за спиной, и Сергей развернулся. Дима стоял у порога и в упор смотрел на него. – Почему ты это сделал? — Что? — Ликвидировал «Север». — Только так я мог помешать тебе сделать ошибку. Дима на мгновение отвел взгляд: — А почему ушел? — Потому что ты не хочешь быть рядом со мной. Значит, Я буду рядом с тобой. Я понял тебя. Теперь мы равны. И ты больше не сможешь сказать мне «нет». — Так это все из-за меня? – выдохнул Дима. — Да, — Сергей смотрел на него спокойно. – Я просто хочу быть с тобой. И мне не нужны твои комментарии. Отговаривать меня тоже бесполезно. И твой отказ я не приму. Глаза Димы заискрились, он мотнул головой, кусая губы, а потом просто сделал шаг и прижался к Сергею, пряча лицо в его рубашке. Тот улыбнулся и крепко обнял его, мягко целуя волосы и шепча: — Ты дурак, Никитин, если решил, что сможешь от меня избавиться. Ты же знаешь, какой я упрямый. Дима резко выдохнул и вскинул голову, собираясь что-то сказать. Но заглянув в глаза Сергея, утонул в безбрежном голубом океане. Как в тумане, Дима поднял руку и коснулся его щеки. Сергей криво улыбнулся и, коротко поцеловав запястье, склонился к его губам, обжигая дыханием: — Теперь ты позволишь? — Да, — выдохнул Дима и сам потянулся к нему. Сергей застонал, когда Дима коснулся его губ. И всхлипнул, когда тот углубил поцелуй, врываясь в его рот, вылизывая губы. — Дима, Димка… Я так скучал по тебе… — Сергей все крепче прижимал его к себе, осыпая поцелуями лицо. – Так скучал… — Тише, тихо… Я здесь, с тобой, — Дима гладил его плечи, откидывал голову, подставляя шею под ласки Сергея. — Хочу тебя, — жарко выдохнул тот в его губы. — Я чувствую, – усмехнулся Дима, тихо постанывая от рук Сергея, забравшихся под его рубашку и вырисовывающих узоры на его спине. — Позволишь? – Сергей на мгновение замер, боясь услышать отказ. — А у меня есть выбор? – Дима, улыбнувшись, поцеловал его в щеку. — Нет, — счастливо выдохнул Сергей. — Тогда прекрати болтать и займись наконец делом. Потому что я тоже тебя хочу, — Дима закусил губу и толкнул Сергея на диван. — У меня ведь тоже нет выбора? — выдохнул тот и потянул его на себя, борясь с пуговицами и ремнем на брюках, вздрагивая, когда нетерпеливые руки Димы дергали его собственную одежду слишком резко. — Нет, — отрезал Дима и, оставшись в одном белье, опустился на диван рядом с ним. — Мне нравится, — выдохнул Соколовский и склонился к нему, целуя так нежно, что у Димы зашлось сердце. Ласка его губ просто сводила с ума, но что-то внутри мешало полностью отдаться ей. — Сергей, я не девчонка, — проворчал Дима. Сергей криво усмехнулся и накрыл его рот ладонью: — Тихо. Я это уже слышал. Но сейчас меня твое мнение не интересует. Я буду делать то, что хочу. И даже не сопротивляйся. Просто позволь мне поласкать тебя. — Сергей, не надо, — почти испуганно выдохнул Дима, но Сергей только успокаивающе улыбнулся, а потом накрыл его своим телом. — Ты не девчонка, — выдохнул в его губы. – Ты парень… Нет, уже мужчина. Мой любимый мужчина… …От его ласки хотелось кричать, выть, плакать. Дима метался и кусал уже опухшие губы, но ничего не помогало – рассудок не желал возвращаться. Дима дрожал, раскрывался, выгибался под Сергеем и умолял о большем. Это было больно, неловко, но нежность Сергея с легкостью затмила эту боль. Касания, поцелуи, ласковые и абсолютно глупые словечки… Сергей вылизывал его губы, придерживал, ласкал Диму и тихо вскрикивал, когда тот сжимал его внутри себя. А Дима… Он таял и тонул, все больше погружаясь в омут потемневших глаз Сергея, в его голос, в его тепло и ласки. И когда пришло освобождение, взмолился. Хотелось… Так хотелось, чтобы это наслаждение не заканчивалось никогда. Но доведенное до исступления тело потребовало своего. И Дима позволил… Задрожал, закричал, забился, жадно ища губы Сергея. А найдя, впился в них и кончил, отдавая Соколовскому свой последний, полный сладкий муки стон. Еще услышал, как почти рычит Сергей, освобождаясь в нем, а потом позволил неге унести себя. — Скажи что-нибудь, не молчи, — попросил Сергей, перебирая его волосы и крепко обнимая. Когда все закончилось, они просто легли рядом, переплетя ноги и прижавшись друг к другу. Словно боялись отпустить. — Дурак ты, — выдохнул Дима, и Сергей счастливо улыбнулся. — Но ты ведь меня любишь? – спросил и замер. — Люблю, — Дима ответил, не задумываясь. – Но это вовсе не повышает мою самооценку. — Узнаю того занудного типа, которого мне так хотелось прибить в универе, — усмехнулся Сергей и, принудив Диму поднять голову, глубоко поцеловал. – Боже, Дима, как же я люблю тебя. Больше всего на свете люблю, — глаза Димы мягко засияли, и Сергей, почему-то смущаясь, попросил: — Назови меня так, как называл когда-то. Помнишь? Дима долго-долго смотрел в его глаза, а потом выдохнул в его губы: — Сереженька. Мой Сереженька. — Мы все начнем сначала. Вместе, — Сергей улыбался чуть дико, счастливо. — Я знаю, Серж, — Дима ласково провел кончиком пальца по его щеке. — Мы создадим новый «Север». — Да, Серж. — Только больше не убегай. — Нет, Сергей. Теперь нет. Сергей тепло и беззащитно улыбнулся, и Дима, потянувшись к нему, поцеловал, впервые позволив своей нежности прорваться наружу. Сергей с восторгом и благодарностью принял этот поцелуй, а потом устроил голову Димы на своем плече и натянул на них одеяло. За окнами кипела жизнь. Шумели машины, куда-то торопились люди. Но в маленькой квартирке стояла тишина. И в этой тишине было так сладко целоваться, отмечая касанием губ секунды новой жизни … Конец.