Баскетбол, в который играют ёкаи

«А быть может, каждый из вас уже начал — не заметив этого — тот единственный путь, который предназначен ему судьбой.» «Властелин колец», Дж. Р. Р. Толкин.

      Такао, сидящего на трибуне, практически трясло. От того, чтобы не вцепиться в собственные волосы его останавливало только присутствие Шинтаро и колоссальная выдержка. В очередной раз скользнув взглядом по полю, где разминались игроки, Казунари почувствовал, как тело задрожало в желании рвануться в бой, среагировав на слишком сильного, чтобы инстинкты могли проигнорировать его, Белого Лиса. Зыбкие очертания Томоэ под маской человека ястребиным глазом просматривались весьма отчетливо. И все в Такао вопило только об одном – иди и убей.       То, что лисы – враги, каждый рысенок-ёкай впитывал вместе с молоком матери, в дальнейшем только укрепляясь в понимании этого. Казунари был довольно матерой рысью, сросшейся со своими инстинктами, даже несмотря на то, что в последнее время обретался исключительно в человеческом мире в качестве человека. И сейчас нстинкты внушали ему, что впереди планеты всей у Такао стоит убийство Томоэ, а уж в баскетбол как-нибудь и без него поиграют, мало ли игроков в Кайджо?       – Такао, – ледяной голос Мидоримы звучал почти что раздраженно. – Прекрати вертеться, бесишь.       – Прости-прости, Шин-чан, – рассмеялся Казунари. – Я просто не могу дождаться начала игры. Интересно, кто победит – Тоо или Кайджо?       «Акура-оу против Томоэ. И правда, интересно» – подумал он, переводя взгляд на другую сторону площадки, где разминались игроки Тоо.       – Ничего интересного. Совершенно очевидно, чем закончится игра, – отбрил Мидорима, не уточняя, впрочем, кто же будет очевидным победителем. Такао улыбнулся, наблюдая за потугами Шинтаро сделать вид, что ему без интереса, что будет твориться на поле.       На поле между тем, по мнению Томоэ, творился бедлам. Выражался он в том, что его, великого Белого Лиса подрядили на эту глупую людскую забаву, да и Акура ведет себя так, словно ему предстоит грандиозное мочилово, которые так любила его кровавая душонка. Томоэ знал этот взгляд – взгляд собаки, которую вот-вот выведут на прогулку, взгляд полный предвкушения, сопровождаемый непрерывным хождением туда сюда, потому что из-за желания скорее начать и понимания что вот сейчас будет весело, устоять на месте невозможно.       Как-то слишком Акура-оу проникся этой дурацкой игрой.       В голове Томоэ баскетбол не вызывал ничего кроме раздражения вкупе с тоской по былым денькам, когда он день-деньской рубал врагов налево и направо и проводил чудные вечера с енотихами. Поэтому он решительно не понимал, с чего это у Кровавого Короля свет клином на баскетболе сошелся. По крайней мере, всю дорогу до дома после матча с Шутоку, лис был вынужден выслушивать излияния друга на тему того какая это охренительная во всех смыслах игра.       У Акуры-оу дрожали пальцы, а ладонь ныла легкой отбитостью, которая всегда ощущается, когда баскетбольный мяч, отскочив от пола, касается твоей ладони. Отбитость была скорее фантомной, рожденной его исключительным желанием коснуться мяча, и вобрать это ощущение, вернуть себе недостающую часть самого себя.       Он до безумия хотел снова повеселиться.       Это безумие отразилось в его глазах, когда команды вышли на построение, и Томоэ вздрогнул, на мгновение столкнувшись встретившись с ним взглядами. В полумутных от желания темно-синих глазах ярким костром горела мания победить.       Лису и в пьяном бреду бы в голову не пришло всерьез драться с Акурой-оу, ибо чревато. Но горящие каким-то маниакальным желанием глаза друга твердили, что это будет не просто игра, а настоящий бой, безо всяких там глупых сдерживающих факторов. Впервые они стояли лицом к лицу, а не спина к спине, и впервые Кровавый Король был полон решимости сокрушить Томоэ.       Белый лис до последнего не воспринимал баскетбол всерьез, но сегодня ему предстояло отказаться от своих суждений.       Стоило прозвучать сигналу к началу матча, Аомине резко метнулся вперед, взяв скорость, которую Томоэ всегда условно называл «Акура-оу влетает в толпу врагов». Припустив за Кровавым Королем что есть мочи, он затормозил перед ним, вставая в защитную позу. А потом Акуре в руки попал мяч…       Томоэ показалось, что рядом с ним просвистела синяя молния, мелькнула, и унеслась, прежде, чем он что-то успел сообразить. Резко развернувшись, блондин понесся следом, в последний момент успев подпрыгнуть и выбить мяч из рук Акуры. Его память пестрила сотнями приемов, от самых дурацких до довольно сложных, и этой внутренней базы как пить дать должно было хватить для того, чтобы остановить Кровавого Короля.       Ну… он так думал. До определенного момента.       Запас приемов кончался, а аса Тоо ничто не брало – почти каждый раз он оказывался в нужном месте в нужное время, чтобы не дать лису совершить бросок. Томоэ ненавидел проигрывать – как и все, кто однажды ощутил в себе силу. И, видя разницу между ним и Акурой, лис только распалялся, до тех пор, пока не ушел в глухие животные инстинкты.       Баскетболисты звали это Зоной, но для ёкая это были просто инстинкты, к которым довольно легко обратиться, если долго живешь на свете. У ёкаев была своя Зона, обнажаемая во время кровавых драк, боев, убийств, их жажда, что иссушала их дочиста. Прочувствовав это ощущения достаточное количество раз, совсем несложно к нему вернуться.       Желтые глаза Кисэ Рёты заискрились молниями, и он сорвался вперед, обходя аса академии Тоо. Толпа взревела, и он, став для всех остальных таким сильным, что остановить его казалось нереальным, отправил мяч в корзину.       Теперь настал его черед наслаждаться победами, раз за разом обходя Аомине, раз за разом принося очки своей команде. Раз за разом подливая масла в огонь, что горел в душе Акуры-оу.       Томоэ подпрыгнул для того, чтобы практически вбить мяч в корзину, прекрасно зная, что догнать его никто не сумеет. Размахнулся и… ощутил пустоту на месте мяча.       В синих глазах напротив сверкали молнии.       Это стало похоже на какой-то безумный танец – они носились по полю, проходя друг друга и снова блокируя, мяч выбивался из рук и не успевал уходить в аут, как оказывался снова подхвачен кем-то из ёкаев. Трибуны ревели.       Но было одно но…       «Слишком увлекаются» – подумал Такао, сам пропитавшись тем напряжением, что рождали, сталкиваясь, желтые и синие молнии. – «Оба».       Хотя Акура и Томоэ были в одном состоянии, с ними происходили прямо противоположные вещи.       Из лиса начинал переть ёкай, переть целеустремленно, воскрешая в памяти мысли о том, что подобные чувства имеют смысл на поле боя. Инстинкты взвыли, изогнулись дугой, и на кончиках пальцев заплясало невидимое людскому взору голубоватое лисье пламя.       Защита, прежде скрывавшая его сущность, треснула и разлетелась на мелкие кусочки.       Рео резко вскинулся, едва не вскочив и не заорав «ОхтыжблятьэтожТомоэ!». Благо, ёкай сдержался, потому что материться в присутствии императорской персоны было чревато. Нет, Акаши не обижался, он просто ужесточал тренировки, гоняя команду Ракузана до тех пор, пока у всех дурь не выветрится. Всех – для профилактики, чтобы и у невиновных, и у виноватых и мысли не было осквернять чуткий аристократичный слух бранными выражениями.       «Что здесь делает Белый Лис?» – Рео нахмурился, отчего его лицо приняло слишком серьезное выражение, которое он тут же поспешил стереть, потому что Сейджуро кинул на него такой взгляд, словно едва сдерживался от того, чтобы то ли проверить у Мибучи температуру то ли сдать на исследования, чтобы выяснили отчего лицо его шутера вдруг решило стать таким.       Но дуэль на поле не могла длиться вечно, и переломный момент уже наступал ёкаям на пятки.       Прошла секунда – и все переменилось. Прошла секунда – и Аомине ушел далеко вперед, синей молнией рванувшись туда, где распростерся его баскетбол. Дальше, глубже в Зону, ближе к…       – Не может быть! – Такао вскочил со своего места, впериваясь жадным взглядом в площадку.       – Глупости. Довольно предсказуемо, что Аомине оказался лучше, – невозмутимо ответил Шинтаро, но Казунари его слышал.       Он больше не ощущал ёкая в Аомине Дайки. Сколько бы ни приглядывался своим ястребиным глазом в попытке разглядеть хотя бы расплывчатые очертания Акуры-оу внутри человеческого тела, все было тщетно.       Кровавого Короля там больше не было.       «Не может быть», – мысленно повторял он.       Финальная сирена эхом отозвалась в ушах у обоих: Томоэ, оказавшегося на полу после потери равновесия в прыжке к кольцу, и Аомине Дайки, принесшего своей команде очки вместе с сиреной. Они застыли, словно не веря, что это конец, резко выныривая из своего состояния единения с баскетболом.       Все закончилось.       – Бесполезная попытка, Кисэ, – Аомине покачал головой. – Победить меня могу только я.       Лис заскрежетал зубами от злости на внезапно свалившееся поражение. С другой стороны – не плевать ли? Один из них все равно пройдет в финал, где встретится с Ракузаном и завершит наконец то, за чем они явились в этот мир.       Он еще не понимал, что его присутствие перестало быть незаметным для ёкаев.       «Акура-оу, когда все это закончится, я тебе непременно припомню, что ты слишком задираешь нос после побед», – подумал Томоэ, наблюдая за тем, как ас Тоо уходит, не удостоив его и взглядом.       Вернувшись в раздевалку, лис скоренько переоделся, особо ни с кем не разговаривая, и двинул на выход, проигнорировав даже предупреждение крикливого капитана. Нужно было поймать Акуру, пока он не усвистал, потому что никто кроме Томоэ не понимал важность тактики и стретегии в таком тонком деле как хищение сына из-под носа у бога посреди баскетбольного матча.       Он остановился перед входом на стадион, мысленно пытаясь объяснить себе, что не стоит так беситься из-за поражения, это же в конце концов просто дурацкая игра, на которую ему по большому счету чхать.       – Эй! – он окликнул вышедшего на улицу Акуру, для верности махнув ему рукой и мысленно подготовил себя к очередной порции излияний на тему «как прекрасен баскетбол».       Но все пошло немного не по плану.       – Нам не о чем разговаривать, Кисэ, – отозвался Аомине, все мысли которого были направлены на то, чтобы вернуться домой и лечь поспать, ну или пожрать на худой конец.       – Ошибаешься, нам нужно обсудить еще кучу вещей касательно матча с Ракузаном, – возмутился Томоэ, поражаясь нерасторопности своего друга.       – Ты к этому не имеешь никакого отношения, – огрызнулся Дайки, чуть прибавив шаг в надежде отвязаться от бывшего сокомандника.       – Вообще-то я….       – Кисэ! – Аомине резко развернулся, останавливаясь. – Не доставай меня. Победителю нечего сказать тому, кто проиграл.       Томоэ резко затормозил, чтобы не врезаться в аса Тоо, и уставился на него самым офигевшим взглядом. Решив, что у Кровавого Короля окончательно съехала крыша на почве баскетбола, он тяжело вздохнув, прокляв тот день, когда ввязался в эту авантюру, а еще лучше – тот, когда ему заделали проблему, произнес:       – Акура, не дури.       Ответом ему был тяжелый, полуугрожающий взгляд.       – Не понимаю, о чем ты. Меня зовут Аомине Дайки.       – Акура-оу, ты…       – Кисэ. Я не стану вызывать тебе психушку, если ты тихо отвалишь, – рыкнул Аомине, начиная выходить из себя.       В нем, кажется, ничего не поменялось. Даже поглотив Акуру-оу он оставался собой… лишь перестал наконец бояться своей силы, а от того стал на порядок самовлюбленнее.       Томоэ неосознанно сделал шаг назад, ощущая как страх склизской змейкой выползает из своего убежища где-то под ребрами. Страх прошелся ледяной дрожью по спине и свился клубком где-то в районе живота. Внутри расползалась бездонная черная пропасть, в которую проваливалось все, что он когда-либо знал и ценил, все, что когда-либо было, и эта пропасть становилась все больше с каждым шагом Аомине Дайки, уходящего прочь. И в конце концов пустота заполнила всего Томоэ, отозвавшись болью.       Потому что он никогда не верил, что может потерять Акуру.       И никогда не думал, что это будет так больно.