Мор (Бакалавр): День Менху

С древних времён человек трепетал перед недугами, влекущими за собой смерть физическую, совершенно не опасаясь смерти духовной и весьма дорого потом за это расплачиваясь.

— Да поймите же! В который раз вам говорю: я врач, а не жандарм. Всё, что было в моих силах, я уже сделал, — сказав это, Данковский смахнул пот со лба. Ладонь оставила липкий красный след — обе его руки были по локоть в крови. — Никто, кроме Вас, не может помочь нам! Умоляю! — напротив него сидела заплаканного вида женщина в лохмотьях, которые так же были измазаны кровью. — Просите, что ли, коменданта Сабурова. В конце концов, наблюдать за порядком — это его прямые обязанности. На рабочем столе Данковского лежала девочка лет одиннадцати-двенадцати. Её лицо начинало приобретать синюшный оттенок, а ткани — твердеть. Грудная клетка была аккуратно, без лишних надрезов, вскрыта. Когда девочку только принесли, около получаса назад, сквозь эту огромную дыру можно было видеть, как интенсивно сокращается её сердечко и неравномерно работают лёгкие. Где-то минут пятнадцать спустя сердцебиение резко замедлилось до десяти ударов в минуту, а потом и вовсе прекратилось. Тогда Бакалавр попробовал реанимировать девочку. Не остановился он и когда незваная пациентка перестала подавать какие бы то ни было признаки жизни. Тогда он нехотя прекратил прямой массаж сердца и был вынужден констатировать смерть. После этого родители, которые и принесли её, несколько минут молча смотрели на тело умершей дочери. Платье, цвет которого теперь опознать невозможно, было практически в клочья изодрано. На бледном животе, чуть ниже раскрытой грудины, были вырезаны какие-то загогулины, каких прежде ни один из присутствующих в этой комнате не видел. — Да я первым делом к нему побежал, что ж вы думаете-то, я ведь знаю, что он тут себя за главного назначил, да меня и слушать не стал, говорит, свободных людей нет сейчас, все на патруле, возвращайтесь в Омут, возле дочери лучше побудьте, а господин Данковский вам постарается помочь, — седой мужчина нервозно ходил по комнате туда-сюда, каждый раз ненадолго задерживаясь возле стола и трагично вздыхая. Ева Ян, которая всё это время суетилась, пытаясь чем-то помочь Даниилу, теперь пребывала в абсолютном шоке от увиденного и сидела, не шевелясь. Запачкав несколько платков, Бакалавр оставил попытки оттереть руки и вернулся за стол. Он уже готовился ко сну, когда испуганная Ева позвала вниз. Кто-то ломился в двери и требовал его по имени. Измотанный беготнёй по улицам Города-на-Горхоне, он к такому готов не был. Тем не менее, приказав Еве подготовить всё необходимое, он помог рыдающей матери занести тело на второй этаж. Смахнув всё со своего стола, он положил на него девочку и принялся осматривать. Кровь к тому времени уже почти не хлестала — вероятно, большая часть утекла ещё по дороге в Омут. Убедившись, что дочь в хороших руках, отец девочки со всех ног побежал к Сабурову за правосудием. Данковский понял, что от горе-родителей, не дав им надежду, отделаться не получится. — Хорошо. Давайте так: вы мне в точности расскажете, что произошло, а я лично нанесу визит Сабурову и добьюсь того, чтобы это так не оставили. В конце концов, дело очень серьёзное — убит ребёнок. И не просто убит, а убит зверски, с особым цинизмом. Ну, так что? Вас это устроит? Бакалавр обращался к сидящей перед ним женщине, но она, казалось, его не слышала. Ответил её супруг: — Спасибо вам огромное! Спасибо! — Расскажите всё с самого начала. Я слушаю. — Видите ли, господин Бакалавр… — Можно просто «Даниил». — Да, Даниил. Меня, кстати, Александром зовут. Видите ли, Даниил, я возвращался домой, когда увидел Елизавету, мою жену. Она плакала на коленях возле Леночки — так зовут… звали нашу дочь. В этот момент женщина истерично зарыдала. Это будто бы разбудило Еву, и она поспешила увести убитую горем мать вниз, чтобы та не мешала Даниилу выяснять все подробности произошедшего. Александр нисколько не препятствовал этому, и, казалось, даже вздохнул с облегчением, перестав наблюдать муки своей благоверной. — Продолжайте, Александр. — Я сразу же побежал к ним, увидел, что Лена в крови вся, сказал жене нести её к Вам. Вы нынче единственный врач в Городе… После смерти Бураха. Сын-то его кривой дорожкой, говорят, пошёл. — А где вы были? — Простите? — Вы сказали, что возвращались домой. Откуда? — Со службы. Я добровольцем в патруль вызвался. Из-за эпидемии завод, на котором я работал, опечатали — руководство опасается заражения. Цены взлетели вверх, мне стало нечем кормить семью. А в патруле хоть и опасно, да Сабуров неплохо платит. — Так если вы патрульный, возьмите несколько человек и разыщите гада. — Он не разрешает. — Комендант Сабуров? — Да, вашбродь. Говорит, незачем мне сломя голову бежать незнамо куда и мести искать. Дескать, он уверен, что это дело рук Потрошителя, который уже порядочно тут шуму навёл, что его уже и так ищут, и рано или поздно найдут. Что у него есть подозреваемые. Я требовал раскрыть их имена или хотя бы отпустить со мной нескольких патрульных, позволить нам самостоятельно прочесать кварталы, но он меня только осадил, ещё и лишением жалования грозил. Сказал, что это Вы ответственный за поиски Потрошителя, и что я обязан рассказать вам всё, что мне известно. — Так и есть. Сабуров назначил меня главным дознавателем на время эпидемии. Хоть я и не шибко доволен этим решением, оно таки было принято и принято в чрезвычайном порядке, поэтому я обязан сделать всё, что в моих силах. Раз уж дочь вашу спасти не удалось, то хотя бы губителя её найти попытаюсь. — Спасибо, господин Данковский. Спасибо Вам. — Где ваша супруга нашла тело? — Тело? .. В Сквере, прямо под деревом. Леночка там погулять любила. Мы в Жерле живём, наши окна выходят прямо на Сквер, Лиза на кухне хозяйничала и за дочкой оттуда приглядывала. Так и увидела, что Лена лежит на земле, а вокруг никого. И из прохожих никто не видел ничего, все сразу попрятались по домам своим, как только поняли, что произошло. Это всё, что я знаю… Cпасибо, что пытались спасти нашу дочь. Бог вам в помощь. — Спасибо, что всё рассказали. Что же, теперь мне придётся навестить коменданта. Можете проститься с дочерью — я пришлю Исполнителей за её телом, оно вскоре мне понадобится, — сказав это, Бакалавр спустился вниз, быстро сполоснул руки в тазу с горячей водой, который предусмотрительно поставила Ева, попросил её в скором времени выпроводить родителей мёртвой Лены, натянул свои защитные одежды и вышел. Часы пробили полночь.