Сделка с совестью

Пчелкин ногой распахнул дверь своей квартиры, затянув следом хорошенькую светловолосую диву. Все было при ней — и фигурка, и миловидное лицо. Все как он любил. Витя стянул с нее бежевый плащ и схватил за блузку, резким движением сорвав сразу несколько пуговиц. Девушка покорно поддавалась, принимая его быстрые поцелуи, попутно совершая попытки расстегнуть ремень на его брюках. Витя больно впивался зубами в пухлые губы, рвал ненавистный капрон на ее коленях. Он чувствовал внутри кипящий вулкан, который вот-вот взорвется, уничтожая поблизости все живое. - Я куртку из-за тебя порвала, что мне теперь делать? .. Пчела в охапку схватил свою гостью, потащив ее в спальню. Он был практически одетым, если не считать расстегнутую пуговицу серых брюк. Блондинка выглядела потрёпанной, оставшись в одном лифчике и рваных колготах. - Если вдруг решишь приставать ко мне, хочу предупредить — у меня есть ружье. Витя рывком стащил с себя брюки и бросился на приглашенную девушку, лишая ее остатков одежды. Она кричала от боли и удовольствия одновременно — он никогда прежде не был таким жестоким. Нет, безусловно, секс с ним всегда был немного грубее, чем с остальными, но он, несмотря ни на что, думал и о девушке тоже. А тут вдруг старается исключительно для себя… - Спасибо… Они мне сейчас необходимы. Пчела сидел на балконе и курил, с накинутой на плечи старой олимпийкой. Сейчас, когда он стал таким серьезным и в какой-то степени деловым человеком, подобная одежда смотрелась на нем как минимум забавно. Особенно поверх дорогой рубашки. Он затягивался горькой сигаретой, купленной сегодня в ностальгическом порыве. Пачка Самца лежала на оконном выступе и приятно согревала душу. Надо же, она курит такие же… Каждое воспоминание о ней вызывало улыбку на хмуром лице Пчелкина. Она словно была напоминанием прошлой жизни, в которой было место и для Самца, и для черной олимпийки, и даже для кепки набекрень. Тогда он был по-настоящему счастлив. Витя Пчелкин сидел на балконе своей дорого обставленной холостяцкой берлоги, под окном которой стоял его новый внедорожник. На широкой кровати сладко посапывала очередная девушка, идеально подходившая под все его требования. И под параметры шикарной жизни. Жизни, в которой, казалось бы, было все. И одновременно не было ничего. Он понял это сегодняшним вечером. — Вот, — Шмидт протянул Пчелкину листок бумаги, - все, что смог. — Спасибо. Витя быстро пробежался глазами по короткому тексту и разочарованно выдохнул. Все, что удалось узнать, он в каком-то смысле уже знал. Родители погибли в восьмидесятом году в автомобильной катастрофе. Дашка осталась со старшим братом, Сергеем Морозовым, и бабушкой, которая спасла детей от детдома. Она умерла в восемьдесят восьмом, а в девяносто четвертом был убит брат. Единственное, что удивило Пчелкина — Даша с братом учились в соседней с его школой. Наверняка, видел ее тогда мельком… И брат, брата точно знал. Но не помнил… Витя заулыбался, увидев год ее рождения. Ну надо же, целых двадцать три года. Тоже мне, школьница… Дашка с трудом разомкнула глаза и потянулась. Холодные солнечные лучи пробивались в комнату через ветви деревьев. Девушка сонно потерла глаза и приняла сидячее положение. И кому только в голову пришло будить ее в такую рань? Даша накинула на плечи старый халат и, поежившись, направилась к входной двери. — Кто? — Вам передали цветы, — глухо прозвучало в подъезде. — Никаких цветов не жду, — отрезала девушка и повернулась, чтобы пойти на кухню. — Цветы от Виктора Пчелкина. В голове промелькнула казавшаяся бредом мысль. Дашка с любопытством открыла дверь и увидела высокого черноволосого мужчину в кожаной куртке. Он держал в руке плетеную белую корзинку, из которой торчали разноцветные тюльпаны. Девушка так и замерла на месте, не в силах что-либо ответить. Она ведь пошутила вчера! И с чего это он вздумал напомнить о себе снова, когда они уже со всем разобрались? — Спасибо, — после небольшой паузы Даша взяла протянутую корзину и собиралась было захлопнуть дверь, как вдруг мужчина протянул ей небольшой закрытый пакет. — Это тоже Вам. — Бомба что ли? Даша с легкой опаской взяла из его рук таинственную посылку и пошла на кухню, где по итогу корзина с тюльпанами заняла половину обеденного стола. Девушка нажала на кнопку, оживляя стоявшее на подоконнике радио. -…У меня есть выстpел для твоих дpyзей, Как лекаpство ото всех обид, У меня есть то, что мимо всех двеpей, Я люблю тебя и я хочy, я хочy, я хочy тебя yбить… Выхватив одну сигарету из пачки, она разорвала таинственный пакет. На лице помимо воли появилась улыбка. Он купил ей куртку! Дашка вытащила новое приобретение из пакета, выронив на пол маленький листок бумаги. «Надеюсь, тебе понравится.» Она уже давно забыла, что такое забота. А он решил ей напомнить. Глаза предательски заслезились, и Даша потрясла головой, пытаясь отогнать осточертевшие слезы. Прошло три года, а она никак не может свыкнуться с тем, что совсем одна в этом огромном городе. Да что там в городе — одна в целом мире. Наедине с собой, в старой квартире со скрипучим паркетом и тридцатилетними антресолями. С пустым холодильником и неудобной кроватью, на которой уже приловчилась спать. Оставаться такое долгое время наедине с собой не просто страшно — опасно… Когда не спасают ни друзья, ни работа… Когда медленно сходишь с ума от одиночества, пока вокруг у всех семьи и дома, в которые и к которым хочется возвращаться каждый вечер. Дашка запустила окурок в форточку и заглянула в ванную, с ужасом поймав свое отражение в зеркале. Особых изменений в ее внешности не было, разве что улыбаться она стала фальшиво, а в глазах поселилась бесконечная тоска. Ей захотелось пожалеть собственное отражение, насколько печальным оно было. Хорошо, что она не давала волю слезам, иначе страшно представить, на кого бы она стала похожа. Себя жалеть нельзя. Иначе вся жизнь полетит к чертям. Дашка вдруг поймала себя на мысли, что отвращения к Вите Пчелкину она не испытывает. Хотя таких, как он, девушка на дух не переносила. Наглые и подлые нелюди, ни во что не ставящие чужие жизни. Она чувствовала это в нем, хорошо понимая, кто он такой. Но было еще одно чувство… Она вспомнила, как он накинул свое зеленое пальто поверх ее грязной куртки и остался стоять и мокнуть под моросящим дождем в одном костюме. Как взял предложенную сигарету и как они молча курили, и было в этой тишине что-то неуловимо прекрасное, от чего на душе становилось тепло и уютно. Почему-то ей показалось, что ему можно довериться. И не объяснить почему.