ex or next ?

      — Сдачи не надо, — сказала шатенка и вышла из такси на свежий воздух, тут же зажмурив глаза от палящего летнего солнца. С минуту она смотрела на элитную высотку, стоящую перед ней, в которой она прожила три года, затем поспешила к спасательному холоду подъезда.           На этой неделе столбики термометра поползли вверх, устанавливая новый рекорд для мая. Лето наступило раньше времени и сводило всех с ума невыносимой жарой, от которой так хотела спастись Наын, улетев в Лондон вместе с новым ухажёром. Но для этого нужен загранпаспорт, который она умудрилась забыть в квартире бывшего мужа. Бывший, кстати, по документам являлся нынешним, так как отказывался от развода и не желал подписывать документы. Поэтому Ким Наын пришлось просто собрать вещи и съехать к подруге. Но на упрямого осла — так она называла мужа Чонина — не действовали никакие методы, поэтому пришлось идти на крайние.         Наын никогда не причисляла себя к стервам или меркантильным женщинам — тем, что ищут во всём выгоду, — но ей пришлось стать такой, завязав роман с коллегой Чонина, Чхве Чжихёком, с которым, кстати говоря, её муж был в дружеских отношениях. Но на что только не пойдёт женщина, чтобы добиться своего. Здесь стоит заметить, что она с Чжихёком не спала, а только позволяла за собой ухаживать, при этом испытывала только лёгкую симпатию, потому как бывший всё никак не выходил из головы. Клин клином вышибают, вспомнила она и согласилась уехать с Чхве в Лондон на две недели.         Цокот каблуков о мраморную плитку разносился по всему холлу, чем заставил обратить на себя внимание юноши, сидящего на ресепшене.         — Нуна? — услышала Наын знакомый голос, едва дойдя до лифта.         — Чанёль? Ты почему здесь сидишь? — удивилась девушка.       Парень тоже жил в этом доме и являлся соседом Чонина. Они когда-то все вместе выбиралась на матчи по бейсболу и хорошо дружили с родителями Ёля.         — Администраторы вчера заказали еду в местном кафе и все отравились, — с досадой сообщил он. — А я решил помочь, да и денег заработать. Ты, кстати, сногсшибательно выглядишь, — добавил Чан и показал большой палец вверх.         — Спасибо, — натянула улыбку Наын и потянула за низ своё короткое белое платье.         — Хёна, кстати, нет дома, — уточнил парень, но Наын и без него это знала. Специально позвонила секретарше и уточнила, где бывший муж.         Она не пряталась от Нина — избегала, но только потому, что хотела поскорее забыть, а это выходило только в том случае, если они не виделись.         — Да, я знаю. Слушай, — она подошла ближе к стойке и положила внушительную купюру на её поверхность. — Если он вдруг неожиданно нагрянет, можешь меня предупредить? Мне не хотелось бы с ним пересекаться, — состроив щенячьи глазки, сказала она. — Ну что, поможешь? Я оставлю тебе номер, позвонишь или пришлёшь смс.         Чанёль для виду посомневался, но, увидев вторую купюру, задорно согласился, добавив напоследок тихое: «Он скучает по тебе».           Наын тяжело вздохнула, оказавшись в душной квартире, и принялась открывать везде окна. Она уже почти три месяца здесь не живёт, но всё равно чувствует себя как дома, ведь они вместе с Нином выбирали обои, а потом до глубокой ночи клеили их. Тогда почему-то они решили всё делать сами, о чём пожалели спустя время и наняли работников. Но вот интерьер они придумали самостоятельно, вместе. Для них квартира была уютным гнездом, свеянным из любви, заботы и ласки, где они могли уединиться и спрятаться от всего мира.         В каждой комнате преобладал один цвет, который и задавал настроение. Кухня была жёлтой, спальня — бирюзового цвета, а гостиная была белой и с яркой мебелью.         Наын прошлась вдоль гостиной и остановилась, осматриваясь. В голове всплывало множество картин: счастливых и не очень. Поначалу им было весело в этой квартире, но со временем в ней стало одиноко. Чонин всё время пропадал на работе, ссылаясь на новый проект, а Наын приходила в пустую квартиру, готовила на двоих, а на следующий день выбрасывала в мусор вторую порцию. Оба понимали, что что-то нужно менять и двигаться дальше, но каждый предпочитал оставаться на своём месте и ничего не делать. Пока в один прекрасный день Ким Наын не поняла, что время идёт, пора заводить детей и жить счастливой большой семьёй, а не проживать одной в пустой квартире и видеть мужа только поздней ночью, да и то украдкой, когда он спит.         Чонин сначала не воспринял всерьёз всё, что сказала ему Наын, а потом стало поздно. Дверь захлопнулась, а на столе лежали бумаги о разводе, которые он категорически отказался подписывать.         Подойдя к шкафу-купе и отодвинув дверку, Наын встала напротив полки, где обычно лежат все важные документы. Но стоило ей потянуться за папкой, как она услышала звук, оповещающий, что дверь открыли. Негромко выругавшись, она уже приготовилась к очередному бесполезному разговору с мужем, но услышала ещё и женский голос.         Плана действий не было, просто Ким Наын стало интересно, и она полезла в шкаф. Только встала поудобнее, как сзади на неё навалилась гладильная доска, а ноги в итоге запутались в шланге от пылесоса.         — Ну вот. Как я и думал, оставил бумаги дома, — Чонин прошёл в гостиную и поднял с журнального столика документы.         В этот момент наблюдающая из небольшой щели Наын с жадностью осматривала бывшего, выявляя все изменения. К сожалению для неё, Чонин похорошел и совершенно не напоминал находящегося в депрессии парня. Он был одет в классические чёрные брюки, хорошо демонстрирующие его длинные ноги, и белую рубашку, рукава которой были засучены, а три верхних пуговицы отстёгнуты. «Как всегда хорош», — пронеслось в голове. Его волосы были уложены в аккуратную причёску, открывающую лицо. Когда Нин встал вполоборота, Наын задержала глаза на его чувственных пухлых губах. В голове сразу возникло миллион картин из прошлого, где он целует этими губами каждый участок её кожи, не пропуская ни сантиметра. Столько приятных воспоминаний всплыло в голове девушки.           — Ты их считаешь, — Наын с психу кинула карты на стол. — Так нечестно! Я сижу в одних трусах, а ты полностью одет!         — Не переживай, малыш, — Чонин растянул губы в умилительной улыбке. — Не везёт в картах, повезёт в любви!         Наын на слова мужа только фыркнула, подтянула ноги в груди и опустила голову на коленки. Нин, увидев понурый вид любимой, отложил карты и присел поближе.         — Ну ты чего, малыш? — спросил он и поцеловал плечо.         — Ты меня не любишь! — буркнула девушка и снова спрятала голову в коленках.         — Глупышка моя, с чего ты взяла? Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю! — оставляя россыпь мелких поцелуев, говорит Чонин. — Просто без ума от тебя! Без ума от твоей красоты, от сексуального тела и характера! Я просто с ума схожу от твоего смеха, — продолжает он, расцеловывая чувственный участок, оставляя мокрые следы от поцелуев и вдыхая любимый запах самого дорогого ему человека. — Ты самая нежная, любимая, лучшая, — шепчет он на ушко и затягивает мочку. Он аккуратно тянет её руку, чтобы открыть лицо, а когда ему это удаётся и Наын, наконец, поворачивает голову в его сторону, легко касается её губ и хочет поднять на руки.           — Сейчас я тебе докажу, что проигрывать не так уж и плохо, — говорит Чонин, внося жену в спальню.         Он аккуратно кладёт её на кровать и наклоняется к девушке. Наын зажмуривает глаза на мгновение от предвкушения, а когда чувствует горячее дыхание на губах, вновь открывает. Нин смотрит на неё так открыто, с обожанием, любовью, страстью и ловит такой же взгляд в ответ.         Они изучают друг друга, словно давно не виделись и встретились после разлуки, словно нашли что-то новое друг в друге, что-то не знакомое, но уже любимое.         И в этой тишине им так спокойно. Они говорят безмолвно, точно зная, что таится в глубине чужих-родных глаз. В них нет недосказанности, только правда и только любовь.         Чонин оглядывает тело жены словно в первый раз. Искрящиеся глаза заполняются похотью и желанием. Наын замечает это, отчего приятное чувство проходится по телу в предвкушении чего-то незабываемого. Но муж медлит, отчего ей просто до ужаса хочется впиться в его губы, сорвать всю одежду и расцарапать спину, прекрасно зная, как он будет возмущаться по этому поводу на следующий день, а она заботливо будет втирать лечебную мазь.         «Люблю», — одними губами. Аналогичный ответ и поцелуй. Страстный поцелуй, доводящий до исступления. И дразнящие прикосновения, распаляющие неистовое желание.         Наын плавится от прикосновений. Муж терзает её губы и свободной рукой водит по груди, периодически задевая чувствительные соски, и срывает стоны с любимых мягких губ. Пока она водит руками по его спине и, обняв ногами за бедра, чувствует его эрекцию.         — Сними, — нетерпеливо просит она, отстранившись от Чонина. Он лишь улыбается ехидно и снимает себя одежду, а потом избавляет от кружевных трусиков жену.         В Наын зарождается нетерпение и волнение, так же, как и в студенческий годы, когда им нужно было всё успеть до прихода родителей. Она приподнимается на локтях, желая что-то сказать.         — Тш, — шепчет он, прикладывая палец к её губам, который девушка потом целует и слегка посасывает. — Не торопись, — говорит он, вновь укладывает её на кровать, нависает сверху и оставляет россыпь засосов на её шее.         Он следует поцелуями ниже, достигая груди, поочерёдно посасывая соски и водя свободной рукой по половым губам, вновь срывая порцию стонов.         Наын же нетерпеливо вертит бёдрами, желая получить большое, но видя, что муж ещё не наигрался, она подцепляет его за подбородок и затягивает в горячий поцелуй. Вцепившись одной рукой в загривок, она водит другой по его члену, растирая большим пальцем собравшуюся смазку на головке, отчего Нин рычит в поцелуй.         — Непослушная, — говорит он, вмиг отстраняется, раздвигает её ноги шире и заполняет резким толчком.         По комнате проходит громкий стон, а потом он повторяется вновь и вновь вместе со шлепками разгорячённых тел.         Чонин берёт её в диком темпе, доводя до наслаждения. Наын старается двигаться в унисон, но не успевает и поэтому расслабляется, полностью отдавшись в руки мужа. Но он останавливается, когда до пика остаётся совсем немного, и не двигается. Она смотрит на покрытое потом смуглое тело через пелену удовольствия и шепчет сиплое «Пожалуйста».         — Хорошо, что ты вспомнила о них, — слышит Наын, пока в голове развеваются воспоминания. Она крутит головой, чтобы прийти в себя, и вновь смотрит через щель.         Ким поворачивается к девушке, которая садиться на диван.       — Что бы я без тебя делал, Инби?         Инби — его секретарша, которая, кстати, сказала, что Чонин на переговорах в Пусане и освободится только завтра.         — Кстати, ты узнала новый номер моей жены? — Нин протягивает секретарше документы.         — К сожалению, нет.         «Вот же лгунья», — думает  Наын, хотя она должна благодарить её, ведь Чонин не донимает звонками. Но в этот момент ей только хочется оттаскать секретаршу за волосы.         — Это плохо, не хочу спрашивать у Чжехёка, — Чонин поджал губы.         — Извините, что лезу не в своё дело, а вам зачем? Подписали документы о разводе? — спрашивает Инби, но Нин не торопится ответить.         Чонин медлит, а Наын прикусывает губу и просит сердце успокоиться, потому что оно безумно сильно стучит.         — Нет, но надо поговорить, — спустя считанные минуты молчания говорит он, а у Ким Наын на сердце легче становится. Она закатывает глаза из-за своей реакции и хочет настучать себе по голове, чтобы одумалась, но спустя мгновенье ей становится не до этого, потому что бывший замечает открытые окна.