Падение Барьера

Пять лет после войны с Волдемортом В ночь прибытия в Айвибридж, Гарри зашёл в свою комнату только затем, чтобы положить метлу и багаж. Всё остальное время они просидели у Малфоя. Гарри постучал в смежные двери между их комнатами, и Малфой тот час же впустил его. — Давай сверим показания? — предложил Малфой. — Я даже не знал, что мы снимаем показания, — ответил Гарри. — Ты был хорош в соблазнении не-магов в битком набитом пабе. — Соблазнении? — Малфой отсоединил свой багаж от метлы и снял Уменьшающие Чары. — Без разницы как называть это. — Я называю это дружелюбием. — С людьми в пабе что-то не так, — отметил Гарри. — Да? — Малфой поднял взгляд от своих вещей и заинтересованно уставился на Гарри. — Не увидел в них ничего необычного. Нормальные магглы. Гарри качнул головой. — Ты думаешь то, что случилось с Невиллом, как-то связано с убийством Ханны? — Без понятия. — Малфой продолжил распаковывать багаж. Он знал больше, чем говорил, и Гарри пытался это выяснить, собрать по кусочкам, уже известным ему от Малфоя, целостную картину. Малфой думал, что существует заговор в маггловском правительстве, который одобрил участие террористов в войне с магами. Он думал, что кто-то в маггловском правительстве — вероятно, Тэмблинг, — имел скрытую выгоду, когда отправил Малфоя и Гарри вместе на расследование именно этого убийства. Ханна погибла в том же месте, где и Невилл, который шёл по следу террористов. — Ты думаешь, что Невилл что-то нашёл, — медленно произнёс Гарри. — Столько лет назад. Вот почему ты спрашивал не-магов про войну — ты думаешь, что Ханна узнала то, что знал Невилл, и поэтому её убили, и что кто-то в маггловском правительстве не хочет, чтобы мы это выяснили. — Интересная теория, — увильнул от прямого ответа Малфой, хотя сам он следовал этой теории на протяжении их поездки. — Но она не объясняет того, почему именно нас послали расследовать это дело. Ты хороший сыщик. — Я хорош в поимке чего-либо, — парировал Гарри. — Не прикидывайся дурачком. — Ты это сказал, не я, — пробормотал Малфой. Закончив распаковывать свои вещи, он снял мантию. — Тут есть какая-то связь, — продолжил Гарри. — Только я не могу пока понять какая. Малфой повесил мантию в шкаф. — Что ты имел в виду, когда сказал, что люди в пабе ощущаются неправильными? Как ты думаешь, они расстроены убийством? Гарри помотал головой. — Нет, это было нечто другое. Это был гнев. — Ты использовал свой Дар, — Малфой очень удивился. — Нет, — ответил Гарри. — Я не использовал его. Я могу просто… чувствовать кое-что. Просто эмоции в общих чертах. — Всё время? Малфой всё ещё выглядел удивлённым и это рассердило Гарри. — Гермиона говорит, что это мало отличается от понимания человеческих эмоций по выражению лица. — Гермиона говорит. — Да, — Гарри нахмурился ещё сильнее. — Слушай, если ты считаешь, что я не могу контролировать свой Дар, это ещё не означает что я… — Я никогда такого не говорил. — Малфой присел и начал снимать ботинки, действуя так, как будто они занимали всё его внимание. — Я просто вообще не понимаю, как действует твой Дар. Он кажется… утомительным. Это и было утомительно. Всего несколько человек понимали, как это изнурительно, среди них — Малфой и Гермиона. — Ты всё ещё чувствуешь потребность рассказать мне о тех слухах, — сказал после затянувшейся паузы Гарри. — Даже если ты считаешь, что я могу контролировать это, по крайней мере ты догадываешься… — Нет, — Малфой поставил ботинки в сторону и встал. Гарри не хотел, но всё равно обратил внимание на ноги Малфоя, когда тот шагнул к нему. Гарри всё ещё был в сапогах, и поэтому Малфой без обуви был чуточку ниже него. — Я рассказал тебе об этих слухах потому, что они тоже кусочек паззла. — Паззла? — рассеяно спросил Гарри. — Бримбл рассказал мне это. — Бримбл? Бримбл был тем, кто хотел использовать дементоров против магглов. Вскоре после этого произошла последняя битва при Годриковой Впадине, а затем был подписан Уилтширский Договор. По некоторым причинам после этого Бримбл примкнул к Мант, которая была самым громким голосом оппозиции по отношению к магам в войне с магглами. Гарри предполагал, что для Бримбла поддержка Мант была единственной возможной реакцией — у него была пятилетняя дочка, которая оказалась сквибом, и росла в семье, где союз магов и магглов был естественной средой для неё. — Да, — подтвердил Малфой. — Ты доверяешь ему? — Я предполагаю, что за ним стоит Мант, — проигнорировал вопрос Малфой. — Ни для кого не секрет, что ты не нравишься Мант, и я думаю, что он занимается тем же, чем и остальные рядом с ней — распространяют грязные лживые слухи о тебе. — То есть ты считаешь, что это грязная ложь. Малфой был экспертом в игнорировании вопросов Гарри. — Теперь я думаю, что это Тэмблинг послал его, — продолжил свою мысль Малфой. — Я уже давно это понял, но никак не мог увидеть его выгоду. Если Тэмблингу нужно было использовать тебя, то он не хотел предупреждать тебя о его понимании важности Дара. Он бы не посылал кого-то… — Это не Дар, — Гарри чувствовал, что его терпение было на исходе. — Это проклятие. Я не просил способностей дементора чувствовать эмоции всех, кто находится рядом. Я не хочу снова быть фриком. Я не просил Волдеморта убивать мою маму. — Но он это сделал. — Малфоевский голос хлестнул холодом прямо по гневу Гарри. И это мгновенно остудило его. — Малфой… — Эти слухи слишком сильно тебя задели. — Нет, не задели. — Поттер, — Малфоевский голос смягчился. — Я могу чувствовать тебя. Глаза Малфоя казались серебряными и резко контрастировали с фарфоровой кожей. — Ты что? — недоумевая спросил Гарри. — Я чувствовал тебя весь день, — мягко продолжил Малфой. — Я чувствовал твоё подозрение. Твоё недоверие. — Я не один такой недоверчивый и подозрительный. Это было… — Ты недоверчив и подозрителен по отношению к себе. Я чувствую, как ты несчастлив сейчас. — Малфой тряхнул головой. — Поттер, ты должен взять себя в руки. Ты затопил всю комнату. — Затопил? — Твой Дар, — пояснил Малфой. — Он проецирует твои эмоции вовне. — Но ты говорил, что не веришь в эти домыслы. — Не верю, — согласился тот. — Но что-то так воздействует на тебя, что ты теряешь контроль. Я чувствую немного, но и этого достаточно, чтобы разобраться в твоих эмоциях. — Ты владеешь Окклюменцией? Гарри кивнул. — Целители говорили мне, что другие люди не могут ощущать мои эмоции. — Гарри сглотнул. — Раньше всегда работало так. — Всегда? — Малфой развернулся лицом к сердитому Гарри. — Я просто пытаюсь сказать, что ты сейчас находишься в стрессовом состоянии. Убийство Абботт, возможный заговор, слухи, этот город — сейчас ты на взводе, и это труднее контролировать. — Так ты считаешь слухи правдивыми? — вычленил для себя главное Гарри. — Перестань переживать из-за слухов. — Малфой отправил ботинки и носки в шкаф, затем развернулся к Гарри. — Что нам нужно сделать, так это удостовериться, что твои окклюментивные щиты работают как надо, а потом уже вести расследование. Малфой вдумчиво смотрел на него какое-то время, затем шагнул к Гарри, всё ещё держа палочку в руках. — Я хочу кое-что попробовать, — сказал он. — Ты не против если я использую Легилименцию? — Это всё ещё не законно, — заметил Гарри. — Да. Ты не против? — Ты сделаешь то же, что и позавчера? — Не совсем, — ответил Малфой. — Хочу просто проверить твои щиты. Несмотря на то, что главной угрозой для ментальных барьеров Гарри последние пять лет были эмоции других людей, не было целенаправленного вторжения в его разум. В отличие от случаев вторжения Снейпа или Волдеморта, которые делали это сознательно. Воспоминания об этом были острее и сильнее, чем целая встреченная толпа со своими случайно излучаемыми эмоциями. — Больно не будет, — заверил Малфой и Гарри поймал себя на том, что он боится именно боли. Слова Малфоя словно ожесточили его: — Конечно. — Расслабься, — Гарри не успел ничего сделать, а Малфой уже направил на него свою палочку. — Легилименс. Гарри приготовился к ментальной атаке, но ничего такого не произошло. Он мог сравнить свои мысли с гладкими, ровными камушками, лежащими на дне озера, а ментальные щиты Малфоя стали по ощущениям не высокой стеной, которой он отгораживался от всего остального мира, а мягким нечто, напоминающим плитку шоколада, медленно тающего под прикосновением. Вдруг он увидел светящуюся линию золотого цвета и так этому удивился, что позволил ей пройти сквозь себя. Он увидел самого себя на третьем курсе, улыбающимся кому-то вдалеке. Гарри видел себя, выступающим на одном из судебных процессов, — он выглядел старше по понятным причинам, выше, глаза казались зеленее, чем были на самом деле, а волосы напоминали воронье гнездо ещё больше, чем обычно. Затем он увидел себя идущим по саду и только теперь заметил, как горячо и ярко сияло тогда солнце на голубом ясном небе, и апельсины висели среди зелёных, зелёных листьев, напоминая много маленьких солнышек. Запах цитрусовых заполнял пространство, и Гарри вдохнул его настольно глубоко через нос, что пришлось открыть рот, чтобы выдохнуть. Серия картинок пронеслась перед его взглядом, сопровождаемая нежным перезвоном, и он рассматривал ее с деликатным любопытством. Вторжение чужого разума ощущалось приятнее, чем раньше, и было похоже на созвучие чувств. Оно погружало его всё глубже и глубже, показывая себя во вспышках. Гарри хотел поймать это ощущение, остановить, погрузиться в его тёплый поток, но оно было неуловимо, как смех, который неудержим. Наконец дружелюбный перезвон достиг стены, которую возвёл Гарри, чтобы защитить себя от вторжения. Стены, которая делала его самим собой, удерживала от слияния с Даром дементора и помогала оставаться собой при ментальных атаках Волдеморта. Поддавшись доброте этого нежного чувства, стена рухнула полностью, а за ней оказалось неожиданно много всего: Волдеморт и гнев, Сириус, падающий за Завесу. Там были мама, Молли и Петуния и всё это обратилось в ничто, в леденящий душу холод с приходом Дементора, который открыл свой ужасный рот и… — Гарри, — сказал кто-то, и он начал падать. Гарри летел в потоке воздуха, который принёс его обратно в комнату, и вдруг он пришёл в себя, снова сидящим на стуле, рядом со стоящим с палочкой в руке Малфоем. Взлохмаченный и дезориентированный Гарри сидел на стуле, пока Малфой помогал ему и его магии успокоиться. Малфой оказался рядом с Гарри, и он почти почувствовал призрачное прикосновение малфоевской руки в своих волосах. Затем Малфой коснулся шрама на лбу, его ладонь была очень холодной. Малфой убрал руку и отошёл в сторону. — Возьми, — через какое-то время сказал Малфой, протягивая Гарри стакан холодной воды. Должно быть, это была призванная с помощью магии вода, но Гарри выпил её залпом. Вода отдавала шалфеем, но когда он посмотрел на неё, она была кристально чистой. Гарри нашёл взглядом Малфоя, который стоял в паре футов от него. — Тебе нужно поработать над Окклюменцией, — скупо поделился Малфой. На Гарри он даже не посмотрел. — Твои щиты тонки как бумага. — Это потому… — начала Гарри, но голос не слушался и пришлось выпить ещё воды. — Это потому что ты незаметно пробрался за них. — Я не пробирался, — парировал Малфой и наконец посмотрел на Гарри. — Я постучал. — Но… — Гарри вспомнил то щекочущее любопытство, пульсацию тепла и золота. Гарри сцепил пальцы в замок. — Ты был добрым. — Добрым? — Малфой странно посмотрел на него. — Поттер… Кто учил тебя Окклюменции? — Снейп. — Снейп? — Малфой выглядел шокированным. Гарри кивнул. — Это было на нашем пятом курсе. Волдеморт пытался забраться в мои мысли, и Снейп… — Гарри замолк на секунду и пожал плечами. — Получалось не очень. — Я представляю. — Малфоевский голос звучал как-то странно. — Снейп ненавидел тебя. — Он пытался помочь. В его специфическом стиле. — Гарри снова пожал плечами. — Покажи мне. — Что? — Покажи мне, как Снейп учил тебя Окклюменции. — Малфой снова стал самим собой, вернул свой необычайный контроль над эмоциями. — Эм… — Гарри почесал шрам. — Тебе это действительно нужно? Затем немного помолчал, обдумывая ситуацию и продолжил: — Это не… Ты ведь знаешь — это не будет похоже на розовых единорогов в облаках и радугу. — Что, прости? — Малфоевский голос зазвучал жёстче. Гарри тряхнул головой, как будто отгоняя неприятные картинки. — Я пытаюсь сказать, что это совсем не похоже на твой метод, это не аккуратный «стук в двери». Малфой пристально изучал лицо Гарри долгие пару минут: — Всё равно покажи мне. — Окей. — Гарри встал и взял свою палочку. Затем без предупреждения указал ею на голову Малфоя. — Легилименс! Гарри ожидал сопротивления, удара об ментальные щиты. Он всегда представлял щиты Малфоя как плотную, высокую, каменную белую стену, через которую он должен был пробиться. На самом же деле они представляли собой цельное нечто, которое было больше похоже на большой кусок льда. Щит Малфоя был тонким, но неприступным, прохладным на ощупь и матовым, непрозрачным для взгляда. Прекрасным в своём совершенстве. За стеной не было ничего. Там абсолютно ничего не было — просто эфемерное облако. Когда Гарри пропустил свои мысли через него, оно стало более материальным — серым туманом, в точности повторяющим цвет глаз Малфоя. Несмотря на то, что Гарри блуждал в этом облаке, он не мог ничего ни увидеть, ни услышать. Он думал, что почувствует запахи, как при вторжении Малфоя и воспоминаниях об апельсинах, но ничего не чувствовал. Гарри захотелось вытянуть из мыслей Малфоя хоть что-нибудь, и он вспомнил как это делал Снейп, перемещаясь по его разуму, пока не находил нужное. По другую сторону тумана было что-то тёплое. Что-то материальное и красочное, что-то живое и нежное и… Гарри почувствовал, как его с силой выталкивает из мыслей Малфоя, который обнаружился стоящим на коленях на полу. — Малфой. — Гарри приблизился к нему. — Не прикасайся ко мне. — Малфой предупреждающе вскинул руку. — Я в порядке. С видимым усилием он медленно понялся. — Значит вот как с тобой работал Снейп. — Прозвучал не вопрос, а утверждение. — Ага, — подтвердил Гарри. — Но он действовал ещё жёстче. Я никогда не был хорош в Окклюменции. — Ты не говорил, — пробурчал Малфой. — Эй, — Гарри нахмурился. — Я прилагаю все усилия, чтобы стать лучше в Окклюменции! — Я знаю. — Малфой опустил голову, рукой касаясь виска. — Ты во всём стараешься стать лучше. — Эй, — смягчил тон Гарри. Он попытался подвинуться ближе к Малфою, протягивая ему руку. — Я ведь не причинил тебе боль? — Нет, — сказал Малфой и отодвинулся. — Слишком много врёшь, — смекнул Гарри и опустил ладонь. — Ты удивлён? — раздался тихий малфоевский смешок. — Не-а. Ты всегда был лгуном. — Я же говорил, что не изменился, — теперь уже открыто улыбнулся Малфой. Плечи Малфоя представляли собой острую, тонкую линию. Сейчас он выглядел таким закрытым ото всех и всего, несмотря на улыбку. В тот момент Гарри как никогда хотелось схватить и встряхнуть его, сказать Малфою, что он не один, что он не должен справляться со всем сам. Гарри видел Малфоя вблизи во время войны с магглами — видел его маску, закрывающую его ото всех и всего, кроме его матери. Гарри был там и прекрасно помнил свои ощущения. Он знал, каково это — держать всё в себе, он знал об этом благодаря Дару. Если бы только Малфой чуточку открылся — Гарри знал, что он мог это сделать. Он чувствовал это во время того давнего поцелуя. Он чувствовал, что Малфой открылся ему, отвечал на поцелуй, Малфой хотел его… И Гарри хотел Малфоя. Он хотел разбить то холодное отчуждение, которым тот окутывал себя, коснуться его, просто коснуться. Иногда Гарри настолько хотел Малфоя, что темнело в глазах и становилось трудно дышать. — Гарри, — голос Малфоя стал необычайно мягок. — Сфокусируйся на Окклюменции. Пожалуйста. Гарри моргнул, а затем осознал, что проецирует свои чувства вовне. Он мигом возвёл щиты, загнав чувства вглубь себя, бессознательно отшатнувшись назад. — Малфой… — начал Гарри, голос не слушался и хрипел. — Всё нормально, — тихо сказал Малфой. — Я не хотел. — Я знаю. — Ты не… — Гарри замолк и покачал головой. — Я знаю, тебе неприятно. Прости. — Ты мне нравишься. — Голос Малфоя снова приобрёл непонятные Гарри интонации. — Ты мне очень нравишься. — Но не так, как ты мне. — Какая-то дикая надежда охватила Гарри, он отчаянно надеялся, что неправ, что этот раз будет отличаться от тысячи предыдущих, когда он просил и спрашивал, но не получал желаемого. — Не так. — Малфоевский голос до сих пор звучал странно. — Мы на задании, — продолжил Гарри. — Это больше не повторится. — Всё нормально, — повторил Малфой. — Я думаю, что основы твоих щитов слегка… пошатнулись. Я думаю, что смогу помочь тебе. Гарри качнул головой: — Ты не обязан помогать мне. — Гарри. — Малфоевский голос был столь спокоен. — По крайней мере разреши мне попробовать. Гарри пристально посмотрел на Малфоя. Он был также спокоен и закрыт для других, как и всегда. Гарри настолько сжился со своим Даром, привык к нему. Он никогда не думал, что будет идти по жизни, чувствуя эмоции других людей, ощущая их легкие и не очень касания, влияющие на него. И что будет так тяжело блокировать свои и чужие эмоции. Он привык неосознанно использовать свой Дар. — Ладно, — согласился Гарри, потому что это был Малфой. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — Хорошо выспался, — ответил Малфой. — Я знаю, что ощущение кого-то постороннего, разглядывающего твои мысли очень выматывает. Я не хочу слишком часто тебя напрягать этим. Завтра вечером попробуем снова. Гарри согласился.